Где искать культуру

— Мария, давайте для начала попробуем определить границы нашего разговора. Культура может быть…

— Во-первых, художественной. Могу сказать, что развитие основных тенденций идёт одинаково, что в Москве и Санкт-Петербурге, что в Красноярске. Даже в чём-то красноярцы идут с опережением. Совсем недавно был замечательный эпизод: отделение графики нашего института проводило выставку студенческих работ в Московской государственной художественно-промышленной академии имени С.Г. Строганова. Это один из старейших и наиболее авторитетных в России художественных вузов. Москвичи были впечатлены. Они не ожидали, что в глубинке, где-то в Сибири сохранилась школа, воспитывающая интересных графиков.

Ещё один знаковый пример: в МВДЦ «Сибирь» прошла выставка-конкурс «Молодая Сибирь». Участвовали художники не старше 35 лет. Столичных гостей, приезжавших на открытие, просто поразил уровень работ и то, что это не пылившаяся в запасниках коллекция, собиравшаяся десятилетиями, а недавно созданные вещи.

Я бы сказала, московская художественная школа выхолащивается. В ней накапливается усталость. С другой стороны — столичный зритель лучше осведомлён, куда ему пойти «за искусством». Как правило, большинство местных жителей в курсе, что и где им искать.

В Красноярске ситуация иная. Музеи рассредоточены, а главное — не всегда заинтересованы в рекламе и привлечении зрителя. У нас это времяпрепровождение для избранных. Тех, кто не ленится искать информацию или просто происходит из семьи с определёнными культурными традициями. Недавно мой студент сказал: хорошо было бы собрать всё красноярское искусство в одном мегацентре, огромном, как музей Гуггенхайма в Нью-Йорке. Нечто вроде музейного гипермаркета. Странная мысль, хотя в ней есть свои плюсы. Попытки такого рода уже делает Красноярский музейный центр на Стрелке. Только вот запутанные интерьеры и специфическое освещение не позволяют адекватно экспонировать классические полотна и скульптуру, поэтому в КИЦ ходят приобщаться в основном к современному искусству.

— А если захочется взглянуть на классические произведения?

— То идёшь на улицу Парижской коммуны в Красноярский художественный музей. А за представлениями о сибирском характере, о российской истории, за той самой «сермяжной правдой» лучше направиться в дом-музей В.И. СУРИКОВА.

— На художественную культуру влияет темп жизни в разных городах?

— Конечно. По моим личным ощущениям, жизнь в Санкт-Петербурге течёт быстрее, чем в Красноярске, примерно в два раза. А москвичи «ускоряются» раза в четыре по сравнению с сибиряками. Это иногда даже противоестественно. За суетой теряется внутренняя суть жизни, в том числе — культурной.

— И как тут не поговорить о роли Интернета и IT-технологий в современной культуре.

— Эта роль двойственная. С одной стороны, искусство в некотором смысле обесценилось, став доступным благодаря виртуальным экскурсиям. За пару часов можно «прогуляться» по Лувру или музею Прадо. Исчезла необходимость Пути к искусству. Зрители перестали быть паломниками, едущими на край света, чтобы увидеть чудо, пообщаться с шедевром. С другой стороны — и это возвращает нас к теме разговора — виртуализация искусства размыла границы географические, социальные, экономические. Красноярцы имеют доступ ко всем новинкам не только российской, но и мировой культуры. И опять же, это ведёт к тому, что мировую культуру (те же работы Микеланджело и Рафаэля) мы знаем лучше, чем творчество сибирских художников.

— А ещё Интернет позволяет демонстрировать собственные результаты творчества.

— И это принципиально отличается от того, как раньше художники изыскивали возможность устроить выставку в городе. Нужны были выставочные площади, обязательно было членство в Союзе художников, такая сеть устных договорённостей плелась, просто паутина. Сейчас выставить в Сети можно что угодно. Но зрителю здесь как повезёт: можно увидеть настоящее искусство, а можно и некачественные поделки.

— Какое столичное культурное событие вам запомнилось? Ну, скажем, из последних?

— Открытие Большого театра, конечно.

— Скандальное вышло мероприятие.

