Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
ноябрь / 2019 г.

Самобытность своими руками
Как в лаборатории СФУ учат создавать уникальные вещи

Я держу в руках небольшую медаль: бронзовая с надписью «Горно-металлургическому образованию в Красноярском крае 60 лет». Полтысячи таких памятных медалей сделали, практически вручную, в Учебно-научной производственной лаборатории СФУ. Каждый день здесь идёт процесс по созданию того, чего ещё не было: рождаются, изучаются и патентуются новые сплавы для различного производства, разрабатываются технологии создания деталей для космических спутников — задача, требующая сверхточности. А ещё в этом месте студенты учатся работать не только по учебникам и за компьютером, но и руками, пользуясь восковыми инжекторами, термошпателями, бормашинами, вулканизатором, наковальней, молотом… Итак, добро пожаловать в лабораторию!

Чем ювелир похож на слесаря

Между стадионом и корпусом СФУ на Вузовском, 3 есть небольшое двухэтажное здание. В нём вот уже 12 лет работает Учебно-научная производственная лаборатория. Название получилось таким общим, потому что под одной крышей живут три практических направления: ювелирное производство, литьё и художественная ковка. В разгар дня в лаборатории трудятся четверо студентов. Они сосредоточены и неразговорчивы: делают восковые модели, собирают блоки моделей, обрабатывают отлитые изделия... Атмосфера почти камерная: уютную тишину изредка прерывают звуки инструментов. Должно быть, здесь очень комфортно трудиться.

Работают с бронзой, медью, латунью. Всё доставляется с местной металлобазы. В распоряжении студентов шлифовальный станок, мини-прокатный стан, пескоструйная камера, химический шкаф... На оборудовании тонкий слой мелкой пыли.

— У нас прибирались 2 часа назад, — отвечает на мой немой вопрос заведующий лабораторией Олег ВИНОГРАДОВ, — но ребята приходят, занимаются. Нормальный рабочий беспорядок.

Олег Олегович — кандидат технических наук, один из создателей лаборатории. Говорит он твёрдо и спокойно, интересно рассказывает о проектах и студентах, которые их выполняют. Немного скептичный, как все профессионалы, из тех, кто знает своё дело и в теории, и на практике «от» и «до». Закончив радиотехнический колледж, уехал в Италию учиться ювелирному делу. Там произошло полное погружение в профессию. Без знания языка, повторяя за мастером каждое действие, Олег Виноградов получил бесценный опыт, знания и широкое представление о возможностях ювелирного производства. Мастер-ювелир способен делать не только кольца и цепочки.

— Технология ювелирного производства — слесарная, ювелир и слесарь делают одни и те же операции, только первый работает с цветными металлами, — рассуждает Олег Олегович. — В 2004 году я проходил практику на фабрике «Orofusione» в Италии. Это ювелирное производство, которому уже 4 поколения, но там решают задачи самого широкого профиля: делают тонкую работу для медицины, для космоса, для художественных проектов. Масштабы внушают уважение. Тогда многие вещи были для меня в новинку, и это была очень хорошая школа. Благодаря ей я знаю технологию ювелирного производства и все этапы создания любого изделия.

Вернувшись в Красноярск, Олег поступает в Институт цветных металлов и материаловедения СФУ на кафедру обработки металла давлением и параллельно работает в ювелирной фирме закрепщиком.

— Закрепщик — это человек, который вставляет камни в изделие. Чтобы получить достойную зарплату, нужно было крепить по 300 камней в день (речь идёт о 2005 годе — прим. ред.), сейчас, думаю, ещё больше, потому что рынок перенасыщен. Ювелирных изделий много, а покупательская способность не растёт. Итак, я работал закрепщиком в фирме, которая арендовала помещения у университета, тогда это ещё было возможно, и учился в соседнем здании. В процессе учёбы появлялось много задач, например, разработать новый сплав, изучить его свойства и подтвердить работоспособность. Я придумывал приспособления и устройства для облегчения собственного труда, делал их, пользовался. Потом в нашем институте появилась идея создать специализацию «Производство ювелирных изделий». Опыт у нас в коллективе уже был наработан, я остался преподавать и поступил в аспирантуру. На базе фирмы, где я работал, и открылась эта лаборатория.

