Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
сентябрь / 2018 г.

Сибирский спецназ XVII века

На 41-м километре Волоколамского шоссе, где в 41-м году началось контрнаступление советских войск под Москвой, стоит памятник воинам-сибирякам, сыгравшим решающую роль в том сражении. Но мало кто знает, что воины-сибиряки спасали Москву и 400 с лишним лет назад.

Предшественник Енисейска и его основатель

В следующем году в Красноярском крае будут праздновать 400-летие Енисейска. Никоим образом не умаляя достоинств этого города и его роли в истории нашего региона, хочу сказать, что ещё раньше центром, как бы сейчас сказали, «деловой активности» и освоения Сибири был овеянный мифами город Мангазея. Может быть, потому что стоял он на территории нынешней Тюменской области, Мангазею в Красноярском крае не считают «своей». А ведь Мангазеей тогда именовали не только сам острог, основанный в 1601 году, но и всю территорию от восточного берега нижней Оби по северу вдоль побережья Карского моря до Енисея и даже Таймыра.

По роли, которую Мангазея сыграла в освоении Сибири и в развитии арктического судоходства, с ней не сравнится ни один сибирский город XVII века. Город был отправным пунктом промысловых и ясачных экспедиций на Енисей, Нижнюю и Подкаменную Тунгуску. Мангазейские воеводы содействовали постройке Якутского острога, который, в свою очередь, стал опорным пунктом в процессе присоединения к Москве земель всего северо-востока Азии.

И уж совсем несправедливо забыта территориально точно «наша» Новая Мангазея (позднее — Туруханск, а ныне село Старотуруханское), куда после большого пожара 1619 года стали перебираться жители Мангазеи старой. Давшее начало новому городу Туруханское зимовье было основано в 1607 году отрядом мангазейского воеводы Давида (Давыда) ЖЕРЕБЦОВА. К сожалению, история не сохранила изображения этого незаурядного человека.

Он был представителем дворянского рода Жеребцовых, которые являлись потомками знаменитого рода черниговских бояр Бяконтов. Карьеру начал делать ещё при царе Фёдоре I Иоанновиче (1584-1598). В 1588 году Давыд Жеребцов уже служил выборным дворянином по Ржеву с земельным окладом в 400 четей (четь — вид денежного государева жалованья городовым дворянам и детям боярским).

Выборные дворяне входили в состав государева двора и были своего рода «прослойкой» между «большими», или «московскими», дворянами (князья Рюриковичи, Гедеминовичи и отдельные древние нетитулованные роды) и основной массой поместного дворянства. К ним относились главным образом представители старых служилых родов бывших великих князей и их уделов.

Как явствует из межевой книги вотчин Троице-Сергиева монастыря за 1593-1594 годы, помимо землевладения в Ржевском уезде Давыд Жеребцов имел поместье в Московском уезде в ряду целой группы выборных дворян. О прохождении им службы при Фёдоре I Иоанновиче известно, что Жеребцов был отправлен в Великий Новгород, вероятно, в качестве головы дворянской сотни. При Борисе ГОДУНОВЕ (1598-1605) он вновь служил выборным дворянином по Ржеву с окладом в 500 четей и продолжал идти в гору, будучи назначен приставом к опальным Романовым, сосланным в их вотчинное село Клины в Юрьевском уезде.

Кстати, возможно, это одна из причин, почему имя Давыда Жеребцова, как и многих других видных деятелей русского сопротивления времён Великой Смуты, старательно вымарывалось из истории страны во времена правления династии Романовых. Царственные особы (и их историки) не желали, чтобы кто-то ещё мог стоять рядом с ними в истории становления государства Российского.

В 1606 году новый царь Василий IV ШУЙСКИЙ отправил Жеребцова воеводой в далёкую, почти неведомую Мангазею. Чего было в этом решении больше? Высокой оценки организаторских способностей Давыда и уверенности в том, что он сможет поставить должным образом новорождённый и стратегически важный на северо-восточных рубежах острог? Или желания отправить подальше от Москвы одного из приближённых Бориса Годунова? Кстати, некоторые историки уверены, что на самом деле Годунов был отравлен боярами, причём как раз при деятельном участии Василия IV Шуйского.