— Точно. Вот ещё один пример, что в «столицах» не всё так гладко и усеяно розами, как кажется. Премьерный показ «Руслана и Людмилы» прошёл под крики «позор!» и «enough!» («хватит!»). Я не против современных прочтений классики, просто в культуре должны быть неизменные ценности. Экспериментируйте на малых сценах, на специальных авангардных площадках. И оставьте Большому его роль символа, проводника классического искусства. Почему такие игры вообще стали возможны? В советский период были так называемые худсоветы. Существовало чёткое понимание того, что находится в рамках художественного вкуса, что эстетично, а что — нет. Определённый процент «брака» отсеивался. Жаль, что сейчас дела обстоят иначе. И ещё, мне кажется, виновна вечная российская погоня за западными тенденциями. Раз в Европе и Штатах культивируют свободу самовыражения — так у нас вместо замка волшебницы Наины на сцене появляется бордель. Не слишком ли?

— По техническим возможностям мы не отличаемся от жителей столичных городов, а с точки зрения внутренней свободы — мы обладаем ею в меньшей степени?

— Да, к сожалению. Сибиряки сами поддерживают мифы о своей провинциальности и о райской жизни в столичных городах. Хотя, мне кажется, в последнее время эта тенденция угасает. Cтановится больше успешных людей, не стремящихся уехать в Москву, «потому что там априори лучше». Дело ведь не в месте, а в том, как человек живёт, работает, о чём мечтает. Есть стратегия малых дел, когда стараешься сделать что-то значимое, хорошее в регионе, где родился. Например, художник Зорикто ДОРЖИЕВ в 2002 году с отличием окончил Красноярский художественный институт, кафедру живописи (мастерская А.М. ЗНАКА). Сейчас его работы хранятся в частных собраниях в России, США, Германии, Австралии. Он — мастер мирового уровня. Выставки идут одна за другой: Канны, Монако, Москва. Если вы посмотрите на его работы, поймёте: человек пишет духовную историю своего народа, поёт красками на холсте свою национальную песню, и это получается так честно и самобытно, что в нём заинтересована и Москва, и Европа, и Штаты. Насколько мне известно, у З. Доржиева в Бурятии появился менеджер или даже меценат, продвигающий его творчество.

— А как обстоит дело с меценатством в Красноярске?

— Такие люди есть. Просто многие из них предпочитают не афишировать свою деятельность. Как правило, меценатство начинается с общения состоятельного бизнесмена, банкира, представителя власти с конкретным художником. Сразу оговорюсь: если человек обращает внимание именно на современное и местное искусство — это знак больших перемен в его мировоззрении. Это совершенно не то, что вкладываться в «яйца Фаберже» или самую дорогую картину в аукционном прайсе. Наши меценаты — люди образованные, умные, избегают шумихи вокруг себя. Радует, что их с каждым годом становится больше. Художникам очень нужны союзники в продвижении их работ.

Нельзя назвать меценатом в полном смысле слова покойного директора художественного музея им. В.И. Сурикова А.Ф. ЕФИМОВСКОГО. Это был подвижник, с невероятной энергией собиравший коллекцию работ художников, в том числе красноярских, 70-90-х годов, которая теперь передана в собственность музею. Он мог бы по своим каналам, благодаря личным знакомствам, доставать «модную» живопись из столичных коллекций, но не стал. Напротив, доказывал ценность сибирской художественной школы.

Очень хочется, чтобы другие местные музейщики и галеристы избавились от комплекса провинциалов. Это же предрассудок чистой воды — считать, что всё ультрасовременное делается исключительно в мировых столицах.

— Давайте сделаем шаг в сферу культуры личностной, культуры общения. Сопутствующие штампы: петербуржцы — интеллигентны, отзывчивы, жить не могут без Эрмитажа, мыслят по-европейски. Москвичи — нагловатые и пробивные, во всём ищущие свою выгоду, «понаехавших» не любят…

— Да, так говорят (смеётся). Я год жила в Санкт-Петербурге, постоянно бываю в Москве в исследовательских целях и поняла: там больше, чем у нас, ценят качественное высшее образование. И гопник — персонаж скорее комический. А в Красноярске часто встречаю людей, для которых сериал «Реальные пацаны», идущий на ТНТ, это не юмор, а каноничное описание их действительности.

Я не чувствовала принципиальных культурных отличий, общаясь с московскими, петербуржскими, парижскими художниками. Москвичи только несколько завидуют сибирской искренности — у нас время идёт медленнее, мы можем позволить себе роскошь поразмыслить, отдохнуть, пофилософствовать. И ещё, мне кажется, они боятся конкуренции: приезжих не любят лишь потому, что те могут занять чьё-то нагретое место.

Конечно, невозможно не меняться, живя в Петербурге или Париже. Эти города потому не отпускают, что культура там проявленная, концентрированная, встречающаяся на каждом шагу.

