Доцент Военно-инженерного института СФУ, кандидат технических наук Данил КУДИНОВ возглавляет проект по разработке системы сейсмической аварийной связи в шахтах. В минувшем декабре его компания НПФ «Иридий» — резидент красноярского бизнес-инкубатора — успешно испытала опытный образец на одном из действующих рудников в Хакасии. Удалось передать текстовое сообщение на расстояние свыше 200 метров сквозь горную породу без искажений и с большим запасом мощности.
Образец аппарата, наиболее приближенный к серийному, рассчитывают создать уже к середине этого года. Кудинов рассказывает, сложно ли в России выйти на венчурный рынок с уникальным проектом, почему физику не надо бояться осваивать азы бухгалтерии и зачем в Красноярске научно-технический кластер.
— Расскажите, с чего всё начиналось.
— Мы работали в СФУ в составе группы под руководством профессора Георгия Яковлевича ШАЙДУРОВА, это был мегагрант по теме: «Совершенствование импульсной невзрывной технологии сейсморазведки для поиска углеводородов в Восточной Сибири». Проект состоялся, после чего мы немного сменили вектор, начали заниматься звуковыми волнами в целях решения не только задач поиска полезных ископаемых, но и медицины, и связи и т.д. Мы же радисты, поэтому во многих областях сгодимся. (мы как радиоинженеры способны работать в довольно широкой области знаний).
Технология, которую мы сейчас продвигаем, действительно уникальная: связь специального назначения, связь через горные породы, через морскую воду. То есть там, где привычные радиоволны не распространяются и очень быстро затухают. Надо работать на низких частотах, а это очень большой размер антенн, в шахту не затолкаешь: длина антенны может достигать нескольких километров. Ну, и мощность соответственная требуется.
Другой вариант — наш: уходить на сейсмические волны. Как показала практика, это возможно. Моряки так и работают — гидроакустика. Что ещё интереснее, технология красноярская: Центральное конструкторское бюро «Геофизика» занималось этим с 70-х годов, научную школу заложил удивительный учёный Геннадий Фёдорович ИГНАТЬЕВ. Постепенно в 90-е годы, когда предприятия стали закрываться, из ЦКБ «Геофизика» выделилось предприятие АО «Радиус». Оно много лет передавало сигнал через горные породы при помощи радиоволн. А затем у них возникла чисто рыночная потребность, когда они выходили на экспорт, сделать обратный канал связи. Они всегда передавали сверху вниз, шахтёрам. А в Китае им поставили задачу: сделать канал, чтобы можно было передавать информацию и туда, и в обратном направлении.
— И они вышли на вашу группу?
— Просто у нас с ними были давние взаимоотношения. Они дали нам какие-то совсем небольшие деньги, чтобы мы взамен сделали им научное обоснование обратного канала связи. А так как мы уже занимались сейсморазведкой, то предложили такой подход. Им эта идея понравилась. Дальше — больше: мегагрант закончился, нужно было дальше искать финансирование. Понятно, что малому инновационному предприятию, небольшому научному коллективу трудно здесь, в крае, найти какие-то большие деньги, поэтому нам пришлось окунуться в эту работу целиком. Мы выделяли на эти исследования средства из сторонних источников: где-то Российский фонд фундаментальных исследований финансировал наши проекты; я выиграл президентский грант, вложился. Так что вели разработку, можно сказать, в инициативном порядке. А затем нам подсказали способ: открыть своё предприятие и привлечь деньги венчурных фондов. Цель — выход на рынок и тиражирование этой технологии, масштабирование бизнеса.
— Не страшно было выбираться из университета в бизнес-среду?
— Конечно, были сомнения поначалу, стоит ли игра свеч, не стоит, получится — не получится. Мы же никогда этим не занимались! Когда ты в университетской среде, то там всё протекает более размеренно. Гранты осваиваешь, преподаёшь… А здесь темп просто несопоставимый. Надо заниматься поиском инвестиций (потому что продажи, понятно, сразу не идут, технология новая), поиском партнёров, поставщиков и так далее. Много вещей, связанных с маркетингом. Кроме того, предприятие должно функционировать. Это и какие-то накладные расходы, и бухгалтерия. Во всё это приходится самому погружаться, потому что бухгалтер — нанятый специалист, и директор должен быть в курсе всех этих вещей. В общем, у нас стало получаться.
Хотя первых результатов мы достигли не сразу, успели покататься по разным шахтам. Долгое время не выходило передать сигнал. Вроде теоретически должно быть, а фактически — нет. Были трудности, искали ошибки. Постепенно пришли к оптимальной конструкции. Когда в конце 2015 года провели успешные испытания, показали результат нашим потенциальным заказчикам. Им понравилось, они вложили уже свои собственные средства — несколько миллионов рублей. Вот сейчас Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, скорее всего, поддержит продолжение нашего проекта на условиях того, что инвестор вложится равнозначным образом.
— Каковы ваши дальнейшие планы?
