Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
октябрь / 2020 г.

«Человековедение» на отделении социальной работы

Уязвимым можно стать в одну секунду. Неважно, сколько тебе лет, богат ты или беден: жизнь устроена так, что случиться может всё. Узнал о смертельно опасной болезни у ребёнка. Или ты сам ребёнок, и час назад мама избила тебя. А может быть, ты попал в жуткую историю и совершил преступление.

Социальные работники рядом с теми, кому тяжело.

Они помогают переживать. Справиться. Не оказаться на грани. Вовремя сказать: «Мне верь! Я знаю, у тебя получится», — и повести за собой. Увлечь, открыть глаза на то, что в мире, если разобраться, достаточно возможностей, чтобы жить по-человечески. А как это? Пожалуй, в этом главный вопрос социальной работы.

Студенты

Учебный корпус на Маерчака, 6. Второй этаж. На перемене между лекциями девушки и парни болтают, пьют кофе, сидят в мессенджерах. Отделение социальной работы сравнительно небольшое — до 50 студентов. Среди них не конкуренция, а дружба. Помимо занятий их объединяет мощный опыт, который ребята нарабатывают плечом к плечу.

— Я до сих пор помню свою практику в сельском управлении социальной защиты. Своими глазами увидела, в каком ужасе может существовать семья: ветхое жильё, грязь, пустой холодильник и среди этого всего полураздетые голодные дети. Их родители, кстати, ничуть не стесняются своего положения. Часто они агрессивны. Орут, что нужно оставить их в покое, — рассказывает Владлена, серьёзная и ответственная четверокурсница.

— А что ты любишь в своей учёбе?

— Наверное, возможность видеть жизнь как она есть и общаться с самыми разными людьми.

— Мы часто обсуждаем наши практические занятия, кто где был, что видел, как поступил, — включается в разговор её одногруппница Марина с ярко-красными волосами. — Львиную долю времени проводим не в вузе, а в школах, больницах, в службе судебных приставов, ездим в колонии, в молодёжные центры. И расписание составлено так, что мы в равной степени изучаем правовые, социально-психологические дисциплины и менеджмент. Мы можем выбирать, где нам работать, на что делать упор.

Соцработник — как терапевт или фельдшер в медицине, рассуждают девушки: универсальный специалист, который должен разбираться во всех сферах, чтобы вовремя оказать нужную помощь, в том числе и медицинскую. А ещё разбираться в юриспруденции, государственном управлении, законодательстве, чтобы говорить со специалистами профильных организаций на их языке и быстро добиваться необходимых решений.

— Главное в нашей работе, наверное, эмпатия. Умение сопереживать, без него ничего не получится, — отвечает на мой вопрос девушка по имени Василиса.

До выпускного ещё почти год занятий, но каждый или уже работает, или точно знает, куда пойдёт после получения диплома. В топе самых популярных мест — ГУФСИН, управления социальной защиты, молодёжные центры, подразделение по делам несовершеннолетних МВД. Многие планируют учёбу в магистратуре, направления предпочитают разные: психология, государственное управление, педагогика или право — его выбирают чаще всего.

И никто, совсем никто, не собирается искать работу в другой сфере, а диплом закинуть в шкаф. Это здорово!

Когда взрослеешь на учёбе

Учебный план для первых студентов-соцработников в Красноярске в 1992 году писала большая команда, куда входили юристы, педагоги, физики, математики. Работали творчески. Одно время на отделении преподавал даже православный священник. Дисциплина не касалась вопросов религии, но раскрывала сложные этические аспекты.

Обычно социальную работу открывают на базе психологического, педагогического или философского институтов. В Красноярске же отделение родилось и выросло как часть юридического факультета.

— У преступности есть много фоновых явлений. Мы можем писать правильные законы, заниматься правоприменительной деятельностью. Но если мы не решим вопросы безработицы, миграции, наркомании, трудных подростков, то юристам легче не станет, — говорит руководитель отделения Наталья НИКИТИНА. — Социальный работник — не просто человек, который может утешить добрым словом. Мы работаем с людьми, которые попали в трудную жизненную ситуацию, и должны сразу понимать их правовой статус, знать нюансы, где и когда можно восстановить человека в правах, оказать социально-правовую поддержку.