Вручную

Тонкая ювелирная работа оказалась востребованной в Красноярске: по хозяйственным договорам в лаборатории университета разрабатывались по-настоящему уникальные технологии. Например, технология изготовления уголков для волноводов космических спутников по заказу «Информационных спутниковых систем имени академика М.Ф. Решетнёва». Несколько неокончательных образцов (их усовершенствованный вариант сейчас на орбите) остались в лаборатории. Я держу в руках небольшой уголок, с виду — ничего сложного, просто аккуратный металлический треугольник. На самом же деле вещь уникальная, и чтобы её создать, команда учëных трудилась многие месяцы.

— Здесь особая внутренняя поверхность: она должна быть определённой шероховатости, совершенно без дефектов. Уголок для волноводов — достаточно точная штука, потому что, если волна идёт, и есть малейшее искажение, то она поменяет конфигурацию, работа спутника даст сбой, — объясняет Олег Олегович. — Мы решали именно инженерную задачу, чтобы «ИСС им. М.Ф.Решетнёва» уже в рамках своего производства могли изготовить то же самое. Работа шла в несколько этапов. Сначала разрабатывали сплав, специальные приспособления под изготовление уникальной восковой модели, потом несколько готовых изделий апробировали, чтобы узнать, соответствуют ли они нужному качеству.

Интересно, что в наш компьютерный век сверхточные детали для спутников изготавливаются практически вручную. Сейчас ожидается новая тема сотрудничества с компанией «ИСС им. М.Ф. Решетнёва», но о ней заведующий лабораторией пока не распространяется.

Также лаборатория работала с Красноярским заводом цветных металлов, с РУСАЛом, с заводом «Бирюса». Да и любой компании, которая работает с оборудованием, может понадобиться разработка, которая усовершенствует процесс.

— Например, инженерная задача от завода «Бирюса» и Дивногорского завода низковольтных автоматов (ДЗНВА на данный момент уже не существует. Речь идёт о его деятельности несколько лет назад — прим. ред.). Нужен был сплав, который бы «работал» в диапазоне 620-650 градусов и в составе не имел кадмия. Хотели исключить вредный фактор для своих работников: кадмий при такой температуре плавится, превращается в токсичный оксид. Мы работали над изготовлением нового сплава, чтобы без кадмия он был такой же пластичный, прочный и так далее. Это целая система работы: сначала по изготовлению сплава, потом по изучению его свойств. Данный сплав был сделан, запатентован. Я сам им пользуюсь до сих пор.

Студенты ИЦМиМ приходят в лабораторию уже на первом курсе. Им рассказывают и показывают технологию литья по выплавляемым моделям, подробно останавливаясь на каждом этапе. Учащиеся профильных специальностей выполняют здесь лабораторные работы, студенты из Политехнического института проходят практику. Также всегда есть несколько человек с выпускного курса, которые реализуют свои дипломные или магистерские работы на базе лаборатории.

— Специалисты, которые помимо теоретических знаний владеют еще и практикой, востребованы. Я смотрю на то, как работают студенты, чем интересуются, какими темами занимаются, некоторых рекомендую для трудоустройства конкретным предприятиям, — говорит О.О. Виноградов. — Одна из интересных работ — магистерская диссертация Николая ГОРБЕНКО. Мы с ним делали композитный пакет мокумэ-ганэ. Это такая японская художественная техника, по сути дамаск из цветных металлов (техника нанесения красивого узора на металлические изделия, чем-то напоминающая знаменитую дамасскую сталь — прим. ред.). Обычно мокумэ-ганэ делается методом обработки металла давлением, а мы сделали методом литья, который позволяет смоделировать будущий рисунок на металле. Если объяснять совсем просто, то мы берём кусочки из различного металла, выкладываем из них нужный орнамент, например, мозаику в виде сплетения звёзд или цветов, пространство заливаем воском, формуем, а потом методами литья по выплавляемым моделям отливаем вещь уже с прогнозируемым мокумовским рисунком. Мокумэ-ганэ используется в ювелирном и оружейном деле. Например, рукоять катаны, знаменитого японского меча, часто украшали мокумэ-ганэ.

