Когда в наши дни разговор заходит о животных, тут же сама собой возникает тема их защиты. Защиты от человека, разумеется. А вот защита человека от животных, судя по бытующим в информационном пространстве сюжетам, почему-то волнует меньше.
Да и правда, что за него волноваться? Человек коварен, хитёр и вообще очень опасен в отличие от совершенно безобидных мультяшных волков-простофиль и милых плюшевых винни-пухов. Десятки случаев нападения хищников только в Красноярском крае? Ну, так не провоцируйте, не сводите леса. Еженедельные сообщения о покусанных бродячими собаками, а то и растерзанных стариках и детях? Ну, так не бросайте на произвол судьбы бедных, ни в чём не повинных животных.
При этом почему-то не возникает вопрос: а в чём же повинны эти несчастные дети, которые ещё и бросить-то никого не успели? И в чём виноват любитель грибной охоты, никогда не получавший дохода ни от лесозаготовок, ни от добычи нефти и газа, ни от продажи электроэнергии, ради которой были затоплены огромные территории. Да и тот, кто эти доходы получает, разве не нам продаёт результаты своей «преступной» деятельности? Что-то пока не приходилось слышать об отказе «защитников» от центрального отопления, электрических чайников и всяких там смартфонов.
Так что конкретных виновников, которых можно было бы привлечь к ответу, просто-напросто нет. Да и зачем их искать, когда так удобно бросать абстрактные обвинения всему человечеству. И в самом деле, не предъявлять же счёт конкретным должностным лицам, отвечающим за безопасность населения на конкретной территории? Хотя в этом случае, скорее всего, и подрядчики для отлова тех же бездомных собак быстрее бы находились, и эффективность их деятельности была бы повыше. Правда, с «гуманизмом» могут возникнуть проблемы. Пока отловленные животные вряд ли могут рассчитывать на сколько-нибудь приемлемое размещение. И если с «друзьями человека», которых сами и приручили, а потому в ответе, мы не готовы разобраться цивилизованно, что уж тут говорить о звере диком, неприрученном?
Но что есть гуманизм в отношениях между людьми и дикими животными? К сожалению, профессионалы, знающие законы дикой природы, и люди, непосредственно среди этой природы живущие, у нас лишены права голоса и не могут рассуждать о проблеме, в отличие от нас, добывающих себе мясо исключительно гуманно — в разделанном, упакованном и охлаждённом виде. Это, надо думать, и даёт нам право безнаказанно переносить человеческие представления о добре и зле туда, где вечной красотой сияет равнодушная, по словам поэта, природа. И где без нашего вмешательства в принципе нет и не может быть ни добра, ни зла. В своём мнимом величии мы умудрились так вознестись над братьями нашими меньшими, что как-то подзабыли, что и сами при случае можем непосредственно собой внести разнообразие в их рацион.
В чужой монастырь со своим уставом
Лет двенадцать назад случилось мне побывать в Северо-Енисейске. Несмотря на то что местному дражному флоту тогда через год должно было стукнуть сто лет, и что четверть российского золота добывается именно в тех краях, дорога туда… Ну, кто ездил, тот знает. Расстояние от переправы через Енисей до посёлка невелико — километров триста. Но добраться быстрее, чем за восемь часов, вряд ли получится: в дождь развезёт и без того убитую дорогу, а в сухую погоду пыль от длиннющих колонн встречных КАМАЗов поднимается такая, что эту дорогу и вовсе не видно.
Мне тогда очень повезло. Путешествуя автостопом, на пароме напросилась в попутчики к местным ребятам, что возвращались домой с новенькими компьютерами. Ребята хоть и были совсем молодые, но обычная для городских пижонов дурь в них отсутствовала напрочь. Ехали они осторожно, не рискнув за восемь часов даже в малости. Помню, меня очень удивило, что, увидев лося, довольно далеко от нас перебегавшего дорогу, они посчитали нужным немедленно остановиться. Конечно, я тут же схватилась за фотокамеру, но услышала твёрдое: «Из машины не выходить».