Мы беседуем на кафедре, и к Наталье Александровне Никитиной постоянно обращаются студенты. Уже дважды звонил стационарный телефон, а рядом то и дело вибрирует мобильный. Руководитель отделения — с чувством юмора и современными взглядами, у студентов пользуется большим авторитетом.

— Наши выпускники будут решать по-настоящему сложные жизненные вопросы. Помимо знаний им нужна мудрость, сформированные ценности, внутренняя порядочность и социальная зрелость. Мы стараемся включать студентов в разные неоднозначные ситуации, чтобы избавиться от подросткового «Да чо тут разбираться! Всё ясно!». Как правило, чем проще кажется ситуация, тем медленнее нужно с ней работать. И можно сколько угодно цитировать, что там говорил Кант, но просто разговоры о добре и зле не сработают, нужно разбираться на практике. С первого курса студенты включаются в проекты «Ювенальная служба», школьная медиация, «Служба превенции», профилактика распространения психоактивных веществ в техникумах. Мы регулярно смотрим фильмы и читаем книги.

— Какие книги?

— Например, «Белое на чёрном» Рубена Гальего. Это история испанца, который рождён на территории СССР смуглым и без ног. Политического контекста, сразу оговорюсь, никакого. Мальчик всё детство скитается по домам инвалидов. Его комната на пятом этаже, коляски нет. Книга рассказывает о простых вещах: как и с кем он делал уроки, что его радовало, что чувствовал, когда его кормили или жалели. Описывается то, как он не мог за собой ухаживать, и нянечкам приходилось помогать ему мыться и ходить в туалет.

Или книга «Посмотри на него», автор — российская журналистка Анна Старобинец. Она пишет про то, как потеряла ребёнка, потому что на раннем сроке беременности у плода диагностировали почечную недостаточность. Впечатления и мысли женщины, когда в клинике на неё налетает куча врачей с исследованиями. Поднимаются тяжёлые вопросы: хоронить ребёнка или нет? Посмотреть на него или нет? В такие больницы, где лежала Анна, до сих пор не пускают мужей, она и тысячи других женщин должны переживать это горе одни. Чаты, форумы — и отсутствие психологической поддержки! Это очень актуальная тема, у нас в Красноярске только последние пару лет появляются группы помощи родителям, которые потеряли ребёнка, хотя с репродуктивным здоровьем у нас не всё хорошо, — рассказывает Наталья Никитина. — Ещё есть «Правила виноделов», «И эхо летит по горам». Список пополняется литературой, которую предлагают сами студенты. И хотя темы поднимаются сложные, эти книги светлые, вселяющие надежду.

— Наверное, у вас на лекциях плачут.

— Бывает. Самые сильные слёзы на защите практики в «Ростке». Это красноярский центр реабилитации для детей, чьи родители не должным образом исполняют свои обязанности: забывают про ребёнка, не кормят его, бьют. Например, случай, когда папа и мама ушли на две недели куда-то, а сын был предоставлен сам себе. Забирал у хомячка из клетки корм и ел его.

Такие ребята попадают в «Росток», их родителям даётся полгода, чтобы как-то исправить положение вещей и забрать ребёнка домой, с ним пока работают психологи, педагоги, специалисты социальных служб. Все до победного пытаются восстановить и спасти детско-родительские отношения, потому что не хочется ребёнка отдавать в интернат. А родители говорят: «Да меньше на один рот дома! Теперь ещё никто и из опеки не контролирует, можно пить-гулять». Студенты видят сложность ситуации: ребёнок ждёт маму, которая, к сожалению, не придёт. И понимают, что как специалисты они тут бессильны. Не могут помочь или заставить мать полюбить своего ребёнка. Наши ребята потом рассказывают на защите: «Я не смог примирить», «Не смог исправить».

Картинка мира меняется, появляется осознание ограниченности своего ресурса. Смотришь — следующей практикой эти студенты выбирают ТИМ «Бирюса», молодёжный центр, хотят переключиться. Но мы заметили, что многие, кто прошёл через опыт работы с детьми, так или иначе через несколько лет возвращаются к ним.

