Сделать шаг навстречу тому, кто оступился. Своим примером показать, что есть другая жизнь — интересная, полная возможностей и перспектив. Проект «Шаг навстречу» давно стал визитной карточкой Юридического института СФУ. Студенты под руководством преподавателей взяли шефство над осуждёнными Канской воспитательной колонии — по сути, своими ровесниками, оказавшимися по другую сторону закона. И делают так, чтобы преступная жизнь не затянула ребят навсегда.
Это только одно из направлений правозащитной деятельности студентов и преподавателей. Проекты, фестивали, конференции — все они появляются благодаря работе краевого Общественного комитета по защите прав человека. В последние годы его возглавляет Александр НАЗАРОВ, д.ю.н., завкафедрой уголовного процесса и криминалистики, один из инициаторов создания «Шага навстречу» и его бессменный руководитель.
— «Шаг навстречу» появился в 1998 году. Заняться этим проектом мне подсказал Александр Соломонович ГОРЕЛИК, известный в России и за её пределами правозащитник, доктор юридических наук, заслуженный юрист России. Он заведовал кафедрой уголовного права и возглавлял Красноярский краевой общественный комитет по защите прав человека.
Александр Соломонович предложил мне работать вместе с ним — руководить общественной приёмной комитета. К нам шли и продолжают приходить письма с вопросами от осуждённых со всей России. Поскольку я пришёл в университет из органов уголовной юстиции, эта тема мне была близка.
Александру Соломоновичу понравилась идея шефства над Канской воспитательной колонией. Поддержал её и генерал Владимир Константинович ШАЕШНИКОВ, который тогда руководил ГУФСИН. К слову, их знакомство получилось весьма интересным. Владимир Константинович представился: «Здравствуйте, я главный тюремщик края». На что Александр Соломонович ответил: «А я — главный уголовник». Имея в виду, что он заведующий кафедрой уголовного права.
После этой встречи нам никто не препятствовал: мы стали посещать Канскую колонию, проводить различные мероприятия — от юридических консультаций и занятий по праву до познавательных событий. Ведь студенты — творческий народ.
Дальше — больше. Владимир Константинович поддержал наш проект по выезду воспитанников за пределы колонии — в театры, музеи, учебные заведения. Мы отработали технологии, показали, как юридически это можно делать. Было немало примеров, когда воспитанники заочно поступали в учебные заведения — колледжи, техникумы. Им давали отпуск, чтобы они сдавали сессию и под мою ответственность отпускали за пределы колонии. Мы со студентами опекали их здесь в Красноярске.
— Никто из осуждённых вас не подводил?
— Ни разу. А одногруппники и не знали, что ребята из колонии.
Мы реализовали множество других проектов. На вооружение взяли технологии великого педагога Антона Семёновича МАКАРЕНКО. Его система признана во всём мире, но в последние годы с увлечением ювенальными технологиями незаслуженно забыта в России. Кстати, раз в два года мы проводим Международную научно-практическую конференцию «Макаренковские чтения», изучаем гениальное наследие этого педагога.
Великие учёные СФУ стояли и у истоков нашего проекта «Шаг навстречу». Не могу не отметить профессора Николая Васильевича ЩЕДРИНА, к сожалению, в прошлом году ушедшего от нас. Однажды Николай Васильевич проводил международную конференцию, пригласил в Канскую колонию криминологов стран Азиатско-Тихоокеанского региона — Китая, Индии, Пакистана. Надо отметить, что в восточных государствах к преступникам относятся очень строго, особенно в Китае. Зарубежные гости посмотрели, как живут воспитанники колонии, сказали, что мы очень лояльны по отношению к малолетним преступникам. Но им понравилось, как студенты общались с осуждёнными, проводили мероприятия. По их представлениям, российская колония для несовершеннолетних — дети в робах, труд с утра до вечера, худые, измождённые воспитанники. А здесь всё не так. Николай Васильевич с научной точки зрения рассказал, в чём суть проекта, почему за основу взяты гуманистические технологии.
По просьбе генерала Шаешникова наш знаменитый профессор психолог Борис Иосифович ХАСАН проводил занятия с сотрудниками колонии. Прорабатывал темы профессионального выгорания, выхода из конфликтных ситуаций, возрастной психологии в контексте пенитенциарной. И с воспитанниками колонии общался, и студентам ценные советы давал.