Разумеется, далее последовали разговоры, убедительно оправдывающие этот приказ непредсказуемостью такого мощного зверя, как лось, которого горожанин почему-то считает совершенно безобидным, хотя сам и к вполне домашнему быку не осмелится подойти. Когда же молодые охотники посчитали, что страшилок с меня достаточно, водитель решил внести немного позитива:
— Ну вот, видите, как у вас всё удачно складывается. Зайца видели, куропаток видели, сохатого видели.
— Да, вот только ещё осталось…
— Нет. Самого лучше не встречать. Не надо. Я его видел. Больше не хочу.
Сидящий рядом с ним товарищ тут же согласился. Помню, обратила внимание, что и он не произнёс слова «медведь», тоже предусмотрительно ограничившись этим уважительным «Сам».
Да, именно уважительным. Тем не менее было понятно, что эти ребята, имея возможность, тут же застрелят этого «самого», окажись он вблизи человеческого жилья или охотничьей избушки. И совсем не потому, что они жестоки и кровожадны. А просто им хорошо известно, как опасен зверь, преодолевший страх перед человеком.
В отличие от незнающих таёжных законов горожан, им и в голову не придёт кормить медведя на дороге разными вкусностями, приучая к пище, которую ему не найти в природе. И заглушая спасительный не только для человека, но, кстати, и для зверя инстинкт, заставляющий его не попадаться людям на глаза.
Как долго продлится жизнь милого медвежонка, которому забавы ради из окон проезжающих машин бросают конфеты? И несмотря на то что малыша очень жаль, будет лучше, если жизнь молодого медведя прервётся раньше, чем ему придёт в голову выпрашивать сладости у идущих в школу ребятишек.
Что с нами произошло? Почему мы перестали понимать очевидные вещи? Почему стало правилом рассматривать ликвидацию забредшего к людям опасного зверя не как доблесть, а как подлое убийство? Интересно, но почти во всех соответствующих новостных сюжетах сурового вида мужчины, видимо, опасаясь вызвать негодование общественности (да и уголовного преследования со штрафом до 150 тысяч), опустив глаза, с сожалением заявляют, что животное вело себя агрессивно, а потому пришлось мишку застрелить.
Что тут скажешь? Да если бы такое сильное, ловкое, умное и осторожное животное вело себя агрессивно, ещё не известно, кто бы оказался жертвой. Даже опытные охотники, целенаправленно идущие добыть зверя, а значит, ожидающие с ним встречи, случается, сами становятся добычей.
И о какой агрессивности здесь может идти речь? Если бы медведь вошёл в посёлок или город поохотиться на его жителей, то он не стал бы разгуливать по улицам, рыться в мусорных контейнерах и валяться на территории детского сада, как несколько лет назад случилось в Дивногорске. Скорее всего, до нападения его никто бы и не увидел (как это, к несчастью, однажды произошло в Железногорске, где жертвой оказалась женщина, совершавшая утреннюю пробежку).
Так что это всегда большая удача, когда зверя удаётся обезвредить раньше, чем в нём проснётся желание поохотиться. Кстати, желание для хищника вполне естественное, а значит, неизбежное. И возникнуть оно может в один момент. Приблизившееся к человеку прикормленное животное, увидев испуг, а тем более бегство, неизбежно бросится в погоню.
Может, нам потесниться?
Но почему хищник выходит к человеку? Обычно объяснение находят в сокращении среды его естественного обитания. В определённой степени это так, несмотря на то, что средняя плотность населения в нашем крае не достигает и полутора человек на квадратный километр. Да нас здесь как минимум ещё столько же должно быть. Кстати, хотя бы ради мишек. Наш многочисленный сосед — Китай (которым нас, сибиряков, уже многие годы пугают) — церемониться ни с какими медведями уж точно не станет.
Защитники диких животных могут вновь возразить, что не о городах и посёлках речь. А вот разработка месторождений полезных ископаемых, затопление огромных территорий водохранилищами… Что ж, здесь, как говорится, крыть нечем. Но опять же, если всего этого не будет, откуда взяться городам и посёлкам? Чем тогда здесь человеку жить? Может, всем нам традиционными для Сибири промыслами заняться? Опять же зверью несладко придётся. Может, всем в Москву переехать?
