Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
март / 2012 г.

Прейскурант современных новостей

В свете последних политических событий, взбудораживших всю страну в декабре-марте этого года, общественность с новыми силами принялась обсуждать давно, казалось бы, заезженную тему — сколь велика сейчас в России роль средств массовой информации и насколько адекватно они отражают воззрения аудитории? Поскольку СМИ — это не только способы и каналы доставки информации, но ещё и живые люди, естественно, что мировоззрение нынешних журналистов коррелирует с системой ценностей современной им аудитории. Или не коррелирует? Побеседовать об этом мы решили с заведующим кафедрой журналистики ИФиЯК СФУ Кириллом Александровичем ЗОРИНЫМ, недавно успешно защитившим кандидатскую диссертацию как раз по теме трансформации ценностных представлений медиаспециалистов.

— Действительно ли изменения в сознании медиасообщества соответствуют изменениям в обществе?

— Особенностью сознания медиаспециалистов, общающихся в силу профессиональных обязанностей со всеми социальными группами, является то, что оно формируется как бы на стыке ценностных представлений этих групп и отражает в себе сознание общества в целом. Поэтому в своей диссертации я предлагаю рассматривать медиаспециалистов, то есть различных профессиональных участников массовой коммуникации, как группу, чьё сознание может служить своего рода отображением сознания всего общества. Они — как связующее звено, часть нервной системы общества, посредством которой сигналы передаются из одного места в другое.

— А возможно вообще отследить изменения в таких тонких материях, как общественное сознание? И кого конкретно вы называете «медиаспециалистом»?

— Конечно, возможно, более того, динамика общественного познания давно является предметом различных исследований. Под медиаспециалистами я понимаю тех, кто организует такой вид общения, как массовая коммуникация. Это, прежде всего, журналисты, специалисты по рекламе, PR-специалисты и другие группы. Возможно, в будущем это будут также блогеры. Но пока их нельзя рассматривать как профессиональную группу. Это разрозненные кучки людей, индивидуалисты, которые излагают в Интернете исключительно свою точку зрения. Нет ни корпоративной этики, ни специального образования, ни ещё чего-либо, что бы их связывало, кроме самой коммуникации.

Вопрос о том, насколько полно медиаспециалисты представляют общественное сознание, дискуссионный, поскольку кроме массовой коммуникации никуда не исчезало и межличностное общение. Другие социальные группы контактируют друг с другом не только через СМИ. Но всё-таки в современном обществе СМИ оказывают весьма и весьма значимое влияние на массовое сознание. Они и отражают, и фиксируют, и формируют то, что происходит в головах.

— Отличается ли ситуация в России от мировых процессов?

— Я думаю, что особенностей здесь немного, доминируют общие тенденции. По всему миру медиаспециалисты сталкиваются с одним и тем же интересным явлением: поскольку возможностей для работы классических журналистов не так много, СМИ пытаются выжить, но не за счёт развития собственно журналистики, а за счёт замены журналистских произведений чем-то другим. Это и сериалы, и развлекательные программы, и справочная информация. Неслучайно в отечественных учебниках и статьях последних лет пересматривается даже само понятие журналистики. Если раньше оно было синонимично понятию СМИ, то сегодня уже нет. И не в последнюю очередь потому, что на телеэкранах и в газетах журналистских произведений немного. КВН, Comedy Club — это разве журналистика? Естественно, нет.

— Так, может, это понятие вообще пора вычеркнуть из словаря?

— Нет, ведь журналистика остаётся. Хотя, действительно, область для профессиональной самореализации журналистов сокращается, увеличивается спрос на рекламные продукты, на пиар. Коммерциализация, которую мы наблюдаем во всех сферах жизни, отображается и в профессиональном сообществе медиаспециалистов. Есть различные проблемы — скажем, деформация профессионального сознания. И проблемы не только в России. Хотя многие авторы пытаются представить всё дело так, как будто это только наши беды, последствия перехода от советской системы к современной. Но я думаю, что это не так. Потому что эти тенденции проявляются во всём мире в равной степени, несмотря на национальные особенности.

— А можно ли говорить, что у современной аудитории возрастает потребность скорее в субъективной оценке каких-то событий, нежели в объективном комментарии? Не с этим ли связано бурное развитие блогов на всех популярных медиапорталах?

— Здесь складывается парадоксальная ситуация — возможности для журналиста создавать и распространять объективную информацию о происходящих событиях сокращаются, а общественная потребность в этом, наоборот, усиливается. Ведь в условиях, когда так много рекламы и информационного шума, люди хотят пусть приблизительно, но разобраться в ситуации. А заниматься этим самостоятельно у большинства людей физически нет времени.

