«День и ночь» на пути к пониманию мира

— Марина Олеговна, как удаётся выпускать толстый литературный журнал в экономически сложные времена, да и в обычные тоже? Каков тираж «ДиН» и где он распространяется?

— Сейчас «День и ночь» выходит благодаря поддержке края. Спасибо и нашим депутатам, и правительству края, и Агентству печати и массовых коммуникаций, которые последовательно поддерживают местные культурные и литературные проекты. Каждый год мы участвуем в конкурсе на предоставление субсидий, разработанном специально для СМИ, который реализует социально значимые проекты, и пока удавалось его выигрывать.

Этих средств хватает, чтобы издавать журнал тиражом в 1200 экземпляров. Тысяча сразу уходит в библиотечный коллектор и через него распространяется практически по всему краю, в районные и муниципальные библиотеки, отправляется в Москву и в библиотеки других городов, с которыми у нас налажены дружеские контакты. Небольшая часть остаётся, чтобы мы могли отправить авторские экземпляры, ещё часть уходит на подписку.

Конечно, 1200 — это немного. Но каждый номер «ДиН» выкладывается практически на всех специализированных интернет-ресурсах, в том числе и в популярнейшем «Журнальном зале», и на портале «Мегалит». Мы используем все возможности, которые предоставляет Интернет, и таким образом журнал расходится гораздо более широко, чем это позволяет «бумажный» тираж. Референтное литературное сообщество в основном оценивает «День и ночь» очень высоко. Многие называют его в десятке самых престижных русскоязычных изданий.

Не говорю о том, что наши авторы живут в разных странах — условно «от заката до восхода». Коллеги-иностранцы, с которыми я общаюсь, тоже очень одобряют и контент журнала, и его оформление.

— Толстый и регулярно выходящий литературный журнал в провинции, причём журнал высокого уровня, — необычное явление. Красноярск, можно сказать, даже не дорос до него… Почему, как вы считаете, «День и ночь» стал феноменом, какие предпосылки существовали для этого изначально?

— Наверное, это чудо. По сути, журнал возник вопреки времени и обстоятельствам. В начале 90-х, когда всё рушилось, в крае вдруг счастливым образом пересеклись интересы бизнеса, писателей, представителей власти — тогдашнего губернатора Валерия ЗУБОВА, директора завода комбайнов Льва ЛОГИНОВА, знаменитого красноярского художника-дизайнера Олега АМПИЛОГОВА и многих других. Первый номер «Дня и ночи» был подписан в печать в декабре 1993 года и вышел в свет в январе 1994-го.

Понятно, что очень многое в судьбе журнала было связано с участием и именем Виктора Петровича АСТАФЬЕВА. Без него ничего бы не случилось. Именно он тогда поддержал инициативу красноярских писателей, которые мечтали о местном журнале «не хуже московских».

Может быть, сыграли свою роль центробежные вихри 90-х — тогда все регионы стремились создавать у себя что-то своё. «Солнцев и его команда» решили: мы же можем! И основали журнал, словно соревнуясь с московскими «толстяками» — «Новым миром», «Знаменем», «Октябрём»… Поначалу «ДиН» был тоненьким, скромным, на серой бумаге. Но к его созданию подключились лучшие литературные силы региона во главе с Виктором Петровичем: Роман СОЛНЦЕВ, Эдуард РУСАКОВ, Сергей ФЕДОТОВ, Николай ЕРЁМИН, Андрей ЛАЗАРЧУК, Михаил УСПЕНСКИЙ… Эта замечательная когорта смогла подготовить достойное издание. Правда, никто особенно не верил, что «День и ночь» долго продержится. Роман Харисович Солнцев каждый год говорил: всё-всё, этот номер последний, больше не могу, закрываемся. Наверное, это было чем-то вроде заклинания злых духов — журнал выходит до сих пор. Недавно мы сдали в печать последний, шестой, номер этого года и вплотную занялись формированием «портфеля» на следующий, 2016-й. При этом «ДиН» не просто «продержался» 22 года. Он совершил множество открытий, значимых не только для литературы края, но и для всей современной литературы на русском языке.

— Кто придумал название журнала?

