Если задать в поисковике запрос «Владимир Иванович ВЕПРИНЦЕВ», получим: кандидат технических наук, доцент кафедры радиотехники Института инженерной физики и радиоэлектроники СФУ. Yandex знает всё! Но он ничего не знает.
Чего не знает Yandex
При желании Вепринцев мог бы стать автором увлекательного романа о своих путешествиях по горам и рекам, о знакомстве с легендарными личностями, о подсмотренных тайнах природы. Всю жизнь у него в рюкзаке — фотоаппарат или даже два.
— Горы, север, тайга… Когда ты туда попадаешь — приходишь очищенный, — говорит Вепринцев. — Там нет места всему мелочному, что окружает нас в обычной городской суете. Если ты не надёжен, то просто не приживёшься. Мне повезло: только я начал учиться в Политехническом институте, как сразу встретил людей с потрясающим взглядом на мир.
Сибирская Швейцария
— Вы коренной сибиряк?
— Хоть я и родился в Новомосковске Тульской области (прежде Сталиногорск), привезли меня в Сибирь ещё в пелёнках. Моя мама — коренная сибирячка, и я жил и учился в Шушенском до 18 лет. Для тех, чьё детство прошло в Шушенском — это рыбалка, купание, прекрасные пейзажи… Здесь, как известно, отбывал ссылку В.И. ЛЕНИН, тихое и райское место… Горки Журавлиная и Песчаная, озеро Перово, где любил охотиться Ильич, и другие места, связанные с именем вождя, мы знали, как «Отче наш». Два раза в год нас водили в музей Ленина, а соседка моя — бабка Анна СЕРЁДКИНА рассказывала, что была ещё девчонкой, когда Владимир Ильич жил у них на квартире.
Из села — прекрасный вид на Енисей, на горы. На северном склоне Западного Саяна — знаменитом Борусе, снег даже летом не тает. Эту местность часто называют Сибирской Швейцарией. Здесь, в Минусинской котловине — самое большое количество солнечных дней в Сибири и на Дальнем Востоке. А чего стоит сосновый бор! Сюда съезжаются люди со всей России, чтобы подлечить лёгкие.
— Говорят, имя Ленина обязывало; вы это чувствовали?
— Шушенское, конечно, выбивалось из общей картины сёл Красноярского края. Музыкальная школа, школа искусств здесь очень хорошие, прекрасная районная библиотека. Знаменитости приезжали, краевые театры наведывались.
В СССР было всего две школы имени Ленина: одна в Ульяновске, а другая в Шушенском. Нас учили самые лучшие педагоги. Я смог это оценить спустя годы и до сих пор помню своих учителей физики, математики. Школа всегда участвовала в различных краевых и союзных олимпиадах. Практически весь наш класс поступил в вузы.
Ещё помню два фруктовых сада: имени Ленина и имени Крупской. Какие чудесные, сладкие яблоки там росли!
Водные походы
— Интерес к истории, похоже, у вас на всю жизнь…
— Интерес к истории и любовь к спорту. Иначе я бы не отправился в первую карскую подводную экспедицию по следам «Геркулеса» в 1968 году, где мне пришлось научиться нырять с аквалангом.
В конце 1912 года в арктических льдах исчезла зверобойная шхуна «Геркулес», вышедшая на поиски важного для России Северного морского пути. Экспедицию возглавлял бывалый полярник, уроженец Орла Владимир РУСАНОВ; «Геркулесом» командовал Александр КУЧИН. На корабле была влюблённая в Русанова француженка Жюльетта ЖАН (врач и геолог). Тайна исчезновения одиннадцати русановцев не разгадана до сих пор. Их именами названы точки на карте: озеро Жюльетты Жан, мыс Русанова, мыс Кучина...
— Как пришла идея отправиться по следам экспедиции Русанова?
— Организатором нескольких экспедиций в Карское море был Сергей Афанасьевич ТАРАСОВ — военный аквалангист, один из основателей подводного спорта в Красноярске. Кроме того, он талантливый художник. В Политехническом Тарасов вёл техническую эстетику, дизайн и технологию металлов. С 1968 года мы были с ним достаточно тесно связаны. В составе экспедиции был преподаватель Суриковского художественного училища Гунар УЛМАНИС (из репрессированных латышей, после развала СССР его брат стал первым президентом независимой Латвии). Выдвинуться в Карское море на яхте было рискованным предприятием, но очень хотелось разгадать тайну века. Тем более что ещё в довоенные годы на острове Попова-Чухчина были найдены документы двух погибших участников экспедиции. Мы очень хотели найти следы погибшей группы, а для этого предстояло понырять. Все члены команды умели обращаться с аквалангом — прошли через подводный спорт, но не у всех был опыт погружений в условиях Севера.
— И вы ходили под лёд?
— Нырял. Температура воды была минус один градус по Цельсию. Но моей особой заслуги здесь практически нет, я просто выполнял задачи наравне с другими членами экспедиции.
