Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
ноябрь / 2011 г.

Кто формирует повестку дня

Начнём с загадки? На самом деле, у ЭТОГО проекта очень много общего с Сибирским федеральным университетом. Нет, правда. Так же, как и СФУ, ЕМУ в этом году исполняется пять лет, — они ровесники. Так же, как и федеральный университет, ОН в своё время стал уникальным явлением в медиапространстве нашей страны, центром притяжения великолепных кадров и амбициозных идей. Так же, как и СФУ, чаще всего ЕГО обозначают звучной аббревиатурой. А ещё все студенты-печатники российских факультетов журналистики мечтают работать именно там — при этом к классическому журналистскому образованию в этом месте относятся с большим скепсисом.

Итак, отгадка: журнал «Русский репортёр». Первый номер вышел 17 мая 2007 года. Позиционируется как издание «для людей, которые не боятся перемен, не избегают ответственности, предпочитают сами определять стиль своей жизни». Периодичность — еженедельник.

Редактор отдела науки РР и крёстный отец знаменитой «Летней школы «Русского репортёра» Григорий ТАРАСЕВИЧ рассказывает о том, как начинался журнал, чем недипломированные журналисты лучше дипломированных и почему сотрудники его отдела не читают газет.

— Расскажите, как начинался проект «Русского репортёра» — издания для нашей страны совершенно нового по форме и содержанию.

— Есть такой издательский холдинг «Эксперт», который выпускает одноимённый деловой журнал, сейчас вполне себе тиражный и авторитетный. И вот однажды они захотели сделать издание, ориентированное не на бизнесменов и управленцев, а на обычных людей из среднего класса. Как отдалённая модель брались такие качественные тиражные западные еженедельники, как «Der Spiegel» или «Stern». С самого начала «Эксперт» сделал очень мудрую, хоть и не совсем очевидную вещь: новая редакция, редакция «Русского репортёра», создавалась целиком со стороны. Никто из сотрудников «Эксперта» не был туда откомандирован, поэтому нам с самого начала дали очень много независимости. И по стилистике, и по людям, и по тематикам, и по пониманию жизни. Мы принципиально не похожи на «Эксперт». Даже в другом здании находимся.

— Как удалось собрать такую мощную команду великолепных — и разных — журналистов? И создать редакционную атмосферу, которая в медиасообществе слывёт чуть ли не уникальной?

— Сказать, что проекты вроде «Летней школы РР» служат для нас источником кадров, было бы не совсем честно, хотя люди к нам попадают и оттуда, и всё больше. Вообще в «Русском репортёре» редко меняются сотрудники. У меня за пять лет существования отдела один человек ушёл, один пришёл, и ещё один недавно перешёл в другой отдел — вот и вся кадровая текучка. Что же касается атмосферы, то в этом изначальная заслуга главного редактора Виталия ЛЕЙБИНА, который не имел за плечами опыта руководства тяжеловесными официозными изданиями, советскими или российскими. Такими, где в большом кабинете главного редактора стоит большой дубовый стол, а за столом восседает каменная морда. Поэтому с самого начала всё было очень неформально, очень свободно. У нас в коридоре люди спокойно играют в теннис, несмотря на протесты коменданта. Далее, не появились у нас многие из бед, характерных для других редакций: какие-то интриги, подсиживания, пустые карьерные действия... Я имел опыт работы в других местах, поэтому могу сравнивать — всех этих гадостей у нас очевидным образом меньше. Плюс — здесь почти все без журналистского образования. Для многих авторов «Русского репортёра» он стал чуть ли не первым изданием, где они вообще начали заниматься публицистикой.

— Внутренняя свобода — это замечательно, а вот что касается свободы внешней? Есть вещи, которые «Русский репортёр» не может себе позволить?

— Тут ничего сказать не могу. У меня, например, не было такого, чтобы ко мне пришёл главный редактор и сказал: вот про это запретили писать. Ни разу такого не было.

— Может, потому что у вас отдел специфический — всё-таки не политика…

— Ну, не скажите. По отзывам коллег, количество запретных тем очень широко во всех областях без исключения. Вот, например, один товарищ-телевизионщик рассказывал, что у них существует табу на освещение проблемы признания вменяемым человека, которому когда-то был поставлен психиатрический диагноз. Странно звучит, да, но Минздрав в этой теме почему-то не заинтересован. А в «Русском репортёре», скорее, всё наоборот — я постоянно веду дискуссию с главным редактором, который считает, что мы должны жёстче выступать по отношению к министерству образования и науки. Лейбин требует более категоричных выражений, а я их постоянно и намеренно смягчаю. Почему? Потому что я считаю, что у нас не такое уж плохое министерство, и мы, конечно, можем позволить себе вольность, но должны при этом сохранить объективность. А объективность такова, что хорошего не меньше, чем плохого. Сам-то я из себя очень даже диссидент, но в данном случае стараюсь быть мягче.