Если продолжить тему гуманизма, то приходится признать, что он нынче распределяется как-то неравномерно. И касается это не только людей. Он и к домашним животным стал избирателен. Кого волнует, например, что только в одной Якутии за последние два года от волков погибло почти двадцать тысяч домашних оленей и без малого пятьсот лошадей?
Удивляться этому не приходится. Со слов главы Росохотрыболовсоюза Татьяны АРАМИЛЁВОЙ, по данным государственного мониторинга, сегодня в России волков как минимум вдвое больше, чем было тридцать лет назад. Тогда их насчитывалось двадцать пять, а сейчас уже пятьдесят пять тысяч. «Численность волка во многих регионах такова, что зверь наносит большой, а где-то вовсе колоссальный ущерб», — признаёт и координатор программы по сохранению биоразнообразия Всемирного фонда дикой природы (WWF) Владимир КРЕВЕР. И, к ужасу «защитников», добавляет: «Её нужно регулировать, и никуда от этого не деться».
А кто считал собак, растерзанных их дикими собратьями? Удивительно, но когда жертвами оказываются псы, исправно несущие службу, никакой жалости у «защитников» это не вызывает. А вот стоит собакам сбиться в стаи и самим выйти на промысел — тут защита им гарантирована, несмотря на совершенно жуткую статистику. Настолько жуткую, что после 2011 года ведение статистики по гибели людей от нападения собак упразднили, поместив её в группу «Другие несчастные случаи». На сайте «Центра правовой зоозащиты» по этому поводу сказано следующее: «Примерно с 2005 года по законодательству РФ бездомные собаки фактически охраняются как объекты окружающей среды и не подлежат изъятию. По букве закона за изъятие бродячей собаки теперь нужно платить по принципу платного природопользования, как за изъятие дикого животного. В соответствии с этим законодательством заранее программируется высокая плотность бродячих собак, в связи с их повышенной выживаемостью, как доминирующего хищника. Следовательно, гибель людей от собак никакой не несчастный случай, а запланированный результат проводимой политики».
Так как по указанной выше причине статистика последних лет недоступна, ничего не остаётся, как привести те цифры, какие есть. По данным Росстата, с 2000 по 2010 годы собаки загрызли 391 человека. То есть в среднем число смертельных случаев составило тридцать пять человек в год или три человека в месяц.
Много это или мало? Для нормального человека такой вопрос по меньшей мере покажется странным. И тем не менее…
Ещё немного адреналина
Когда читаешь некоторые публикации в Интернете и комментарии к ним, не перестаёшь удивляться появлению какой-то странной, извращённой логики, которая прежде, вроде, не наблюдалась (может, она и присутствовала, да её носителям негде было высказаться). На приведённую выше статистику некий аноним (всё же вменяемый, раз не рискнул поставить имя) заявил: «Почему мощное бурление в обществе вызывает именно тема собак? Ведь шанс умереть от водителя-идиота в 1000 раз больше. В свете приведённых данных (автор даёт обширную мировую статистику, начиная от врачебных ошибок и ДТП до падения на голову сосулек и кокосов — Г.Д.) тотальная истерия вокруг этой темы выглядит как отвлечение внимания от действительно серьёзных и опасных вещей».
Странная логика. Если ей следовать, то к радости чиновников ЖКХ, нет никакого смысла говорить о падающих сосульках («всего-то» сотня человек в год), в то время как семьдесят тысяч погибает от врачебных ошибок. Опять же, какой смысл бороться с врачебными ошибками? Не лучше ли бросить силы всего общества на борьбу с курением? От него у нас за год гибнет целых триста тысяч! (Для тех, кто находит, что гибель тридцати пяти человек в год несущественна, рекомендую зайти на сайт Центра правовой зоозащиты и посмотреть портреты тех, кто попал в печальный список. Женщинам, имеющим маленьких детей, смотреть не советую.)
