Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
апрель / 2011

«Зверь» на букву Ю

У моих знакомых 12-летний сын целый месяц прогуливал школу. Узнав об этом, до того обычно мягкий отец как следует отлупил ребёнка ремнём. На мой посторонний взгляд, мальчишка был даже счастлив: ведь он понимал, что тайное рано или поздно станет явным, ждал наказания, и наконец-то этот период неизвестности закончился. К тому же семья мобилизовалась и активно бросилась вместе исправлять ситуацию (чего сам ребёнок уже сделать не мог): объясняться с директором школы, просить помощи у предметников и прочее.

А теперь представим, что было бы, если бы мальчишку с малых лет информировали о его правах. Наверняка, он по-другому бы оценил справедливость отцовского гнева, и что в результате? Очень грустная перспектива (судебные разбирательства, изъятие из семьи, привлечение родителя к ответственности), которая с неизбежностью будет торжествовать, если понимать проблемы семьи и воспитания в контексте ювенальной юстиции.

Именно об этом сегодня кричат заголовки в Интернет-блогах: «Решающая схватка с ювенальной юстицией. Касается каждого!». Или: «Промолчим — пропустим ювенальную юстицию в Россию!». Идеи ювенальной юстиции, пару лет назад встреченные обществом очень благожелательно, начинают ассоциироваться не со спасательным кругом, а с чем-то угрожающим: «Защита детей от взрослых», а то и «Дети против взрослых». Высказывается опасение, что нам угрожает растор-жение семейных связей, утрата базовых ценностей — таких как семья, отец, мать…

Но давайте, всё-таки, не шататься из крайности в крайность, а разбираться. Что нам принесёт тот или иной сценарий?

В случае принятия ювенальной юстиции нам обещают решение многих наболевших проблем в среде детства и юношества, но в виде «бонуса» мы получаем армию лиц неопределённого статуса (юристов, социальных работников, «общественников» и др.), которые смогут бесцеремонно вторгаться в частную жизнь граждан и их семей под флагом «защиты детей». («Любое физическое и юридическое лицо вправе осуществлять деятельность по реализации и обеспечению прав, свобод и законных интересов ребёнка (несовершеннолетнего)». — Проект ФЗ «Об основах системы ювенальной юстиции», статья 4).

Уже сейчас эти, пока не очень многочисленные, но узконаправленные на свою цель «отряды» способны осложнить, если не разрушить, жизнь любой семьи. Например, на основании долгов по ЖКХ может быть сделано заключение, что семья не в состоянии содержать ребёнка, и его заберут в интернат. Такие случаи в стране уже исчисляются тысячами (противники ювенальной юстиции называют цифру — 40 тыс. семей лишились детей по этому основанию, хотя в открытом доступе таких данных, увы, не найти).

Подождите, но кому и зачем это выгодно — держать в страхе и шантажировать имеющих детей россиян? Антиювеналисты говорят о «тлетворном влиянии Запада». То есть это надо американцам, голландцам, канадцам?.. Не смешите! А вот безликой бюрократически-олигархической власти всех уровней — вполне. Ведь замечательный способ: не только снять с себя ответственность за социальную ситуацию в стране и переложить её на граждан и их семьи, но и поживиться за их счёт! Родители, лишённые родительских прав, тем не менее будут обязаны оплачивать их содержание в детских домах (в Красноярском крае это в среднем 31.000 руб. в месяц). Ну, а те, кто останутся «при своих», будут тише воды, ниже травы. А то ведь ювеналы могут и в дом вломиться, и детей забрать, причём не только за долги по квартплате, но за мусор на полу, за слишком маленькую зарплату (есть и такие реальные случаи).