— Даже не знаю. Само словосочетание достаточно избитое, однако в нём есть важный для нас смысл: с самого начала предполагалось, что журнал станет площадкой для диалога между разными поколениями, точками зрения, разными географическими полюсами. Он должен был давать срез всей необъятной литературной жизни. Мы до сих пор придерживаемся этой позиции. Сейчас, когда мир невероятно поляризован, редакция сохраняет традицию, как мы говорим, прогрессивного консерватизма.

У нас представлено всё, за исключением крайних экстремальных проявлений. Мы ведём линию на понимание мира. Не на отрицание, не на конфронтацию, а именно на понимание. Мне кажется, это имел в виду и Астафьев, когда поддерживал журнал, и Солнцев, когда брал на себя окаянские, в те времена особенно, бразды правления им. Мы и теперь надеемся, что можем сохранять у себя тот благодатный центр, солнце, которое освещает весь литературный мир.

— Знает ли «День и ночь» своего читателя?

— У нас лучшие в мире читатели! Их очень много. Конечно, это, прежде всего, наши же авторы, нынешние и будущие. Это пенсионеры: люди старшего поколения — самые благодарные читатели «ДиН». Они откликаются на каждый номер, пишут письма, через детей и внуков обращаются к нам по электронной почте.

— Это те, кто в своё время привык читать толстые журналы.

— Да, но не только они. Среди наших читателей много молодёжи, которая видит в «ДиН» площадку для своих первых литературных опытов. Очень многие интересные писатели и поэты дебютировали у нас.

Вообще читательская аудитория складывается по-разному. Общество сейчас буквально наэлектризовано. Есть те, кто считает нас «ватниками». Ничего не имею против своего «ватничества», но «День и ночь» в один цвет красить, по-моему, несправедливо: мы продолжаем печатать украинских авторов и ни в коем случае не ставим крест на украинских писателях. В то же время работаем и с Донбассом, где есть потрясающие поэты, прозаики, публицисты. Активно сотрудничаем с Международным Союзом писателей Иерусалима, с «русскими американцами». Много работаем с Кавказом — с писателями Осетии, Дагестана, Чечни, налаживаем контакты с Арменией и Грузией. Короче говоря, всеми силами стараемся быть миротворцами.

Мы против экстремизма и национализма и не разделяем крайних позиций. Но «прилетает» нам и справа, и слева постоянно за то, что печатаем «не тех». Так устроен мир. Мне кажется, надо радоваться, что есть журнал, в котором отражаются разные точки зрения.

— У «Дня и ночи» есть постоянный круг авторов?

— Конечно. Во-первых, у нас очень интересная редколлегия. Это не свадебные генералы, а люди, которые активно формируют редакционную политику. Они рекомендуют авторов, присылают тексты. И я как главный редактор ориентируюсь прежде всего на их мнение. У журнала огромнейшая, просто неподъёмная почта: тысячи рукописей.

— И чем редакция руководствуется при выборе произведений для публикации?

— Есть сотрудник, работающий с так называемым самотёком, он и проводит самый первый отбор. Оставшееся рассылает по отделам прозы, поэзии, публицистики — редакторы формируют «портфель». Отбираем лучшее из того, что есть. По каким критериям? Первое — это всё-таки содержание. Оно всегда говорит о масштабе личности, о том, какие проблемы и вопросы нашего сумасшедшего мира поднимает писатель. Это может быть политика, взаимоотношения поколений, гендерные отношения, всё, чем живёт современный человек.

Второе — как это подано, насколько автор владеет формой и русским языком. Мы ориентируемся на хороший литературный язык, основанный на традициях и развивающий их: я глубоко убеждена, что культура живёт только тогда, когда развивается. Поэтому мы не чужды новациям, экспериментам в области формы.

Хотя, честно говоря, мне кажется, время формальных экспериментов уходит: что ещё можно придумать? Стихи писать в строчку, прозу в столбик, без знаков препинания и прописных букв — всё это ерунда на самом деле. Главное, чтобы читатель ощущал…

— Мысль?

