Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
апрель / 2013 г.

До основанья, а затем...

Если вы с детства привыкли считать Александра Невского национальным героем, то объявление его предателем Руси вас, мягко говоря, покоробит. Попытки уравнять вину Германии и Советского Союза за развязывание Второй мировой войны тоже оскорбительны для русского человека. Есть представления, впитанные с молоком матери, и они не подлежат пересмотру. А если вы считаете, что их всё-таки надо менять — в соответствии с исторической истиной и новыми задачами, которые стоят перед обществом — то начинать надо с перетряхивания всех основ.

Никита СОКОЛОВ (фото отца Якова Кротова)

Никита СОКОЛОВ (фото отца Якова Кротова)

«Российское общество усвоило себе образ истории, который ведёт к захирению и вырождению жизни». Такое хлёсткое заключение (с отсылкой на трактат Ф. НИЦШЕ) сделал Никита СОКОЛОВ — кандидат исторических наук, шеф-редактор журнала «Отечественные записки», публицист и специалист по вопросам формирования общественного сознания. Недавно он прочёл в Красноярске курс публичных лекций «Образ отечественной истории в разных традициях государственности: метаморфозы российских учебников XIX-XXI вв.» по линии Фонда Прохорова. Похоже, Никита Павлович — именно тот человек, чья позиция диаметрально противоположна всем нашим представлениям о российской истории, усвоенным со школьной скамьи. Чтобы соответствовать его радикализму, редакция сформулировала ряд столь же жёстких тезисов, дабы полярность мнений ничто не замутняло.

1. История нужна для воспитания патриотизма и любви к своей стране. Иначе её вообще не нужно преподавать в школе. А воспитывать патриотизм лучше всего на героических примерах, пусть даже отчасти мифологизированных.

— История — всё-таки наука. И как любая наука, она отвечает на вопрос, истинно или ложно некоторое утверждение. Как наука — она не имеет воспитательного назначения, а просто добывает знания. В своих практических приложениях она, действительно, используется в воспитательных целях, в частности, в школах. Но о воспитании какого патриотизма мы говорим?

Вслед за философом Владимиром СОЛОВЬЁВЫМ патриотизм я буду различать так: требование истинного патриотизма — желать своему Отечеству, чтобы оно было как можно лучше. А ложный патриотизм утверждает, что моё Отечество и так лучше всех и всегда было лучше всех.

В России и в дореволюционное, и в советское время воспитывался патриотизм оборонительно-милитаристского типа: кругом враги, мы должны дать отпор всем-всем-всем.

В школьном изложении конструкция русской истории имеет такой вид: вот было древнерусское государство, единое и могучее, оно процветало. Потом князей стало много, они его растащили на удельные княжества, и настало народу крайнее бедствие. Так обнищали, что пришли дикие степняки и на 200 лет Русь поработили. Потом московские князья железной рукой русский народ собрали, и народу надо эту властную вертикаль хранить и почитать, иначе без неё погибнет. И испокон веков Россия такая осаждённая крепость между диким Востоком и католическим Западом, а раз крепость — нужно все ресурсы поручить коменданту и не очень спрашивать, как он ими распоряжается.

Сам этот конструкт — изобретение идеологическое, потому что современным научным представлениям не соответствует. Древняя Русь не была единым монархическим государством, удельный период не был периодом упадка, степняки нас не порабощали — князья сами пошли на поклон к Батыю, им это было удобно… Вся эта конструкция с научной точки зрения ложна. Тем не менее она продолжает жить. Её придумал в 1811 году великий писатель Николай КАРАМЗИН, получивший небывалую должность «придворного историографа», и с тех пор она тиражировалась на протяжении всего XIX века, потом к ней вернулись в 1930-е годы.

Её цель — подталкивать человека к выводу, что «государство — наше всё», что ради сохранения могучего государства оправдано любое насилие (а могучее государство — это людоедское государство, мощь его — военная и террористическая)…

Как, например, опричнину преподносили? Да, как эксцесс, но при этом рассказывали, что Иоанн Грозный посредством опричнины сломил своеволие боярства и заменил его новым служилым классом, будущим дворянством. То есть опричнина в принципе вела к прогрессу. Такое объяснение опричнины может быть только на основе этой общей схемы.

А ведь помимо Грозного были в то время и свои демократические идеалы, и свои герои, но вы их не знаете, потому что вас так учили. Что вы слышали в школе об Алексее АДАШЕВЕ и его реформах, о Великом соборе 1549 года, о создании местного самоуправления? Ничего.