А можно и под другим надуманным предлогом, и не только у необеспеченных слоёв населения забрать детей. Допустим, под страхом лишения ребёнка надавить на бизнесмена или политика, и он пойдёт на какие угодно уступки…

Вы скажете — это абсурд, это противоречит здравому смыслу, у нас это невозможно! Но вспомните, сколько вещей, казавшихся 10-15 лет назад абсолютно невозможными, стали реальностью? Детский психолог Ирина МЕДВЕДЕВА, недавно читавшая в Красноярске несколько лекций для родителей, сказала такую фразу: «В Советском Союзе слово педофил знали два человека — прокурор и психиатр». Не правда ли, жизнь очень изменилась с тех пор…

В случае же непринятия ювенальной юстиции мы остаёмся с ворохом нерешённых проблем в сфере детства и юношества, а те из органов власти, кто за это в ответе, получают убойный аргумент — вы же сами так решили!

В общем, как в известной притче: «Кувшин падает на камень — кувшину плохо. Камень падает на кувшин — опять же плохо кувшину».

Немногим лучше, если разговоры о ювенальной юстиции в России будут продолжаться до бесконечности. Эта периодически «подогреваемая» острая тема способна успешно выполнять роль «дымовой завесы», за которой можно прятать как бездействие, так и любые действия.

Пока общество пребывает в сомнениях, давайте предоставим слово двум специалистам с противоположными точками зрения.

Николай Щедрин, заведующий кафедрой деликтологии и криминологии Юридического института СФУ, доктор юридических наук, профессор.

Дискуссия о ювенальной юстиции временами напоминает притчу о споре слепцов, которые пытались описать слона по той части тела, за которую им удалось подержаться, а некоторые до него даже и не дотянулись. Редко кто называет конкретную статью или законопроект, который критикует.

Я исхожу из широкой трактовки ювенальной юстиции (относящей сюда правосудие и по гражданским, и по уголовным делам, и профилактику безнадзорности несовершеннолетних, и исполнение уголовных наказаний, и др.), а потому считаю, что ювенальная юстиция в России уже давно существует, но она, в плане учёта особенностей подросткового возраста, если можно так сказать, «недоразвита».

Противники ювенальной юстиции считают, что этот «зверь» водится только на Западе, а в наши исконно русские дебри его не следует допускать по причине вредности. В качестве важнейшего аргумента они ссылаются на решение французского суда по делу Натальи ЗАХАРОВОЙ. Что тут сказать? Мы знаем об обстоятельствах этого дела из уст одной стороны — матери, да ещё в вольном пересказе СМИ.

Есть основные международные стандарты, которым законодательство любой страны должно соответствовать. Согласно им суд (в том числе и французcкий) должен исходить не из притязаний матери или отца, а «наилучшим образом обеспечить интересы ребёнка». И даже если была допущена ошибка, это не даёт оснований охаивать всю французскую ювенальную юстицию, а уж тем более всю «западную». Ведь во всех странах свои оригинальные (с достоинствами и недостатками) модели ювенальной юстиции, которые отличаются от французской.

В пятимиллионной Финляндии в местах лишения свободы содержится во много раз меньше несовершеннолетних, чем в трёхмиллионном Красноярском крае. Профессионалы знают, что состояние детской преступности в западноевропейских (особенно, скандинавских) государствах кардинально лучше, чем в России. Как это связано с мифом о вседозволенности и распущенности тамошних детей? Нет связи и с показателями рождаемости, которая в России до последнего времени тоже снижалась.

Противники ювенальной юстиции часто приводят случаи необоснованного ограничения родительских прав из российской практики, не замечая, что эти примеры — убедительные свидетельства несовершенства нынешней отечественной юстиции, которая, по их же утверждению, ещё не является ювенальной. Тогда на что мы её должны поменять? Вперёд, к домострою?

Недавно на улице ко мне подошла девочка лет 10 и заученной скороговоркой попросила денег: «Дома нечего есть!». Если следовать логике противников ювенальной юстиции, то на основе этого примера можно сделать глубокомысленные выводы о том, что наши законы, наоборот, либеральны к горе-родителям. Нужно, конечно, разбираться в каждом конкретном случае. Но хотел бы обратить внимание, что российские родители — далеко не ангелы. Ежегодно в нашей стране регистрируется около 50 тысяч преступлений против несовершеннолетних. Из них около 65% совершается родителями или лицами, их заменяющими.

