Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
май / 2013

За стройотрядами стояли в очередь!

«Иногда, конечно, приходила в голову мысль — ты так много агитировал за то, чтобы люди ехали на ударные стройки, может быть, ты неправильно поступал?»

Наверное, это никогда больше не повторится — романтика стройотрядов. Сегодняшним студентам и не объяснишь, что это такое, когда на всё лето уезжаешь работать в глушь, в деревню, на севера с компанией таких же обалдуев-ровесников, которые по приезде становятся вполне себе рабочими людьми — каменщиками, бетонщиками, плотниками. Какая гордость охватывает тебя, когда в конце сезона отряд уезжает, а построенное им остаётся людям, причём строили студенты буквально всё — это мог быть и жилой дом, и ангар, и железнодорожный перегон, и телятник, и клуб...

На заработанные летом деньги жили потом весь учебный год. А дружба, которая завязывалась в стройотрядах? Люди дружили потом всю жизнь. И это то, что получал от участия в стройотряде рядовой студент. А в масштабах страны студенческие стройотряды своими летними марш-бросками хорошо двигали вперёд экономику страны.

О том, как выглядел этот механизм изнутри, и вообще о жизни в советских реалиях рассказывает Василий Васильевич КУИМОВ, который в своё время прошёл путь от обычного бойца студотряда до первого секретаря крайкома комсомола.

— Вы работали в комсомоле с 1971 по 1981 год. Это время сейчас называют эпохой застоя. Как вы к этому относитесь?

— Трудно сказать, кто придумал термин «застой». Это такой идеологический штамп. Вот я сейчас в составе большой группы историков завершаю работу над книгой по истории Красноярска, пишу о 60-80-х годах XX века. Для того чтобы было понятно, что это был за период, скажу: в нашем Красноярске в то время, которое вы называете застоем, ежегодно вводилось 4-5 школ и до 13 детсадов. Выпускался такой объём продукции, который в данное время Красноярску и не снится.

Комбайновый завод выпускал 45 тысяч комбайнов, ежегодно сходили с конвейеров 800 000 холодильников… На сегодня единственный, кто сохранил своё производство на том же уровне, — это алюминиевый завод, который выплавляет от 800 тысяч до миллиона тонн ежегодно, только тогда рядом с ним был прокат — КраМЗ, который сейчас восстанавливается.

Люди стремились повышать свою квалификацию во всех отраслях, потому что шло насыщенное внедрение новой техники и технологий. Качеству уделялось большое внимание — в Красноярске две трети всей продукции выпускалось со знаком качества СССР, а этот знак соответствовал лучшим мировым стандартам. Если это застой, то что тогда сейчас?

— Наверное, имелся в виду застой в общественной жизни.

— Здесь надо понимать следующее: вот есть демократия, которая выплёскивается на улицы как протестная, — это одна демократия. А есть — я теперь это твёрдо могу утверждать, потому что сам прошёл через это — производственная демократия. И последняя как раз была характерна для того периода. Она означала, что человек был очень серьёзно включён в жизнь общества, в обсуждение вопросов развития своего цеха, бригады, предприятия и в целом страны. Что означала эта включённость?

В каждом цехе, бригаде, смене каждый месяц проходило три публичных события — собрание проф­союзное, собрание комсомольское и собрание партийное. Практически все люди были включены в процесс принятия решений в своём коллективе. И даже выдвижение в состав кандидатов в депутаты шло через цеха. В Красноярске в это время было 2 200 депутатов. Они не получали никакой оплаты труда, были люди общественные. Депутаты городского совета и семи районных советов. Каждый депутат ежемесячно встречался со своими избирателями в округе и принимал их, а также каждый месяц отчитывался перед какими-то группами. Это была производственная демократия. Такой включённости человека в социальную канву сейчас просто нет. Сейчас активность осуществляется через Интернет, митинги, принадлежность к отдельным общественным организациям. А тогда это было связано с интересами работы человека.

Cъезд комсомола. Делегация молодёжи на Красной площади.

Cъезд комсомола. Делегация молодёжи на Красной площади.

— Кто хотел, мог подняться по социальной лестнице?

— Абсолютно. Выросли все, кто стремился к этому. Комсомол поддерживал желание молодых людей учиться и повышать квалификацию. Центрами работы с молодёжью, помимо других организаций, были ударные комсомольские стройки. Край был одним из самых насыщенных в СССР по ударным стройкам. Опережала нас по количеству отрядов, которые приезжали, только Тюмень, там шло освоение запасов газа и нефти. Ну, а у нас были — железная дорога Абакан-Тайшет, Норильский горно-металлургический комбинат, который включал в себя две ударные стройки (рудник Октябрьский и Надеждинский металлургический завод), Саяно-Шушенская ГЭС, Красноярская ГЭС... На Красноярской ГЭС я сам проработал два года на возведении плотины, поэтому знаю это изнутри, не как комсомольский работник, а как обычный токарь.