— Мы хотим здесь, на территории Красноярского края, организовать кластер по связи и навигации. И привлекать деньги Минпромторга, Минэкономразвития, Министерства образования и науки. То, что технология красноярская — этим надо пользоваться! Любопытно: есть в Екатеринбурге фирма, которая делает аналогичную систему, и это наши земляки. И в Австралии фирма, которая подобными вещами занимается, и они, как ни странно, тоже выходцы из Красноярска.
В общем, мы получили серьёзную поддержку от краевого правительства, там одобрили создание кластера. Рассчитываем на то, что в его рамках нам удастся привлечь больше бюджетных инвестиций, чтобы технологию поставить на крыло и обеспечить экспортный потенциал, совместно с «Радиусом». Сейчас на зарубежную выставку собираемся, в США. Сами бы не потянули, но тут платить придётся только за билеты и проживание, потому что участие нам оплачивает Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере.
— А университет — это пригодная стартовая площадка для выхода на рынок?
— Есть малые предприятия при университетах, но мне кажется, что это всё-таки не задача вуза. Его задача — порождать в своих стенах науку. Сейчас много других средств поддержки, и не обязательно на шею университету садиться. Есть бизнес-инкубатор, фонды, венчурные компании. Хотя о таком явлении, как бизнес-ангелы, в России можно только мечтать, конечно.
Что может вуз дать? Если, скажем, потребовалось радиозаводу научное обоснование новой системы связи — тогда да, они могут обратиться в университет, заключить хоздоговор. Разработать технологию — возможно. Но чисто бизнесом заниматься… Не думаю. Хотя есть хороший пример — это Массачусетский технологический университет. Один из самых крупных мировых венчурных инвесторов. Наверное, нужно перенимать такой опыт.
Но всё же университет — слишком большая структура. Бизнес-инкубатор в этом плане гораздо более мобилен. Допустим, подписание каких-то бумаг, соглашений может потребовать в университете долгих многоступенчатых согласований. Так что надо всё-таки немножко обособиться. И очень часто не хотят те же венчурные фонды с тобой сотрудничать, если в учредительном капитале есть федеральная собственность. Они даже разговаривать не будут.
— Как думаете, можно вообще обойтись без бюджетных денег, продвигая на рынок свою разработку?
— Мы изначально начинали с фундаментальных вещей. И на этом этапе очень трудно заинтересовать инвестора. Особенно в России. А вдруг не получится? Тем более речь идёт о промышленных технологиях. Частный бизнес в них заинтересован мало. Очень легко на посевной стадии заинтересовать инвестора, например IT-проектами. Биотех, говорят, хорошо идёт. А к промышленным технологиям настороженно относятся и сразу хотят видеть какой-то результат. «Покажите, что ваша насосная станция чем-то лучше, чем та, которая уже существует». Хотя бы на уровне макета.
Так что, может, и можно было бы обойтись без бюджетной поддержки, но тогда нужны какие-то отчаянные инвесторы. Чтобы взять кредит и рискнуть… Это действительно должен быть предпринимательский талант. Таких, я думаю, от силы процента два, может, пять.
— Политика импортозамещения как-то повлияла на востребованность вашего проекта?
— Конечно, это даёт нам какие-то конкурентные преимущества перед западными компаниями. Конкурентов вообще немного, но и рынок уже сложившийся. Есть очень мощные игроки, такие как Локхид Мартин, который производит истребители, они тоже занимаются этими технологиями. Китай очень активно сюда лезет.
Но в Красноярске хорошая научная школа, это даёт нам большой запас прочности. Правда, есть и большая проблема — разрыв в образовании, который произошёл в 90-е.
Людей в возрасте 40-50 лет в команде практически нет. Поэтому у нас научному руководителю 80 лет, а мне 30. И фактически в коллективе я сейчас самый старший. Чувствуется недостаток людей, способных брать на себя ответственность, с лидерскими качествами.
— А не сложно было освоить навыки администрирования, приобрести финансовые и прочие компетенции?
— Знаете, когда это сложно? Когда ты сидишь на всяких курсах у бизнес-тренеров. Ничего не понятно! Но как только ты начинаешь делать, погружаешься в это, то всё получается. Не надо ничего бояться, всё решаемо. В крайнем случае можно кого-то взять на аутсорсинг.
И в этом плане КРИТБИ хорошо помог. Первое время тебя ведут — скажем, открываешь фирму, и у тебя бесплатный бухгалтер, а это очень важно. Потому что даже отчётности вести — для человека, который понятия не имеет, как это делать, тяжело. Юридическое сопровождение тоже было бесплатное. Повторюсь, бояться этого не надо. Если есть какие-то идеи, то нужно их реализовывать, и лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал.
— Не придётся выбирать между наукой и бизнесом в какой-то момент?
— Сложный вопрос. Сейчас нам пока интересно работать, интересно сделать дело. Если это пойдёт в серию… не знаю. Наверное, я бы предпочёл как человек, имеющий какой-то опыт, наладить на предприятии серийное производство, а самому отойти в сторону, создать инжиниринговую фирму, которая бы в том числе и для этого предприятия поставляла какие-то услуги, научно-техническую продукцию. Всё-таки наука мне пока что ближе.
Евгений МЕЛЬНИКОВ