А наша Наташа НИКИТИНА, которая теперь Наталья Александровна, руководитель отделения социальной работы, она студенткой пришла в проект! Сейчас формирует группы для поездки в колонию, готовит эксклюзивные программы интенсивных погружений.
— Кто из студентов может участвовать в проекте?
— В первую очередь мы собираем тех, кому интересно, кто готов работать на выходных или каникулах. Вообще, есть два варианта выездов: ознакомительные, чаще всего на один день, и длительные тематические — на два-три дня. Для последних всегда разрабатывается программа. Например, востребованы тренинги в игровой форме по такой тематике: как презентовать себя, когда устраиваешься на работу, как правильно написать резюме, что говорить на собеседовании, как выстраивать отношения в коллективе с учётом криминального прошлого.
Воспитанники колонии любят общаться со студентами. Генерал Шаешников — мудрый человек. Когда он открыл для нас двери колонии, сказал: вы просто приедете, покажете себя — молодые, современные, красивые, свободные — и можете даже ничего не говорить. Это уже будет 50 процентов воспитательной работы. А если ещё и что-нибудь расскажете!..
Возможности посещения колоний мы используем и в учебном процессе. На первом курсе есть дисциплина «Судоустройство и правоохранительные органы». Студенты посещают судебные заседания, едут в колонии, отделения полиции. Первокурсникам такие выезды дают особые эмоции, впечатления. Иногда случаются неожиданные встречи: росли в одном дворе, ходили в одну школу.
— Вы говорили о технологиях Макаренко. Расскажите, какие из них применяете в работе с воспитанниками колонии?
— Когда стал работать с колонией, заново перечитал «Педагогическую поэму» Макаренко. Я восхищён наработками этого замечательного педагога, выделил для себя несколько китов для опоры. Первый — труд. В колонии есть производство, подсобное хозяйство, ребята хорошо трудятся и зарабатывают деньги. Второй — нравственное и патриотическое воспитание. Этому содействуют созданные в учреждении этнографический, литературный музеи, экспозиция по истории Великой Отечественной войны. В колонии хорошая спортивная база, замечательная современная школа и профучилище. И прекрасный театр. Больше всего мне нравится наш театральный проект.
Самые отъявленные хулиганы преображаются, когда увлекаются театром! Раньше не могли двух слов связать, а тут, когда входят в роль, запоминают огромные по объёму тексты!
Особо мне запомнился спектакль «Республика ШКИД». Мы ставили его за счёт средств гранта вместе с Канским драматическим театром. Были две версии. В первой играли только наши студенты, воспитанники и сотрудники колонии. Во второй — профессиональные актёры и ребята из колонии, её показывали на сцене театра. Спектакль так понравился зрителям, что его оставили в репертуаре Канского драмтеатра, он всегда проходит при полном аншлаге. Многие жители Канска до сих пор считают, что и там играют ребята из колонии. Хотя артисты-воспитанники уже давно освободились.
Мы стремимся сделать так, чтобы ребята всесторонне развивались, получили профессию. До пандемии обязательно раз в неделю проводили какое-то мероприятие в колонии, приглашали гостей. И студенты получают определённый драйв от таких встреч. Едут в пятницу, ночуют в походных условиях в Центре туризма. Обсуждают предстоящий день, готовятся. Утром отправляются в колонию, целый день проводят с осуждёнными. Вместе строем идут в столовую, получают такое же питание.
— Есть правила поведения для студентов, которые нужно соблюдать во время таких визитов?
— Нельзя называть свои фамилии, оставлять номера телефонов, брать записки для родителей, друзей. Есть режимные требования, которые нужно соблюдать. Когда формируем группы, проводим специальный инструктаж. Ребят проверяют оперативные службы. Телефоны, запрещённые предметы остаются за пределами колонии. Рамки металлоискателей, розыскные собаки — все серьёзно. Особенно интересно наблюдать за первокурсниками, которые впервые оказываются на территории колонии. Это хорошее знакомство с профессией.
— Когда вы начинали этот проект, было совсем другое время. Изменились ли за эти годы причины, по которым несовершеннолетние совершают преступления? Ведь, по сути, они ещё дети. Что толкает их нарушить закон?
— Да, жизнь меняется. Но вечными учреждениями были и остаются театр, школа, университет, больница, храм и тюрьма. Да, по сути, это дети. Говорят, что у тюрьмы — не женское лицо, женщин не должно быть там. И недетское. Но тем не менее преступления совершают и женщины, и подростки. Причины тому разные, целая наука криминология изучает, почему совершаются преступления.
