Променад по Красноярску

— Лена, многие знают и бывали в «Театре на крыше», но всё же нужно вас представить. Кто вы?

— Мы работаем в СМИ и создали некое событие. Оно превратилось в долгоиграющий проект, и мы занимаемся им на одном уровне с основной работой вот уже почти семь лет.

Началось всё с трёх постановок («Пат, или Игра королей», «Невероятные приключения Юли и Наташи», «Спи, мой Ленин, спи прекрасный») с актёрами театра Пушкина, которые согласились на наш эксперимент на крыше ОШО Центра. Но вскоре наши летние спектакли стали проходить на крыше ТРЦ «Комсомолл». Люди могут приехать после работы и посмотреть постановку, читку или концерт под открытым небом. Бонусом идёт красивый вид на город и Енисей.

Расцвет «Театра на крыше» случился три года назад, когда стало больше постановок, появился опыт работы не только в летнее время. Мы задумались о собственной площадке и провели зимний сезон в пространстве «Персонажи», которое обустроили самостоятельно. Сейчас большинство спектаклей в холодное время года проходит в баре «Фирма» и в творческом пространстве Yushin Brothers.

Тогда же, спустя три года после запуска проекта, мы начали ещё и изучать, что происходит внутри театра, какие существуют формы в России и мире, которые пока не дошли до Красноярска. Начали сами продюсировать постановки, нанимать режиссёров, определять актёрский состав. Так появился собственный контент, который сейчас уже живёт своей жизнью. Например, моноспектакль «Моя psyche», который был создан режиссёром Алессандрой ДЖУНТИНИ, транслируется в театральном кафе в Москве. А спектакль «Монолог о браке» в качестве подарка к 8 Марта выкупали некоторые красноярские компании.

Изучая опыт работы театров, мы сделали проект «Персональный четверг. Stand up», куда приглашаются люди, которые умеют шутить и хотят научиться делать это ещё более качественно. Это тоже определённый вид театра, где очень важно не только уметь писать шутки, но также важны актёрские способности, умение выдержать паузу, преподнести шутку, почувствовать, дошла ли она до зрителя. И отдельной строкой стоят наши аудиопроменады: «Гдетство» и «Ю».

— Что такое «Гдетство»?

— Это аудиопроменад, созданный на грант «Территория РУСАЛа», московского режиссёра Юрия КВЯТКОВСКОГО, в котором люди становятся актёрами, а декорациями — улицы нашего города. Их ведёт голос, специально записанный, все звуки обрабатывались саунд-продюсерами из Москвы. Специалисты приезжали сюда, записывали скрипы, звуки, чтобы максимально погрузиться в атмосферу.

«Гдетство» для нас стало просто эмоциональной бомбой на два сезона (прогулка возможна только летом). Надеемся, что третий сезон также состоится.

— Почему вы решили работать с московской командой?

— Этот жанр нужно уметь делать. Форма пришла к нам из Европы и не так давно начала присутствовать в Москве. Нами был выбран Юрий, поскольку у него есть опыт работы в создании подобных променадов. Екатерина РЕШЕТНИКОВА делала звук для «Ю». В Красноярске на момент запуска променадов не было тех людей, которые знали бы технологию создания. Для нас это было изучение формата с нуля. Например, мы решали задачи со звуками — когда ты подходишь к светофору, и загорается зелёный свет, как это работает на уровне звуков? И для нас это новый опыт познания, другой уровень, иные задачи.

— Почему именно тему детства выбрали для первого променада и как он вообще был создан?

— Мы давали возможность человеку погрузиться в свои детские воспоминания и переживания, немного выйти из зоны комфорта. Представьте себе, что владелец бизнеса может бежать по улице Мира вприпрыжку. Конечно, в обычной жизни он этого не сделает. Но когда рядом есть ещё 10 таких же людей, всё становится немного другим.

А началось всё с простого опроса, что люди помнят из детства. Мы получили шквал отзывов, поняли, что эта тема очень цепляет людей. И променад получился очень эмоциональным — люди сдают наушники со слезами и с радостью. Мы смогли сделать так, чтобы люди на минутку задумались, каким было их детство, было ли оно таким, как мы его представили, или другим. Но точно никто не остаётся равнодушным. Задача любого променада — чтобы произошла перезагрузка внутри человека.