Я говорю об архитектуре, например. Проходя мимо Лувра каждый день, ты волей-неволей выпрямишь спину и проникнешься определёнными ценностями. Станешь адептом западноевропейской культуры.

— Это, наверное, и есть та разновидность культуры, за которой просто необходимо ездить именно в столицы?

— Вот тут у меня нет сомнений: обязательно нужно, если есть такая возможность, посещать столичные города ради зданий, площадей, оформленных великими мастерами, ради фонтанов типа знаменитого римского «Треви». Этих впечатлений Красноярск не может дать по объективным историческим причинам. Никто и не требует. И это именно развивающее путешествие, а не бегство «в цивилизацию».

— Жителей европейских столиц воспитывает блестящая рукотворная среда — палаццо и стоящие на улице статуи эпохи Возрождения. А что воспитывает сибиряков?

— Природа. Горы, река, море зелени. Это главные устойчивые источники красоты вокруг нас. Не зря в сибирской художественной школе так мощно представлена пейзажная живопись. Очень люблю монументальные работы Б. РЯУЗОВА, произведения С. ОРЛОВА, Т. РЯННЕЛЯ. Но мы живём в нестабильную эпоху, поэтому художники обратились к внутреннему миру человека, к исследованию предметной среды, к камерности портрета.

В Красноярске делает первые шаги стрит-арт, искусство граффити. Вдруг на стенах заброшенных домов появляются настоящие картины. Меня это радует.

— А какие виды искусства сейчас популярны в Москве?

— Популярно искусство инсталляции. Англичанин Дэмьен ХЁРСТ, автор скандальных и даже отталкивающих натурализмом работ, провозгласил: «Чтобы современный зритель заинтересовался искусством, его нужно ударить по голове», то есть, шокировать, напугать. Столичные художники следуют этому тренду и выставляют совместно с западными коллегами экспонаты — один страшнее другого. Либо… остаётся «Салон». Официальное «придворное» искусство А. ШИЛОВА, И. ГЛАЗУНОВА: портреты дам в мехах, милых кукольных ребятишек с котятами. «Прослойки» между этими крайностями в столице почти не существует. Красноярское искусство в разы спокойнее, умиротворённее, «жизненнее», если так можно выразиться.

— Как с культурой общения у красноярцев?

— Есть стереотип о неулыбчивых сибиряках, и он иллюстрирует нашу страстность, как ни странно. Мы неприветливы и, может быть, не очень обходительны в повседневном общении с посторонними людьми и сослуживцами, элементарное бытовое хамство тоже не редкость. Но уж если нам кто-то понравится (причём порой немотивированно, спонтанно) — всё, будет всплеск буйной привязанности, сердечных разговоров по душам. Примерно так же мыслят черногорцы и другие славянские народы за исключением поляков, судя по моему опыту. Для западноевропейцев нормой является ровное доброжелательное и предупредительное отношение ко всем без исключения. Они улыбчивы профессионально, чтобы избегать конфликтов и не доставлять друг другу дискомфорта. Это подкупает. Помню, в Германии я не успела подойти к пешеходному переходу — автомобили тут же остановились, хотя горел красный свет, и водители имели полное право продолжать движение. Как с этим обстоят дела у нас — вы знаете.

— Что вы делаете, чтобы ваши ученики не обзаводились комплексом провинциала?

— Пытаюсь научить их свободно мыслить, не устанавливаю жёстких ограничений. Помимо работы в вузе я веду частные уроки. В коллективе дети «подстраиваются», «усредняют» свои способности, а на персональном занятии каждый раскрывает свою индивидуальность. Занимаясь сейчас с одним трёхлетним мальчиком, я вижу, что он обожает всяческую технику. В творчестве это выражается системностью. Персонаж в его работах обязательно окружён логически связанными предметами. А другой мой ученик в прошлом году нарисовал мистическое и странное «Рождество»: персонажи чертами лица и фигурами напоминали то ли инопланетян, то ли людей-аутистов. Космос на листе бумаги. Меня это поразило. У всех детей изначально свой взгляд на мир.

И ещё — важно знакомить маленьких красноярцев с местным искусством: не полениться сводить в музеи на каникулах, чаще бывать на выставках, культурных мероприятиях. Только тогда у них сформируется представление о том, что культура — это не абстрактное нечто, за которым нужно ехать на край света, а в том числе то, как мы общаемся друг с другом, какие произведения искусства создаём и как их воспринимаем. И у этой культуры нет конкретного адреса, она просто у нас «внутри».

Татьяна МОРДВИНОВА