На фото Анастасии КУЛАГИНОЙ — Летняя школа РР, 2011 г. Идет лекция Алексея Торгашёва

На фото Анастасии КУЛАГИНОЙ — Летняя школа РР, 2011 г. Идет лекция Алексея Торгашёва

Моменты из жизни школы

Моменты из жизни школы

— Есть ли что-то, что является предметом особой гордости редакции?

— Конечно, сам журнал и отдельные его проекты, вроде Wikileaks (с ноября 2010 года «РР» как основной российский партнёр скандального проекта публикует у себя секретные отчёты американских дипломатов. — ЕМ). Мы очень гордимся нашим ежегодным рейтингом самых авторитетных людей России, который составляется на основе исследования профессиональных репутаций. Тут дело не в том, что выбираются самые лучшие, или что у нас самая глубокая в мире аналитика — мы в один ряд с известными политиками и бизнесменами поставили учителей, врачей, учёных, и это очень правильно.

Чем ещё гордимся? Людьми, которые хотят с нами сотрудничать, как в этой недавней истории с бывшим воронежским участковым милиционером, не побоявшимся рассказать всю правду про своих недавних коллег. Вообще, главная фишка журнала — иногда мы от неё немножко отходим, но всегда возвращаем — это то, что мы стараемся формировать свою повестку дня и свой список проблем, которые важны для общества, и демонстрируем их читателям. Их, а не те, которые существуют в медийном пространстве.

— Так происходит благодаря тому, что читатели как-то подсказывают острые темы?

— Конечно, читатели влияют, но мы и сами влияем не меньше. Я имею в виду некое индивидуальное ощущение того, что важно и что неважно на сегодняшний день. Вот мне в этом отношении проще, я очень мало читаю других газет или Интернет. И я по своим критериям выстраиваю какую-то картину событий. Собственная повестка дня для нас невероятно важна. Вот, скажем, мы очень переживали, когда у нас вышел номер про застой, потому что тогда об этом говорили и писали все кому не лень. А вот когда мы делали нечто аналогичное про шестидесятые годы, об этом не говорил никто. Поэтому шестидесятые вышли отлично, а застой — …

— Как вы сами оцениваете своё влияние на российское медиасообщество?

— Никогда об этом особо не задумывался. Мы вообще немножко выбиваемся из российской медиатусовки, и в этом есть свои плюсы и минусы. Насколько я знаю, к нам относятся либо хорошо, либо никак, то есть вовсе не замечают. Мы мало у кого вызываем раздражение, что приятно.

— Пять лет прошло с момента старта. Нет никаких опасений за перспективы проекта?

— Риск есть всегда — мы ведь можем начать застаиваться, скучнеть, дубеть и так далее. Мы и дизайн журнала изменили, чтобы провести некую ревизию ценностей, ревизию стиля. Но, честно говоря, если бы у нас были проблемы, это, может быть, даже было и лучше. Если же вы имеете в виду ограничения свободы слова и прессы, то, по-моему, в стране к этому не идёт. Вот если случится революция, придёт оппозиция к власти, тогда и начнётся завинчивание гаек.

— Последний вопрос. Вся страна читает «Русский репортёр» — а что читают сами журналисты РР?

— Кто как. Те, кому это надо по долгу службы, читают очень много. В политическом и экономическом отделах — «Коммерсантъ» и «Ведомости». А наш отдел, в основном, читает умные книжки. Но вообще я считаю, что нужно осваивать «Сноб», «Эсквайр», даже журнал «Максим». Если нам чего и не хватает, так это, скорее, того, что есть в глянцевых мужских журналах, а вовсе не в серьёзной деловой прессе.

Евгений МЕЛЬНИКОВ

Красноярцы о РР

Василий НЕЛЮБИН, председатель правления Союза журналистов Красноярского края

— РР сегодня, на мой взгляд, самый лучший с профессиональной точки зрения отечественный журнал. Есть издания, которые более глубоко пишут об экономике, о спорте, о политике, культуре. Но РР — лучший образец классической отечественной журналистики, где главный герой — человек. И все события, о которых пишут корреспонденты РР, оцениваются именно с точки зрения реального человека: что это даст людям, как отразится на их судьбах... Если студенты спрашивают у меня рекомендации — на какую прессу обратить внимание, я отвечаю: «Читайте «Русский репортёр»! Здесь есть и журналистское расследование, и аналитика, и очерк, который практически исчез со страниц СМИ. В общем, РР — квинтэссенция всего лучшего, что есть сегодня в российской прессе».

