Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
ноябрь / 2018 г.

Проводник между прошлым
и будущим

Прошлым летом на перекрёстке улиц Копылова и Пушкина я встретила своего друга Женю САЗАНЦЕВА — мы вместе учились в университете. Он — строитель, я — журналист, пели в Клубе авторской песни «БомБАРДировщики». Из разговора под мигающим светофором и под шум машин я узнала, что Женя закончил магистратуру в Инженерно-строительном институте СФУ, что их уютный дом с баней в Николаевке скоро снесут из-за строительства развязки к Николаевскому мосту, что он готовится к свадьбе и что занялся генеалогией, а огромный красивый альбом в его руках — это семейная книга. «Я нашёл родственников до десятого колена», — сказал сияющий друг. Я была рада за Женю и огорчена — за себя, потому что не знаю даже имён своих прабабушек и прадедушек.

Через год я узнала, что Женя нашёл больше 950 родственников и ведёт ВКонтакте авторский проект «Ниточка жизни» — помогает людям узнать и сохранить историю семьи: составить родословное древо, собрать информацию о родственниках из архивов разных городов Сибири и России, записать семейные истории. Как так вышло, что, будучи строителем с дипломом, он вдруг профессионально занялся генеалогией? Где и как он искал своих родных? Какие истории встретились на его пути генеалога? За ответами я отправилась к Жене в гости.

— Как ты заинтересовался генеалогией? Какая у тебя была личная точка входа?

— Два с половиной года назад моя бабушка умерла. Я был очень привязан к ней, у нас были близкие и доверительные отношения. Это была потеря, я сильно переживал. Когда мы начали разбирать её вещи, я наткнулся в серванте на листочек с её генеалогическим древом, там были внуки, правнуки, я там был. Гляжу на этот листик, и в голове щёлкнуло: мне нужно знать историю моих предков. Почему я родился? Благодаря какому стечению обстоятельств люди в нашем роду сходились, знакомились, женились? Кто мои предки? У бабушки я уже не мог это узнать, как не мог попить с ней чай, посмотреть телевизор. Так у меня появился большой интерес к генеалогии: я начал находить программы, где можно собрать семейное древо, прошёл короткий образовательный курс у красноярского генеалога Дениса БАРАНОВА, пошёл в архивы, поучаствовал в проекте Литературного музея про семейную книгу. Погрузился в генеалогию.

— Да, и нашёл 950 родственников. Расскажи про начало своего пути: сложно было заходить в архивы, общаться с родственниками?

— Я нашёл уже больше тысячи родственников, на самом деле, и до сих пор нахожу новых, которые могут мне что-то подсказать, помочь с семейной историей. Я всегда был замкнут, мне было очень сложно общаться с людьми, особенно незнакомыми. Были дружеские круги — барды, туристы, но и там поначалу было сложно. А здесь — новые люди, новые места. Как я пойду в архив? Как поеду к родственникам? Ужас.

Группа проекта «Ниточка жизни» — vk.com/geneolog_krsk. В ней Женя делится информацией о документах, советами и хитростями, помогающими генеалогу в его поисках, интересными историями, схемами построения генеалогического древа и многим другим. В группе удобная навигация по хештегам.

В работе с архивными документами живое общение, в принципе, не очень нужно, важно понять систему: как, где, что и зачем искать. В архивы других городов и регионов можно отправлять запрос по электронной почте, даже созваниваться не нужно. Но работа с семейной историей, встречи с краеведами, другими генеалогами, которые могут подсказать, в какую сторону двигаться, — это общение. Мне везло, потому что люди отзывчивые попадались на пути. Теперь я — всё, не боюсь. Много езжу по деревням, городам Красноярского края и не только. Недавно был в гостях у троюродной бабушки в Кемерове.

— Бывает, что информации очень мало. Как тогда искать?

— Да, так бывает. Знаешь, например, что бабушка, возможно, родилась в Красноярске, и всё. Что делать? Можно пойти в ЗАГС и получить свидетельство о смерти, браке, рождении, и там будет город, деревня или село, от которого можно дальше плясать, изучать книги, документы. Можно попробовать найти дальних родственников, возможно, через них найдётся зацепка. Если родственник работал на предприятии, помогают личные карточки из отдела кадров; если воевал — дела в военкомате, списки призывников, документы о награждении, списки потерь.

Но есть много нюансов. Например, когда ищешь родственников, живших в Российской империи, надо знать, что раньше было другое административно-территориальное деление, были губернии, уезды, волости, и это деление менялось в разные моменты истории. А регистрацию рождения, брака и смерти вела церковь; нужно выяснять, к какому приходу относился нужный населённый пункт в нужный момент времени.

