В ожидании генерального плана

Аркадий СУПОНИЦКИЙ, председатель правления Красноярской организации Союза архитекторов России

Нужен или не нужен генплан? Такая постановка вопроса равнозначна выбору «дышать или не дышать». Генплан — основной документ муниципалитета. Чему должны подчиняться бизнес, застройщики? А власть из чего должна исходить, что-то разрешая или запрещая? Понятно, что необходим какой-то принцип взаимодействия всех тех, кто развивает город, кто живёт на его территории.

Но есть другой вопрос, на мой взгляд, вполне правомерный, а потому требующий ответа. А почему именно сегодня надо начинать заниматься разработкой генплана? Ныне действующий генплан рассчитан до 2021 года. Однако есть несколько причин, по которым эту работу затягивать больше нельзя.

Первая из них порождена стремительным развитием города в последнее десятилетие, когда инвестиции в строительство были просто огромны. В какой-то степени возможности действующего генплана оказались уже исчерпанными. Сейчас жилищное строительство идёт в некотором противоречии с ним.

Вторая причина — комплексная транспортная схема и всё, что касается транспорта, по генплану реализовывалось недостаточно точно. Не построено ни одной многоуровневой развязки, не выдержана ни одна категория основных улиц. Вообще, что касается транспорта, генплан, к сожалению, не имеет силу закона. Допустим, нарисована в нём дорога. Но там же не говорится, что должна быть многоуровневая развязка. А значит, можно и восемь светофоров поставить. Вот вам и «пропускная способность». Миллиарды вложены, а толку?

Третья причина стала особенно актуальна в последние годы, когда начался стремительный вывод промышленных территорий и их распродажа. А такие масштабы не были предусмотрены. Конечно, что-то было и в действующем, да и в предыдущем генплане. Например, предполагался вынос нефтебазы, графитной фабрики и т.д.

Сегодня выводятся из промышленного оборота огромнейшие территории. А что дальше? Там остаются сотни собственников. И эти собственники уже пишут свои бизнес-планы.

А с другой стороны, куда денутся производства? Или мы вообще нигде работать не будем?

Единственно, чего я не понимаю — это сроки. Можно ли за два года выполнить такую сложнейшую работу? И выполнить качественно, с учётом того, что документ, созданный на деньги налогоплательщиков, прослужит долго.

И здесь закономерен вопрос: а что в действующем генплане было правильно, а от чего надо отказаться и в какую сторону идти? Если говорить о направлении, то сразу вспоминается агломерация, проект которой до сих пор лежит на согласовании в министерстве регионального развития. Не готовы и другие необходимые документы. Так стоит ли торопиться?

Константин ШУМОВ, главный архитектор Красноярского края

Сегодня Красноярский край имеет полный пакет актуализирован­ных документов терри­тори­аль­ного планирования. Исклю­че­ние составляет один лишь Красноярск. Все попытки убедить прежнее руководство города в необхо­димости обновить генплан ни к чему не привели. Как и попытки наладить взаимодействие с соседями. Когда началась работа над проектом Красноярской агломерации, дальше протоколов о намерениях дело не пошло. В результате получился некий бублик — вокруг всё спроектировали, а в центре оказалась дыра в виде территории с устаревшим основополагающим документом.

И вот наконец-то принято решение о корректировке генплана. Однако отсутствие в предыдущие годы планомерной работы по координации разработки документов территориального планирования спрессовало сроки до предела. Тем не менее, есть реальная возможность справиться с задачей. Для этого необходимо организовать систему управления проектом, создав группу по техническому сопровождению разработки генплана из наделённых персональной ответственностью представителей городской администрации.

Помимо обеспечения информационного наполнения разделов генплана (а информационная база таких документов сложна и объёмна) эти представители должны будут обеспечить взаимодействие с коллегами в краевом правительстве. Почему это важно? Согласно регламенту проект генплана должен быть рассмотрен всеми правительственными структурами. А значит взаимодействие, начатое на ранних этапах проектирования, позволит более оперативно решать вопросы при согласовании. К тому же Красноярск — город-миллионник, будущая столица Универсиады, обладатель памятников истории и культуры. То есть неизбежны согласования и на федеральном уровне.

Кстати, во многом осложняет работу над генпланом отсутствие утверждённого проекта охранных зон памятников истории и культуры. Этот документ, выполненный по заказу министерства культуры края, длительное время подвергался корректировке, связанной с изменением нормативов в области охраны памятников. И пока не ясно, насколько его последняя редакция соответствует представлениям города и разработчиков генплана. Утверждение проекта приостановлено из-за определенных разногласий в понимании вопроса городом и краем. Требуется выработка единого подхода к документу, от которого во многом будут зависеть принимаемые планировочные решения.

Город сегодня не имеет и нормативов градостроительного проектирования, отвечающих настоящему времени. Если корректировать генплан в их отсутствии, то в основу лягут нормативы советского периода. На примере парковок, создаваемых по этим нормативам, можно понять, насколько всё это серьёзно.

