Многие ли из среднестатистических россиян слышали о структуре под названием «Росфинмониторинг»? Ещё меньше людей знают, что за этим сугубо «гражданским» именем на самом деле стоит финансовая разведка страны. Во всяком случае, так считают создатели группы «Эгмонт», объединившей финансовые разведки более 100 стран мира. Нашу страну в этой международной организации представляет именно «Росфинмониторинг».
Для справки: Росфинмониторинг — федеральный орган исполнительной власти России, уполномоченный принимать меры по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путём, и финансированию терроризма.
У истоков создания этой организации стоял наш земляк, выпускник Красноярского технологического института, кандидат экономических наук Юрий ЧИХАНЧИН. С 2008 года он возглавляет «Росфинмониторинг». 1 сентября на открытой лекции в Сибирском федеральном университете Юрий Анатольевич рассказал студентам и сотрудникам СФУ об угрозе, которую представляет собой для страны и международного сообщества «отмывание» преступных капиталов, и истории борьбы с этим явлением. Затем мы продолжили обсуждение темы в режиме интервью.
— Вопросами борьбы с легализацией преступных доходов, их «отмыванием» и вообще системой финансового контроля в России я занимаюсь более 10 лет. «Легализация» как термин появилась не так давно. Это придание правомерного вида противоправным доходам.
Первоначально деятельность FATF (межправительственная организация, которая занимается выработкой мировых стандартов в сфере противодействия отмыванию преступных доходов) весомых результатов не приносила, несмотря на то, что в эту организацию, основанную в 1989 году, вошли представители наиболее влиятельных стран, и Совет безопасности ООН принял резолюцию о поддержке рекомендаций FATF. Тогда, с согласия стран «Большой семёрки», FATF стала вводить санкции против нарушителей. Первый этап — это «чёрные списки» стран, которые не соответствуют требованиям FATF, второй — собственно экономические санкции. О значимости борьбы с «отмыванием» преступных доходов говорят цифры: в развитых странах «теневая экономика» оценивается международным сообществом в 10-12% национальной экономики, в странах с переходной экономикой — до 20-25%, в развивающихся странах — до 30%.
— А где в этом ряду находится наша страна?
— В 1970-х годах по оценкам международного сообщества теневой оборот в СССР составлял 1,5-3%. К концу 1980-х годов мы уже имели порядка 15%, к концу 1990-х — 30%, на сегодняшний день теневой оборот в России, по оценкам международных экспертов, достигает 45-50%.
Что способствовало такому росту теневой экономики в нашей стране? В 1988 году был принят «Закон о кооперации в СССР», который по существу полностью снял ограничения со всякой коммерческой деятельности, а самое главное — практически ликвидировал контроль за этой сферой — кооператоры не отчитывались о доходах и источниках привлечённых средств. Это был первый импульс для безудержного роста теневой экономики. Новый закон о торговле 1990 года окончательно снял все ограничения, и вал «серых» денег захлестнул Россию и хлынул за её пределы.
Тогда царила вакханалия распродажи бывшего государственного имущества: продавали всё, продавали всем, продавали непонятно за что. В качестве примера приведу случай, который произошёл во время визита в Китай российской торговой делегации. Подходит ко мне молодой человек и просит оказать помощь в переговорах, предоставить переводчика. Спрашиваю: «Что покупаешь?» Отвечает — детские пуховики, рюкзачки и жевательную резинку. «А что продаёшь?». Оказалось — два торпедных катера в полной комплектации!!! Даже сами китайцы засомневались —можно ли им покупать боеготовые корабли…
Тогда же стала расти коррупция. Колоссальный объём денег в наличном обороте привёл к тому, что большинство вопросов люди стали решать не через правовые институты, а посредством «купи-продай». И неважно, на базаре ты что-то покупаешь или в кабинете чиновника. Коррупция моментально стала разлагать общество. В настоящий момент международные эксперты считают, что наиболее коррумпированы в мире политические партии. Они стремятся прийти к власти или удержаться во власти любой ценой, часто используют «грязные» избирательные технологии, которые оплачивают нигде не учтёнными «серыми» деньгами. На втором месте по степени коррумпированности — законодательная власть, на третьем — судебная, на четвёртом — правоохранительные органы.
