Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
ноябрь / 2017 г.

Человек тайги

О том, почему новосибирец переехал в Красноярск, какие перспективы у внутреннего туризма нашего региона и что за чудеса под самым носом у красноярцев, мы поговорили с руководителем отдела организации экспедиций в Экспедиционном центре Русского географического общества СФО, председателем Красноярской региональной общественной организации поддержки и развития внутреннего туризма «Путь Сибири» Максимом ФОМЕНКО.

— Я родом из Новосибирской области. В Красноярск приехал учиться, поступал в Красноярское высшее командное училище радиоэлектроники ПВО. И… Знаете, что такое дежавю? В первые же минуты на перроне железнодорожного вокзала, впервые приехав, я не просто понял, что это мой город… У меня было ощущение, что я наконец-то вернулся домой. Каждый прожитый день, каждый год только подтверждают это чувство, всё больше влюбляют в Красноярск, в Красноярский край.

— Была возможность уехать?

— Да, после окончания службы в армии. В Санкт-Петербурге я закончил военное училище и там же служил; после мне было предложено поступить в Санкт-Петербургскую юридическую академию по президентской программе переподготовки военнослужащих, уволенных в запас. Предлагали должность в администрации Санкт-Петербурга, но даже не раздумывал — вернулся.

— Странное решение. Чем вас так притянул Красноярск?

— Природой, историей. В детстве я много читал про Сибирь, в том числе и про Красноярский край, и он уже тогда запал в душу. Новосибирская область вроде недалеко, но там природа совсем другая — степи да околки. А тут — тайга, для меня это лучший отдых, лучший способ быть в мире с собой. Стал заядлым охотником, рыбаком, а когда увлёкся поездками на внедорожниках, и появилась возможность попасть в самые отдалённые уголки края, это уже была самая настоящая страсть. Вступил в клуб «УАЗ Патриот», по сути дела, мы его и создали силами энтузиастов. У нас в Красноярске, кстати, много любителей бездорожья.

— То есть Красноярский край вы полюбили из-за отсутствия нормальных дорог?

— Можно во всём искать минусы, а можно из минусов делать плюсы. Мы живём в Сибири. Это огромная территория при сложных климатических условиях. Как правило, в хорошем состоянии у нас только федеральные трассы. Зато остались дороги с 16-17 веков, запущенные, заброшенные — как раз для внедорожников. К нам за поездками по бездорожью даже из Австралии люди едут: там есть техника, но таких условий, таких сложных трасс не найти.

Это же настоящее мужское занятие: всё зависит от твоих навыков, от того, насколько подготовлена твоя техника, и от желания куда-то ехать. И готовности к самым непредсказуемым ситуациям. У меня один из первых запомнившихся выездов был по дороге на Кан. Планировали поехать максимум на полтора дня — половить, рыбу, пикник устроить, отдохнуть. А вернулись через четыре. За сутки попали в сильный ливень, снегопад, потом вышло солнце, всё растаяло, и мы просто завязли. Пришлось строить мост через таёжную реку, переправлять все машины…

— Но до Кана можно доехать по федеральной трассе.

— Можно. Но неинтересно. Мы выбрали маршрут по старой заброшенной дороге, проложенной ради леспромхозов. Когда-то там вывозили лес, и дорога — это колеи от трелёвочных тракторов.

— На работе не смотрели косо из-за таких поездок?

— В тайге всякое случается, не всегда можно вернуться вовремя, бывают незапланированные ситуации, поэтому иногда я на сутки мог опоздать на работу: понедельник, селекторные совещания, а я ещё в тайге. Я работал в банке, был замдиректора и занимался вопросами экономической безопасности. От руководства, конечно, влетало. Первое время громы и молнии в меня метали, грозили увольнением, но всегда как-то мирно всё разрешалось. А позже и тут плюсы свои нашлись: к нам приезжало много гостей и коллег из других городов, Москвы, из-за границы. Что показывать им в городе или в окрестностях? Я высоким и не очень гостям организовывал экскурсии.

Потом оказалось, что среди моих друзей и знакомых многие устали от отдыха за границей. Объехав практически весь мир, они вдруг поняли, что малую родину, Красноярский край не знают совсем. Я же из-за первой профессии некоторое время был невыездной, но в автопутешествиях с семьёй мы объехали весь Байкал, Алтай, Тыву, Хакасию, Абхазию. И, конечно, Красноярский край. Я увлёкся разработкой маршрутов, возил экскурсии по краю и не только. У нас очень много интересных мест, куда можно попасть только в определённый сезон из-за неблагоприятных климатических условий. Но побывав там, понимаешь, что такое настоящие ценности.

— И что это такое?