Так что процесс корректировки генплана и корректировки краевых и городских нормативов будет идти параллельно. И это ещё один повод для координации усилий.

Координации требует и вопрос агломерации. Все входящие в неё муниципальные образования сегодня имеют утверждённые документы территориального планирования. Вот только в них практически не учтены перспективы развития ядра — Красноярска. В результате записанное в генплане решение вынести промышленные площадки повисает в воздухе. Куда вынести?

Есть и другие моменты. Очевидно, что если бы процесс разработки основополагающих документов шёл в рамках агломерационного процесса, то не было бы сегодня сломано столько копий при поиске места под новое городское кладбище.

Таким образом, аспектов, усложняющих работу, более чем достаточно. А потому надо срочно организовывать группу, которая будет работать по каждому из них. Убеждён, что это должен быть формализованный орган с персональной, подчёркиваю, персональной ответственностью каждого. Только тогда можно будет рассчитывать на достижение желаемого результата в отведённые сроки.

Алексей МЯКОТА, руководитель архитектурной мастерской «АДМ»

На градостроительном совете, посвящённом началу работы над генпланом, было выдвинуто предложение по дополнению его очень важным для Красноярска разделом. Предложение обосновано уникальностью нашего природного ландшафта, который требует особых подходов к формированию городского пространства. Подходов, позволяющих избежать того неприятного диссонанса, который всё чаще бьёт в глаза, — диссонанса между природным великолепием и безликой, монотонной застройкой.

Как нам преодолевать эту ситуацию? Решение подсказала сама природа, обнажив скальные породы на вершинах гор, подступающих к Красноярску. Да и предки преподали хороший урок, поставив на Караульной горе маленькую часовенку. И закрепили этим небольшим акцентом огромное пространство, доказав, что и скромный объект, но поставленный в согласии с ландшафтом, может веками оставаться доминантой.

К сожалению, этот урок нами усвоен плохо — этажность растёт, но выразительности городу не добавляет. Откуда же берётся понимание, где какая этажность уместна? А ниоткуда! Этажность возникает без всякого понимания, исходя лишь из претензий бизнеса.

У нас есть только один оберегаемый ландшафт — часовня. Здесь все согласны — высокие дома рядом строить нельзя. А вот дальше — пожалуйста.
Но кто-нибудь анализировал это самое «дальше»? Вот и появляются так называемые акценты, раздражающие своей неуместностью и неуклонным стремлением размножиться в погоне за квадратными метрами.

Взять Студенческий городок. Огромный стилобат, на котором он покоится, подхваченный тремя высотками, на мой взгляд, выглядел эффектно, композиционно целостно. Но вот появляется четвёртая высотка… Уже и не знаю, чем всё это закончится.

Считаю, что пора в рамках Союза архитекторов выполнить работу, позволяющую служить неким регламентом для определения этажности в каждой обозначенной генпланом зоне. И в определении этих самых акцентов, которые, перекликаясь между собой и со своими природными собратьями, создадут целостное, гармоничное пространство. Уже сегодня необходимо обеспечить взаимодействие с разработчиками генплана, разработать методологию, позволяющую создать модель, которая может ими использоваться. И тогда генплан будет насыщен той самой внутренней, идентичной идеологией, без которой не может быть комфортного, эстетически привлекательного, интересного всем города.

Всё это в мировой практике давно известно. Методики для разработки подобных моделей существуют. Существуют и города, использующие эти модели. Например, Сиэтл. Связав воедино искусственный и природный ландшафт, этот город получил совершенно уникальные качества и достоинства.

Почему бы и нам не попытаться? У нас есть великолепный природный ландшафт, есть архитектурное и экспертное сообщество, есть, наконец, федеральный университет с его учёными и студентами, способными провести соответствующий анализ. Инициировав такую работу среди горожан можно получить очень интересные решения, связанные с какими-то моментами, не известными архитекторам. Например, историческими. Работа по созданию такой экспертной группы уже идёт. В неё войдут представители науки, культуры, бизнеса, представители разных профессиональных сообществ.

Ольга СМИРНОВА, главный архитектор компании «Сады Семирамиды»

В связи с началом работы над генпланом было заявлено, что город должен стать компактным. Конечно, как архитектор я понимаю, что МОЖЕТ подразумеваться под словом «компактный». Но понимаю, и что БУДЕТ подразумеваться. Когда строится город — это одно, а когда «квадратные метры» — совсем другое. В этом случае слово «компактный» автоматически переводится как «плотный».

Такого рода компактность мы наблюдаем уже давно. Местами, конечно. Кое-что осталось неизменным. Это массивы погребов у многоквартирных жилых домов, напоминающие убогие погосты. Это гаражные кооперативы счастливчиков, умудрившихся в автомобильно-стерильные советские времена обзавестись «Жигулями». Это и бараки с удобствами во дворе, которые на Копылова только сейчас начинают сносить.

