Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
октябрь / 2015 г.

На кого опираться краю

Формула «вузы должны стать локомотивом развития регионов» достаточно модна сегодня, все с тезисом согласны, с охотой его повторяют на разных уровнях, а представителям высшей школы он откровенно льстит. Но есть ли на самом деле у вузов условия, чтобы стать таким решающим фактором развития? Что мешает, а что благоприятствует этому?

Диалог о новых событиях в реформировании образования, о конкурентной среде и работе в одной упряжке с региональной властью сегодня ведут первый проректор по экономике и развитию СФУ П.М. ВЧЕРАШНИЙ и советник губернатора, председатель Союза промышленников и предпринимателей Красноярского края М.Г. ВАСИЛЬЕВ.

Новые инициативы центра

СФ: В Федеральной программе развития образования на 2016-2020 гг. появился термин «опорные вузы». Предполагается, что в большинстве регионов будет определён вуз, который отвечает требованиям развития региона, его специфике. Это внесёт некоторую ясность в перспективы развития или создаст для вузов напряжение, дополнительную конкуренцию?

П. ВЧЕРАШНИЙ: С появлением термина «опорные вузы», видимо, начнётся очередной цикл реформы высшего образования. Позволю себе небольшой экскурс в историю. Мы помним, что сначала, на рубеже 2000-х, была дана характеристика общего развития высшего образования в стране — что обстановка трагична. Потом стали обсуждаться национальные университеты, потом — появились федеральные. На фоне конкуренции разных концепций возникла идея исследовательских университетов. Далее выделили пул ведущих вузов страны и появился мониторинг деятельности университетов, вызывавший противоречивые точки зрения на выбор показателей качества деятельности университетов.

Сейчас, видимо, уточнились цели и задачи. Обозначился региональный уклон. И вот здесь и появилась эта ситуация с опорными вузами.

СФ: Она напрягает другие вузы?

П.В.: Появление опорных вузов на фоне пула уже имеющихся ведущих вызывает массу вопросов. Какую специфичную функциональную нагрузку будут нести эти университеты, решение каких задач с их появлением видит федеральный центр? Хотя уже сейчас понятно, что эти задачи будут определяться вместе с региональными властями.

Появление федеральных и исследовательских университетов — это были федеральные тренды развития больших округов и выход на глобальный рынок образования и науки, так обозначено в наших программах развития, такие задачи ставит, в частности, перед нами Правительство страны и Красноярского края. А опорный вуз, наверное, — это влияние на уровне большой агломерации. По крайней мере так пока видится…

Сегодня ведущие вузы достаточно жёстко мотивированы на выход в
открытое конкурентное пространство. Для федеральных университетов это уже многолетний курс. Мы должны научиться свободно конкурировать на международном рынке. Это очень непростая задача.

Если в Красноярске появится ещё один тип вуза, то хочется понять логику грядущих изменений. Ничего сверхособенного в этом не вижу, но… В Сибирский федеральный университет и федеральный центр, и Красноярский край (кстати, в отличие от большинства других территорий) уже вложили большое количество средств. Инвестируя в университет, они делали ставку на будущее. А появление опорного вуза — это что, «ниши», которые не может закрыть федеральный университет?... Наверное, скоро общественность это узнает.

СФ: То есть в регионах, где есть федеральные университеты, опорные университеты избыточны?

П.В.: Я считаю, что у всех должно быть понимание необходимости таких решений.

М. ВАСИЛЬЕВ.: Мы привыкли и, наверное справедливо, ориентироваться на западную систему высшего образования. Но здесь надо учитывать, что эта модель формировалась эволюционно — веками. Эволюция западных университетов естественным образом определяет «опорность» по отношению к близлежащей территории или государству. Конкуренция также выстраивается естественным путём. И когда мы смотрим на какой-то рейтинг и видим топ-100, то история каждого вуза этого топа — отдельная книга. Это серьёзная организация во всех смыслах слова — в финансовом, интеллектуальном, общественно значимом. Университеты были центрами всего в средние века, вокруг них формировались и города, и культуры.