У человека, который вечером после работы приходит домой, нет ни сил, ни желания анализировать тексты различных СМИ и
выявлять, кто же говорит правду, а кто — неправду.

Это потребность даже не в информации, а в знании, которое помогло бы понять, что делать завтра, как планировать свою жизнь. Вот его как раз недостаёт, поскольку производство его сокращается.

Но есть и противоположные точки зрения. Например, немецкий философ Норберт БОЛЬЦ говорит, что сейчас многие люди погружаются в информационно-коммуникационное пространство не для того, чтобы что-то узнать, а чтобы просто пообщаться.

— А как это всё влияет на мировоззрение и поведение самих медиаспециалистов?

— На него очень сильно влияет экономический фактор. Производство журналистских произведений по-прежнему недёшево. Ведь любой сюжет, статья имеют чёткую материальную стоимость, которая включает в себя оплату труда журналиста, различные производственные расходы СМИ, транспортные расходы и много чего ещё. Но при современном уровне развития информационно-коммуникационных технологий, благодаря которым снизились издержки трансляции информации, окупить эти затраты всё сложнее. Объясню на примере.

Как только одно информагентство производит оригинальную новость, её тут же воспроизводят десятки изданий, потом ещё не известно сколько раз ретвиттят блогеры. Платить тому СМИ, которое создало оригинальный продукт, покупая газету, оформляя подписку, когда можно бесплатно получить новость «из вторых рук», для многих — абсурд. В результате медиаорганизациям становится всё сложнее и сложнее окупать расходы, а тем более зарабатывать за счёт журналистики.

Возникает несколько тенденций, связанных со стремлением снизить расходы. Первая — это конвергенция, то есть слияние различных видов СМИ (телевидение, печати, радио), которое подаётся как некое благо, но на самом деле им не является. Фактически журналиста за одну и ту же зарплату заставляют делать гораздо больше информационных продуктов.

Вторая тенденция — то, что люди, работающие в СМИ, всё чаще превращаются в медиаторов — неких посредников в области коммуникации. Это схоже с тем, что происходит у юристов, когда медиаторы помогают решать проблему без судебного вмешательства. Этому редакторов СМИ сегодня активно учат на Западе как стратегии выживания, когда журналисты становятся неким коммуникационным центром местного локального сообщества и объединяют людей на какой-то платформе (в редакции, на сайте), помогают им общаться.

— То есть, если ты не рекламист, то обречён быть медиатором? И не имеешь права вставлять собственные реплики в читательский диалог?

— Да, и мы это видим уже давно. В нашей стране прослеживается эта стратегия, когда во многих деловых изданиях журналист годами не имеет права высказывать свою точку зрения, он просто посредник в коммуникации. Это такая форма, когда бизнесмены общаются друг с другом не по телефону, а через журналистов деловых изданий, и те нередко просто технически компонуют их комментарии. Свои оценки журналисты высказывают редко, и только ограниченный круг имеет на это право (точнее, выполняет эту роль — независимого эксперта).

Наконец, ещё одна тенденция, о которой вы уже упомянули, — замещение, когда журналист начинает выполнять несвойственные ему функции, превращается в рекламиста или пиарщика. Это тоже мировая тенденция. И когда к нам идут поступать студенты, у них уже часто цель — не стать журналистом, а научиться писать пиар-тексты и зарабатывать за счёт них.

— Какое место журналистика должна занимать в общественной архитектуре, чтобы всё-таки оказывать влияние на умы и настроения людей?

— Западные авторы книги «Нетократия» говорят о том, что сегодня существенное влияние на общественное сознание оказывают экспертные сообщества, лоббистские группы, которые обладают неким знанием и неким капиталом. Они же решают, предоставить ли это знание всем, либо же оставить его для себя.

И здесь у журналистики два пути. Первый — становиться журналистикой элитарной, для узкого круга. Это, например, стратегия агентства Reuters, которое делает качественные новости, написанные доступным языком, но они так дороги, что обычный человек никогда не будет подписчиком информагентства. Основная аудитория таких новостей — это игроки фондовых рынков, которые нуждаются в объективной информации, чтобы зарабатывать деньги.

Тем же, кто не имеет нужных ресурсов, доступна массовая журналистика, где производство новостей заменено более дешёвыми информационными продуктами. И это, кстати, отлично видно на примере региональных СМИ. Когда-то телевизионные новости любого из красноярских телеканалов были сообщениями о событиях, теперь же они всё больше похожи на спецпроекты. Часто новости создаются прямо в студии при помощи приглашённых гостей. Из скандальных информационных поводов рождаются целые сериалы с легко угадываемыми телезрителями сюжетами. Гораздо проще и дешевле делать именно такие, обречённые на скандальный интерес «новости», нежели глубокие материалы с привлечением большого числа источников и экспертов.

