Салон учителя словесности

Прошло 14 лет. Учитель русского языка и литературы гимназии «Универс» Галина Борисовна Беккер и сегодня принимает дома гостей – своих учеников, всё в том же уютном кабинете, где единственная роскошь – большая домашняя библиотека да реликтовый абажур над рабочим столом.

— В первой половине 90-х годов, несмотря на все политические перипетии того времени, мы переживали ренессанс в образовании, - вспоминает Галина Борисовна. — Благодатное было время: пытались учителей духовно подпитать. Я несколько лет подряд ездила в Москву, в школу диалога культур при Культурологическом лицее к Владимиру Соломоновичу Библеру. Он автор этой концепции. Конечно, это было потрясающее впечатление, потому что перед нами выступали философы, писатели, культурологи. Такие, как Чудакова, Каспаров, Коган, Норнштейн, Ахутин. Эти встречи (иногда два раза в год) были для меня, как глоток свежего воздуха, и давали импульс ещё на какое-то время, до следующей поездки.

После Библера я не смогла больше ходить ни на какие другие курсы переподготовки в Красноярске, потому что там говорилось о том, чтобы одну тему переставить из параграфа в параграф и т.п. А на так называемых «штудиях» в Москве обсуждались различные частные методики, затрагивались потрясающе интересные вопросы культуры, истории, философии, литературы. Но ренессанс прошёл, теперь снова образование усреднённое, одним словом – кризис. Сама я продолжаю практически каждый год самообразовываться: езжу в Питер и в Москву, но для меня ценнее были курсы Библера и дискуссии в педагогическом сообществе.

– Вы сказали «кризис», но ведь так много на разных уровнях говорят о модернизации образования, о новых веяниях, методиках, направлениях…

— Меня всегда настораживает такой бравый подход к преобразованиям в образовании, в том числе и в преподавании литературы – этакий кавалерийский наскок. Особенно «революционный пафос» был заметен после перестройки. Было ощущение – весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем... И вот эта идея разрушить всё до основания – никак не вписывалась в моё понимание традиции в культуре, в образовании.

Меня удивляет, что через каждые три-четыре года появляются новые веяния в образовании: интенсификация, оптимизация, теперь вот – модернизация и т.д. На мой взгляд, абсурдно зацикливаться на одном методе. То коллективное обучение ставится в основу образования, то развивающее. Ищут панацею: откроем какой-то секрет — и все дети образованы! Я считаю, что без базовых умений, без основополагающих учебных навыков невозможно никого обучить. А возьмите словосочетание «развивающее обучение» — оно же таит в себе парадокс: противопоставлять знание и развитие абсурдно, на мой взгляд, всякое обучение развивающее. Знание определённых научных понятий, фактов в сочетании со свободным мышлением и даёт развитие. Чем больше человек владеет ассоциативными возможностями, тем интереснее у него будет развиваться мысль.

Школа предъявляет много требований к ребёнку, но если у него не будет сформировано внимание, трудолюбие, мотивация — все усилия учителя и красивые методы уйдут в песок.

Недавно я слушала выступление очень важного столичного чиновника от образования, который сказал, что он заметил резкое преобразование в Красноярске: сильно поменялись учителя, их самосознание. Возникает два вопроса: если они так быстро поменялись, значит, у учителей нет человеческой, нравственной основы, стержня. Почему так легко отказались от своих прежних убеждений и идеалов? Или идеалов не было вовсе? Второй вопрос: раз педагоги быстро отказались от прежних приёмов, значит, раньше плохо работали, недостойными были?

Вот уже 38 лет я в одной и той же должности: преподаватель русского языка и литературы. Кому-то может показаться, что это отсутствие карьеры, но я так не думаю. Мне интересно совершенствоваться в своей области не внешне, а внутренне, благо областей для этого очень много. Мне очень нравится учить детей. Именно «учить», хотя это слово сейчас дискредитировано: развивать, образовывать…

Я никогда не мыслила категориями педсовета. Всегда важно ощущать себя свободной личностью и знать, что твоё мировоззрение не меняется от очередного постановления министерства или местных каких-то органов и уж тем более от какого-нибудь царька в системе образования. Ты — личность. Думаешь, анализируешь, размышляешь о смысле жизни, о культуре, о человеческих отношениях – вот это мне дорого. И не надо уже ни денег, ни часов, ни наград. Главное — чувство выполненного долга.

— Какие возможности сегодня может использовать учитель для саморазвития?

— Появляются новые междисциплинарные предметы: лингвокультурология, этнолингвистика, социолингвистика. Меня всегда интересовал не только свой предмет «литература и русский язык», но и его окружение. В этом плане я счастливый человек, потому что литература, история, философия, антропология – всё взаимосвязано! И сейчас такое благодатное время, когда можно открыто получать информацию, читать. Когда-то я мечтала поступить на исторический факультет, но передумала, и это хорошо, потому что наша история, к сожалению, в определенный период была социализирована, идеологизирована и, собственно, это была не история, а советская мифология.