Преамбула Конвенции о правах ребёнка 1989 г. гласит, что «ребёнку для полного и гармоничного развития его личности необходимо расти в семейном окружении, в атмосфере счастья, любви и понимания». В действующем законодательстве, в проектах я не обнаружил ни одного положения о том, что достичь этой цели можно, отбирая детей. Более того, одна из задач юстиции нового поколения — это защита прав не только детей, но и родителей. Но всё-таки, прежде всего, — детей. И если необходимо — от жестоких и безалаберных родителей. И от формализма чиновников тоже.

Законодательные формулировки никогда не будут идеальными и универсальными. Их можно и нужно улучшать. Однако эффективность закона зависит не столько от формулировок, сколько от нравственных и профессиональных качеств людей, которые его применяют.

Специализация и профессионализация — непременное условие для совершенствования любой деятельности, в том числе и судебной. В настоящее время, например, дела об административных правонарушениях детей (и некоторых родителей тоже) рассматривают комиссии по делам несовершеннолетних, в составе которых часто нет ни одного юриста. Это если говорить в пользу особых ювенальных судов в России. Но суды — не единственное звено в системе ювенальной юстиции. Кто будет исполнять даже самые разумные решения судов? В головах большинства россиян, к сожалению, преобладают «наказательные» стереотипы. «Критическая масса» специалистов, владеющих современными ювенальными технологиями, образуется в России не скоро.

Кардинальное изменение законодательства при отсутствии внятной концепции обычно приводит только к смене табличек на кабинетах. А общепризнанную концепцию в условиях ожесточённых и малопрофессиональных дискуссий выработать невозможно. Критерием правоты спорящих может быть только практика. Поэтому я и мои единомышленники предлагаем движение вперёд через экспериментальную проверку всех новых идей (в том числе зарубежного опыта). «Точками роста», по нашему разумению, должны стать пилотные проекты.

Сотрудники четырёх кафедр СФУ при поддержке правительства края и администрации г. Красноярска организовали одну из экспериментальных площадок в Октябрьском районе г. Красноярска. Она называется «Ювенальная служба». Наряду с работой по профилактике правонарушений несовершеннолетних площадка используется для практикоориентированного обучения студентов трёх факультетов. Подобные экспериментальные площадки уже есть в нашем крае и во многих регионах страны. Они работают строго в рамках действующего законодательства. Но как только эти рамки станут тесными, мы намерены инициировать принятие федерального закона о проведении в крае соответствующего эксперимента. И в лучшем случае лет через пять, обсудив региональный опыт, самые жизнеспособные и эффективные его образцы можно закрепить в общефедеральном законе.

Ирина Медведева, директор Института демографической безопасности, вице-президент Межрегионального Фонда социально-психологической помощи семье и ребёнку.

В 2010 году я была в командировках в Швеции, Дании и Финляндии.Если говорить о воспитании детей в этих странах — его просто нет. Потому что детей там могут отнять на основании того, что родители, например, учат ребёнка сморкаться — а это, видите ли, насилие! Формальный повод — или сами дети пожалуются, или воспитатель в детсаду, или соседи. По официальной статистике, сегодня после обучения в течение 11 лет в школе 6-7% датчан не умеют читать даже по слогам. Нельзя же совершать насилие над ребёнком, если он не хочет ходить в школу! Очень грустно видеть современных мужчин со вторичной задержкой умственного и психического развития, ставших такими только потому, что они не хотели учиться, а их никто не заставлял.

Мы все понимаем, что такое истинное насилие — избиение, растление ребёнка. Сущность сегодняшнего западного воспитания в том, что в понятие насилия вкладывается совершенно иной смысл. Замечание ребёнку, запрет на какое-то слово, поступок — всё это, согласно нормам их ювенальной юстиции, — насилие. В результате коренные европейцы не хотят иметь детей. Стокгольм ещё в 2000 году на Всемирном конгрессе семей был назван первым постсемейным городом. Уже тогда 70% его населения не имели и не хотели иметь семью никогда!

