Прошло всего пять лет, а кажется, это было очень давно, в другой жизни: создание в Красноярске федерального университета, чувство победы и исключительности у действующих лиц, необъяснимая дистанцированность города, трудности первых решений, информационные войны, неустанно провоцируемые СМИ... А сегодня за СФУ ногами и результатами ЕГЭ голосуют абитуриенты: в минувшую приёмную кампанию именно в Сибирский федеральный ехали поступать бывшие школьники не только из отдалённых районов края, но и из соседних территорий и ближнего зарубежья.
Впрочем, ректор СФУ Е.А. ВАГАНОВ 5 лет юбилеем не считает. Значит, мы будем говорить не о победах, а просто об уникальном пятилетнем опыте: модернизации образования для новой России.
— Евгений Александрович, что в создании Сибирского федерального университета начиналось с чистого листа?
— Отчасти с чистого листа решалась проблема формирования единого коллектива из четырёх исходных вузов: технического и классического университетов, архитектурно-строительной академии и цветмета. Ведь каждый вуз имел свои традиции, свою специфику и, что важно, свои корни, ориентированные на разные отрасли.
— И что было положено в основу единства коллектива?
— С самого начала были приняты правильные решения. Мы серьёзно занялись исключением дублирования по специальностям, существенно перестроили образовательные программы. Второй важный шаг — объединение бюджетов. Прежде чем оставить средства в институтах, нам нужно было разобраться во всех этих денежных потоках. И третья причина, благодаря которой мы небезболезненно, но достаточно быстро прошли весь этот путь, — качественная и оперативная проработка Программы развития университета, на которую мы получили дополнительное федеральное финансирование.
— Изначальную программу ведь пришлось сильно менять? Для этого даже специально приглашали международных экспертов из «Монитор-групп» (США).
— Нельзя сказать, что идеи, наработанные на начало создания университета, не были использованы в окончательной Программе развития. Но эксперты «Монитор-групп» её «заточили», привнесли, так сказать, западное видение того, как должна выглядеть программа. Были модернизированы управление, позиционирование СФУ, учтены ожидания разных групп и пр.
Следующий этап программы, принятый на 2011-2020 гг., мы разрабатывали уже сами, привлекая отдельных экспертов лишь в качестве консультантов.
— Цель федеральных университетов изначально была сформулирована несколько «общо»: создание вуза нового типа и модернизация образования. Что стоит за этими словами?
— Основная цель — повышение эффективности образования, сфокусированность на то, чтобы вузы готовили тех выпускников, которые были бы: а) востребованы во всех отраслях реальной экономики; б) готовы сами инициировать новшества, изменения в нашей жизни. Это основная задача, которая была поставлена, но понятно, что за 2-3-5 лет решить её полностью невозможно.
Очень важно формирование среды, которая воспроизводила бы специалистов и первого, и второго типа. Мне кажется, нам кое-что удалось сделать в обоих направлениях, но об этом, пожалуй, надо говорить с самими студентами, которые должны быть самыми заинтересованными критиками того, что в университете делается.
Встреча со студенческим активом за чашкой чая
— Помнится, в Сибирском федеральном предполагалось ввести единую фундаментальную подготовку для первых двух курсов…
— Этот подход мы серьёзно скорректировали. Ведь всё зависит от выбранной модели. Действительно, многие японские университеты именно по этой модели работают: там серьёзная конкуренция за места в тех или иных направлениях начинается после того, как все студенты проучились 2-3 года.
Но модели могут быть разные. Мы сейчас — после серии обсуждений, различных семинаров — склонились к тому, что фундаментальная подготовка принципиальна и реализуема для технических и естественно-научных специальностей. Там, я убежден, должны быть фундаментальные знания в трёх областях: в физике, математике, химии. Это база. Если вы её потеряли — дальше двигаться нельзя. Скажем, пропустите один год физики в школе — потом только репетиторство в течение двух лет поможет это восстановить. И в серьёзных западных университетах, особенно технической направленности, базовая часть присутствует, несмотря на то, что они гораздо свободнее в плане образовательных траекторий.
Что касается гуманитарных специальностей, экономических, юридических, — я считаю, что они могут начать специализацию с первого курса, если будут считать это целесообразным.
— Когда вы принимаете решение о выборе той или иной стратегии, перед вами, наверное, стоит некий образ «желанного СФУ». Какой из реально существующих университетов на Западе или в России ближе всего к этому образу?
— Скорее, это образ собирательный. Если говорить лично обо мне — то в нём разные черты и преимущества тех университетов, где мне довелось работать; в основном, американских. Общее в них — исследовательские институты как составная часть университетов. Мощнейший уровень научных исследований определяет и устойчивость вуза, и привлечение дополнительного финансирования, и набор наиболее талантливых ребят. У нас близкий к этому вариант — «Бауманка», при которой как раз работают крупные исследовательские центры. МИФИ сейчас также реализует подобную программу. Отчасти — МГУ.