— Студенты не боятся, что им постоянно будет больно? Не бросают учёбу?

— Мы проговариваем весь наработанный опыт, рефлексируем. Есть предмет «Профилактика профессионального выгорания». Конечно, не сопереживать невозможно, потому что иначе мы будем бесполезны. Но сопереживать нужно учиться правильно, чтобы нам завтра не уволиться и не впасть в депрессию, потому что не смогли кому-то помочь.

Хорошая альтернатива торговому центру

Дистанция между педагогами и студентами на отделении социальной защиты, возможно, меньше, чем на других специальностях. Во-первых, поток небольшой, во-вторых, предмет изучения — социальная работа — тесно связан с личностными качествами и моральным обликом будущего специалиста.

— Я обожаю, когда на потоке начинают происходить первые конфликты! Потому что нет конфликтов — проверьте пульс! — улыбается Наталья Никитина. Помимо всех регалий, Наталья Александровна — профессиональный медиатор (специалист, призванный содействовать разрешению конфликтов между людьми, организациями и сообществами с помощью переговоров — прим.авт.). — Вот был староста, его решили свергнуть, а кто самый активный участник? А кто за ним? А вы знали? Знали! Почему промолчали?

— Вам отвечают откровенно на такие вопросы?

— Да, потому что цель не отчитать, а разобраться. Как мы дальше будем говорить про мораль и нравственность, если у нас самих всё не слава Богу? Как бороться с буллингом в школе, если на родном потоке будут элементы буллинга? Оставаться терпимым к подобным ситуациям нельзя, иначе такое поведение станет нормой.

Кроме того, я только задаю вопрос. Студент может остаться на своей позиции.

— Подробнее о молодёжной политике: какие новые тренды, на ваш взгляд, появились в работе с молодёжью? Пришло новое, другое поколение.

— Помните школьные дискотеки? Мы не ожидали, что они уйдут в никуда. Сейчас их просто нет! Популярны, кто бы мог подумать, квартирники, гитарные вечера, ламповые мероприятия, создающие уют. Я думаю, это потому, что мы находимся в социальных сетях массовых, но неустойчивых. Хочется тёплых отношений, вот и выбирает современная молодёжь камерные форматы.

Конечно, всё нужно делать ярко и красиво. Чтобы противостоять криминальным субкультурам, молодёжной политике нужно формировать свою идентичность со своей символикой, атрибутикой. Субкультуре школы раньше противостояла субкультура улицы, теперь ей противостоит субкультура торгового центра. Когда дети шатаются, разглядывают, покупают ненужные вещи. Некоторые форматы мы перестраиваем в ответ на эту тенденцию — делаем большие коворкинги, где тоже можно поглазеть, походить, прийти второй раз и чем-то увлечься.

— Какие качества нужны социальному работнику в молодёжных центрах?

— Нужно хорошее воображение, чтобы суметь создать вау-эффект. Вот у нас два листа бумаги и 15 фломастеров, давай-ка мы сейчас проведём мероприятия для 15 ребят, которые пришли и ждут! Важно уметь работать в команде и понимать, что я один проект не потяну при любом раскладе. Хорошо, когда молодой специалист понимает суть молодёжной политики, может ответить, чем она отличается от спорта, культуры, от дополнительного образования.

— А чем она отличается?

— Молодёжная политика — это площадка для чего-то нового. Например, появился воркаут (спортивная субкультура, представляющая собой усложнённую уличную гимнастику). И есть выбор заниматься воркаутом, где придётся, например, прыгать на Красной площади, на трупах героев гражданской войны, или… Давайте думать вместе, где создать площадку для воркаута, и создадим её! Потом в новом направлении находятся звёзды, герои, эксперты, открываются школы. Такой путь когда–то прошёл паркур, ещё раньше рок-музыка. Инициатива молодёжи родилась или была кем-то подкинута, но теперь она взращена, встроена в общество. Рок, паркур, воркаут в системе уже норма! Не пропустить новые тенденции — это важно для молодёжной политики.