Как бы то ни было, в «сибирской ссылке» Жеребцов не пребывал в унынии, а, наоборот, развил кипучую деятельность. В 1607 году в Мангазее было начато строительство городских укреплений: возведены Давыдовская (по имени самого Жеребцова), Ратиловская, Успенская, проезжая Спасская и Зубцовская башни. Тогда же была построена Троицкая церковь.

Четырёхстенный пятибашенный острог стал значительным экономическим центром Сибири. В 1608 году ясак в Мангазею регулярно доставляли уже не только местные племена — самоеды (ненцы) и остяки-самоеды (селькупы), но и проживавшие значительно южнее енисейские остяки (кеты) и тунгусы (эвенки).

В 1607 году во время похода на восток отряд под командованием Давыда Жеребцова и Курдюка ДАВЫДОВА основал на Енисее в дельте реки Турухан зимовье, на месте которого позднее вырастет Новая Мангазея (Туруханск). Но этого Жеребцов уже не увидит, поскольку «сибирскую эпопею» воеводы прервёт призыв о помощи от царя Василия IV Шуйского, дошедший из Москвы, осаждённой войсками Лжедмитрия II.

Предшественники Минина и Пожарского

Многие у нас в стране до сих пор толком не знают, что за праздник День народного единства отмечаем мы ежегодно 4 ноября. С формально-исторической точки зрения это торжества в честь капитуляции в 1612 году гарнизона из Речи Посполитой (призванного ранее в Москву Семибоярщиной) и освобождения Москвы от интервентов отрядами под командованием Кузьмы МИНИНА и Дмитрия ПОЖАРСКОГО.

Но как не было бы Дня Победы 9 мая без контрнаступления зимой 41-го под Москвой, так не стали бы триумфаторами Минин и Пожарский без сражений своих незаслуженно позабытых предшественников.

В мае 1608 года правительственные войска под командованием Дмитрия Шуйского (младшего брата царя Василия IV Шуйского) были разбиты армией Лжедмитрия II, Москва осаждена. Одним из организаторов обороны столицы был совсем юный (22 года), но уже зарекомендовавший себя талантливым полководцем четвероюродный племянник царя Михаил СКОПИН-ШУЙСКИЙ. Вскоре его направили на север для заключения союза с шведским королём Карлом IX и формирования сводной армии из шведских наёмников и русских отрядов.

А в далёкой Мангазее весть об осаде Москвы войсками «Тушинского вора» (Лжедмитрия II) получил воевода Давыд Жеребцов. Зимой 1608-1609 гг. большой отряд из 1200 сибирских стрельцов под его командованием совершил невероятный «ледовый поход» из Мангазеи в Центральную Россию. Там к ним присоединились 600 архангельских стрельцов, а затем нижегородские и костромские отряды. Неожиданно для «тушинцев», которые уже взяли под свой контроль большую часть страны, эти мощные силы появились под Галичем со стороны Вологды, а затем и у стен Ипатьево-Троицкого монастыря в Костроме.

Взятие Костромы войском Жеребцова 1 мая 1609 года совпало с выступлением в поход из Великого Новгорода отрядов Михаила Скопина-Шуйского и союзных на тот момент шведов. В июне под Костромой сибирский воевода разгромил отряды запорожских и донских казаков во главе с литовским шляхтичем Александром ЛИСОВСКИМ, шедшие на помощь Лжедмитрию II. После кровопролитного боя «лисовчики», наводившие страх на города и сёла своими карательными походами, были вынуждены ретироваться.

Как говорилось об этом в одной из грамот: «Да июня… в 11 день перелазил он, Давыд, за реку за Кострому и велел по воровским таборам стреляти из наряду; и из станов их выбил, и людей, и лошадей побил многих».

После этого Давыд Жеребцов повёл своё войско в Калязин, где молодой князь Михаил Скопин-Шуйский формировал армию для похода на Москву. К тому моменту в народе накопилась ненависть к «Тушинскому вору», который раздавал русские земли польско-литовским интервентам, национально-освободительное движение набирало силу, со всех краёв в Калязин стекались люди, готовые биться с захватчиками. Отряды сибирского воеводы существенно усилили войско Скопина-Шуйского и стали одними из наиболее боеспособных его частей.