Понимая эту важную вещь, можно оценивать то, что происходит в России. У нас эволюция закончилась в революцию 1917 года, и до сих пор мы переживаем период революционных изменений. Нам командуют сверху, что надо предпринимать, спускают контрольные цифры приёма, дают финансирование, назначают руководителей, намекают на отчётливые формулировки принципов работы, пишут миссию.

Я не критикую. Просто брать за образец западную модель и говорить: «Мы вас ведём своим кнутом и пряником в эту сторону», — это не означает гарантированный результат. Как могут конкурировать аграрный и медуниверситет? Даже набор по специальностям и профессиональной подготовке нам диктовали сверху, исходя из задач плановой, а значит, развивающейся по некому сценарию экономики. И за 25 лет, прошедших с момента поломки советской системы, мы не так далеко от неё ушли.

Да, конкуренция как попытка увидеть себя в российском или мировом рейтинге и оценить свои усилия — вещь полезная. Но я не очень понимаю конкуренцию внутри региона. Мне представляется, что внутри региона может быть только кооперация вузов по поводу решения общих проблем.

Рассуждая на тему возможности или невозможности иметь опорный вуз в крае, нужно исходить из того, на что регион должен опереться и для решения каких задач ему требуется опорный вуз. Не хочу говорить о конкретных вузах нашего региона, поэтому буду говорить об абстрактных. Скажем, есть педагогический вуз. Понятно, что при любых раскладах в экономике он должен быть, чтобы готовить учителей для всей системы образования, от дошкольного до высшего. И в этом смысле мы вряд ли найдём регион, где педуниверситет являлся бы опорным, в том смысле, что в регионе ничего больше нет, регион славится только тем, что готовит лучших в стране учителей.

Если же взять регион, аналогичный Красноярскому, где развита многоотраслевая экономика, есть разнообразные системы профессиональной подготовки кадров, то там вполне уместно в интересах развития региона назначить какой-то вуз опорным, определив, что вкладывается в это понятие.

До того момента, как слово возникло в федеральной программе и общественном сознании, в крае СФУ уже был опорным университетом, он им остаётся и будет ещё много лет.

Это не лесть, потому что те задачи, которые адресованы федеральному университету, для края являются важными, необходимыми для развития.

С другой стороны, пока непонятно, какую «опорность» центр видит за этим новым лейблом. И я вполне допускаю, что в рамках Красноярского края может быть конкуренция за это звание, допустим, между вузами, где есть серьёзная инженерная подготовка. Потому что их готовят и в Политехническом институте СФУ, и в СибГАУ, и в Технологическом университете. В этом смысле конкуренция возможна. Пойдёт ли она во благо региона — у меня готового ответа нет. Куда нас заведёт эта конкуренция — тоже не знаю.

П.В.: Ещё раз хочу вернуться к ответу на вопрос — настораживает ли нас (представителей федерального университета) появление «опорного вуза»в Красноярске?. Хочу ответить — нет. В своём будущем мы уверены, но прагматика заключается в том, что надо точно определить, кто чем теперь будет заниматься. На региональном уровне мы должны будем договориться, иначе начнём друг другу мешать. Всё это предмет разумного договора.

Вспомните, три года назад мы предлагали концепцию региональной реформы профессионального образования. В её главных постулатах было предложено практически то же самое. Это и профилизация, т.е. каждый занимается тем, что у него лучше всего получается; это и избавление от пересекающихся специальностей, не менее важное; восстановление научной деятельности в вузах. И что самое главное — в Красноярском крае должна была появиться своя Красноярская программа развития системы профессионального образования, согласованная с федеральным центром. Тогда эта идея была поддержана губернатором края, председателем Законодательного собрания края и группой депутатов. Но, к сожалению, профессиональное сообщество заявило позицию дожидаться указаний «сверху»… Сегодня «опорные вузы» — это федеральный тренд.

Диалог с властью: встречное движение

СФ: Хорошо, не будем говорить о конкуренции внутри региона, поговорим о межрегиональной. Существование сильной образовательной среды делает территорию конкурентоспособной. И к нам уже ежегодно приезжает тысяча абитуриентов из Иркутской области, чтобы здесь учиться. Получается, Иркутская область постепенно становится зависимой от того, каких специалистов и на каких технологиях их будет готовить Красноярский край.