«Героический учебник», то есть рассказывающий о воинах, полководцах и других славных страницах, плох тем, что рождает милитаризованное мобилизационное сознание. В таком учебнике кто герои? Александр Невский, Иоанн Грозный, Пётр Первый. Ни про одного из них не рассказывается, чем народу отлился их героизм. Царствование Петра Великого закончилось страшным голодом, привело к полному упадку жизни нации — и крестьянской, и купеческой. Всё было парализовано и брошено в топку Северной войны.

Ведь надо же в истории находить других героев, не только кровопийц. Но других примеров вам не дают. До последнего времени ничего не говорили о митрополите Филиппе, пока Павел ЛУНГИН фильм не снял. Смута как преподносится? Польская интервенция, враги пришли в Москву. А они сами пришли? Или кто-то их позвал? Смута — это гражданская война в Российском государстве. И она была прямым следствием введения опричного порядка Иоанном Грозным. Как только на Москве вводится террористически-деспотический режим правления, немедленно значительная часть мужиков, по которым бьёт этот деспотизм почище, чем по боярам, разбегаются. Через 20 лет после введения опричнины можно было проехать от Смоленска до Москвы и не встретить ни одной живой деревни. Мужик сбежал в Литву, а ещё более — в степи. Как только династия пресеклась, немедленно возникла партия, стоявшая за преодоление опричного порядка, но оставалась и мощная партия сторонников твёрдой монаршей руки. Эти две партии боролись, а каждая звала на помощь — одна шведов, другая поляков. А интервенцию придумал и лично вписал в школьный учебник товарищ Сталин, ни у кого из дореволюционных историков вы не найдёте такого определения Смуты.

Представления об Александре Нев­ском мы усвоили по фильму Эйзенштейна. Конечно, его ещё значительно раньше канонизировала церковь, но в каком качестве? Как святого благоверного князя. То есть защитника православия. И не в XIII веке, когда он умер, а в XVI-м, когда достигла апогея распря между православием и католицизмом. Наша церковь окончательно расплевалась с Римом, надо было искать прецедент фундаментальных противоречий, и тут очень удобен оказался Александр Невский, который якобы против Крестового похода на Русь выступал. Хотя никакого Крестового похода не было, это придумал митрополит Кирилл, который написал в конце XIII века «Повесть о житии Александра Невского» (заметьте — не житие) и уже тогда в силу некоторых обстоятельств биографии был лютым ненавистником Рима.

2. Если последовательно в русской истории возводили в герои одних и не возводили других (не только Сталин, который придумал интервенцию, но и Карамзин, и митрополит Кирилл, и старец Филофей), в этом, очевидно, был смысл и историческое чутьё.

— Смысл был. И современные историки пытаются научить пониманию, в чьих интересах выдуманы эти герои. Сущность исторической науки заключается в понимании того, какими мотивами руководствовались исторические деятели. И какими действиями они своих результатов достигали. Вот задача истории. И если этому в школе не учить, лучше вообще этот предмет убрать из школьной программы. Лучше не надевать героические шоры, чем «знать» прошлое в препарированном и превратно истолкованном виде.

И здесь нет никакой особости — есть множество наций, которые обходятся без истории в качестве преподаваемого в школах предмета. Например — американцы. У них история относится к программе штатов: хотят — изучают, хотят — нет. А нация там скрепляется другим — представлением об американской мечте и о ценностях демократии.

Тот способ скрепы, который существовал в России и продолжает существовать сейчас, не соответствует современным задачам. Наша история воспитывает человека, который должен встать в строй и положить жизнь за Отечество. Не задаётся только один вопрос — кому это надо? Человек сам ничего не решает. Его воля к историческому творчеству парализована. А мы с вами вот уже 100 лет живём в позднеиндустриальном, а теперь уже постиндустриальном мире, для которого такая модель человека — человека конвейерного — оказывается неэффективной. Страна, в которой растят такого человека, проигрывает мировое соревнование.

Обратите внимание на финское образование. Крошечная страна, никем не уважаемая 100 лет назад глухая российская провинция. Чухонцы считались наименее толковыми работниками. Но они перестали изучать имперскую историю, воспитали другого человека — и пожалуйста, половина России говорит по телефонам Nokia.

3. Заказ историкам, который в нашем случае формулирует государство — хоть в лице Сталина, хоть в лице Путина — вполне можно считать заказом, соответствующим запросам общества.