Узнав о формировании армии Скопина-Шуйского, ближайший соратник Лжедмитрия II гетман Ян САПЕГА снял большую часть своей армии с осады Троице-Сергиева монастыря, защитники которого к тому моменту были на грани истощения военных и физических сил, и двинул своё войско на Калязин.

Давыд Жеребцов с момента прихода на соединение со Скопиным-Шуйским выполнял наиболее ответственные поручения молодого лидера освободительного движения. Сначала он был послан с разведывательными целями к Ростову Великому. Как отмечал очевидец, «а ныне князь Михаил Васильевич стоит в Калязине монастыре, а наперёд себя послал под Борисоглебский монастырь и в Ростов воевод своих Давыда Жеребцова да Микиту ВЫШЕСЛАВЦЕВА».

Историки считают, что именно Жеребцов привёз Скопину-Шуйскому крест и просфору Иринарха-затворника, которыми святой старец благословил князя Михаила на битву с Сапегой. По возвращении в Калязин Жеребцов участвовал в строительстве оборонительного острога в Никольской Слободе и в решающем сражении с сапежинцами на Успеньев день 28 августа 1609 года.

Череда побед и трагическая гибель

После первого удара войск Сапеги русские стали отступать, а затем побежали. Гетман подумал было, что победа уже близка, но бегство оказалось военной хитростью. Перед болотистым берегом реки Жабни русские отряды расступились, и первые ряды «тушинцев» напором следующих за ними были буквально втиснуты в болото. Началась давка, паника. Русские же, сомкнув ряды с двух сторон, нанесли врагам ощутимый урон. Остатки передового отряда «тушинцев» бежали в свой лагерь.

М.В. Скопин-Шуйский на памятнике  «1000-летие России» в Великом Новгороде

М.В. Скопин-Шуйский на памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Разъярённый неудачей гетман Сапега двинул на позиции русских основные силы, пытаясь выманить пехоту в открытое поле, где польско-литовская конница имела преимущество. Но Скопин-Шуйский приказал своим войскам не трогаться с места. Семь часов «тушинцы» безрезультатно бросались на приступ, а когда спустились сумерки, князь Михаил отдал приказ о контратаке. Усталая вражеская армия начала отступать, а потом, не выдержав, побежала по дороге на Углич.

Сибирские стрельцы Давыда Жеребцова особо отличились в этой битве. Преследуя отряды гетмана Сапеги и «тушинских полковников» ЗБОРОВСКОГО и Лисовского, они освободили внезапным приступом Переславль-Залесский, положив во время сечи до 500 «тушинцев», взяв в плен 154 польско-литовских воина и около 400 казаков.

В ночь с 19 на 20 октября 1609 года авангардные части армии Скопина-Шуйского тихо подступили к Александровской слободе близ Троице-Сергиева монастыря, стремительно атаковали гарнизон «сапежинцев». Как только гетман Сапега и полковник Зборовский выступили из-под стен монастыря на помощь своему гарнизону в сторону Александровской слободы, заранее отобранные части во главе с воеводой Жеребцовым, легко смяв караулы, прорвались в осаждённый монастырь. Отряд этого «спецназа» насчитывал 600 «мужей избранных» (вероятно, особо опытных стрельцов) и 300 ратников-ополченцев из разных городов.

Осуществив блестящий прорыв в Троице-Сергиев монастырь, Давыд Жеребцов, несмотря на недовольство местных воевод, принял на себя дальнейшее командование обороной обители преподобного Сергия Радонежского. Церковный историк начала ХХ века Лев УМАНЕЦ, составивший хронику осады лавры, в таких словах описал эту десантную операцию:

«Князь Скопин, в предупреждение всякой опасности и желая отбить у Сапеги охоту от дальнейших попыток овладеть обителью, поспешил послать туда отряд воинов… под начальством Жеребцова — человека храброго, деятельного и вполне преданного Скопину, так что на него можно было вполне положиться…».