— Среди ваших фоторабот есть снимки почти 40-летней давности — запечатлены эпизоды красноярской экспедиции по следам ещё одной легендарной шхуны — «Утренняя заря».
Д.И. ШВАНЕНБЕРГ на шхуне «Утренняя заря» совершил историческое плавание в 1877 году с командой из четырёх человек от устья Енисея до Санкт-Петербурга. Экспедиция длилась 4 месяца, прошла свыше 11000 миль — Ледовитый океан, четыре северных моря — и прибыла в столицу. Это было первое плавание Северным морским путём русских мореходов с востока на запад.
— Это путешествие мы предприняли к 100-летию плавания команды Шваненберга в 1977 году. Капитаном нашей яхты был преподаватель техникума Лев Викторович ТИМОФЕЕВ —один из активных яхтсменов на Красноярском море в то время, штурманом — Сергей Афанасьевич Тарасов. Втроём на яхте «Столетие», которую Сергей Афанасьевич смастерил из спасательного бота, мы прошли до Диксона. Честно сказать, хотели до Санкт-Петербурга, но нас не пустили. Потому что в то время на Новоземельском полигоне шли испытания ядерного оружия. Сейчас о петрозаводском феномене говорят открыто, а в те годы местные жители грезили светящимися НЛО. Когда мы на яхте шли обратно, я поймал радио «Голос Америки» из Вашингтона. Диктор открыто заявлял, что в районе Новоземельских проливов идут ядерные испытания.
Две яхты за всю историю красноярского парусного спорта выходили в Карское море, и в обеих экспедициях нам с С.А. Тарасовым
удалось побывать.
Горная эпопея
— Как бы вы ответили на вопрос: что такое Сибирь?
— Маленький кусочек на карте тех людей, которые в пределах Садового кольца живут… Для них Сибирь — дойная корова, не больше.
— А для вас?
— Это мой дом. Я не хочу никуда. У меня были возможности остаться в Москве, когда заканчивал аспирантуру. Предлагали работу, жильё. «Нет, — говорю, —мне Столбы снятся». Так что тут всё просто.
— Каким магнитом вас притянули горы?
— Ещё в Шушенском мечтал побывать на вершине Боруса, а когда попал в Политех, встретил людей, увлечённых горами. Был среди них и ТРОНИН Владимир (Боб), мы учились с ним в одной группе, он автор книги «Сказания о Столбах и столбистах». Потрясающий рассказчик, златоуст. Он отслужил в Польше, знал три языка.
Туристский вузовский клуб «Вибрам» пользовался популярностью. Сначала мы на Столбы поднимались, потом побывали на Памире, Тянь-Шане, на Алтае и т.д. Жизнь свела с альпинистами, о которых написаны книги.
Помню, когда мне, новичку, давали путёвку в альплагерь, говорили: имей в виду, что ты из красноярцев, а они всегда лидеры! Я видел, насколько одержимы эти люди: когда подходило лето, некоторые из них даже увольнялись с работы, если им не разрешали уйти в отпуск. Для них восхождения — это образ жизни…
В Дивногорске живёт Володя КОРОТАЕВ. Он одним из первых начал делать на горных лыжах сальто, руководил горнолыжной секцией-школой в Дивногорске. На 8-тысячнике спортсмен обморозил пальцы на руках и ногах, не сдался и после нескольких операций не только восстановился, но и вернулся в спорт. Продолжает ходить в горы, увлекается фотографией и полётами на параплане. Сибиряк Коротаев проделал то же самое, что национальный герой Франции Морис ЭРЦОГ, но Володя не стал национальным героем России, хотя его вполне можно назвать достоянием не только Сибири.
— Многие ваши снимки сделаны в природном парке Ергаки. Чем так заворожили вас эти места?
— Скалы не похожи ни на какие другие! Там на небольшой площади — озёра, водопады, ручьи, снежники, море цветов, тундра, кедрач, ценные животные (горностаи, соболь, медведь). А на Светлом озере даже две гагары живут — это птица редкая, но мне удалось поймать момент и сфотографировать.
Вспоминается один эпизод. Картинка в Ергаках. Я иду с фотоаппаратом. Жаркий день. В кедраче непередаваемые запахи… На тропочке возле озера Светлое сидит девчонка. Я спрашиваю: «Что одна?». Она меня не понимает, головой машет. Потом разобрал тихое: «Spanish» — она испанка. Это было 8 лет назад. Встречал в Ергаках и немцев… Может, быть иностранцев привлекает тамошняя аура? Говорят ведь, что чуть ли не внеземная цивилизация это всё построила.
В прошлом году видел картину в районе Красного озера, недалеко от хребта Ергаки. Очень много снега выпало, образовался козырёк на самом верху скалы — метров пять в длину, и оттуда медведица с двумя медвежатами катались. Заберутся, скатятся и снова взбираются…
— Именно катались, как дети с горки?