— У нас всё настоящее. Есть места, где не ступала нога человека. Или ступала, но осторожно и редко, не испортив и не изгадив природу. В таких местах лучше понимаешь себя.

— А ещё в таких местах комары, мошка…

— … друзья, интересные задачи, которые мы решаем вместе, специальная техника, гитара вечером у костра. Как вам объяснить-то? Это определённый образ жизни. Вот вы были в Тунгусском заповеднике?

— Нет.

— А это гораздо ближе Европы или Юго-Восточной Азии, где наверняка бывали. Но там вы не найдёте чувства полного единения с природой. А в том же Тунгусском заповеднике — да, именно за этим туда едут со всего мира.

Со временем увлечение вытеснило прежнюю профессию.

Однажды товарищ спросил, слышал ли я о Русском географическом обществе. Я заинтересовался, сначала в Интернете нашёл информацию, потом пришёл знакомиться в Экспедиционный центр РГО СФО. Через некоторое время вступил в РГО и начал заниматься организацией экспедиций уже в составе экспедиционного центра. Были разные проекты, в том числе и работа по установлению точных координат места аварийной посадки С-47 «Дугласа» в Арктике. С 2015 года стал заниматься организацией экспедиций.

— Можно ли обратиться в Экспедиционный центр РГО СФО за поддержкой?

— Конечно. В первую очередь, это информационная поддержка, что сегодня важно.

— Кто финансирует экспедиции?

— Есть возможность получить грант, но, честно говоря, мне пока это не удавалось. Все экспедиции мы проводили за счёт личных сбережений.

— А для чего нужно было организовывать «Путь Сибири»?

— «Путь Сибири» появился осенью 2016 года, чтобы помогать в разработке новых туристических маршрутов. В районах края часто нет специалистов, которые могли бы профессионально разработать туристический маршрут, правильно подать информацию о нём. Длительное время мы так работаем с Мотыгинским районом: провели экспедиции и проработали маршруты, помогли с разработкой полиграфии и презентацией, организовали туристическую выставку, на которую пригласили многие северные районы края.

— Почему именно северные районы?

— Потому что все пути начинались там. Первое русское заполярное поселение было создано на Севере, куда поморы пришли через Северный Ледовитый океан. По царскому велению город Мангазея был основан в качестве опорного пункта для продвижения русских вглубь Сибири и сбора государева ясака. Тогда же единственным источником пополнения царской казны было «мягкое золото» — пушнина, а больше всего мехов везли из Сибири.

После падения Сибирского ханства появилась возможность выйти от Тобольска к Енисею. Первым селом было Маковское, появился торговый путь, который на протяжении нескольких веков был важнейшей магистралью, по которой шли товары, в том числе из Китая, из Кяхты. По некоторым данным, на Маковском волоке работало более 4000 бурлаков. Именно тут везли в ссылку неистового протопопа Аввакума Петрова, а позже — епископа Луку Ташкентского (в миру Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого). Село Маковское старше Енисейска и существует до сих пор, живёт за счёт лесозаготовки. Там стоят старинные купеческие дома, церковь сохранилась, живёт отец Севастьян, которого многие православные почитают как святого. Только попасть туда трудно: летом вокруг болота, добраться можно на танкетке или вертолёте, по зимнику проще, можно и на автомобиле, если дороги не заметёт снегом.

Чем дольше занимаюсь историей Красноярского края, тем грустнее становится, что большинство красноярцы её совсем не знают. Спрашиваешь людей: как в Сибири появились казаки? Отвечают — Дубенский привёл. А откуда он приплыл? Уже мало кто может ответить. Но информация эта — открытая, есть много ресурсов, посвящённых освоению Сибири, почему же интереса к этой теме нет?

Вот мы и пытаемся рассказать, каких трудов стоило построить здесь первые города, развивать регион. Жители края как должное воспринимают, что Сибирь освоена и пригодна для жизни, они здесь родились и выросли, и их родители, и деды многих. Но когда-то это был дикий край. И наши маршруты — это дань истории, мы рассказываем о развитии региона, о людях, которые этому посвятили жизни, о вкладе Енисейской губернии в развитие России. Нам действительно есть чем гордиться. Сегодняшняя шаблонная формулировка для Красноярского края — сырьевой придаток. А какую роль он сыграл в истории России, знают немногие.

— Как вы думаете, почему?

— Люди странно устроены, никогда не ценят то, что рядом. Они скорее поедут в соседние регионы, в Европу, на край света, чтобы там чему-то удивляться. А Красноярский край — мы же тут живём, что тут может быть неизученного и интересного? Весь мир, бывает, объедут, а о чудесах настоящих, которые тут, рядом, так и не узнают.