В то же время давно застроено Ястынское поле и прочие безлюдные ещё вчера полынно-горькие пространства. И застроены так «компактно», что школу для микрорайона Пашенный придётся строить на острове Отдыха. И строить с крытым переходом через протоку. А как иначе — дети! Во что обойдётся городу эта так своеобразно понимаемая бизнесом «компактность»?

Бывая в Нью-Йорке, всегда поражаюсь солнцу, стоящему днём прямо над головой и заливающему собой каньоны улиц, заставленных небоскрёбами. Сороковая параллель! У нас же зимой многоэтажный дом на Красной Армии даже в полдень затеняет первый этаж дома на Копылова, что ближе к улице Киренского. А ведь между ними достаточно широкая полоса. А всё потому, что живём мы на 56-й параллели северной широты. И это нельзя не учитывать.

Как-то я решила посмотреть, как живут люди на нашей параллели, где солнце низко. Оказалось, в Скандинавии, в Канаде повсеместно на нашей широте люди расселяются свободнее, этажность меньше. Как уж у них там с отоплением и прочим, на что у нас ссылаются, доказывая неизбежность плотной застройки, не знаю. Знаю только, что деньги там считать умеют.

Высокая плотность только в Хельсинки и Стокгольме. Но и там жилые дома имеют, как правило, не больше пяти этажей. К тому же Хельсинки считается чуть ли не самой зелёной европейской столицей. Вот эти города можно смело назвать компактными. Назвать их плотными не повернётся язык — настолько они комфортны. А всё потому, что скандинавы хорошо знают, к каким печальным последствиям ведёт некомфортная городская среда и, в частности, нехватка солнечного света. Они не считают возможным усугублять положение, ссылаясь на экономическую целесообразность. А если быть точными, эту целесообразность они считают не с позиций бизнеса, а с позиции государства, несущего расходы, жёстко связанные с уровнем заболеваемости, травматизма, преступности, склонности к суицидальному поведению, к вспышкам массовой агрессии и прочим явлениям, которые в масштабах страны способны дать более чем впечатляющую «экономию».

Евгений ЗЫКОВ, руководитель архитектурной мастерской «Тектоника»

На мой взгляд, самая главная проблема генплана — это отсутствие механизмов его реализации. Мы имеем партитуру, но не имеем оркестра, способного её исполнить в соответствии с замыслом автора и к полному удовольствию публики. Самое главное, с чего надо начинать, — это создать такие механизмы. У нас же пока есть только механизм для написания партитуры. Но и здесь незадача. Что будем сочинять? Симфонию? Концерт для фортепьяно с оркестром? Город формируется исходя из миссии. А у Красноярска какая миссия? Какие у него приоритеты?

Мне кажется, что не только архитекторы, но и вся интеллектуальная городская элита должна сообща осмыслить, куда идём, раз уж решили обновить генплан. Тем более, что согласно действующему законодательству его придётся выносить на обсуждение общественности. Правда, я плохо представляю, как это будет выглядеть. Далеко не каждый архитектор может сходу разобраться в таком сложном документе. Обычно архитекторы с ним и не сталкиваются. Максимум, что используется в работе, — это градостроительный план, который готовится по каждой отдельной площадке департаментом градостроительства.

Надо сказать, что вообще-то существует и другой, более доступный непосвящённому инструмент. Это мастер-план. В чём разница? Во-первых, в форме подачи. Он может считываться любым специалистом — архитектором, чиновником, журналистом.

Прелесть мастер-плана ещё и в том, что в нём прописываются некоторые архитектурные характеристики. Генплан же это не регламентирует — процент застройки определяется правилами землепользования.

При этом делается некая «вилка» — при каждой этажности используется определённый коэффициент. Конкретный застройщик может выбирать этажность самостоятельно — 5 этажей, или 25. Выбор понятен. Мастер-план такой выбор ограничивает.

Но, к сожалению, идея мастер-плана (возможно не случайно) у нас в России дискредитирована после разработки генплана Перми. Так что будем обсуждать генплан. Возвращаясь к музыкальным ассоциациям, приходится признать, что мало у нас найдётся ценителей музыки, способных, заглянув в партитуру, воскликнуть: «Ах, какая красота!». А потому, думаю, роль «Красноярскгражданпроекта», имеющего в наличии грамотных «музыкантов», должна быть значительно серьёзней, нежели та, что ему сегодня отведена в работе над генпланом. Ведь при его реализации потребуется мониторинг. Надо будет отслеживать, как мероприятия этого генплана будут воздействовать на городскую ткань, какие процессы при этом запускаются. Генплан надо будет корректировать, адаптировать к меняющимся условиям. Иначе на каком-то этапе он станет бесполезен, а то и вреден.

***

Остаётся добавить, что предоставляемое нам законом право обсуждать такой важнейший документ, как генеральный план, требует и от нас некоторых усилий. И даёт шанс городскому интеллектуальному сообществу проявить активность, сплотившись вокруг идеи формирования комфортного, безопасного и эстетичного городского пространства.

Галина ДМИТРИЕВА