Поэтому рожают там сегодня, в основном, иммигранты: арабы, турки. Кстати, у них никогда не отнимают детей, хотя они их очень строго воспитывают. А знаете, почему? Мусульмане умеют адекватно реагировать на такие вещи.

Я уже не говорю о том, что в ювенальных службах Европы очень часто работают лесбиянки, геи (которые ненавидят семью), и это нормальная практика — ведь представители сексменьшинств там абсолютно равноправны и, как все, могут выбирать деятельность по душе.

Нынче Россия в очередной раз решила стать частью цивилизованного мира. Но нельзя защищать права ребёнка, лишая его самого главного — права на родителей. По Конституции РФ и Семейному кодексу родители имеют приоритетное право на воспитание ребёнка и на выбор воспитательной системы. Если принимать ювенальную юстицию, придётся переписывать многие правовые документы. Но я бы переписала одну 15-ю статью Конституции РФ, которая фактически диктует нам приоритет международного права над национальным!

Методы пропаганды новой идеологии просты: берут неблагополучную семью, рассказывают про родителей-извергов и внушают, что таких родителей очень много. На самом деле общее число преступлений против детей в семье — сотые доли процента. Но люди слепо верят, что ювенальная юстиция будет избавлением детей от извергов. А в результате всякая семья должна будет жить под контролем органов социальной опеки. Большую тревогу вызывает так называемый Форсайт-проект «Детство 2030». Его авторы предлагают заменить настоящую семью «множественными гостевыми и прочими формами сожительства», ввести обязательное лицензирование и экзамен на право воспитания собственных детей, отбирать детей у так называемых «некомпетентных» родителей и передавать их в «компетентные» воспитательные сообщества. Родители становятся некими арендаторами, регентами органов ювенальной юстиции. И этот проект был представлен на EXPO-2010 как инновационная стратегия будущего России!

Новая мода гласит: надо быть партнёрами своему ребёнку. Какая фальшь у этой педагогической «инновации»!

В глазах ребёнка — кто не авторитет, тот и не защитник. Жизнь и так, если судить по СМИ, состоит из одних ужасов. А тут ещё папа и мама играют в «партнёрство» — дескать, ты умнее нас, ты сам знаешь, как себя защитить. А он, на самом деле, маленький и слабый. Надо быть друзьями, но старшими. Партнёр не может учить жить.

После знакомства с позициями двух заочных оппонентов у меня как родителя и гражданина возник ряд вопросов и к той, и к другой стороне.

«Ювеналам»
1. Особенность примера Натальи Захаровой как раз в том, что её дочь не отдали НИ МАТЕРИ, НИ ОТЦУ (как это пока при подобных спорах происходит в России), а поместили в ПРИЁМНУЮ СЕМЬЮ. Отдать ребёнка чужим людям — это и есть «наилучшим образом обеспечить интересы ребенка»?

2. Признание грубых ошибок органов опеки и попечительства, отсутствие квалифицированных специалистов — и при этом ратование за введение ювенальной юстиции. Не похоже ли это на знаменитую идею борьбы с коррупцией путём увеличения зарплат коррупционеров?

«Антиювеналам»
1. «Европейское стукачество» в органы ювенальной юстиции по степени разрушительности детства не уступает «российскому безразличию», когда все видят родителей, не исполняющих обязанности, но считают проблемы их детей внутрисемейным делом. Детям, реально находящимся в опасности, зачастую не к кому обратиться. Какая АЛЬТЕРНАТИВА у системы ювенальной юстиции? Варианты, так или иначе связанные с той или иной религией, не рассматриваются, поскольку мы живём в светском, да ещё и многоконфессиональном государстве.

2. Какие конкретно положения каких конкретно законопроектов из пакета документов о введении в России ювенальной юстиции необходимо изменить?

Виктория ДМИТРИЕВА
P.S. Хочется верить, что форум «Общество, дружелюбное к детям», который пройдёт в Красноярске 27 апреля (организатор — комиссия по делам несовершеннолетних при правительстве края), не будет проведён так, как будто названных проблем и вопросов не существует.