— То, что с преступностью, коррупцией, «отмыванием» «серых» денег надо бороться — очевидно всем и в интересах всех, кто не внутри этих явлений. Но началась ли реальная борьба?
— Примерно в 1994 году мы впервые попытались подготовить закон о борьбе с «отмыванием» преступных доходов, но парламент счёл его слишком жёстким и заблокировал проект. За рубежом это решение вызвало негативную реакцию, и России его припомнили, когда руководство страны предприняло попытки интеграции в международное сообщество. Для урегулирования вопроса и ознакомления с ситуацией на месте в Россию пригласили экспертов FATF. Руководство страны надеялось доказать им, что законодательная база и наши правоохранительные органы в состоянии противостоять легализации «теневого капитала». Итог стал плачевным: оценка ситуации в России оказалась резко негативной, наша страна попала в «чёрный список» FATF. Ситуацию надо было срочно исправлять.
Это был 2000 год, я тогда работал в Минфине, и меня включили в состав рабочей группы по подготовке уже третьего варианта закона о борьбе с «отмыванием» денег. Прохождение проекта закона и на этот раз было очень тяжёлым.
А ещё через несколько дней я во главе российской делегации вылетел на пленарное заседание FATF, где стоял вопрос о применении санкций в отношении России. Это было тяжёлое испытание: около 5 часов нам пришлось отвечать на вопросы 250 международных экспертов. Нам всё-таки удалось отстоять свою позицию и избежать введения санкций. После нас на заседании заслушивали делегацию Украины, которая в отличие от нас даже в «чёрном списке» не была. Но отчёт их генерального прокурора закончился тем, что Украина попала в «чёрный список» FATF и против неё были введены экономические санкции. Поначалу мы не совсем понимали, чем это грозит, но через два дня руководитель украинской делегации решил обменять деньги, чтобы рассчитаться за гостиницу, и ему было в этой услуге отказано как представителю государства, против которого введены экономические санкции. В дальнейшем Украина теряла ежедневно более 10 млн евро только от того, что были заморожены контракты, заблокированы счета компаний и физических лиц. Только через три месяца Украина смогла добиться отмены экономических санкций FATF.
— С международным сообществом и FATF разрешить спорные вопросы тогда удалось, но стала ли менее криминальной ситуация в самой России за 10 лет работы «Росфинмониторинга»?
— В 2008 году в стране было зарегистрировано около 450 тысяч преступлений экономического характера, в 2009 году — примерно 430 тысяч, но объём нанесённого ущерба в 2009-м году по сравнению с 2008-м вырос в 7,5 раза и составил около 1 триллиона рублей. И это данные только по возбуждённым уголовным делам… К этому надо добавить, что банки ежегодно совершают примерно на 1,5 триллиона рублей операций сомнительного характера. Так называемые «откатные» схемы достигают в России 40% заключённых контрактов.
Существуют банки, в которых физическое лицо единовременно может снимать со счёта по 5-6 млрд рублей наличными. На днях я разговаривал с губернатором одной из дальневосточных территорий, которая по существу является центром вывода денег в Китай. Приход денег в этот субъект Федерации в 70 раз меньше, чем выход, а уходит оттуда по 10-15 млрд рублей в год!
Таковы факты, но если говорить об эффективности работы нашего ведомства, то основная задача «Росфинмониторинга» как координатора «антиотмывочной» деятельности — не выявление отдельных преступников, а создание системы, законодательной базы, инструментария, которыми можно решать задачи контроля. Например, к нам поступает информация от банков, мы проводим расследования, передаём их итоги правоохранительным органам, но преступные деньги продолжают появляться. Значит, где-то какая-то система недорабатывает: или «антиотмывочная», или законодательная, или правоохранительная. Мы как раз на стыке и должны найти «слабое звено».