— Даже не мысль. Чтобы он понимал: есть люди, которые вместе с ним погружаются в бездну современных проблем. Можно сказать, исследуют и преодолевают ад. Читатель устал от глупостей, от негатива, монстров, маньяков, педофилов, чернухи. Наелся этим досыта. Слава богу, начинает активно заявлять о себе другая литература. Помните, каким раньше был постапокалиптический кинематограф? Действие происходило в каком-нибудь 3000-м году — взбесившиеся машины, вампиры, зомби и осатаневшее от страха и голода, доведённое до животного состояния малочисленное человечество… Современное же постапокалиптическое кино — о том, что произойдёт буквально завтра. О том, как завтра мы встретимся с самими собой. Это будет мир живых мертвецов или такой, где выжившие станут изо всех сил держаться друг за друга и помогать друг другу? Даже Голливуд нынче снимает кино, призывающее: давайте обнимемся, протянем ближнему руку, все мы люди… Новый гуманизм поднимается из этой бездны. С одной стороны, новый гуманизм, а с другой — новый героизм. Тот же Донбасс, но не только.

Именно эти импульсы улавливает современная литература, в том числе молодая. Почта поступает в редакцию со всего мира, и мы рады представить новые имена и тексты нашим читателям.

— А какие жанры больше всего востребованы? И в каком жанре, по-вашему, протекает современная жизнь?

— Публицистика сейчас невероятно сильная. Как и во все переломные эпохи. Поэзия. Эти литературные потоки тесно связаны между собой и в революционные моменты бытия всегда выходят на первый план. Следом идёт драматургия, а дальше уже проза. Чтобы возникла по-настоящему серьёзная проза, нужна какая-то дистанция. В последнее время появляются произведения, в которых идёт осмысление периода 90-х — начала 2000-х годов. Очень интересная проза.

— А красноярская литература на какой стадии развития?

— У нас всё сложно. Мои наблюдения, к сожалению, наводят на грустные мысли. Пережив уход больших, ярких писателей — Виктора Астафьева, Романа Солнцева, Алитета НЕМТУШКИНА, Бориса ПЕТРОВА, Анатолия ЧМЫХАЛО, Михаила УСПЕНСКОГО (я уже не говорю о тех, кого мы потеряли в 90-е годы), — не вижу им достойной смены. Наверное, это связано с провалом образования, культуры, который продолжается до сих пор. Может быть, время спустя — а оно, наше время, летит стремительно — литературная молодёжь заявит о себе. Ждём.

Большую работу в этом направлении ведёт сейчас Фонд Астафьева — в этом году, например, его лауреатами стали Елена БЕЗЫЗВЕСТНЫХ, которая родилась и в раннем детстве жила в Красноярске, и Сергей ТЕНЯТНИКОВ, тоже красноярец по рождению, живущий ныне в Германии. Есть такая печальная тенденция: как только молодой писатель становится на ноги, чувствует силу — так немедленно отправляется за славой в столицы! Уехала в Чехию талантливейшая Наталья СКАКУН. Фактически москвичкой стала набирающая литературный авторитет Дарья ВЕРЯСОВА. В Москве живут и учатся-работают Варвара ЮШМАНОВА, Алёна БОНДАРЕВА, Дарьяна АНТИПОВА. И таких историй множество.

— Литературный лицей — ещё один особенный красноярский проект. Как он развивается сейчас, насколько вы принимаете в нём участие?

— Лицей работает при гимназии № 1 «Универс», но открыт для всех юных красноярцев, желающих в нём заниматься. Форма обучения — дополнительное образование. Как музыкальная или художественная школа. Самым маленьким лицеистам 9—10 лет. Занятия проходят два-три раза в неделю, работают мастерские прозы, поэзии, школьной публицистики, сценического искусства. При этом занятия в мастерских сопровождаются серьёзными курсами русского языка, истории и теории литературы. То есть школьные дефициты, как показывает многолетняя практика, лицей успешно восполняет.

Наши выпускники — «стобалльники» — продолжают обучение в Москве и Петербурге, имеют возможность выбирать любой гуманитарный факультет. Лицеисты даже выпускают для города свою литературную газету — «Детский район». Замечу, что мы никогда не ставили перед собой задачу «учить на писателя». Мы воспитываем читателей, помня завет Виктора Петровича Астафьева, который говорил: «Если только вы соглашаетесь с тем, что вы будете литераторами, готовьтесь к огромному внутреннему постоянному труду, постоянному чтению от утра и до вечера, чтению не только того, что вам нравится, но чаще всего того, что вам не нравится, совершенствованию, обязательному приобщению к музыке, к природе... без этого никакого литератора не бывает».

