Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
сентябрь / 2011 г.

Честь по чести

В записях Льва Толстого, его «Круге чтения», встречается высказывание американского политика Дэвида Томаса, который писал: «Человек может служить улучшению общественной жизни только в той мере, в какой он в своей жизни исполняет требования своей совести». Эти слова полностью справедливы в отношении тех, на ком лежит весь груз ответственности за объективное расследование преступлений — следователей, которые, по идее, представляют собой нравственную элиту общества.

О профессиональной этике следователей органов внутренних дел мы побеседовали с человеком, которого знают все красноярские следователи: подполковник юстиции Елена Николаевна ПОРОТНИКОВА с 2003 года возглавляет отдел кадров Главного следственного управления ГУ МВД России по Красноярскому краю.

— Елена Николаевна, как вы считаете: если человек — настоящий профессионал в своём деле, означает ли это автоматически, что он абсолютно во всем придерживается профессиональной этики?

— Я считаю, что ответ на этот вопрос однозначен: «Да». Строгим соблюдением в своей работе кодекса чести как раз и отличается настоящий профессионал. Ведь такие слова можно сказать далеко не о каждом сотруднике. Только подлинный профессионал может всегда объективно оценить даже самую сложную ситуацию и принять одно-единственное правильное решение, не поступившись ни законом, ни принципами морали.

По роду деятельности мне приходится изучать личные дела сотрудников, в том числе и их характеристики, аттестации. Слова «настоящий профессионал» в них для меня много говорят о человеке.

— Следователь органов внутренних дел — особенная профессия. Вот, к примеру, в круг профессиональных обязанностей врача, журналиста, учителя изначально входит «не навреди», они в первую очередь должны проявлять свои человеческие качества — то есть без соблюдения этических норм их можно считать профнепригодными. Но как быть со служителями закона: они часто имеют дело с преступниками, поправшими все нормы морали. Даёт ли это и следователям повод переступать грань? Или те, кто работает с преступниками, более свободны от моральных обязательств?

— Начав работать в кадровом подразделении Главного следственного управления, я узнала много нового об этой службе. В том числе и о том, насколько она ответственная и стрессовая. Следователям изо дня в день приходится, с одной стороны, общаться с потерпевшими, пострадавшими от преступлений, с другой — с людьми, закон преступившими. Это эмоционально очень сложно. А ведь есть ещё иные процессуальные лица, например, свидетели, которые не всегда объективны, могут стоять на стороне потерпевших или виновных. Если в такой психологической ситуации следователь позволит себе непрофессиональную односторонность в оценке доказательств, если будет руководствоваться эмоциями, а не фактами, то ошибки неизбежны. А ошибки следователя — это нарушение закона, которое влечёт недоверие людей ко всей системе, к каждому её сотруднику.

Вспоминается такой случай: в прошлом году один наш следователь расследовал уголовное дело об изготовлении порнографических материалов с изображениями малолетних, а у него самого — маленький ребёнок. Все, кто знал об обстоятельствах этого дела, были просто в шоке от цинизма обвиняемого, а следователю приходилось каждый день общаться с этим человеком. Но он работал спокойно и профессионально. И только коллеги знали, как ему тяжело. Сейчас по этому делу уже вынесен обвинительный приговор. Так что следователь всегда должен руководствоваться законом и этическими нормами, в том числе и по отношению к себе. Хотя иногда это очень трудно.

— Не секрет, что профессиональная этика в наших сообществах часто понимается как круговая порука. То есть врач покрывает ошибки коллеги врача, педагоги оправдывают учителя, совершившего неэтичный поступок по отношению к ученику. А, скажем, часто ли бывает так, что следователь покрывает проступок, упущение по службе другого следователя или полицейского?

— Не стану кривить душой и говорить, что такого у нас не случается. Следователь, полицейский — они люди, а не роботы. Они видят, кто и как работает, и иногда, заметив нерадивость коллеги, не спешат доложить об этом, а просто прямо говорят ему о том, что так нельзя. Это срабатывает.

Не исключены, правда, и случаи попустительства. Но этому противостоит жёсткая система процессуального контроля. Каждое уголовное дело проверяется многократно начальниками следственных подразделений, их заместителями. Сложные дела запрашиваются для изучения в Главное следственное управление, в прокуратуру. То есть система контроля — многоступенчатая. И профессиональный руководитель, благодаря многолетнему опыту, сразу увидит, где и что шито белыми нитками. За обнаружением таких фактов неминуемо следует наказание, вплоть до увольнения. Мне как кадровому работнику это, к сожалению, хорошо известно. И следователи тоже это понимают.

— У всех на слуху громкие дела о взятках, совершаемых обладателями особого правового статуса, в частности, сотрудниками московских следственных органов. По вашему мнению, как такое стало в принципе возможным, в чём главная причина коррупции — несовершенство самой системы, экономические сложности, особенности российского менталитета?

— Конечно, эти проблемы актуальны для всей России. Возможно, одна из причин такого положения вещей заключается в извечном противоречии между общественным и личным: люди готовы настаивать на законности в отношении собственных интересов, но забывают об этом в отношении чужих. Коррупция во многом провоцируется самим обществом. Конечно, это не единственный фактор — причин множество, они глубокие и неоднозначные, и это тема для отдельного разговора.

— Не могли бы вы привести примеры из личного опыта: были ли случаи, когда вас поразило проявление «профессиональной чести» или её отсутствие?