— Какие сообщения имеют для современного зрителя большую ценность?

— А является ли современная аудитория масс-медиа чем-то единым? И теоретики, и практики, например Константин ЭРНСТ, в своих интервью подмечают, что от единой гомогенной аудитории уже в 2000-х мы пришли к существованию отдельных социальных групп, которые обслуживаются отдельными СМИ, и все они слабо связаны друг с другом.

В современном медиапространстве есть федеральный слой, крайне неинформативный, где субъекты страны представлены через призмы региональных мифов. Поводом для сообщения может стать только из ряда вон выходящее событие, как, скажем, взрыв дома в Астрахани или перестрелка в Железногорске. Далее — это региональные СМИ, которые всецело замкнуты на мегаполисе, как сейчас происходит у нас в Красноярске, и которые редко включают в свою структуру сообщения о том, что происходит в других районах краях. Наконец, это районная пресса, которая до сих пор наиболее близка к читателю, но при этом наименее профессиональна.

— А само медиасообщество внутри столь же раздроблено?

— Да, в среде журналистов нет того единства, которое наблюдалось в 80-90-х. Сейчас мы обрабатываем результаты опроса журналистов, который начали проводить на медиафоруме «Енисей. РФ» ещё летом 2011 года. Хотя исследование не завершено, можно констатировать, что отличает журналиста «районки» от журналиста СМИ краевого центра. Они по-разному относятся к аудитории, к источникам информации. В районах преобладает непосредственная коммуникация с людьми и работа с письмами. В городе же у журналистов до 35 лет основной источник информации — пресс-релиз. Соответственно, нет желания самим узнавать, самим добывать информацию. И это, наверное, отражает, в том числе, и аудиторные изменения. Городские СМИ (в отличие от районных, которые не шли по стратегии медиаторства, но сохранили характерные для классической отечественной журналистики черты) занимают исключительно вещательную позицию. Формально, конечно, у них есть и «интерактив», и обратная связь, но по существу всё совсем не так.

— Можно ли сделать прогноз о состоянии российского медиасообщества на ближайшее будущее?

— Отечественные теоретики отмечают, что в нашей журналистике был период, когда она могла стать другой — это начало девяностых. Ожидалось, что она будет не просто свободной и демократичной, но ещё и социальной. Что она будет работать не на владельцев и рекламодателей, а на интересы общества. Но, к сожалению, это время было упущено, произошла монетизация качеств и ресурсов, которыми обладали СМИ, в том числе и доверия аудитории.

Основная проблема — глобальная коммерциализация средств массовой информации. Социальные функции выполняют только государственные СМИ. Российская журналистика пошла по пути многих стран мира, и поэтому не является теперь чем-то оригинальным, равно как и её аудитория.

Единственное, на что можно надеяться: может быть, за счёт выпускников университетов с профессиональным образованием возникнет новый тип журналиста, который ориентирован не на удовлетворение интересов заказчиков, а на общество. Потому что надежда, что недостаток специальных знаний восполнят блогеры, развеялась. Они больше ориентированы на комментарий, на эмоциональное восприятие сообщения, а не на его анализ. Поэтому прогнозы, в целом, не очень радостные.

— Нельзя не отметить разницу в общественном влиянии СМИ у нас и на Западе. В ряде стран достаточно публичного скандала, чтобы человек ушёл с занимаемой должности, а у нас — что бы ни писали СМИ, никто не реагирует…

— Сказываются особенности, менталитет отдельных обществ, которые могут усиливать или ослаблять мировые тенденции.

СМИ — это часть системы под названием «общество». Да, когда-то считалось, что есть только один «правильный» путь развития СМИ — «западный». Они должны быть финансово свободными, независимыми от государства и так далее. Но сегодня очевидно: единственно «правильной» модели развития не существует.

Более того, несмотря на популярные в США программы демократизации других стран через обучение журналистов, поддержку определённых СМИ, давно доказано теоретиками и практиками: СМИ не будут работать по законам и правилам «извне», которые чужды конкретному обществу. Поэтому то, что где-то из-за публичного скандала уходят в отставку — на самом деле заслуга не журналистов и СМИ, а, прежде всего, самого общества, где такой поступок — норма. Но при этом не нужно идеализировать эти общества и считать, что наше априори хуже. В конце концов, пресловутая коммерциализация, которая меняет все социальные подсистемы, включая СМИ, — проявилась именно в обществах Запада, а потом распространилась по всему миру.

Евгений МЕЛЬНИКОВ