Не стоило бы и цитировать подобных борцов за внимание к «действительно серьёзным и опасным вещам», если бы не поддержка, которую они получают от фланирующей по Интернету публики. А уж какой шквал негодования эта публика обрушила на уже упомянутого сотрудника Всемирного фонда дикой природы Владимира Кревера, когда он имел неосторожность оправдать вынужденный расстрел полицией белого медведя на Чукотке!
Случилось это ещё в 2012 году на метеорологической обсерватории Валькаркай. Показательно, что рассказать об этом полярники решились лишь через три года. И в самом деле, какие у них были основания для такой жестокости? Мишка всего-то задрал и съел собаку, пытался влезть через окна в здание (но не влез же!) и не давал выйти на улицу. И вот из-за таких пустяков полярники связались с ближайшим к ним городом Певек, откуда на вездеходах прибыла полиция и застрелила несчастное животное, которое, кстати, было у себя дома, в отличие от понаехавших полярников.
Приблизительно так выглядели комментарии, которые посыпались на автора, осмелившегося рассказать эту историю. Не помогла и обязательная в таких случаях фраза: «Я понимаю, что очень жалко медведя, но часто в суровых условиях нет другого выхода».
Но другой выход, оказывается, есть. Насколько он разумен, судите сами. Вот краткое изложение другой истории, которая тянулась почти три недели (и остаётся надеяться, что продолжения не будет).
В вахтовый посёлок Варандей Тобойского месторождения в Ненецком автономном округе 16 ноября 2014 года забрела белая медведица. Руководство предприятия тут же оповестило Росприроднадзор по автономному округу, окружное управление природных ресурсов, УМВД и администрацию Заполярного района. Те в свою очередь сформировали из своих представителей специальную рабочую группу.
Попытки отпугнуть животное с помощью вездеходов и вертолёта результатов не дали. Тогда из Москвы был приглашён специалист Института проблем экологии и эволюции, и 25 ноября животное было обездвижено дистанционным инъектором. Затем спящего зверя доставили на заповедный остров Долгий за 40 километров от посёлка. Непонятно, на что рассчитывали все эти специалисты, но уже через сутки медведица вернулась. И ещё более непонятно, чем эти люди занимались до 2 декабря. По их версии — инструктировали сотрудников нефтедобывающего предприятия на предмет строгого соблюдения мер предосторожности.
К их полному удивлению, несмотря на такие энергичные действия, 2 декабря со всех сторон защищённый законом краснокнижный зверь напал на совершенно беззащитную некраснокнижную сотрудницу, которая шла в столовую на завтрак. Результат — рана головы, повреждение руки и колена.
Что же за всем этим последовало? Зверя заманили в 20-тонный контейнер, где ему пришлось немного подождать очередного прибытия того же самого московского специалиста. И, наконец, 4 декабря медведицу вертолётом доставили на остров Вайгач. Думаю, жители посёлка Варнек, что находится на острове, были очень рады появлению бесстрашного зверя, имеющего опыт общения с человеком. Да и нефтяники могли особо не огорчаться потерей — с острова Вайгач до их Варандея медведю, если можно так выразиться, рукой подать.
Вот вам пример «гуманного» способа решения проблемы. При этом трудно себе даже представить, во что обошлась вся эта операция (включая две командировки московского специалиста). Вряд ли дороже стоили лечение и компенсация за увечья несчастной женщины, жизнью и здоровьем которой облачённые властью люди пренебрегли без всяких для себя последствий. Да и какие могли быть последствия, когда в обществе больше сочувствия вызывает дикий зверь, нежели человек.
Завершить изложение своей, боюсь, совершенно непопулярной и не рассчитывающей на лайки позиции хотелось бы одним из немногих комментариев в Интернете, где автор, некто Вячеслав МИХАЙЛОВ, встаёт на сторону человека: «… додумались измерить уровень адреналина у зверя, попавшего в охотничью петлю, но почему-то никто не озаботился проведением подобного анализа у деревенского почтальона, встреченного в чистом поле волчьей стаей… По московским улицам волки не ходят, а у нас иногда такое бывает. И я хочу, как все нормальные люди, чтобы «иногда» не превратилось в «однажды».
Галина ДМИТРИЕВА