— Это серьёзная аналитическая работа.

— В этом деле нужен логический, даже математический склад ума.

Я когда понял, что генеалогия — это моё, стал интересоваться ещё и историей, краеведением. Так как я скрупулёзный, усидчивый, мне нравится копаться в старинных документах, могу часами сидеть в архивах. А люди, которые привыкли всё делать быстро, бросают это дело. Правда, сейчас генеалогия стала более доступной. Многие архивы и библиотеки оцифровали списки приходов, списки населённых пунктов, списки имеющихся у них фондов и дел. А некоторые архивы оцифровали ещё и документы. Теперь можно не выходя из дома просматривать нужные дела. Но, с другой стороны, с каждым годом всё хуже и хуже становится с физическим состоянием бумажных источников. На протяжении долгих лет документы хранили плохо, их съедал грибок, плесень, чернила выцветали, книги не реставрировали.

— Расскажи первую историю поиска родственников. Были открытия?

— Да. У меня фамилия Сазанцев. Папа рос без отца, но мы знали, что у него есть единокровные братья по отцу. Мы с ними познакомились всего лишь 12 лет назад, через «Одноклассников» (это, к слову, шикарная социальная сеть, там можно и группы города или деревни найти, и старые фотографии, и родственников). Братья отца больше общались с моим прадедом, чем папа, они и рассказали, что он воевал в Великую Отечественную. Я пошёл на сайт podvignaroda.ru, нашёл информацию о месте его рождения — деревня Марьевка Уярского района Красноярского края. Мы её часто проезжали и даже не знали, что здесь жили наши предки.

В краеведческом отделе Красноярской краевой библиотеки из «Списка населённых пунктов Енисейской губернии» узнал, что наша Марьевка в 1911 году располагалась в Уярской волости Канского уезда. А к какой церкви принадлежала деревня? После недолгих поисков в том же краеведческом отделе я узнал, что церковь стояла в селе Ольгинское. И тут настала очередь архива.

Первый раз я шёл в архив с опаской. Вдруг скажут: «Что ты тут забыл, мальчик, не знаешь ничего? Иди отсюда!». Боялся уйти ни с чем. Но мои опасения не подтвердились! Мне выдали стопку метрических книг. Первое, что меня поразило, — их формат: А3 в открытом виде. Второе, конечно, содержание самих книг, а третье — почерк: порой корявый, трудно читаемый, порой красивый и изящный. И вот у меня в руках книга за 1909 год, месяц февраль, число 28-е. Имя Василий, отца зовут Родион. Всё верно. Но фамилия какая-то не такая — Созанец. Я в ступоре. Пишу папиному брату: «А у деда Васи могла быть фамилия Созанец?». Отвечает: «Да, я слышал, что изначально была другая фамилия». Я нашёл! Внутри столько радости — вот документ о рождении моего прадедушки, у меня перед глазами. Меня захлестнуло осознание, что я смогу отыскать своих предков!

А дальше я стал выяснять, откуда переселился мой прапрадед, ведь Марьевка образовалась в 1895 году. К сожалению, переселенческих документов по этой деревне не сохранилось, но я наткнулся на дело прапрадеда.

В 1929 году моего прапрадеда раскулачили. Мне повезло, что в документе о лишении избирательных прав он написал автобиографию. Он — крестьянин Черниговской губернии Новгород-Северского уезда Рыковской волости из села Багриновка. Когда была Гражданская война, его сына и его самого избили два колчаковских милиционера, он потерял очень много здоровья, как сам пишет. Чтобы как-то прокормить семью, прапрадед стал строить мельницу, за неё и раскулачили. Где-то в это время они и сменили фамилию на более русскую — Сазанцев.

А когда и где умерли прапрадед и его жена, я пока не могу узнать, потому что мой дед, их внук, родился в Лисичанске, а это Луганская область. ЗАГС Лисичанска ответил, что записи за нужный мне год они сдали в архив. В свою очередь Донбасский архив мне сказал, что не может мне помочь, так как документы в Луганске, а из-за военных действий они не могут прислать актовую запись о рождении моего деда.

— Как такие большие открытия ты переживаешь эмоционально?

— Когда я что-то такое нахожу по прямым родственникам, я плачу. Буквально в январе этого года мы узнали про жену прадеда, я вышел на его родственников через «Одноклассников». Поехал знакомиться, и мне там столько историй рассказали! Я ночами не сплю, когда езжу к родственникам, когда фотографии нахожу. В Кемерово съездил — больше 500 снимков отснял с нашими общими предками. У меня столько внутри эмоций. Думаю: вот это новое натолкнёт меня на дальнейшие поиски или просто попадёт в семейный архив?