Дореволюционный писатель Владимир ЛЕБЕДЕВ, прекрасно владевший историческим материалом, в книге «За святую обитель», переизданной в 2000 году в серии «Детская православная библиотека», так описал прорыв воинов под командованием Жеребцова в осаждённый монастырь:

«…В тёмную и холодную октябрьскую ночь всполошилась монастырская стража, услыхав у Красных ворот ржание коней, звон оружия, звуки трубы. Вспыхнули на стенах костры сторожевые, воеводы приспели… Густые ряды воинов стояли перед воротами обители. Старший их в шлеме с крестом православным кричал страже могучим голосом: «От воеводы царского, князя Михайлы Скопина-Шуйского, подмога вам прислана. Отмыкайте ворота: воевода Давыд Жеребцов с дружиной пришёл!»

Девять сотен свежих, на славу вооружённых воинов вступило в обитель. Не помнили себя от радости воеводы и старцы; всячески привечали они гостей дорогих, славили юного князя Скопина-Шуйского. Рассказал Давыд Жеребцов о славной Калязинской битве, в которой и Сапега из троицкого стана с дружинами участвовал. Ликовали обительские защитники, слыша, что разбиты были князем Скопиным-Шуйским и его воеводами наголову вожди ляшские: Заруцкий, Сапега да Лисовский. С той поры совсем монастырь свободно вздохнул…».

В результате этих событий и опасаясь близких основных сил армии Михаила Скопина-Шуйского, Ян Сапега снял осаду с Троице-Сергиева монастыря и отступил в Дмитров.

После вынужденного бегства Сапеги из-под стен Троицы в Дмитров в январе 1610 года «сибирский воевода» преумножил свои и своей дружины подвиги. В последний день Масленицы 28 февраля отряд под командованием Давыда Жеребцова вместе с московскими ратниками князя Бориса ЛЫКОВА совершил неожиданный лыжный переход до Дмитрова.

Один из участников боёв по имени Шумило ИВАНОВ затем свидетельствовал: «Был-де он, Шумилко, в полках с государевы бояры и воеводы, с князем Борисом Михайловичем Лыковым да с Давыдом Жеребцовым, под Дмитровом, а с ними государевы русские люди и немцы, и ко Дмитрову приступали в масленое заговейно, и назавтрее, в понедельник, государевы люди острог взяли приступом, и воровских и литовских людей побили, и в остроге взяли восемь пушек».

После прибытия в разблокированную Москву в составе войска Скопина-Шуйского воевода Давыд Жеребцов за свои многочисленные подвиги был щедро награждён царём Василием Шуйским. Однако, поскольку в тылу, в Суздале, находился не разбитый крупный вражеский отряд Лисовского, бывшему мангазейскому воеводе было поручено организовать оборону города Калязина, где оставались большие запасы оружия и боеприпасов.

Вскоре «лисовчики» внезапно появились под Калязином. Малочисленный гарнизон, командование которым принял Давыд Жеребцов, несмотря на отчаянное сопротивление, был перебит, а монастырь — разграблен и сожжён. «Новый летописец» так описывает эту драму:

«Воевода ж у них бяше Давыд Жеребцов и бился с ними крепко, и Колязин монастырь взяша взятьем и многоцелебные мощи чюдотворца Макария Колязинсково из раки сребряные повергоша на землю и раку рассекоша. Воеводу ж Давыда Жеребцова, и игумена, и братью, и всех людей побиша, и всю казну монастырскую поимаша, и монастырь выжгоша».

Исторические источники не сохранили детали последнего боя воеводы, но если сопротивление продолжалось хотя бы полдня или сутки, то это означает, что Давыд Жеребцов погиб фактически в один день со своим командующим, невероятно популярным в народе освободителем Москвы 23-летним князем Михаилом Скопиным-Шуйским, которого отравили, по мнению и современников, и историков, по приказу претендовавшего на престол бездарного и завистливого младшего брата Василия IV Шуйского — Дмитрия.

И Смута в России продолжилась…

Андрей КУЗНЕЦОВ