— Как вы относитесь к заявлениям руководства страны, что 1200 вузов для России — это слишком много. Утверждается, что качественное преподавание студентам на сегодня могут гарантировать не более 80-100 вузов. А вот в Америке — 4000 университетов, хотя населения всего лишь в два раза больше, чем у нас…
— На мой взгляд, сокращение вузов — для России благо. Ссылки на Америку не очень убедительны. Во-первых, там большое количество частных вузов, про которые вообще никто не знает, что они есть и кого готовят. Я был удивлён, узнав, что в Бостоне около 55 вузов. Но известны из них 5-6, которые и являются лицом высшего образования США. Первоклассных в Америке — 200-300 вузов. А у нас множество вузов просто размывают качество образования.
Кстати, А. ФУРСЕНКО по этому поводу заметил следующее. Когда правительство объявило конкурсы № 218 (создание высокотехнологичного производства), № 219 (прoгрaммы развития инновационной инфрaструктуры), № 220 (государственная поддержка научных исследований, проводимых под руководством ведущих учёных) — то по всем трём конкурсам в сумме заявки подали только около 152 вузов. А ведь это основные три направления, которые представляют всю образовательную, инновационную и научную деятельность вузов. Получается, другие — не конкурентоспособны; а без этого в современном образовательном сообществе жить невозможно.
— Кстати, о конкуренции. Первоначально пилотными проектами были два федеральных университета — Сибирский и Южный, а сейчас их девять. Все они получили финансовую поддержку и развиваются достаточно бурно. Не вызывает ли у вас опасения, что это очень серьёзные противники в борьбе за дополнительное финансирование, за гранты, за абитуриентов?
— Политика министерства такова, что финансирование всё больше и больше предоставляется на конкурсной основе. Нужно доказывать, что вы сильны и кадрами, и наукой.
— А чем сильны другие федеральные университеты?
— Уральский традиционно —инженерными науками, потому что на Урале всегда была мощная промышленная база; там всё есть. То же самое — Казанский университет, который силён ещё и традициями, скажем, в химической научной школе.
— А Дальневосточный? К саммиту АТЭС-2012 там ведётся крупнейшее строительство, все объекты которого потом будут переданы университету, и это, наверное, привлечёт поток абитуриентов…
— Да, их кампусу можно будет позавидовать. Но там другая проблема — кадры. Миграционные потоки с Дальнего Востока очень интенсивные, и дефицит высокопрофессиональных кадров там был всегда.
— Все хотят изменений к лучшему, но никто не желает жить в эпоху перемен. Приходилось ли вам сталкиваться с саботажем управленческих решений? Можно ли сказать, что сейчас университет — это команда единомышленников?
— Нельзя руководить мощной разветвлённой структурой, если не будут приниматься ответственные решения на разных уровнях. Поэтому у нас изначально большая самостоятельность была дана проректорам, так что саботаж лично до меня не дошёл. Где-то он, наверное, был — от неумения работать, от нежелания что-то менять. Отчасти — из-за обманутых ожиданий, потому что вопрос обещанных зарплат остаётся открытым, хотя мы и пытаемся решить проблему самостоятельно, за счёт собственных ресурсов, наращивания объёмов НИР, НИОКР и т.д.
Что касается команды единомышленников, я считаю сам этот термин — единомышленники — странным. Мы ещё в студенческие годы писали всякие юморески на тему «Введение единомыслия в России». Я за инакомыслие, но за единодействие. Если решение принято, нужно действовать в соответствии с этим, даже если оно идёт вразрез с вашими представлениями. В руководстве должны быть профессиональные люди, с желанием не только реализовать себя, но и решать поставленные задачи. Конечно, каждый профессионал — индивидуальность, со своей точкой зрения; но у индивидуальности должно быть ядро и периферия. Так вот в ядре команда должна быть единомышленниками. В этом смысле проректоры в СФУ как раз такие: умеют и отстаивать свою точку зрения, и работать друг с другом, и предлагать новые идеи.
— Кого можно назвать знаковыми фигурами для Сибирского федерального университета?
— Те, кто работают сегодня в университете, работают на перспективу, — они все знаковые. Я могу назвать лишь несколько имён, представляющих разные группы, но этот список может быть длинным. В первую очередь, это профессура, которая делает лицо университета, — профессора А.К. Цих, П.В. Поляков, Г.Я. Шайдуров, А.П. Сковородников... Вообще основа политики в университете такова, чтобы знаковым был профессор. Тогда университет может претендовать на самые высокие рейтинги, самое лучшее образование, самую качественную науку и проч. Мы сейчас часто заявляем: «государство для человека», а поступаем по принципу «человек для государства».
Чем чаще мы будем говорить себе: университет — для человека, и действовать по этому принципу, тем скорее университет станет сообществом талантливых, эффективно работающих людей.
— А разве для того, чтобы мобилизовать огромный коллектив, не приходится завинчивать гайки?