Что касается культуры и спорта, то там всё чётко: сфальшивил или не сдал нормативы — не берём. А если я попадаю в каждую пятую ноту, но хочу петь? Это не про «А давайте выпустим посредственность на сцену», а про то, что молодой человек занят, его окружают приятные люди, достойная среда, он совершенствуется и, возможно, в будущем выйдет на профессиональную сцену. Мы знаем много таких случаев! Главная задача молодёжной политики — чтобы к своим 30 годам люди понимали себя, понимали, кто они. Чтобы без экстремистских увлечений они были полноценными, не спившимися и не скурившимися! Не потому, что им твердили «Не пей, не кури!», а просто рядом были люди, которые сказали: «Смотри, сколько возможностей! Друг, пошли! Чего только мы не сделаем, у тебя получится».

Например, парень попал в трудовой отряд. И дело даже не в первых деньгах, которые он заработает, хотя они тоже важны, но в том, что он теперь помогает бабушкам осваивать компьютер, ходит на фестивали и сборы. Все думали, что он дурачок, который только и может, что в игры играть компьютерные, а он вообще другой!

Про тебя, про меня, вообще про людей

Отделение социальной работы живое и растущее. Его учебный план каждый год согласовывают уполномоченный по правам ребёнка в крае, агентство молодёжной политики, министерство социальной политики. Точно студентам нужны именно эти дисциплины? Пригодятся ли такие знания будущим специалистам в отрасли? Эта связка вуза и профессионального сообщества делает учёбу соцработников ещё актуальнее. Впрочем, что может быть актуальнее, чем работа с людьми и трудностями?

— Что вы поняли про людей благодаря вашей работе?

— Нам всем важно, чтобы нас понимали и чтобы рядом кто-то был, — после секундной паузы отвечает Наталья Никитина. — Человеку придаёт сил ощущение того, что рядом есть другой человек. Можно судить по подросткам: они уже всё могут сами, если знают, что у них есть тот, кому можно позвонить и он поможет. Это воодушевляет. На занятиях мы говорим о том, что человек должен быть порядочным не по обстоятельствам, а по сути.

— Сейчас «порядочность» редкое слово.

— Все мы люди: всем хочется схалявить, не прийти, где-то казаться лучше, чем мы есть. Вопрос в том, как мы это оцениваем потом. Моя совесть сигнализирует мне о чём-то? Если я засомневался в поступке — это хорошо и важно. Поведение всегда ситуативно: я хороший человек, но почему-то сегодня бабушке место в автобусе не уступила. Я продолжаю быть хорошим человеком, но если вы увидите только этот мой поступок, наверно, подумаете иначе. А если бы вы знали обо мне много — закрыли бы глаза на бабушку. Бог с ней! Этому учит социальная работа: увидеть главное за малым. И переживать, когда ты что-то сделал не так. Раз переживаешь, значит, есть шанс, что это случайно, и в следующий раз совесть вовремя тебе подскажет, как быть.

— Социальная работа — это как психология, только более практическая. Ощущение, что каждому из нас нужен свой социальный работник.

— В России место социальной работы в обществе ещё не понято и не оценено. У нас еле-еле стали обращаться к психологам. «А кто такой социальный работник вообще? Это собес? Я что, малоимущий?» — часто рассуждают так, и только потом выясняется, что вообще-то мне могли помочь даже бесплатно.

— Чем вы гордитесь в своей работе?

— Нашей педагогической командой. Некоторые преподаватели работают с момента открытия отделения, и они не просто выучили один раз лекции и ведут их много лет. Они меняются вместе со студентами и вслед за проблемами, которые актуализируются для социальной работы. Коллеги неравнодушные и обучающиеся, я бы даже сказала, судя по количеству повышений квалификации, жадные до знаний. Это настоящая преданность и служение профессии.

Вместе у нас получилось воспроизвести единство практики и теории, получился очень красивый синтез. Спасибо студентам за то, что доверяют.

Уязвимым можно стать в одну секунду. Неважно, сколько тебе лет, богат ты или беден: жизнь устроена так, что случиться может всё. Наверное, главное в этот момент — твердо помнить, что где-то рядом точно есть человек, которому не безразлична твоя судьба.
Александра СЛАВЕЦКАЯ-МАРКЕВИЧ