Если говорить о несовершеннолетних, есть целый комплекс факторов: семейное неблагополучие, сложный характер, влияние интернета, к величайшему сожалению — школьные проблемы. Иногда преступления совершают ребята из благополучных семей, на это их толкают ложно понятные моменты — геройство, желание легко заработать.
В целом по сравнению с советским периодом тюремное население, в том числе детское, значительно уменьшилось. Раньше были Маганская колония для несовершеннолетних в Берёзовском районе, Усть-Абаканская в Хакасии. В каждой — под тысячу воспитанников, нары в два этажа. Теперь осталась только колония в Канске, в которой содержится порядка 50 человек, причём не только красноярцев. О чём это говорит? Население региона так резко не уменьшилось. И неверно считать, что в советское время была карательная практика: к несовершеннолетним так же проявлялась гуманность.
Наверное, сработал целый комплекс мер, и подростки стали совершать меньше преступлений. Работа на предупреждение ведётся со стороны всех субъектов профилактики. Кроме того, современные технологии позволяют вычислить преступника: всё сложнее совершить противоправное действие и остаться без ответственности.
Если посмотреть, за что отбывают наказание в Канской колонии, то на первом месте по частоте корыстные преступления, кражи, причём серийные. За первую кражу несовершеннолетним, как правило, назначают условное наказание. Но когда их несколько — это уже лишение свободы. Также к корыстным преступлениям относятся грабежи, разбои. На втором месте — убийства, причинение тяжкого вреда здоровью.
— Получается, что ребята не понимают ценность жизни?
— Как правило, такие преступления совершаются в группе: выпили и пошли толпой «геройствовать».
В рамках «Шага навстречу» есть интересный проект «Я не вернусь». Мы собираем успешные судьбы бывших воспитанников колонии. Нас часто спрашивают: вы работаете, гранты получаете, а где результат? Все хотят значимые цифры, чтобы резко сократилась преступность, уменьшилось количество рецидивов. Цифры — это хорошо. Но мы решили: нужна другая «козырная карта». И стали фиксировать успешные судьбы ребят.
В этом нам помогают и сотрудники колонии, особенно учителя школы. Отмечают тех, кто участвует в тренингах, мероприятиях, стараются узнать, как складывается их жизнь на свободе.
Приятно узнавать, что ребята достигли успеха. Но бывает и так: освободился после «малолетки», то ли не прочувствовал наказания, то ли условия были настолько комфортными, что не хватило воспитательного момента, в общем, снова совершил преступление, попал во взрослую колонию. И вот это иногда даёт хороший воспитательный эффект.
Расскажу историю. В колонии отбывал наказание подросток, назовём его Дмитрий. Был учеником года (в учреждении проводится и такой конкурс), участвовал в разных мероприятиях, про него даже документальный фильм снимали. Хотя был осуждён за причинение тяжкого вреда здоровью, повлёкшего смерть. Освободился. Его ждали мама, девушка, устроился на работу. Но однажды напился и совершил новое преступление. Когда вышел на свободу из взрослой колонии, казалось, что жизнь закончена, второй шанс он уже упустил. Но так получилось, что мы встретились с ним, определили в хороший центр социального сопровождения граждан, освободившихся из мест лишения свободы. Центр несколько лет назад мы создали по инициативе нашего комитета по правам человека вместе с ГУФСИН, теперь это самостоятельно действующее подразделение. Дмитрий так прижился в центре, что его взяли на штатную должность консультанта. Стал получать зарплату, прилично оделся. И решил поехать в колонию — провести беседу с ребятами. Они восприняли его как равного — видели наколки, слышали сленг. И поняли, что есть другая жизнь, другой путь. Более того, теперь он вместе с товарищами ведёт проект: тем, кто освобождается из колонии, дарит рюкзачки с необходимыми на первое время вещами. Там есть всё вплоть до сотового телефона.
Вот ещё один случай. В аэропорту ко мне подходит респектабельный молодой человек, радостно улыбается. Говорит: «Не узнаёте? Я же Серёжа из Канска…». Конечно, я его узнал. Теперь он занимается поставками пожарной техники. Есть семья, квартира.
— Выйдя на свободу, ребята могут обращаться к вам за юридическими консультациями?
— И обращаются: пишут, звонят, приходят. Мой номер телефона знают во всех колониях края. И хотя сотовые там запрещены, иногда звонки идут с зоны. Отвечаю всегда. Если требуется юридическая консультация, даю её. Статус адвоката позволяет мне сохранить адвокатскую тайну.