— Меня не перестаёт удивлять человеческая доброта и отзывчивость, готовность помочь в любую минуту, которыми отличаются наши сотрудники. Могу с уверенностью сказать, что отношения в нашей службе — как в большой семье, люди готовы разделить с коллегами и радость, и горе.

В прошлом году молодая женщина, руководитель территориального следственного подразделения края, попала в ДТП, получила множественные травмы, чудом осталась жива. Срочно требовалась операция, сопровождающаяся переливанием крови, а банк данных крови не мог обеспечить нужное её количество. В течение одних суток следователи края пришли на помощь и обеспечили наполнение банка крови.

Ещё один случай. В производстве следователей Следственной части Главного следственного управления находилось уголовное дело, возбужденное по факту дорожно-транспортного происшествия — наезда на пешеходов, в котором погибла женщина с детьми. В ходе предварительного следствия на мужа погибшей, оставшегося в живых, водитель и его приятели пытались оказать давление, добивались, чтобы он изменил показания. Чтобы довести дело до суда, следователи не оставляли этого человека без внимания и заботы ни на один день. В результате виновный был осуждён к 5 годам лишения свободы.

Несколько лет назад одному из наших следователей удалось доказать вину врача в деле о врачебной ошибке: для этого потребовалось собрать очень много сложных доказательств, добиться проведения экспертиз в Москве, расследование заняло долгое время. Вообще, надо сказать, в качестве примера максимального проявления профессиональных качеств наших сотрудников можно привести едва ли не любое расследование. Дела, которые попадают к нам, в Главное следственное управление, имеют высокую степень сложности, и довести их до логического конца может только профессионал высокого класса.

Что касается негативных примеров, то, как правило, они связаны с ситуациями, когда сотрудник воспринимает указания руководителя как личную просьбу: отсюда недопонимание, обиды. Но такие ситуации, вероятно, бывают в любой структуре. Справляемся с ними и мы.

— Что вы думаете о власти, которую дает человеку форма, погоны? Как вы считаете, дисциплинирует это или, напротив, развращает?

— Мое личное убеждение состоит в том, что форма и погоны обязывают и налагают на человека огромную ответственность. За каждый поступок сотрудника, каждое сказанное им слово даётся оценка структуре в целом.

Но ведь в органах внутренних дел, в том числе и в следственных подразделениях, работают люди, выросшие в том же обществе, что и те, кто погоны не носит. Поэтому многое зависит от личностных качеств: если человек изначально воспитан с желанием подчинять себе других ради каких-то неправых целей, то он, действительно, может почувствовать вседозволенность, получив власть. Для этого и существуют кадровое и психологическое подразделения, чтобы ещё на стадии рассмотрения кандидатуры на должность в правоохранительных органах не допустить таких людей до службы, распознать их профнепригодные нравственные изъяны. Это часть моей работы, это — непросто. Реформа органов внутренних дел направлена как раз на то, чтобы в полиции служили люди самоотверженные, с высокими морально-волевыми качествами. Это — задача не одного дня, и, я думаю, даже не одного года.

— Да, перемены в российской системе правоохранительных органов на слуху у всех. Как прошла «чистка рядов» в следственных подразделениях?

— В органах предварительного следствия края работают высококвалифицированные специалисты: их львиная доля. Поэтому реформа пугала не тем, что кому-то не найдётся работы, а тем, как будет складываться взаимодействие с нашими коллегами из других служб. От этого зависит эффективность расследования.

Практика показывает, что любые перемены неизбежно влекут частичную смену личного состава. Кто-то может, а кто-то не может работать в новых условиях. Кто-то просто не хочет перемен и уходит. К сожалению, такие случаи тоже были. Поэтому сегодня, согласуясь с новыми требованиями, для работы в следственных подразделениях края мы подбираем только кандидатов, имеющих высшее юридическое образование. И это не единственное требование.

Работа кадровых подразделений усложнилась, как и сама система отбора, в том числе и в следственные подразделения. Для каждого кандидата обязательны тесты, необходимо и глубокое изучение его личности, окружения и многое другое. Работы стало больше. Но мне она интересна, потому что направлена на решение важной для всех задачи — повысить надёжность и улучшить качество работы органов предварительного следствия в системе МВД России.

— Отличается ли деятельность сотрудника кадрового подразделения следствия от работы кадровиков других служб?

— И да, и нет. С одной стороны, Положение о службе для всех одно. С другой, следователи — особенные люди: они умны, независимы, и с этим нельзя не считаться. Всегда приходится равняться на их интеллектуальный уровень. Мы хорошо понимаем, что от того, какие специалисты придут, как мы их адаптируем к нашим нелёгким условиям, зависит выполнение задач, поставленных перед следствием в целом. Стараемся сохранить наработанный кадровый потенциал, ведём такую кадровую политику, чтобы специалисты высшей категории стремились в следствие. Чтобы работали здесь настоящие профессионалы, то есть, как уже говорилось в начале, люди, безукоризненно соблюдающие кодекс чести — все требования профессиональной этики.

— А что для вас лично означает такое понятие, как «честь мундира»?

— Помните, у Высоцкого в песне была фраза: «досадно мне, что слово честь забыто…». Мне тоже досадно, что выражение «честь мундира» стало носить некий иронический подтекст.

Честь мундира — это безукоризненное выполнение всех задач, возложенных государством на сотрудника правоохранительных органов. Вот тогда это — честь, а за неё и почёт, и уважение. Да ведь каждый из нас знает таких людей — тех, у кого, независимо от профессии,
в чести «честь мундира».

Татьяна АЛЁШИНА