Сейчас от лицея я немного отошла, в основном занимаюсь журналом. Кроме того, я глубоко убеждена, что любая организация должна в какой-то момент отделиться от своих создателей и начать самостоятельную полноценную жизнь. Лицей прекрасно себя чувствует, я прихожу, помогаю, общаюсь с ребятами, но теперь уже не в постоянном режиме.

— А как вы стали редактором «Дня и ночи»?

— В 2007 году, когда ушёл из жизни Роман Харисович, я оказалась единственным на тот момент человеком, который отважился взять на себя всю массу существовавших и возникающих проблем. Не потому, что хотела. Я тогда согласилась только потому, что была уверена: доведу до конца начатые проекты, поработаю, пока не найдётся кто-нибудь более подходящий для этого дела, и уйду. Но когда полгода миновали, я поняла: после всего, что пришлось выдержать, никому уже журнал так вот запросто не смогу доверить.

— Что было самым трудным тогда и остаётся сложным сейчас?

— Деньги и люди. В тот момент рядом со мной встали наши писатели Александр Иванович АСТРАХАНЦЕВ, Сергей Данилович КУЗНЕЧИХИН, Михаил Михайлович СТРЕЛЬЦОВ. Если бы не они, я не справилась бы. Трудно представить, как мы выживали в конце 2007 года, в 2008-м и в 2009-м… Но выжили же! И в 2010 году впервые получили краевую субсидию. Благодаря этим средствам мы выходим в хорошем полиграфическом качестве.

— Есть ли у «Дня и ночи» конкуренты?

— Да что вы! Мы все друзья, у всех литературных журналов ничтожные тиражи — это в 80-х годах «толстые» периодические издания выходили миллионными тиражами. Сейчас 2000 экземпляров — это уже много. Какие мы конкуренты? Напротив, держимся за руки, помогаем друг другу.

В крае, кроме «ДиН», выходит альманах «Енисей» — дважды в год. В сущности, его делают те же люди. Главный редактор Михаил ТАРКОВСКИЙ держит уровень альманаха, несмотря на сложные экономические условия. Есть также «Новый Енисейский литератор», им руководит Сергей КУЗИЧКИН. Я бы сказала, что это издание другого эшелона, критерии отбора произведений там, может быть, менее жёсткие.

Вот, пожалуй, и всё в крае: «День и ночь», который помимо прочего выводит красноярских писателей на международный уровень, «Енисей», сосредоточенный на краеведческой, сибирской тематике, и «Новый Енисейский литератор», принимающий всё остальное. Три литературные инстанции, закрывающие потребность края в подобного рода деятельности.

— Вы говорили, что кроме проблемы денег в руководстве журналом есть проблема людей. Что имеется в виду?

— Это взаимосвязанные проблемы. Очень сложно найти тех, кто мог бы за совершенно ничтожное вознаграждение вкладываться в организационные процессы. Но что касается наполнения журнала, тут проблем особых нет, рукописей, повторюсь, приходит очень много.

— Вам часто приходится отказывать авторам?

— Да. Но «ДиН» занимает такую нишу, что откровенные графоманы к нам уже не стучатся. Мы работаем в основном с тем, что нам предлагает редколлегия, а это уже серьёзный отбор.

С другой стороны, есть ещё такая отличная штука, как социальные сети. Когда в Фейсбуке, ВКонтакте мне попадается что-то любопытное, я сама обращаюсь к авторам с просьбой прислать рукопись. Так мы нашли целый ряд интересных писателей.

— Что на этот раз стало для вас в «Дне и ночи» открытием года?

— Сильнейший роман «Я — русский» Дмитрия ФИЛИППОВА. Это очень глубокая рефлексия того, что мы пережили в 90-е, попытка осмыслить процессы, которые привели к сегодняшним социальным проблемам, особенно проблемам национального самосознания. Роман уже вышел отдельной книгой и вошёл в лонг­лист премии «Национальный бестселлер». Замечательное открытие года — молодая осетинская писательница Дзерасса БИАЗАРТИ, совершенно бесподобная, на мой взгляд, возрождающая традиции советской кавказской литературы.