М.В.: Так может для Иркутской области СФУ и станет опорным университетом.

СФ: Коль скоро каждый регион заинтересован в развитии своей сильной образовательной среды (как давно уже поняли в Томской области), не имеет ли смысл вкладываться в сильнейшие вузы, а не распылять ресурсы? И есть ли краевой заказ на то, какой должна быть система образования? Возможно, вузы придумали себе задачи и не видят более высокий уровень.

М.В.: Не прибедняйтесь. Вы как университет являетесь частью этой системы, участвуете в её проектировании, все дискуссии о развитии образования ведутся в профессиональном публичном пространстве.

Павел Михайлович ведь правильно сказал: Сибирский федеральный университет — это уже на века. Сколько Россия будет существовать, столько будут федеральные университеты, потому что, на мой взгляд, это очень удачное преломление федеральных интересов в регионы. И мне представляется — не знаю, насколько реализована эта идеология — что федеральный университет точно должен готовить, скажем, чиновников и госслужащих в СФО. Это будет оправдывать название федерального. Он должен вести исследовательскую деятельность в интересах федерального округа, причём по разным направлениям дисциплин.

А опорный университет — вещь сиюминутная, временная. Сегодня у тебя на эту палочку опора, а завтра — на другую. Потому что пространственное развитие диктуется из федерального центра. И если завтра здесь появляется нефтегазовый комплекс, уже конкурирующий с традиционными видами деятельности с точки зрения доли в региональном продукте, то тогда понятно и уместно, допустим, появление Института нефти и газа. Опорность СФУ проявляется через это.

П.В.: Если говорить про краевой заказ, считаю, что некая его конкретизация со стороны края, увязка с теми задачами, который край перед собой ставит, нам сегодня необходима. Пока это тонкая нить, её надо укреплять. Сегодня необходимо, чтобы правительство края, законодательная власть получали некие доклады, возможно, по узким, отраслевым направлениям развития экономики и социальной сферы, которые бы включали в себя варианты сценарных условий. Ведь это существующая практика, это документы, на которые ориентируются при принятии управленческих решений.

Выпускники магистратуры Института цветных металлов и материаловедения СФУ проходили обучение по программе, выстроенной под потребности РУСАЛ

Выпускники магистратуры Института цветных металлов и материаловедения СФУ проходили обучение по программе, выстроенной под потребности РУСАЛ

М.В.: Стопроцентное попадание. То, о чём вы говорите, должно быть основным моментом во взаимодействии с региональной властью. Власть должна заказывать тематику и форматы таких докладов по темам, которые власть волнуют.

Но параллельно этому, не конкурируя с этим, должна быть инициативная работа университета по прогнозированию развития территории, если угодно. Потому что власть ведь может не видеть результатов собственной деятельности. Или у вас могут быть альтернативные взгляды на стратегию развития региона, и это ваша работа в интересах власти и региона. В этом плане федеральный университет, безусловно, опорный в решении этих задач. Потому что никто как федеральный университет не способен проводить анализ конкуренции и сотрудничества регионов, скажем, в федеральном округе. Этот функционал у вас не отнимет никто.

СФ: На прошлом КЭФ-2015 Сибирский федеральный университет как раз делал такой доклад — по редкоземельным металлам. По идее, край должен как-то отреагировать на этот доклад — а была реакция?

М.В.: Не должен, а может. Доклад — это информация, требует анализа.

П.В.:
Университет и после КЭФ работал по этой теме, и свою работу мы довели до определённой точки. Дальше мы в одиночку двигаться не можем, нужны какие-то административные решения — следовать в этом направлении или нет. Аналитическую работу для принятия решений мы провели: подготовили материалы, привезли экспертов, которые раньше здесь не бывали. Да, у нас есть некий осадок от того, что вопрос остановился. Нам кажется, что это мегапроект для нашего края. Но такие комплексные решения — это не компетенция университета.

М.В.:
Университет, подняв этот вопрос, продемонстрировал возможность такого вектора движения. Эта тема может выстрелить не завтра и не послезавтра, но в анналах истории она осталась как предложение развития в эту сторону. И это точный пример, чем должен заниматься университет федерального уровня.