Точно так же строились завод тяжелого машиностроения, Крастяжмаш и, конечно, алюминиевый завод — легенда ударных строек. Туда специально приезжали демобилизованные воины-пограничники, но их не хватало, поэтому на строительство КрАЗа прибывали другие отряды и просто шли добровольцы-комсомольцы с комсомольскими путёвками. По тем временам это был передовой завод, технологии, которые там осваивались, были самые передовые в мире на тот момент. Самые крупные в мире электролизёры тоже были созданы там. Надо сказать, что некоторая часть бойцов ударных отрядов, которые строили завод, потом перешли на его эксплуатацию, на постоянную работу.

— А каким образом комсомольская организация участвовала в стройке?

— Внутри каждой стройки создавался комсомольский штаб, возглавлял его начальник штаба, а дальше — комсомольские организации в подразделениях. Например, в строительном управлении, на основных сооружениях, в автотранспортном предприятии, на заводе железобетонных изделий, на цементном заводе и так далее.

Основная задача комсомольской организации была — координировать усилия, чтобы все процессы, где работают молодёжные бригады, шли без задержек, чтобы эти бригады своевременно выполняли все задания и, таким образом, соблюдался общий график строительства.

— Сейчас-то принято считать, что комсомол — это прежде всего идеология. А вы рассказываете о том, что он ещё и руководил производственным процессом.

— Да, комсомольская работа была тесно связана с производством, и стройки поэтому так назывались — ударные комсомольские. А что касается идеологии, то идеологическая работа была нацелена на то, чтобы молодые люди росли как профессионалы и как личности. И это получалось, в большинстве своём. Да, на комсомольских собраниях обсуждались разгильдяи, которые не вышли на работу, загуляли, подрались с кем-то. Это осуждалось. И большинство старалось соблюдать нормы поведения, быть порядочными людьми. Так же, как и сейчас, существовали какие-то рамки поведения.

По инициативе комсомольцев между стройками устраивались соревнования комсомольско-молодёжных бригад, проводились конкурсы мастерства — экскаваторщиков, сварщиков, бетонщиков, каменщиков, водителей. Выявляли лучшего в профессии.

На этих стройках работало огромное количество молодёжи. Среди моих друзей очень много тех, кто там работал. Я сам приехал в Красноярск из сельского района и нашёл себе работу на Красноярской ГЭС без всяких путёвок. Закончил школу, работал в леспромхозе и по направлению приехал в город учиться в институте и параллельно, чтобы было на что жить, работал.

— Много к нам приезжало стройотрядов из других регионов?

— Приезжали около 8-10 тысяч бойцов и 5-6 тысяч формировалось здесь, в вузах Красноярска. Это была целая система. Работа стройотрядов велась круглогодично: летом они работали прямо на стройках, а зимой шло комплектование новых отрядов, обучение бойцов профессиям, которые будут нужны им летом.

— То есть без профессии студенты в стройотряды не ездили?

— А как можно было поехать в отряд, когда ты ничего не умеешь делать? Они были обязаны иметь профессию. Конечно, в вуз приходили ребята, которые уже работали, отслужили в армии и уже умели что-то делать, но были и те, которых нужно было учить — бетон заливать, арматуру варить, кирпичи класть... Этому мастерству их учили в зимний период. Потом они сдавали экзамен на получение квалификации, получали профессию, например бетонщика.

В основном, стройотряды работали своими бригадами — бригада брала объект и строила его от начала до конца. Так можно было больше заработать и заодно получить высокую квалификацию, потому что человек умел делать все работы. Были электрики, водители, трактористы, кто угодно... Например, я имел четвёртый разряд токаря, и это была серьёзная квалификация. А со мной в группе учились ребята, которые были и механиками, и водителями, и экскаваторщиками. Вообще, я по первой профессии учился на инженера-механика, поэтому вместе со мной ездили серьёзные ребята, хотя были и вчерашние школьники, конечно.

— Выезжали не только на большие стройки, но и куда-нибудь в совхозы?