В последнем номере этого года выйдет удивительная повесть грузинского писателя Баадура ЧХАТАРАШВИЛИ «Привет, птица» — как раз из разряда оптимистической постапокалиптики. Очень рекомендую!

Благодаря тому, что в «ДиН» в нынешнем году была напечатана повесть «Приключения Славки Щукина», обладателем нескольких премий стал Евгений МАМОНТОВ. Кстати, наши авторы, может, и не всегда получают на конкурсах места с большими денежными призами (я хорошо понимаю, как устроен премиальный процесс, в котором деньги распределяются заранее), но почти без исключений попадают в шорт-листы. Это говорит о многом.

—На следующий год у журнала уже есть планы?

— До июня все номера уже расписаны.

— Марина Олеговна, удаётся ли вам при таком погружении в работу заниматься собственным творчеством?

— Время для этого нахожу с большим трудом, но всё-таки стараюсь оставаться в строю. В следующем году у меня юбилей. Готовлю к нему сборник стихов «По великим снегам». Думаю, он выйдет из печати до конца года. Собираюсь издать книгу публицистики «Мосты над облаками». Работаю над прозой. Что-то успеваю, что-то откладываю. Много перевожу в последнее время с осетинского, аварского языков — с подстрочников, потому что, к сожалению, не владею этими языками в достаточной степени. Изучаю их, разговаривая со своими замечательными друзьями на Кавказе. Вообще, Кавказ — совершенно отдельная тема моей жизни.

— А на чтение хватает времени?

— В основном читаю то, что приходит на мою почту. Но не только. Вот, например, лежит у меня книга «Хроники Киловой Горки». Написала её москвичка Наталья СЛЮСАРЕВА, переводчица с итальянского языка, знаток итальянской культуры. Но книга не об Италии, а о Крыме, Коктебеле — том особом пространстве, где всегда встречались писатели, художники, люди артистических профессий.

Вообще, я очень люблю авторов «Дня и ночи», читаю с огромным удовольствием каждый номер от корки до корки. Можно сказать, здесь всё проходит через мои глаза и пальцы. На остальное почти не хватает времени. Хотя если проводить грань между ТОЛСТЫМ и ДОСТОЕВСКИМ, то Толстого люблю больше. А тютчевско-блоковская ветвь поэзии мне ближе, чем БРОДСКИЙ и всё, что за ним тянется.

Очень люблю Николая ЗАБОЛОЦКОГО, вообще поэтов 50—60-х годов: СЕЛЬВИНСКОГО, ЛУГОВСКОГО, АНТОКОЛЬСКОГО, СМЕЛЯКОВА, Леонида МАРТЫНОВА. К сожалению, сейчас они в тени, но ведь именно они составляли ткань нашей литературы середины прошлого века.

В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения Константина СИМОНОВА, и где это отражено? А он потрясающий поэт. Те, кого я назвала, считались поэтами второго ряда. Но то, что — в массе своей — пишется сейчас, по сравнению с тем, что создавали они, кажется такой мелочью и пустяком.

С другой стороны, я думаю, что эпоха, в которую мы вошли, уже таит в себе грандиозные поэтические величины. Просто мы этого ещё не осознали, боимся назвать их имена.

— А из современных авторов кого читаете?

— Читаю всё, что издаёт Захар ПРИЛЕПИН. Последнее время внимательно слежу за новыми работами Алексея ВАРЛАМОВА, Олеси НИКОЛАЕВОЙ. Очень интересны молодые московские поэты Александр ОРЛОВ, Сергей АРУТЮНОВ, Максим ЛАВРЕНТЬЕВ. Михаил Тарковский, живущий на севере нашего края, в Бахте, очень яркий поэт и прозаик. Отмечу осетинского писателя и учёного, доктора филологических наук Ирлана ХУГАЕВА — о нём мы наверняка ещё услышим. А вообще «Дню и ночи» всего хватает: и прозы, и стихов, и публицистики. И чем дальше, тем всё более яркими и интересными становятся рукописи.

Татьяна АЛЁШИНА