СФ:
А как сейчас формируется заказ власти на развитие?

П.В.:
Отчасти это происходит через Красноярский краевой фонд науки. Работу этого фонда, возможно, требуется модернизировать, но это в чистом виде инструмент реализации краевого заказа на исследования.

М.В.:
Я бы дополнил это таким механизмом, как краевые стипендии — это тоже элемент заказа на определённые отрасли, специальности. Мы поддерживаем докторов наук, исследовательские работы — всё это элемент государственного заказа, реальная политика края.

СФ: А потребность в тех или иных специалистах — как её считают в крае и как заказ увязывается с реальными потребностями рынка? Ведь мы помним историю, когда край не сделал заказ на бюджетные места для подготовки историков и ряда других гуманитарных специальностей. Оказалось, краю не нужны историки! Общественность с этим не согласилась, разразился скандал…

М.В.: Отнесите меня к общественности, я тоже с этим не согласен.

П.В.: То, что контрольные цифры приёма согласовываются (не формально) в регионе, явление относительно новое. Вузы к этому только начали привыкать. До недавнего времени, находясь на территории края и получая федеральное финансирование, вузы вели жизнь удельную. Сейчас рамки этого раздвигаются, что абсолютно оправданно.

На мой взгляд, помимо представлений количественных, надо усилить работу, связанную с качеством специалистов. Нам нужно понимать не только «сколько», а «каких». На уровне «сколько» — это борьба за бюджетные места, а необходимо, чтобы совместно появлялись требования к компетенциям выпускников.

М.В.:
У этой темы есть ещё одна грань. Подумайте о том, что если мы будем только заказывать утилитарно и даже доведём свой прогноз до совершенства, то есть будем точно знать, что через 5 лет нам понадобится 7 электронщиков и 6 стюардесс, — не сузим ли мы наши возможности для развития? Ведь образование — это не только обучение какой-то профессии, но и возможность образовать новых людей, человека, среду. Почему вы лишаете меня возможности стать биологом, решив, что их должно быть 18 в этом году (условно), а я вот приехал 19-й, и вы меня не возьмёте? 
Конечно, государство в целом определяет структуру занятости будущих лет, говоря: физиков — столько, лириков — столько. Но свобода манёвра должна быть, иначе где же наша региональная политика?

СФ: А как власть отслеживает выпуск: какие специалисты заполняют рынок труда, есть ли для них рабочие места? Ведь ежегодно на рынок выходит армия людей — и далеко не все выпускники могут найти себе применение на территории края.

П.В.:
Они найдут работу в других регионах, и если они конкурентоспособны — это как раз и есть наше преимущество. На рынке нет ситуации равенства, и слава богу.

М.В.:
Рассчитывать, что региональная власть должна постоянно мониторить ситуацию с выпускниками, их карьерным ростом — неверно. Это скорее задача самого вуза, и для вуза очень важно понимать: в никуда он готовит или нет и вовремя что-то поправить. Это инерционные вопросы, понять можно спустя 5 лет, что ты напрасно набрал лишнюю сотню на ту или иную специальность, потому что она уже не нужна на рынке. Но даже это вряд ли надо считать ошибкой. Это риски и тех людей, которые пришли на данные места учиться. Они же пришли не просто в вуз, а на конкретную специальность. Но даже если ты получил высшее образование в специальности, которая не так востребована, как вчера, — это всё равно неплохо. Как выпускник, я не приду вас обвинять: что же вы учили меня профессии, которая не в топе.

П.В.: Кстати, это тоже предмет подготовки специального доклада для региональной власти: о количестве, качестве, структуре выпуска и др. О трудоустройстве нам довольно успешно удаётся собирать сведения. Может, это должно стать даже публичным документом.

СФ:
Коль скоро мы говорим о диалоге с властью — какая поддержка нужна вузам Красноярска? И получают ли они её?

П.В.:
Край уже много инвестировал в СФУ, и инвестиции во многом себя оправдали: изменилась структура вуза, престиж края серьёзно вырос с точки зрения абитуриентов из других регионов, в университет начали приезжать на работу в лаборатории профессора и исследователи. Наверное, это в ближайшем времени отразится и на структуре людей, которые ассимилируются в городе Красноярске и крае, мы очень на это рассчитываем. Мы на высоком уровне уже способны выполнять прикладные задачи, которые необходимы региональной власти и т.д.