Отзыв Ульяны ТРУСОВОЙ: «Ответ на вопрос «Где детство?» оказался прост: твоё детство внутри тебя, оно всегда с тобой, ты просто спрятал его за ширму своей воображаемой взрослости. Очередной потрясающий проект от «Театра на крыше» — спектакль-прогулка «Гдетство» открывает тайну взрослому тебе — никакой ты не взрослый, ты всё тот же ребёнок с распахнутым взглядом на мир, жаждой познания и умением радоваться мелочам. Спасибо за это погружение в себя, за эмоции и мысли, за маршруты и приключения и за напоминание о том, что всё возможно».

— «Ю» — променад другого плана?

— Он направлен в первую очередь на образование, это грант Фонда Прохорова «Библиотечное дело». Здесь стояла задача показать жителям Красноярска нашу богатую историю, в том числе музей-усадьбу ЮДИНА. Променад основан на реальной истории сына Юдина — Михаила, он погиб, и в рамках текста, который был написан Василием ПРОКУШЕВЫМ и Артуром МАТВЕЕВЫМ, мы попытались донести до людей эту историю, воссоздать атмосферу того времени. Но дальше человек сам делает выводы, правда это или нет. «Ю» — это сочетание квест-рума и театра, самое главное здесь снова достучаться до эмоций человека, сделать так, чтобы он задумался. Эта история интересна от 12 до 40 лет.

Кроме того, это ещё и пиар-ход по привлечению внимания к усадьбе Юдина, потому что многие даже не знают, как до неё добраться. А между тем я была удивлена, насколько воодушевлённые люди работают там, они способны помогать, продвигать, рады, что к ним приходят каждую неделю новые участники. Эмоции посетителей позволяют делать что-то новое, придумывать новые проекты, чтобы дать возможность людям не только ходить из офиса домой, но ещё и свой досуг культурно насыщать.

— Ты ни разу сегодня не употребила слово «иммерсивный». Почему? Разве ваши аудиопроменады — это не иммерсивный театр?

— У нас ещё нет по-настоящему иммерсивного театра, мы нигде не заходим в помещение, где было бы 15 или больше актёров, которые бы с тобой взаимодействовали, и в каждой комнате происходили разные театральные сцены. Кроме того, сейчас это слово становится излишне популярным: что бы ни происходило, если у тебя где-то появляется актёр, то сразу это иммерсивность.

Вообще, мы, конечно, хотим создать такую постановку и пишем как раз сейчас на это грант. Хотим, чтобы зритель соприкасался с актёром, была единая площадка, где актёр находится на расстоянии вытянутой руки, это была бы по-настоящему иммерсивная история, где стирается грань между зрителем и актёром. В Юдинке есть элементы иммерсивности, игра актёров присутствует, но пока нет полного погружения на одну ступеньку актёров и публики. Для нас важно, чтобы человек вышел после действия и сказал, как было круто, важно отношение человека. А будет ли это после иммерсивной постановки или нет — не суть.

Я была на постановке «Чёрный русский» в Москве. Конечно, то, что знаменитые актёры находятся от тебя на расстоянии вытянутой руки, вдохновляет, есть вау-эффект от происходящего. Но очень сложно соединить всё в одну логическую театральную линию, поскольку действие проходит в разных комнатах, и ты получаешь обрывочные впечатления.

К тому же такие постановки дорого ставить, грантовые деньги не смогут покрыть необходимые затраты. В Москве билеты на подобные спектакли стоят от 5-6 тысяч рублей, и цена оправдана, потому что это очень большие технические вложения, много рабочих, актёров и т.д.

Интересно отметить, что проблема привлечения людей к необычным постановкам в Москве и Красноярске одинаковая — создать нечто такое, чтобы человек захотел сам рассказать друзьям, порекомендовать. Если у продукта есть уникальное эмоциональное предложение, то люди пойдут к тебе сами, сработает сарафанное радио. Нужно всегда об этом помнить, когда создаёшь продукт, и тогда он будет успешен.

КОММЕНТАРИЙ

Антон ХИТРОВ, театральный критик:

«К «Театру на крыше» отношусь с большой симпатией. Мне кажется, что будущее иммерсивного театра в регионах связано именно с такими вот частными театральными компаниями. Если вы посмотрите на Москву, здесь все самые важные хиты в этом направлении сделаны независимыми продюсерами, потому что у этого формата есть коммерческий потенциал. Это аттракцион, это приключение, люди готовы за него платить. Будут ли появляться в регионах иммерсивные спектакли — зависит только от того, найдутся ли для них талантливые продюсеры.