Сейчас на уроке, говоря, например, о поэзии Фета, я могу свободно порассуждать об импрессионизме в целом. Считаю, что учитель должен быть личностью, а личность, как правило, одинока. Я расцениваю одиночество не как отверженность, а как способность сосредоточиться, отойти от суеты, погрузиться в мир важных вопросов. Я вижу в этом путь развития и саморазвития. Может быть, тусовки, хоровое пение тоже кому-то нужны, не спорю, но, прежде всего, хочется быть интересным самой себе, уметь думать.

Если есть у человека в душе вечные ценности — он их сохранит и в советскую эпоху, и в перестройку, и в постперестроечный период. Я в советское время вела двойную «бухгалтерию». Нужно было провести отведённое количество часов на тему Ленина, партии, и в журнале у меня всё было «в ажуре». Но я всегда видела истинные ценности нашей классической литературы, ведь за 40 лет моей работы в школе ни Достоевский, ни Толстой, ни Тургенев не переписали ни одной строчки.

Помните, сразу после перестройки вышла горячая десятка книг: «Зубр» Гранина, «Белые одежды» Дудинцева, «Печальный детектив» Астафьева и др. Единственная книга из того списка, которая показалась мне достойной в художественном плане — это повесть Приставкина «Ночевала тучка золотая».

Все наши литературоведы с пеной у рта обсуждали эти книги. Прошло 10 лет, и вдруг слышу: литературовед Татьяна Иванова говорит: «Как же мы заблуждались, принимая новаторство социального содержания за художественное достоинство!». А мне как учителю было сразу ясно, что мухи отдельно, а котлеты — отдельно. Всегда доверяю своему художественному вкусу и здравому смыслу.

– Когда во время учебного года учителей отправляют на различные семинары, конференции — не отвлекает ли это от основной деятельности?

– Полагаю, что все силы учитель должен направлять на общение с ребёнком. Мы ждём чудес от компьютера – отчасти это оправданно, но в гуманитарных науках, особенно когда нужно говорить о чём-то человеческом, важно смотреть не в монитор, а в глаза друг другу, больше разговаривать, обсуждать прочитанное, увиденное.

Может быть, я и не в фаворе, но главное – независимость личности от систем, инструкций, новаций. Только если я пойму, что эта новация мне необходима, с удовольствием её приму. И вообще, мне кажется, когда общаешься с ребёнком, ты должен каждый раз быть творцом и решать – что в данный момент поможет этому мальчику, какой пример, объяснение. Не держать в уме инструкции. Если нет у ребёнка внимания и ещё каких-то качеств, то начинаю работать с его мотивацией, вырабатывать уверенность в себе и т.д.

От нас сегодня требуют лавину всевозможных бумаг, без которых, я считаю, можно спокойно обойтись. Разных пособий, планов, дидактических материалов у нас огромное количество, наша задача — передать этот багаж.

А возьмите различные соревнования среди учителей. Учитель города, края, мира — это не передача опыта, а шоу. Я думаю, что Михаил Бахтин, который в своё время был прекрасным учителем, никогда бы не победил в таком конкурсе. Но кто-то, очевидно, видит в этом смысл. Ещё мне не нравится презентации, портфолио. Причём самоотчёты, самохарактеристики очень приветствуются, хотя это противоречит русскому менталитету — учитель должен быть скромным. Сделал своё дело и скромно отойди в сторону.

Мне не нравится, как представляют в художественной литературе, в кино, в СМИ образ учителя. Преподносится всё так, что если дать педагогу лишнюю тысячу, то он засуетится, станет работать лучше, качественнее. Это унижение. Было время, когда нам деньги совсем не платили, а давали зарплату водкой, захудалой колбасой по страшной цене, книгами. И тогда многие не ушли из школы и не отправились торговать на рынок. Я люблю своё дело и никуда не уйду.

— Как Вы относитесь к ЕГЭ – оправдан ли он применительно к гуманитарным предметам?

— У меня двоякое ощущение. С одной стороны, дети никогда ещё не знали русский язык, его теорию и терминологию так хорошо, как сейчас. Но вот речевая практика потерялась. Учитель готовит к тестам: надо, чтобы ребёнок знал, из какого угла «зверь» выскочит. Но у ребят нет образа слова - ни звучащего, ни написанного, и это тоже проблема…

— Много сегодня говорят о том, что учителям нужно оказывать психологическую поддержку, поскольку работа сложная, с перегрузками.

— Я психологам не очень доверяю. В моём представлении настоящий практикующий психолог – это не массовая профессия, а данная богом миссия, чуть ли не пастора. Это человек, от которого исходит внутренний свет. Но я ещё таких психологов не встречала – может быть, мне не повезло.

— Сейчас обсуждается вопрос о принятии Кодекса учителя…

— Воспринимаю это как оскорбление. А вне кодекса я что – ворую или взятки беру? Почему нет кодекса чести, допустим, у налогового инспектора или у какого-нибудь чиновника? Значит, у них честь есть, а у нас её нет? Заведомо какая-то подозрительность… Есть общечеловеческие христианские нормы: не кради, не оскорбляй, не завидуй, не унижай. Думаю, этого достаточно.