Разумеется, мы рассчитываем, что инвестиции будут продолжены. Прежде всего — вложения на Универсиаду. Это же национальный проект, даже не только с точки зрения построения инфраструктуры, хотя это очень важно. Но не менее важно изменение общей культуры людей некогда закрытого города. Необходимо и изменение облика города на более современный, если хотите, глобальный комфортный облик.

СФ:
Какое место отводится СФУ в стратегических документах развития региона? Университет входит в число активных агентов, за которым записаны генеральные функции? Или просто отдельных экспертов приглашают на обсуждения, мозговые штурмы и в этом смысле говорят: «университет участвовал»?

М.В.:
Если правительству края требуется какое-то экспертное мнение, как правило, это мнение формируют люди. Так что в этом качестве большинство представителей университета известны. Но и сам университет мог бы быть местом для обсуждения тех или иных проблем, причём по собственной инициативе. Все же знают, как плохо в городе организовано дорожное движение. На днях губернатор ещё одно совещание провёл, там участвовало несколько людей из СФУ, но их участие ограничивается советами, они не берут на себя ответственность за эту работу. Я их не критикую — это такая модель поведения. Но ведь задача не решается силами чиновников, там интеллекта гораздо больше, чем задач власти: чистое моделирование, математика, гидравлика, просчитывание экономических составляющих. В решении таких проблем участие советами результата не даёт.

А то что университет не только может быть точкой притяжения и агентом формирования новой городской культуры, но и является таковым много лет, для меня очевидно. Да и сам Красноярск — это в том числе университет, потому что половина руководителей во власти и бизнесе — воспитанники Политехнического и КГУ, покопайтесь в биографиях…

П.В.: Мы проводим массу конференций по различным прикладным проблемам, причём к нам приезжает большое количество международных экспертов. Но очень часто на этих конференциях участники не обсуждают проблемы города и края, предельно конкретные — экологию нашей жизни, развитие «зелёных» технологий, оптимизацию логистики и развитие транспорта в Сибири. О чём угодно говорим, но только не про самих себя.

М.В.: Я занимаюсь вопросами подготовки стратегии и развития региона, на базе университета мы видим несколько площадок, где проводили ряд обсуждений, так что университет является серьёзным субъектом программы развития. Как верно и обратное: любая стратегия должна включать в себя развитие университета.

Будущая элита

СФ: В федеральной программе, где предусмотрены те самые опорные вузы, о которых мы говорили вначале, также предполагается масштабная переподготовка учителей и подготовка технической элиты, которая впоследствии должна предлагать стране «сложные инженерные проекты». Вроде бы красноярские вузы этим уже занимаются, но вопрос состоит в том, какова должна быть доля таких специальностей, какие имеются на это ресурсы и должны ли они быть увеличены?

П.В.:
На вопрос, что такое «техническая элита», должны ответить специалисты по кадровой политике ведущих наших предприятий. У нас проект специального инженерного образования реализуется уже в течение 2 лет. Что подобного рода деятельность необходимо расширять — понятно. Но каждое направление подготовки жёстко увязано с тем или иным предприятием, с той или иной технологией, программы подготовки формируются с учётом их требований.

Кроме этого мы даём выпускникам проекта серьёзную языковую подготовку. На двухмесячной зарубежной стажировке показываем им лучшие мировые практики. Так что выпускник такой магистратуры достаточно свободно говорит на иностранном языке, погружён в образцы зарубежных технологий по своему профилю, имеет опыт проектной деятельности. Но это точно ещё не элита, потому что нет практического опыта. Хотя все 2 года обучения эти ребята непрерывно проходят практику на предприятиях.

Мы не считаем данный подход каким-то новым, скорее это исправление ошибок последних лет. Подготовка инженера не может происходить в аудитории с энциклопедией в руках.