СПРАВКА
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» от 15 мая 1934 г.: «Учебники и само преподавание носят отвлечённый, схематический характер. Вместо преподавания гражданской истории в живой, занимательной форме с изложением важнейших событий в их хронологической последовательности, с характеристикой исторических деятелей, учащимся преподносят абстрактные определения общественно-экономических формаций, подменяя таким образом связное изложение истории отвлечёнными социологическими схемами».

27 ноября 2003 года президент Владимир Путин на встрече с историками в Российской государственной библиотеке: «в своё время историки напирали на негатив, так как была задача разрушить прежнюю систему... Сейчас у нас иная — созидательная задача. При этом необходимо снять всю шелуху и пену, которые за эти годы наслоились», а учебники «должны воспитывать у молодёжи чувство гордости за свою историю и свою страну».

— Такой механизм постановки задач привычен для вертикально построенного общества. Но ещё раз повторяю: такое общество неэффективно. Одна голова решает, что должно быть перспективно, а что нет.

Простой пример. Очередной съезд КПСС решил, что главная задача — химизация сельского хозяйства. А в это время в США в каком-то гараже два пацана собрали «на коленке» персональный компьютер. И это оказалась столбовая дорога эффективности. А вовсе не химизация, куда были брошены последние ресурсы.

Эффективным оказывается общество, где каждый в своём гараже ищет способ решения проблем. Когда вертикально устроенное общество марширует по приказу одной головы, оно непременно попадёт в тупик, какой бы умной голова ни была.

Для постиндустриального общества нужен человеческий материал иной подготовки — готовый брать ответственность на себя, автономный и способный действовать солидарно с такими же автономными личностями.

У людей имеются разные проекты будущего, поэтому есть разноголосица мнений. И это было во все века. Нам кажется, что иначе, чем произошло, не могло произойти. Могло. Борьба людских мнений и воли могла обернуться совсем по-другому. И пока вы не понимаете, какие воли в каком направлении боролись в XVI веке, вы не понимаете историю.

Ровно это и надо объяснять детям: была большая проблема с административным благоустройством, и Алексей Адашев пытался решать задачу развитием местной инициативы. Иоанн Грозный его некоторое время поддерживал. Но когда он понял, что эта система должна достраиваться доверху и в конце концов приведёт к ограничению его власти самодержца, он выгнал Адашева, ввёл опричнину и устроил террористически-самодержавный порядок. Никакой заботы о народном благе и пользе для государства в этом не было.

Есть несколько способов обойти эту ловушку — воспитание неактивного, недеятельного человека (в неё попадает общество, которое проповедует государственно-интегрированную историю).

Можно просто преподавать науку, как англичане. Они не предлагают никакого национального нарратива, нет целостного повествования о британской судьбе. Они в течение семестра изучают какое-то одно историческое событие или документ, и на основании этого школьников учат оперировать источниками и из источников получать историческое знание. При этом неважно, от какого документа отталкиваться — от Прокламации Кромвеля или Великой хартии вольностей.

Можно пойти по французскому пути — перестать преподавать историю политическую и сместить фокус в историю повседневности, то есть культурную историю. При этом культура понимается антропологически широко, как описание механизмов целеполагания и жизненной ориентации. Молодого человека проводят по этому пути, необходимому для становления личности, понимания мира и своего места в жизни.

Для России, на мой взгляд, более адекватен был бы способ третий, немецкий. Когда хронологическое повествование всё-таки существует, но история преподаётся так, что в каждой точке есть альтернатива. В каждый момент истории есть много разных точек зрения, потом побеждает одна, другие отпадают, но в них опять может появиться надобность, если победившая заходит в тупик. И вот рассмотрением всех альтернатив, а не вдалбливанием одной точки зрения, и занимаются немцы в школе.

СПРАВКА
В 1976 году немецкие преподаватели общественных наук заключили Бойтельбахское соглашение, включающее такие принципы:
>> Преподаватель не должен использовать свой авторитет для давления на учеников.
>> В ходе занятия должны быть исчерпывающе представлены все научные и политические точки зрения на предмет, событие.
>> Ученика нужно научить анализировать историю таким образом, чтобы он мог соотносить её с личными интересами.

Когда вы учите «единственно правильно» — эффективность обучения близка к нулю в современных обстоятельствах. Вы рассказали ребёнку, что Александр Невский был герой и на льду Чудского озера побил тьму рыцарей. Но учебники — не единственный источник знаний. Ребёнок выходит из школы, садится в Интернет и обнаруживает совсем другую картину этого события. Тогда он понимает, что в школе его дурят, и перестаёт в принципе чему-то верить.