Вы спрашиваете, что будет дальше? Когда я думаю о будущем, мне приходится соглашаться с теорией чёрного лебедя: всё значительное непредсказуемо, и только по прошествии события нам кажется, что его было легко предсказать. Мы можем фантазировать о театре роботов или театре голограмм, но в действительности это будет что-то другое.

У меня есть предположение, что театр скоро распадётся на два обособленных друг от друга культурных явления. Нарративный драматический театр рано или поздно станет музейным явлением, полностью порвавшим с современностью. А актуальный театр станет так же мало походить на театр, как современное искусство на академическую скульптуру и живопись. В Красноярске показывали спектакль Questioning в 2014 и 2015 годах в рамках «Драма. Новый код». Действие заключалось в том, что зрители садились друг напротив друга и заполняли анкеты об оппоненте, следуя указаниям невидимого голоса. По сути, рисовали, придумывали персонажей. Это минимально похоже на театр, но это и есть театр будущего. Не зрелище, а опыт, когда что-то происходит с тобой, происходит взаправду и меняет твою жизнь. Это нечто такое, что нельзя передать через ноутбук или телефон, в отличие от кино, литературы, музыки. Нечто происходящее здесь, сейчас и именно с вами. Технически это тоже иммерсивный театр, но несколько другого рода».

ОБ ИММЕРСИВНОМ ТЕАТРЕ

Иммерсивный — от англ. immersive: создающий эффект присутствия, погружения. В Москве о таком театре говорят с 2014 года. Подобные постановки погружают зрителя в сюжет, где он — полноправный участник происходящего. Зрители, окунаясь в продуманную до мелочей атмосферу, сами выбирают сюжетную линию, собственную роль, могут быть активными действующими лицами, наблюдателями или даже влиять на происходящее. Актёры взаимодействуют со зрителем постоянно: могут поцеловать, взять за руку, посмотрев прямо в глаза. Правила почти везде одинаковы: нужно скрыть за маской лицо и не снимать её до окончания постановки, не разговаривать, следовать за актёром, если он приглашает принять участие в действии. За исполнением правил следят специалисты, непосредственно находящиеся среди зрителей и актёров, а также целая система видеонаблюдения.

Один из первых известных спектаклей жанра иммерсивного театра — постановка Sleep No More команды Punchdrunk по пьесе ШЕКСПИРА «Макбет» идёт в Нью-Йорке с 2009 года и до сих пор билеты на него раскупаются за 2-3 дня. Эту постановку в стиле ХИЧКОКА неоднократно посещали создатели мистического шоу «Вернувшиеся», которое стало популярным в Москве в 2016 году. Говоря о предпосылках к созданию таких постановок, специалисты вспоминают спектакль-путешествие «Десять дней, которые потрясли мир» Юрия ЛЮБИМОВА в 1965 году и спектакль «Неистовый Роланд», поставленный Лукой РОНКОНИ в 1969 году, в котором актёры играли на подвижных сценических площадках в противоположных углах помещения церкви, а зрители могли свободно перемещаться между ними, выбирая разные сюжетные линии.

В России первым променад-спектаклем называют «День Леопольда Блума» — хэппенинг-читку «Улисса», развернувшуюся одновременно во всех помещениях Школы драматического искусства 16 июня 2004 года — в день столетия легендарного дня из романа ДЖОЙСА. В том же году Центр имени Мейерхольда выпустил спектакль «Норманск», кстати, под руководством Юрия Квятковского, который режиссировал красноярские променады для «Театра на крыше». В «Норманске» зрители ходили по городу, населённому детьми индиго и странными мокрецами. В 2015-м москвичей пригласили надеть наушники и прогуляться по улицам, заглянув на кладбище, в монастырь и метро — это был спектакль-променад Remote Moscow.

Интерес к таким постановкам у публики связывают с разными моментами: это и клиповость сознания, для которого многочасовая опера становится скучна, и эмоциональный и тактильный голод, и влияние видеоигр и Интернета, где пользователь принимает решения самостоятельно, а не следует за рассказчиком.

Что посмотреть в других городах?

Москва: Remote Moscow, «Твоя_игра», Cargo, «Вернувшиеся», «Чёрный Русский».

Санкт-Петербург: «Безликие», «Лекция о нечто».

Сочи: «Восхождение» (ещё 8 спектаклей запланированы на ближайшее время).

Иркутск: «Капитанская дочка».

Анастасия АНДРОНОВА