В начале этого учебного года мы встречались с руководством одного из крупнейших предприятий города. Выяснилось довольно много разрывов в представлении руководства предприятия о нас, и это для нас тоже информационный провал. Мы долго обсуждали тему изменения идеологии взаимоотношений. Если мы говорим о лаборатории, которую хотим построить, то сегодня это не означает, что предприятие должно профинансировать её строительство, в смысле — «дайте денег». Нам всем необходимо, чтобы их лаборатория, решая их задачи, находилась на территории университета, использовала имеющийся в университете научный потенциал, исследователей разных отраслей и в дополнение — уже имеющуюся материальную базу.

Если мы говорим про подготовку специалистов для цветной металлургии, то это не: «дайте денег, мы вам целевым образом за ваши деньги кого-нибудь подготовим». Нет, нам нужно, чтобы их люди участвовали в разработке требований к компетенциям выпускников, чтобы они дали возможность приобрести нашим выпускникам начальные навыки освоения технологий. Мы, вкладывая государственный ресурс в такую подготовку специалистов, сегодня ещё раз говорим о необходимости радикальных изменений в инженерном образовании.

А пока руководители предприятий, когда смотрят на университет, думают, что нам нужны только их деньги.

Приведу ещё один пример — представители автобизнеса и транспортной отрасли. Год назад у нас была встреча с некоторыми из них. Кстати, спасибо им за прошедшую встречу. Это очень успешные бизнесмены и уважаемые образованные люди, но, общаясь с нашими коллегами, говорят: вы же опять просите денег! Я пытался их переубедить: да мы не просим, деньги ваши нам не нужны. Нам нужно, чтобы ваши испытательные центры, если вы их строите, были на нашей территории. Или давайте вместе создадим образовательные программы современного уровня.

Сформулируйте заказ по компетенциям, а мы вложим в это государственный ресурс, потому что для этого и существуем.

Смена парадигмы диалога с производственниками — это шанс подготовить современного конкурентоспособного инженера.

М.В.:
У нас есть предприятия, которым однозначно нужны продвинутые инженерные кадры. И есть, кто это уже делает. Яркий пример — красноярский завод «Радиосвязь». У него непосредственное сотрудничество с 10-11 кафедрами СФУ, ваши люди там проводят большую часть времени, порядка 200 студентов проходят там практику. Конечно, это исключительный пример с точки зрения создания модели отношений, которую в своё время придумал Р.Г. ГАЛЕЕВ. Вот он и есть — техническая, инженерная, управленческая элита. Он понял, что ему для выполнения своих задач нужны специалисты другого уровня, которых просто взять негде. Поэтому пришёл сюда и организовал вашими силами производство нужных ему специалистов. И уже десятки выпускников у него работают. Причём профессионализация начинается рано, он отбирает ребят из профтехучилищ и приводит в вуз. Растит из них спецов, которые со временем, дай бог, станут такими галеевыми.

Ровно такая же система подготовки есть в других вузах, например у ваших коллег в Аэрокосмическом университете, где система отработана десятилетиями, ещё со втузовских времён. И это наша тропинка в будущее. Дорогой она не станет, к сожалению или к счастью, потому что всех студентов по такой модели готовить невозможно. Оно и не надо.

Насколько можно тиражировать эту модель? Крупные корпорации, вроде бы, тоже являются такими потенциальными заказчиками. Вот нефтегазовый комплекс по аналогии с «Радиосвязью» должен бы здесь сформировать научную школу подготовки специалистов для себя.

И сейчас, когда мы говорим по поводу нашего общего краевого развития, в типовых соглашениях с крупными компаниями надо прописывать не только то, что мы, мол, вам налоговые льготы, а вы нам детский сад. Не менее важно, чтобы крупная компания создала в вузе свою кафедру, школу подготовки, привезла сюда профессуру... Это важнее — и это им по силам. Здесь тоже необходимо встречное движение.

СФ: К сожалению, нужно заканчивать этот важный разговор, хотя мы не обсудили ещё очень много вопросов, актуальных для всех нас. Например, те же рейтинги, их влияние на региональную политику; перспективы консорциума красноярских вузов; программы развития высшего профессионального образования и др. Надеемся, встречи в таком камерном или более расширенном формате будут продолжены, и слышать друг друга мы будем значительно лучше.