— Точно! До них метров 800 было, и мы, к сожалению, не могли слышать, как они урчали от удовольствия… Потом «семейство» прошло по гребню и перевалило на другую сторону. Это было зрелище!
По силе впечатления сравнить можно, пожалуй, только с ещё одной картиной, но уже не в горах. Мы сплавлялись на плоту по реке Подкаменная Тунгуска. Плот прибило течением к берегу. Утром слышу стук копыт по камням. Выглядываю: бросается олень с берега в воду. Сверху на него прыгает волк и начинает грызть жертву за загривок. Зову моего коллегу, тот хватает ружьё, стреляет в волка, попадает. Волк сваливается с оленя, а тот плывёт на противоположную сторону реки. Я потом прошёл по тропе, исследовал следы погони — кровь, клочья шерсти. Когда олень увидел плот и людей — он прыгнул к нам, чтобы спастись. Если бы не мы, зверю не жить…
В краю непуганых птиц
— Как человек бывалый, куда бы посоветовали сходить туристам и что посмотреть в крае и поблизости?
— Куда угодно! Наш Бобровый лог сейчас по качеству трасс не уступает Куршевелю (только трассы короче). Красноярское море, река Мана прекрасны как летом, так и весной. Удивительное место на границе Красноярского края и Кемеровской области — начало Горной Шории: тайга, речки — всё есть! Можно и наши солёные и пресные озёра посетить: Большое, Белё, Шунет, Учум… На востоке предгорья Саян — Кутурчинское, Манское, Идарское…
Вы спросите — дикие места, что здесь красивого? А я отвечу: снежные вершины, реки, водопады, озёра неповторимые по красоте. Чувство испытываешь, что попал в девственное место, где нет мусора, и, возможно, только что перед тобой прошёл медведь. Ощущение умиротворённости: никто тебе не мешает и никто «на ушах не сидит», не дымит, не сквернословит…
А вы думаете — в тундре нет экзотики? Когда человек попадает в день, бесконечно долго длящийся, и когда за 20 дней перед тобой успевает промелькнуть весна, лето и осень, когда белый медведь выходит на тебя и олень… За 20 дней расцветают цветы и тут же их снегом начинает заваливать… Это покруче, чем в сказке «Двенадцать месяцев»! Мне ещё повезло увидеть в бухте Западное Голомо на Таймыре чудо. Представьте себе: северный пляж, чёрная мелкая галька, свежий ветер, изумрудные льды, пенный прибой — и по этому чёрному галечнику идёт белый медведь.
— Судя по фотографиям, во время путешествий по Енисею вы не раз встречали и представителей коренных народностей… Чем запомнились вам эти люди?
— На Подкаменной Тунгуске я познакомился с охотником лет 60-ти, его звали Антон, из народа кето. Всё его имущество — изба за посёлком Кузьмовка в Эвенкии и лодка, в которой был рюкзачок со скарбом. Садился вертолёт, и лодку перевернуло. Она утонула в Тунгуске. Охотник подошёл, посмотрел, махнул рукой. А перед этим мы с ним провели две ночи в избе, и я узнал, что он воевал снайпером во время войны и что у него на счету около сотни немцев. Меня поразило то, что человек вернулся назад, к себе домой и оказался фактически не у дел: ни семьи, ни дома. И при этом — очень-очень добрый, попросишь — отдаст последнее, что у него есть…
— Со староверами тоже встречались?
— В Эвенкии, в посёлке Кузьмовка общался. Удивительно здоровые, крепкие, уверенные в себе, сильные духом. Что на нас не похожи — даже хорошо. Охотники все, рыболовы. Торгуют дикоросами, трофеями, рыбой. Некоторые даже бизнес делают: водят состоятельных людей на серьёзную охоту…
— Известно, что у путешественников есть разные поверья, приметы…
— В 1972 году, во время экспедиции в Карском море, мы выполняли задание краеведческого музея по отстрелу птиц и животных для изготовления чучел. Когда ребята стали отстреливать поморников, куропаток, кто-то спросил: а можно чаек? Оказывается, есть поверье — в чаек стрелять нельзя. В каждой чайке — душа погибшего моряка. И тот, кто нарушит этот запрет, будет наказан. Руководитель экспедиции С.А. Тарасов долго не разрешал никому стрелять по чайкам. Наконец, его «достали». И он ранил чайку. На следующий день мы начали строить небольшой сруб, чтобы прятаться в нём от ветра, и Тарасову упало бревно на пальцы. Он не мог надеть гидрокостюм и фактически перестал погружаться в море. В конце нашего пребывания студент старшего курса механического факультета Пётр АРХИПОВ убил чайку. Немногим позже, в Красноярске, он погиб — несчастный случай. Что угодно можно говорить: байка, поверье, но это факт — нет больше Петьки Архипова. Я очень редко это рассказываю…
Фото В. Вепринцева