— «Росфинмониторинг» — инструмент в руках государства, но насколько эффективно государство им пользуется? Иногда возникает ощущение, что оно заинтересовано не в искоренении, например, коррупции, а в управлении коррупционерами. В том числе с помощью добытой вашим ведомством финансовой информации... Как говорят: «Врач стремится лечить пациента, а не вылечить его».
— Не всегда можно принять на первый взгляд очевидное решение в силу разных обстоятельств.
При этом, повторю, для нас важнее не посадить какого-то оператора, менеджера банка или чиновника, а устранить причину. Откуда появились «грязные деньги»? Как они смогли проникнуть в банк? Где защитные механизмы и почему они не работают? Мы должны найти «пробоину» и её залатать или передать информацию для дальнейшего реагирования в Правительство России, в Генеральную прокуратуру, другие правоохранительные и государственные органы.
Если же такую «дырку в заборе» не заколотить, мы каждый день будем ловить около неё всё новых и новых преступников.
— И заколачивают?
— Да, и очень многих наказывают. Пример — переаттестация сотрудников МВД. Очень многих людей освободили от занимаемой должности. Теперь с кем-то из них разбираются правоохранительные органы. Или раскрытая сеть подпольных казино в Подмосковье — в этом скандале так или иначе оказались замешаны едва ли не все органы власти. Вряд ли кому надо объяснять, что выйти на это дело и вести его было ох как нелегко!
По нашей информации органы государственной власти принимают и политические, и экономические решения. Одно из таких решений, с инициативой которого выступил Президент Дмитрий Медведев, — при наказании лиц, совершивших экономические преступления, использовать не только лишение свободы, но шире применять жёсткие экономические санкции. История показывает, что даже самые жестокие репрессивные меры не ликвидируют преступность, значит, надо искать какие-то новые формы борьбы с ней. Сажать можно хоть каждый день — а что толку? Пересадим половину страны! Надо найти механизм, который поможет устранить предпосылки преступлений. Этим вопросом сейчас озабочены не только государственные органы, но и банки, и частный бизнес, и общественность. Отовсюду мы получаем информацию, которая помогает нам бороться за «чистоту» финансовых потоков.
— Помните высказывание «Благими намерениями вымощена дорога в ад»? Вы рассказали студентам, как анализ персональной банковской информации о клиенте позволяет составлять психологический портрет человека. Но где граница между частной жизнью человека и сферой контроля вашего ведомства? Меня это настораживает ещё и потому, что не забыты недавние скандалы, когда данные о покупках в Интернет-магазинах оказались в широком доступе...
— Законодатель, когда формировалась «антиотмывочная» система, предусмотрел меру ответственности за распространение информации: коммерческой тайны и тайны, которая стала нам известна. Уголовная ответственность за это гораздо выше, чем даже за шпионаж! Поэтому наша ответственность — это гарантия вашей безопасности. Безусловно, интерес к нашей информации есть, я могу сказать, что ежегодно мы фиксируем десятки, если не сотни тысяч попыток проникновения в нашу систему, но мы научились защищаться, и за 10 лет не было ни одного случая, чтобы информация «ушла на сторону».
Что в итоге мы получили от создания «антиотмывочной системы» в государстве российском? Первое и самое главное — мы получили политическую волю руководства страны, которое приняло решение интегрироваться в международное сообщество, в том числе FATF, и соответствовать его требованиям. Второе — мы привели наше законодательство в соответствие с мировыми стандартами. Мы ввели уголовную ответственность за «отмывание» денег. И пусть у нас заведено не так много уголовных дел (в год не более сотни появляется), но сам механизм ответственности существует.
Безусловно, даже за 10 лет существования «Росфинмониторинга» решить все поставленные перед нами вопросы невозможно, как и победить в один день коррупцию и преступность. Это проблемы даже не одной страны, и международное сообщество ищет способы их разрешения.
Андрей КУЗНЕЦОВ