Фотографии — это тоже сильно. Вот так жили, такая утварь была в доме, такие кровати. Видно, как черты лица передаются из поколения в поколение. Когда новую метрическую запись нахожу, тоже слёзы наворачиваются: нашёл! Столько искал, искал… С первого раза многое не находится.

— Этот архив нужно во что-то собирать. Хватает ли генеалогического древа?

— Древо само по себе — сухое, оно ничего не даёт, кроме имён, дат рождения и смерти. Древо оживает семейной историей. А это нам могут рассказать родственники, причём и ближние, и дальние. Даже если умерли бабушки-дедушки, у четвероюродных или пятиюродных родственников может сохраниться память о ваших ближайших родственниках. В советское время люди часто собирались семьями, роднились, обменивались новостями, снимками.

Мы, те, кто занимается семейной историей, — проводники между прошлым и будущим. Важно соединять родственные ниточки, прямыми или окольными путями приобщать близких к семейной истории, потому что потом ниточки совсем разорвутся, и историю будет сложно восстановить или вообще не восстановить. В каждом роду есть хотя бы один человек, кто хранит память, уточняет, кто изображён на фотографиях, забирает к себе ценные вещи, которые другие бы выкинули. В нашем роду это я.

А ещё важно, чтобы мы сами не оставались белым пятном в семейной истории. Наши эмоции, наши события, фотографии сейчас — это важно. Память — она забудет всё, особенно мелочи. Записать, всё хранить — очень важно.

— Собирать семейные истории — это уже другая работа, это много общения. Всегда ли получается найти контакт с родственниками? Ведь семья — сложный организм, люди бывают разные, семьи бывают в конфликте.

— Семейные отношения часто портит квартирный вопрос. Или бизнес. У нас по этой причине в родне два брата друг с другом не общаются. Оба живут в Москве и нас, сибирских, тоже не признают. С ними контакт так и не удалось установить. Ещё молодёжь не идёт на контакт. Говорят, что им всё это не интересно, не нужно, «мы с родом нашим ничего общего не имеем, отстаньте от нас, мы своей жизнью живём». Тем, кому больше 60-70 лет, с радостью что-то рассказывают, зовут в гости. Я в Иланск ездил на три дня, к троюродной тёте, очень было грустно расставаться. Сейчас мы созваниваемся, переписываемся.

— А с какими источниками ещё работаешь?

— С метрическими книгами, исповедными росписями, ревизскими сказками, посемейными, рекрутскими списками. Источников генеалогической информации довольно много. А для семейной истории очень хороший источник — письма. Моя бабушка хранила письма своей мамы, мужа, моего папы из армии, с флота, это 1960-1970 годы. А вот у моей жены Кати в семье есть письма 1920 годов, их её прадед сохранил. Сейчас мне их передали, я читаю и нахожу много интересной информации вплоть до того, как хоронили человека, как шла похоронная процессия. Девяносто лет прошло, а эти письма сближают нас. Ещё в Катином письменном архиве сохранилось 12 тетрадок времён Великой Отечественной войны. Двоюродный прадед моей жены работал журналистом во время войны, и первый год он был в Москве и всё описывал. Также он писал брату, с которым их разделила война. Я хочу в будущем опубликовать эти письма, но пока даже не могу их читать — тяжело.

Прапрадед и прапрабабушка — родители мамы моей бабушки по папиной линии. Карабутов Иван Арсентьевич и Карабутова (Заборская) Евдокия Антоновна. Томская губерния, 1906 год

Прапрадед и прапрабабушка — родители мамы моей бабушки по папиной линии. Карабутов Иван Арсентьевич и Карабутова (Заборская) Евдокия Антоновна. Томская губерния, 1906 год

Кстати, почерк в письмах тоже очень многое может рассказать, например, размашистый он или аккуратный. У меня прапрабабушка была неграмотная, но её научили печатным буквам, чтобы она писала своей дочери в Иркутск. И ей отвечали печатными буквами, чтобы она могла поддерживать связь. Письма корявенькие, но многое говорят о прапрабабушке как о личности.

А самая большая семейная реликвия — это дом. Он до сих пор стоит на улице Бебеля, его построил мой прадед Василий Родионович Сазанцев. Он перевёз его сюда в Красноярск по брёвнам из деревни. Говорят, что, судя по его строению (дом двухэтажный), это было здание школы. В советское время прадед жил в этом доме с братьями и сёстрами, сейчас дом продали, и грустно, что не попасть внутрь, но хотя бы внешний вид можно посмотреть.

— Расскажи историю, как вы нашли фотографии в книгах.