— Да. И это была серьёзная работа. За это время студотряды в крае построили огромное количество ферм, школ, клубов, детсадов, коровников, свинарников... А работы, связанные с мелиорацией? Сейчас об этом не говорят, а в крае огромное количество земли, которая была подготовлена такими отрядами и специально орошалась. Были работы, связанные с телефонизацией края — в то время не в каждой деревне, особенно далёкой, был телефон. Шла электрификация отдельных деревень — ставили столбы, тянули провода. Я в детстве жил в таких деревнях, где сидели с лампой, с лучиной... Период 70-80 годов — это период такого развития Сибири и России, которого после не было!..

Студотряд был в каждом вузе, и в нашу работу входило — набрать и утвердить командиров отрядов. Кроме того, в каждом отряде был комиссар, отвечающий за политическую работу, за то, чтобы ребята работали с местным населением. Они же, кроме того, что строили, выступали перед населением с концертами и агитировали местных выпускников поступать в их институт. По месту работы помогали одиноким ветеранам войны, инвалидам — заготавливали на зиму дрова, вскапывали огород, картошку в августе-сентябре перед отъездом копали.

— А кто готовил план работ и координировал заказы?

— Это всё было по линии комсомола. Всем процессом управлял краевой штаб студенческих строительных отрядов. Он устанавливал контакты со стройками, совхозами, леспромхозами, где и что нужно построить. Заказчики сами бежали, заранее подавали заявки. На все объекты студентов не хватало.

— Доля отрядов учитывалась в плановом строительстве, например в краевом?

— Конечно. Это было в плановом порядке. И деньги под это имели, и материалы готовили. И мы ехали только тогда, когда видели, что всё подготовлено, и мы будем обеспечены работой.

Чтобы было понятно — пример. В совхозе надо построить коровник. Директор совхоза заказывает проект и через какое-то время его получает. После этого он обращается в студ­отряд с заявлением, что у него есть проект, и он готов по нему строить. Тогда мы интересовались, есть ли у него под это строительство деньги. Если деньги имелись, следующим этапом был поиск материалов, необходимых для строительства. И когда материалы покупались, отряд заключал с этим совхозом договор и выезжал на место.

К этому времени половина или треть материалов должны были присутствовать на стройке, а мы должны были быть обеспечены жильём. Обычно мы жили в вагончиках или школе, или каком-нибудь общежитии. Жили и одновременно строили. По итогам стройки был расчёт. Но работа должна была быть выполнена качественно. Если это условие не выполнялось или что-то нарушалось, переделывали бесплатно. Эти объекты принимали специальные надзорные комиссии. Подписывала объект Госкомиссия. И только после этого выплачивались деньги. Я всё это знаю, потому что работал и бойцом, и командиром.

— Говорят, при приёме в стройотряды была конкуренция...

— Да. Далеко не все студенты туда попадали, некоторых командиры не брали. Если человек был ленивым, скандальным, не мог ужиться в коллективе, ему в студотряд путь был заказан. Вот в колхоз на уборку он мог поехать... Ведь и командир, и комиссар отвечали за то, чтобы отряд был слаженным, чтобы он был способен решить любую задачу, а нытики и тунеядцы любую работу могли осложнить. Более того, во всех студотрядах был сухой закон. Если кто-то выпивал — его немедленно отчисляли. Конечно, в жизни всякое случалось, бывало, кого-то и прощали за то, что выпил, но если информация появлялась в районном штабе, таком, например, как Канский — там находился районный штаб всей восточной зоны — что в таком-то отряде ребята накануне выпили, они немедленно отчислялись. А отчисление из отряда — это выговор в институте и всё прочее. Но зато такие меры поддерживали дисциплину, и люди проходили серьёзную подготовку к трудовым отношениям, после выпуска из института на производство они приходили готовыми мастерами.

— Участие в стройотряде отражалось в трудовой книжке?

— Как только он ехал в отряд, ему сразу же заводилась трудовая книжка. Он сдавал технику безопасности — каждое утро, выходя на стройку, расписывался, что её знает. А как иначе? Важно было ещё и сохранить жизнь и здоровье молодых людей. Чтобы студент не повредил ни палец, ни голову, чтобы он мог после отряда приехать к матери счастливым и с полным кошельком.

— Это, наверное, была хорошая материальная поддержка для студенческого бюджета?