— Никаких гаек мы не завинчиваем. Просто текущая работа требует слишком много отчётов, предоставления информации в разные министерства и фонды, соблюдения законодательных вещей. И многое из этой работы перекладывается из зоны управления на профессуру. Но это надо заканчивать. Надо понять, что АУП любого уровня призван обслуживать профессуру; которая работает со студентами, которая приносит деньги, которая зарабатывает авторитет…
— Вы упомянули о рейтингах. Сегодня они вошли в большую моду, которая порой педалируется самими вузами. В рейтингах увидели возможность манипулирования, то есть их используют для влияния на решение абитуриентов при выборе вуза, на отношение местной власти, возможно — на выделение дополнительного финансирования. Ваше отношение к рейтингам?
— Российские рейтинги прошли некоторый путь. Сначала имело место просто раздражение против западных рейтингов, куда наши вузы никак не могли попасть.
Первые попытки ввести российские индикаторы, более адекватные для нас, оказались не очень удачными. Но постепенно, нарабатывая опыт и получая обратный отклик, выбирая показатели, которые наиболее существенны и, что важно, которые можно считать (не экспертные, не репутационные, не надуманные) — шаг за шагом группы, проводившие рейтинги, стали давать достаточно объективные результаты. И это не потому, что в последних рейтингах мы попадаем в «пятёрку», «десятку» или «двадцатку» лучших вузов России. Просто теперь итог основан на серии суб-рейтингов, каждый из которых имеет свои индикаторы и выстраивает вузы в ясную схему.
— Не так давно один известный аналитический журнал опубликовал материал по итогам приёмной кампании в Сибири. В частности, речь шла о том, что Сибирский федеральный университет на фоне демографического провала 2011 года «обскакал» большинство сибирских вузов, перетянув к себе выпускников школ не только из Красноярского края. В частности, потенциальных абитуриентов не досчитались вузы Иркутска. Как вы это прокомментируете?
— Наверное, растущий имидж СФУ, его авторитет сыграл роль. Потом — мы граничим с Иркутской областью, так что приехать сюда — не такой уж радикальный шаг. И ещё — перспектива. Если молодые люди видят, что они могут здесь получить образование и затем иметь возможность для дальнейшей карьеры — то это проблема не вуза, иркутского или красноярского, а территории, которая более или менее эффективно развивается. Пожалуйста, рисуйте перспективу для вашей молодёжи: где она будет работать, когда окончит ваш вуз, куда пойдёт дальше…
— По итогам прошлого года СФУ признан самым инновационным вузом России. Назовите научные направления университета, претендующие на лидерство.
— Если говорить упрощенно, передовым является всё, что имеет дополнительное финансирование либо от компаний, либо по федеральным грантам. Потому что просто так ни компании, ни Федерация не будут вкладывать деньги. И у нас немало таких направлений. Одно из самых сильных — информационные технологии. Потому что самые серьёзные объёмы работ у нас с «ИСС им. М.Ф. Решетнёва»; это ГЛОНАСС, космос. Перспективное и конкурентоспособное направление — плоские антенны, позволяющие одновременно решать фасадные задачи; это сотрудничество с радиозаводом.
Есть готовые к коммерциализации или уже внедряемые в производство продукты. Это мини-ГЭС, это универсальные измельчители, магнитные мешалки, катализаторы и многое другое. Перспективное направление — энергосбережение, по которому сейчас активизируется Политехнический институт. Вот сделают они ветряки — простые, надёжные, обеспечивающие хороший результат — и будут лидерами. Я уже не говорю о тех направлениях в биотехнологии, которые мы развиваем совместно с ведущими учёными мира и под которые получили масштабные гранты.
— В СМИ много рассказывалось о том, что наиболее серьёзную поддержку СФУ оказала компания Роснефть, в кооперации с которой построен корпус для Института нефти и газа и сам институт развивается. А какие ещё компании вы рассчитываете привлечь?
— Сейчас со своими задачами к нам приходит «Норникель». РУСАЛ выступил с интересной инициативой — поддержкой студенческих научных работ; от этой компании есть и предложение о создании совместных лабораторий для обеспечения крупных заказов по НИОКР.
Я думаю, это сотрудничество у нас состоится, потому что и у РУСАЛа, и у других компаний сейчас больше трезвости и понимания, что западные технологии не так уж доступны, и если не будет своих разработок — вы всегда будете в числе отстающих.
— Расскажите, как будет выглядеть СФУ через 10, 20, 50 лет?
— Хотел бы я сам знать. Этот вопрос я вновь адресую студентам и молодым преподавателям. Что хотят они? Методом проб и ошибок мы что-то выстраиваем, но это не значит, что мы задали единственную траекторию, и по ней университет лет 20 будет катиться.
Всегда есть возможность повлиять и на скорость, и на результат. Чтобы не сформировать то, что потом, как ядро, прикованное цепью к ноге каторжника, будет тормозить.
СФ