— Папа много фотографировал. Часть плёнок он почему-то складывал в книги, у него была большая библиотека. Разрезал на 3-4 кадра и вкладывал между страницами. Как папа говорит, это были на тот момент времени важные кадры. Конечно, про эти важные кадры он забыл. Когда мы начали делать ремонт, решили книги отдать знакомым, в буккроссинг. Беру книгу протереть, а там опа — плёночка. Мы начали перебирать все книги и нашли множество кадров. Всего в нашем семейном архиве больше пяти тысяч кадров. Хорошо, что папа плёнки подписывал. Они ждут оцифровки.

Смерть бабушки и то, что я начал заниматься семейной историей, сблизило нас с папой, мы стали друзьями, хотя раньше у нас были напряжённые отношения. Я его расспрашиваю о его детстве, юности. Паримся в бане — я включаю диктофон и записываю. Говорю: «Рассказывай то, что сможешь сейчас вспомнить». И начинается длинный рассказ. Это, кстати, важно при интервьюировании родственников: не прерывать, не направлять людей дополнительными вопросами. Эти вопросы можно себе записать и задать потом, уточнить. А пока человек говорит, говорит — пусть говорит. Даже если он уходит от темы, всё равно что-нибудь важное да всплывёт … Да всё важное, на самом деле. Сохраняется голос, интонации, эмоции.

Когда наш дом в Николаевке сносили, папу это очень задело; 17 лет мы там прожили, там баня, постоянно друзья собирались. И тут раз — сносят. До сих пор переживает, не может там ходить. За месяц до сноса дома папа сам начал в тетради писать свои воспоминания. Это тоже вариант сохранения семейной истории, не всем ведь нравится рассказывать. Я по-другому фиксирую — снимал, как сносили дом в Николаевке, сейчас — как всё там меняется.

А ещё важно все архивы не в единичном экземпляре хранить, особенно семейные истории. Нужно обязательно дублировать фото, видео— и аудиозаписи, тексты — и в облако, и на внешний жёсткий диск.

— Путешествия — тоже часть работы генеалога. Что бывает важным в поездках?

— Да, путешествий много. Города, деревни, архивы. Не всегда встречи с родственниками бывают удачными… Но всё равно это возможность посмотреть место. На кладбища полезно ездить. Я делаю координаты могил родственников, используя GPS-трекер, и загружаю их в генеалогическую программу. Потом потомки, даже если кладбища не будет на этом месте, даже если всё зарастёт, будут знать место, где лежат их предки. Я вот не могу найти могилу своей прабабушки на нашем Николаевском кладбище. Известен сектор её захоронения, но там могила на могиле, сложно пройти. И точную дату её смерти мы пока не можем установить.

В Абакан ездили на кладбище искать могилу прапрабабушки. Несколько дней искали по разным кладбищам, родные уже руки опустили, а я сказал: не сдамся. На третий день на кладбище щёлкнуло в голове: повернись. Поворачиваюсь — наша могила. Мистические моменты тоже бывают.

Из сложностей в поисках — расстояния. От кемеровских родственников мне открылось, что предки моего прапрадеда по папе — ссыльные поляки. После восстания Костюшко их сослали на рудники Кузбасса. Сейчас надо снова ехать в Кемерово. Но это ещё ладно. А если надо ехать в Вологду, на Украину, в Польшу? Поэтому какие-то поиски идут медленно. Может, на них нужна вся жизнь.

Где искать информацию о воевавших и погибших родственниках в Великой Отечественной войне?

obd-memorial.ru — база данных погибших и пропавших без вести на войне. В ней можно найти дату и место рождения, дату, место смерти и захоронения, звание и место службы, адрес родственников;

podvignaroda.ru — база данных о награждениях. Здесь — описание и даты подвигов, перечень наград, наградные листы, место службы;

pamyat-naroda.ru — база дублирует предыдущую, но по ней можно проследить боевой путь героя или боевой части;

moypolk.ru — база, собранная участниками движения «Бессмертный полк». Содержит информацию и о тех, кто работал в тылу;

dokst.ru/main/content/o-tsentre/tsentr-dokumentatsii — информация о погибших в плену на территории Германии;

dokst.ru/main/content/Кладбища/кладбища-советских-гра.. — списки захороненных советских пленных на некоторых кладбищах Германии;

pomnite-nas.ru — в базе собраны фотографии и описания братских могил, памятников, мемориалов жертвам Великой Отечественной войны.

Если вы знаете, что ваш родственник воевал, но в базах данных о нём ничего нет, можно запросить информацию в архивах Министерства обороны (archive.mil.ru) или Российском Государственном военном архиве (rgvarchive.ru). Для этого необходимо подтвердить родство с воевавшим родственником.

Анна СОБОЛЬ