Примеры мокумэ-ганэ в лаборатории — небольшие тонкие пластины металла с узорами. Ловлю себя на той же мысли: на первый взгляд, никогда бы не задумалась о том, ручная это работа или нет, насколько сложная… Думаю, сегодня мы настолько привыкли и даже приелись всевозможным разнообразием и его доступностью — в материалах, цвете, декоративных формах, просто красивых вещах, что очень сложно отличить штампованное изделие от уникального. Да и ценность этого уникального часто размывается: зачем делать что-то индивидуальное (а значит, дорогое), если можно найти вполне симпатичный аналог чего угодно, ну и что, что выпущенного миллионами экземпляров? Рассуждения заведующего лабораторией отчасти подтверждают мои мысли — студенты не часто интересуются подобными узкими вопросами. И пока возможности лаборатории реализуются не полностью. Например, будущие дизайнеры и скульпторы также могли бы получить здесь бесценный опыт для начала карьеры, но пока совместных проектов нет. Студенты заняты обязательными дисциплинами, на изучение дополнительного часто нет сил и времени. Да и когда тебе 20 лет, трудно понять, зачем нужно уметь делать что-то своими руками.

Мне 30, и я выбрасываю сломанные, порванные, испорченные вещи, предпочитая заменить их новыми. Моя мама, которой 65, чинит, штопает и вообще относится ко всему бережнее. Я иду в любую парикмахерскую или салон, а у мамы во всех сферах свои «мастера». Очень важно, чтобы мастера были, чтобы самобытные вещи, которые делают не машины, а люди, окружали нас. Индивидуальность, стиль, красота, умение сделать так точно, ловко, смекалисто, как не может больше никто, вложить душу — это, пожалуй, одно из самых главных преимуществ человека. «Тонкая работа — сложные задачи — интересный, разнообразный мир», — думаю я, стоя посреди лаборатории.

Железный потенциал

Ещё одна часть лаборатории — кузница, отделение художественной ковки. В её центре стоит мощный пневматический молот. Молоту уже около века.

— Это почти антикварное оборудование, сделанное известной американской компанией «CHAMBERSBURG», незаменимый помощник кузнеца для выполнения тяжёлых работ при изготовлении крупных поковок. В остальном практически всё, как было и пятьсот лет назад — наковальня, молотки, зубила, тиски да клещи. Основные, самые сложные операции выполняются вручную индивидуально или с подручным — молотобойцем, — рассказывает член Союза кузнецов России Сергей Анатольевич КОЛЧИН.

Он — кузнец по призванию: получив специальность инженера-металлурга, ушёл работать в кузницу, мало чего поначалу умея. Сегодня его стаж уже 40 лет. Колчин — автор сотен художественных кованых работ. Возможно, вы видели их на персональных выставках.

— Сначала студенты работают со свинцом, который при комнатной температуре всегда мягок и пластичен. Куй себе и куй. Пока не освоят основные операции ковки — протяжку, осадку, рубку, пробивку, гибку, скручивание — к горячему металлу подпускать не стоит. Опасно, — продолжает Сергей Анатольевич. — Надо тебе определённый отпечаток на металле сделать — берёшь нужный инструмент, разного размера и конфигурации заготовки, разные клещи. Я всегда рядом и подсказываю, как металл лучше деформировать, как сделать аккуратнее, проще и быстрее. Задания сначала простые: выковать геометрические объёмные фигуры, например куб или параллелепипед. Потом постепенно переходим к художественным элементам… Ковка таит в себе массу приёмов, применяя которые можно придать металлу практически любую форму.

В конце обучения студенты должны выковать вещь, которую выбрали сами, применяя все полученные знания.

Интересно, что приходят учиться часто люди взрослые, состоявшиеся. Бывшие полицейские, экономисты, историки, доктора поступают в магистратуру. Приходят, потому что хотят научиться делать что-то своими руками — забор на дачу, каминную решётку, уникальное украшение.

«Должно быть, понимание самобытности и её ценности приходит с возрастом», — проносится у меня в голове.

В мастерской стоит особенный запах — смесь угля, железной окалины, масла, воска. На стенах — вырезки из старых газет, плакаты, пожелтевшие от времени, и много кованных изделий. Решётки, причудливые вензеля, декоративные украшения интересной формы. Галерея железной эстетики, авторский поиск гармонии кузнеца Сергея Колчина. У него живая и подвижная манера речи, острое чувство юмора. Наверняка, учащимся нравится бывать в кузнице, в том числе чтобы поговорить с Сергеем Анатольевичем. Чувствуется, что мастер может научить не только ковке, но гораздо большему.

Как здорово, что в университете есть такие лаборатории-мастерские. Как здорово, будучи студентом, иметь возможность прикоснуться к живому творчеству и создавать то, чего ещё не было: необходимое, полезное, прогрессивное, красивое, самобытное. Своими руками.

Александра МАРКЕВИЧ