Мы со студентами делаем реальный шаг навстречу: не смотрим, что было ранее в биографии воспитанников колонии. В самом начале, когда мы притирались к системе, система притиралась к нам, сотрудники говорили: «Перед тем, как пойдёте к осуждённым, изучите личные дела. Вы должны знать, что они сделали. Чтобы понимать — они не белые и не пушистые, и постоянно чувствовать опасность. И никогда не поворачивайтесь к ним спиной». На что я сразу сказал «нет». И генерал Шаешников меня поддержал.
— Чтобы не было предубеждений?
— Да. И чтобы не наводить жути на наших студентов. Если воспитанники захотят, сами расскажут о себе. Кстати, это запрещённый вопрос: за что сидите? Когда осуждённые доверяют собеседнику, рассказывают сами, ведь им хочется выговориться, оправдаться. Да, есть и те, кто говорит «всё было не так». Это нормально. Всегда предупреждаю студентов: выслушайте, выразите некоторое сочувствие, но помните, что приговор — это мини-закон, который исполняется.
Расскажу интересный случай. Одна студентка, Надя, забыла паспорт, на территорию колонии её, естественно, не пустили. Но я договорился, её приняли в спецчасти. «Историю колонии послушаешь, потом доклад для нас сделаешь», — предложил я. Выходим из колонии, а Надя стоит зарёванная и повторяет: «Не может быть, не может быть…». Оказалось, ей дали почитать личные дела воспитанников. Она дошла до дела молодого человека, хорошо известного нашим студентам. Активист, красавец, спортсмен, вежливый, обаятельный, мама — в родительском комитете колонии. А в приговоре в подробностях описано, как в компании они перепили и совершили убийство, причём убивали жестоко. Кстати, сейчас у этого молодого человека всё хорошо, он освободился, работает. Но приговор читать страшно.
— Студенты ещё участвуют в работе общественного комитета по защите прав человека?
— Мы продолжаем многие начинания Александра Соломоновича Горелика. Так, он любил читать письма осуждённых. Если находил какие-то судебные, следственные ошибки, готовил представления, шёл на приём к председателю краевого суда, доказывал, что надо вынести иное решение. Однажды ему прислали жалобу на такой приговор: два года лишения свободы получил мужчина, у которого нашли два патрона. Оружия у него не было, преступления он не совершал. Просто был ранее судим. Поэтому и получил срок: по году за каждый патрон. А у него уже семья, дети. Александр Соломонович сумел добиться отмены приговора и прекращения уголовного преследования за малозначительностью. И таких примеров много.
К работе Горелик привлекал студентов. Давал письмо — найди ошибку, подготовь ответ. Потом проверял. Не жалел своего времени на разборы таких ситуаций. И мы продолжаем эту практику. Вот у меня на столе лежат новые письма — ждут своих студентов.
— Наверное, сейчас вы уже не представляете себя без общественного комитета, проектов, которые появились благодаря его работе. Ведь за эти годы столько полезного сделано…
— Так получается, что вся моя жизнь связана с правозащитной деятельностью. Начинал с отряда «Дзержинец». Он уже давно не существует, но мы до сих встречаемся, вспоминаем, как рейды по городу проводили, с трудными подростками работали. Потом параллельно «Шагу навстречу» появился молодёжный детский парламент, наши студенты обеспечивали его юридическое сопровождение. Сейчас передали проект в надёжные руки — парламентом занимается Дворец пионеров.
Был ещё «Летучий голландец». Собирали трудных подростков, кто стоял на учёте в полиции. Студенты выступали в качестве тьюторов. И вместе со спасателями шли на плотах, иногда по 15–20 плотов одновременно. Сейчас такие выезды тоже проводятся, но организовать их сложнее — изменились требования безопасности.
В последние годы проводим сессии «Полицейской академии». Наши студенты вместе с представителями правоохранительных органов встречаются со старшеклассниками, которые хотят поступать на юридические специальности. В общем, наши проекты живут, изменяются, какие-то уходят. А «Шаг навстречу» продолжает работу. Сама система исполнения наказаний заинтересована в нём и не отпускает нас. Многие пришли в проект студентами, выросли, стали сотрудниками нашего университета. Сейчас я отдаю приоритет при организации событий молодым — они более современные, знают, что интересно нынешнему поколению подростков. Но всё равно остаюсь рядом.
Софья АНДРЕЕВА