— Я могу сказать, что только этим и жил. Стипендия была 35 рублей. Чтобы было понятно, что это такое, могу сказать, что на эти деньги я мог питаться в студенческой столовой три раза в день целый месяц. Правда, я получал повышенную стипендию как отличник и имеющий направление от леспромхоза — в итоге получалось 55 рублей. Но могу утверждать, что те, кто получал обычные вузовские 35 рублей, тоже нормально питались в столовой месяц. Сейчас на стипендию уже так не проживёшь. Мы, конечно, были скромны в своих желаниях — щи и котлета с макаронами уже хорошо. К тому же, во многих столовых, в том числе в студенческих, хлеб и горчица были бесплатными. Поэтому кто уже совсем не имел денег, приходил, покупал стакан чаю и ел хлеба кусков пять с горчицей. Было вкусно и сытно (смеётся). Всё случалось, мы же были молодые, не умели правильно распределять финансы.

— А девушки ездили в стройотряды?

— Конечно. Некоторые ездили в специальные отряды отделочниц, там и командирами были девчонки. Проводники поездов — тоже сплошь одни девушки, в основном, туда ездил педуниверситет, летом проводников обычно не хватало. Их зимой очень серьёзно учили, они сдавали экзамен на квалификацию проводника и получали удостоверение. Такая девушка могла завтра уйти из института и устроиться проводником, её бы с радостью взяли. Стюардессы. Работа в летней торговле — мороженое, квас и прочее — в основном, девушки торговали. И всё это были студотряды. Одни ехали на стройки, другие — исполняли ту работу, которая была близка к получаемой специальности.

— А были какие-то интересные случаи в вашей работе?

— Помню, я только устроился токарем на Красноярскую ГЭС и работал на авторемонтном заводе. Как-то организовали субботник. Это был конец сентября, я отработал всего две недели. Приехали мы на автобусе прямо на плотину, и нам объявляют: сегодня вы будете работать в патерне. А это такое отверстие в теле плотины, которое идёт прямо до дна. И там, на дне, надо убрать весь мусор, потому что патерна скоро будет закрываться. Я сразу стал искать лопату с коротким черенком, потому что решил, что отверстие там будет примерно два на три метра. Сажают нас в бадью, спускают почти на сто метров в тело плотины, и что я вижу? Там, в этой патерне, работает трактор! Который и сгребает мусор. А наша задача была — кидать этот мусор в бадью и отправлять наверх. Потом подметали метёлочкой и обрабатывали пылесосом, чтобы всё было чисто и стерильно. Чистота соблюдалась строго, я это видел сам. Люди к делу относились ответственно.

Про себя могу сказать, что когда работал командиром Канской зоны — а это 11 районов — заработал серьёзное заболевание желудка, потому что приходилось мотаться в отряды на попутных машинах, а поесть толком было некогда и негде. Мы с комиссаром выезжали в полшестого утра на машине, которая везла на стройку кирпичи или цемент. Доезжали до места, а обратно возвращались, когда машина ехала назад. Успевали поесть только в студотрядах. И так три месяца. Хотя задачу мы выполнили. Построили все объекты, которые запланировали. И вот так работали все командиры. За студотрядами хозяйственники стояли в очередь.

— Наверное, и семьи на таких стройках часто создавались?

— А как же? На всех ударных стройках всегда был дефицит невест. А парни часто после армии были, им уже хотелось создать семью. Такие молодые семьи руководство поддерживало и, как минимум, им давали комнату в общежитии. Это целое достижение тогда было. А потом тем, кто хорошо работал, достаточно быстро давали квартиру. Детские садики опять же строились, больницы, школы. Это уже были не пятидесятые — в палатках никто не жил. Например, прежде чем привезти людей на всесоюзную стройку КАТЭК — а это была одна из последних великих строек — мы потребовали, чтобы были построены общежития. Люди ехали отовсюду, помню, молдавский отряд очень большой приехал. В составе отряда одной из республик приехал работать даже один Герой Социалистического труда!

А наши ребята-красноярцы уезжали на БАМ. И сейчас некоторых из тех людей я встречаю здесь. Они с БАМа вернулись. Я, когда уже отошёл от комсомола и работал только в институте, иногда задумывался, спрашивал себя: ты так горячо агитировал за то, чтобы люди ехали на ударные стройки, может, ты неправильно поступал, может, ломал судьбы людей?

Потом многих из тех, с кем довелось работать, я об этом спрашивал, потому что меня это мучило. И знаете, ни один не пожаловался на то, что зря работал на комсомольской ударной стройке. Один человек сказал так: «Я благодарен тому времени, когда нас втянули в эту молодёжную среду, когда мы получили этот импульс энергии. Как ты можешь говорить о разрушении, наоборот, ты помог мне найти себя в этой жизни...» Я и сам рад, что мне довелось поработать в студенческих отрядах. Во время моей работы в комсомоле через стройотряды прошли где-то 200-300 тысяч людей.

Елена НИКИТИНСКАЯ