4. Переписывать историю — это её фальсифицировать.

— Вместо того, чтобы внедрять в современность средневековые стереотипы — что мы великое государство, которое преследует народное благополучие и непрерывно совершенствуется — надо не новую историю в том же героическом духе продолжать, а старую полностью переписать.

Те страны, которые были озабочены развитием человеческого капитала и тем, чтобы вырастить личность нового качества, пригодную для жизни в постиндустриальном обществе, а также стремились исключить милитаризм в своём будущем (потому что героическая история ведёт к созданию межнациональных напряжений и агрессии) — они свою историю переписали. И Франция, и Германия, и Япония. А вот Северная Корея — нет.

5. В России нет консенсуса (в том числе среди самих историков) по поводу взглядов на исторический процесс и преподавание истории, а потому — не следует разрушать традиционное, если нет альтернатив.

— Общественному консенсусу неоткуда взяться. Та корпорация экспертов, которая в развитых странах объясняет обществу, каковы могут быть варианты взгляда на историю и их воздействие на развитие нации, в России не существует. Нет авторитетной корпорации историков. Нынешние — деморализованы и не пользуются авторитетом. Поэтому совершенно не артикулирована проблема, о которой мы говорим: что от того или иного обучения истории зависит качество гражданина, которое мы получим. Общество должно решить, какого качества гражданин ему любезен. Тогда будет сформулирован заказ на школьный учебник.

Все профессиональные историки, которые не корочку получили, а работают в науке, безусловно, разделяют мою точку зрения. Но произносить её могу я и ещё несколько людей, которые не включены в корпорации. Остальные пишут мне электронные письма: какой ты молодец, продолжай-продолжай! А им самим нельзя — ректор или начальство придавят. Они служилые люди и не могут участвовать в формировании интенсивного общественного мнения, которое было бы необходимо. Я выгляжу этаким отважным говорильщиком от лица истории, просто потому, что могу себе это позволить — у меня нет исторического начальства. А был бы я на факультете доцентом — поостерёгся бы.

Тем не менее сейчас положение будет меняться, потому что уж очень большая беда грозит нам всем с новым наступлением казённого патриотизма. И университетские историки, и академические почувствовали предел, за которым станет совсем плохо.

6. Современное высшее образование ставит своей задачей выработку у специалистов профессиональных компетенций. Что в этом смысле молодому человеку даёт историческое знание — непонятно. Поэтому история всё более будет становиться необязательным предметом, предметом на выбор.

— Знание истории — необходимая вещь, чтобы понимать, что наша жизнь — значительна. Она имеет смысл, даже если мы не великие государственные мужи. От нашего решения меняется мир. История это ясно показывает. Человек должен быть ответственным существом, и этому учит правильное преподавание истории.

Кроме того, она учит некоторым историческим опытам. Главный воп­рос истории — соотношение мотивов и результатов. Когда СТОЛЫПИН преподносится как герой и стоятель за державу — это бессмысленно для человека, ничему его не вразумляет. А вот если сказать, что Столыпин, желая ускорить аграрную реформу, фальсифицировал народное представительство, разогнал Вторую Думу, сделал новый избирательный закон, по которому была выбрана Третья, послушная, Дума... Ему получилось удобно действовать, но народ перестал считать эти законы для себя обязательными. Потому что не имел представительства в Думе. И это важный опыт — нельзя безнаказанно фальсифицировать выборы, напоретесь на революцию. Знанию о таких причинно-следственных связях и надо учить в школе.

Мне приходилось читать лекции в Швеции и Финляндии, там давно существует система, по которой студенты обязаны набрать «кредиты» из разных областей знания. Общих курсов там нет, и я читал «Особенности либерального движения в России» и т.п. Так вот в числе слушателей было процентов 10 историков, а остальные — фармацевты, физики, химики, архитекторы. Они считали для себя это полезным. Для этого в обществе должно быть ясное понимание, что гуманитарная наука — не факультативное украшение жизни, подобно рюшам на платье, а выработка привычки к сложному целеполаганию и принятию сложных управленческих решений. Это надо любому человеку с высшим образованием, который собирается управлять коллективом.

Валентина ЕФАНОВА

СПРОСИ СЕБЯ

Моё мнение:
>> Я тоже считаю, что русскую историю надо полностью переписать.
>> Не трогайте историю и учите наших детей на героических примерах.