Евгения ТУРТАПКИНА, заместитель проректора по науке и международному сотрудничеству СФУ

— Журнал с интеллектом. Прекрасно помню, когда купила один из первых номеров. В голове пронеслось: «Ну наконец-то!!!» Наконец-то появилось издание, читая которое, задумываешься, пытаешься провести параллели со своей жизнью...

Безусловно, он авторитетен, даже престижен. Нет, не так. Скорее, человек, который читает РР, претендует на звание интеллектуального, образованного человека, читающего. Осилить журнал, да ещё и обсуждать его... Это и времени стоит, и сил.

Темы — актуальные, подача, эмоциональность — выдержанные. Без скандальности, желтизны. Всё достаточно взвешенно, и представлены разные точки зрения. Однобокости нет, и это очень важно. После прочтения нет ощущения, что всё плохо. Наоборот, настраиваешься на позитив. Позитивно — не значит весело, но значит — без лишнего скепсиса и обречённости.

Валентина ЕФАНОВА, редактор газеты «Сибирский форум. Интеллектуальный диалог»

— Каждый раз, когда мы в редакции обсуждаем очередной номер РР, то говорим: они делают работу за всех! За общественность, за социальные службы, за сообщества учителей и медиков, даже — за родителей. Формулируют то, о чём мы думаем. Долбят проблему в одну точку, не позволяя развиваться сценарию «поговорили и забыли». Делают публичным достоянием какие-то невероятные инициативы, которые в разных забытых и не очень уголках России осуществляют обычные герои невидимого фронта… Лично для меня они открыли тех «маленьких навальных», которые в одиночку противостоят коррупции в различных регионах страны; познакомили с именами лучших авторов российских СМИ — например, Игорем НАЙДЁНОВЫМ и Сашей ДЕНИСОВОЙ. А ещё, не будучи завсегдатаем ю-туба, именно благодаря РР я узнала о таком феномене, как Игорь РАСТЕРЯЕВ. Теперь даже мои дети напевают его «Комбайнёров» и «Русскую дорогу»...

Ирина ПРОКОПЕНКО, генеральный директор Красноярской филармонии

— С удовольствием читаю журнал. Корреспонденты РР, если берутся за тему — будь-то наука или социальные проблемы — то копают вглубь и вширь, выезжают в командировки, исследуют тему со всех сторон. Привлекает и жанровое разнообразие, и форма подачи материалов. Меня, конечно же, радует, что журнал интересно пишет и на тему культуры, имеет свой оригинальный взгляд на неё.

Татьяна ТАРАСЕНКО, начальник отдела подготовки кадров высшей квалификации Сибирского аэрокосмического университета

— Читаю журнал давно, сейчас чаще — в электронной версии, но потом всё равно покупаю в киоске, чтобы «иметь у себя» (вообще, сайтом я не очень довольна, хотя фотографий там больше, к тому же — оперативно).

Что мне нравится. Иной взгляд на нашу жизнь — не тот, что представляют официальные средства массовой информации, телевидение. Еженедельная периодичность. Тематика, которая мне особенно близка. Очень много острых материалов — например, по Кавказу, по социальным проблемам. Нравятся их обзоры, скажем, публикация о всех книгах Пелевина или о том, какими способами предохраняются разные народы на планете.

Как специалист в области русского языка могу сказать, что порой вызывают недоумение некоторые их публикации по лингвистике — видно, что рассуждают непрофессионалы... Но многое я использую в преподавании, даже курсовые у меня сту­денты пишут по «Русскому репортёру», допустим, о форматах, жанрах и специфике издания.

Василий ДАМОВ, исполнительный директор «Сибирского медиа-института», блогер

— «РусРеп» — и это я могу сказать — единственный федеральный журнал, который периодически появляется у меня на столе, потому что в остальном я совсем отвык от бумажного чтения. У них одна из самых сильных фотослужб в России; я считаю, что таких всего три в стране — ещё у «РИА Новости» и «Коммерсанта». Журнал вполне подходит для семейного чтения, нет там заточенности на сугубо мужскую или женскую тематику, поэтому его с удовольствием просматривает и моя жена.

Очень сильным считаю у них жанр репортажа — из мест, откуда больше никто репортажей не делает. Как сейчас помню, какое в своё время на меня произвёл впечатление репортаж из екатеринбургского публичного дома. Или последние откровения воронежского милиционера — очень сильная вещь, и вот за это я тоже люблю «РусРеп».

Соб. инф.