— Может, не знают, к кому обратиться? У нас внутренний туризм на нулевой стадии.

— Не соглашусь. В Красноярске достаточно организаций, которые профессионально занимаются экскурсиями разных уровней сложности именно в крае. Другое дело, что не все делают акцент на истории. Многие красноярцы не знают, что Тунгусский метеорит находится на территории Красноярского края. О Палласовом железе ещё меньше слышали. А ведь этот метеорит дал начало целой науке — метеоритике. Это первый метеорит, который нашли в России. Хотя академик Петер Паллас, в честь которого его назвали, мало того, что не сам его нашёл (помощник увидел странное железо у местного кузнеца, оно поддавалось ковке без огня, а при нагревании распадалось на кристаллы), так ещё и не понял, что перед ним, отправил в Российскую академию наук как образец нового вида самородного железа. Только через сорок лет учёные определили

внеземную природу присланного образца. И это открытие дало начало новой науке — метеоритике, а метеориты такого класса стали называть палласитами.

Упал метеорит в Новосёловском районе, в долине реки Убей. Может, из-за его аномального влияния всеми мануфактурами и заводами в этой долине управляли женщины? Большую часть метеорита вывезли ещё в 1773 году стараниями Палласа, наибольший кусок массой 514,557 кг находится в метеоритной коллекции Минералогического музея РАН в Москве. А остальная часть разлетелась по миру, сегодня каждый более-менее значимый музей имеет небольшой фрагмент Палласова железа. А официальное международное название метеорита — Krasnojarsk, по названию нашего города.

Найти место падения метеорита не могут до сих пор. Исследователи не отчаиваются, хотя времени у них не так много: всего один месяц в году — июль — дорога к предполагаемому месту падения метеорита не размыта дождями или не завалена снегом.

— Какая экспедиция для вас была самой сложной?

— Как раз на место падения метеорита Палласово железо: много болот, очень изрезанный рельеф местности. Пройти более 40 километров по горам с отрицательными уклонами, рекам и болотам, не сломав технику, было непросто. И это ещё нам с погодой повезло — дождей не было. Место падения метеорита мы не нашли, но это и не было целью. Нам было важно провести разведку местности, понять, как подготовить следующую экспедицию, чтобы она принесла успех.

Есть экспедиции, в которых главная сложность — подготовительный этап. Когда-то мечтал сделать маршрут по Сибирскому тракту. Но что такое этот тракт? Каждая дорога живёт определённый период, появляется благодаря торговым путям, городкам или предприятиям и умирает вместе с ними. Семь лет я изучал историю дорог края и продолжаю. В результате в конце этого сезона у нас была экспедиция на Троицкий солеваренный завод, первое промышленное предприятие Енисейской губернии (наша газета уже рассказывала об этой экспедиции sibforum.sfu-kras.ru/node/985 — СФ). Соль в Троицке начали добывать в 1640 году. Это был и основной консервант, и валюта, без неё в тот период было невозможно развитие любой территории. Часто монеты из прессованной соли в Сибири ценились выше золотых, не зря её называли «серым золотом».

На внедорожниках в сопровождении трактора мы прошли древним торговым путём от Казачинского острога до Троицка по болотам, солончакам, древним гатям и таёжным лесовозным дорогам на территории трёх районов Красноярского края. По дороге останавливались в деревнях, собирали рассказы аборигенов об истории тех мест, кроме того, в процессе экспедиции был снят фильм, который показали на канале «Енисей». То есть промежуточную задачу мы выполнили. Следующий этап — превратить этот маршрут в туристический, вовлечь местное население в его развитие .

Уже сейчас есть идеи по Казачинскому району, есть люди, есть даже формат событийного мероприятия, но нужна поддержка финансовая и административная. То, что увидели на территории сользавода, конечно, удручает: он сейчас никому не нужен, заброшен, разруха полная, остались только остовы зданий. А ведь это объект культурного наследия, он должен быть под защитой государства. Буду об этом рассказывать на фестивале РГО в ноябре.

В марте мы опробуем новый туристический маршрут — поедем на внедорожниках на День оленеводов в Эвенкию: красивый праздник, национальная кухня, подлёдная рыбалка.

— Всё-таки туризм предполагает определённую степень комфорта. В Латвии, например, есть этно-гостиницы, этакие имения, расположенные среди дикой природы, но со всеми удобствами, привычными современному человеку, включая вай-фай.

— Конечно, это перспективное направление для развития внутреннего туризма в Красноярском крае. Но нужно учитывать наши климатические особенности. Создавать и поддерживать инфраструктуру в северных районах — очень дорого, а поток туристов непостоянен. Поэтому ожидать отелей на уровне четырёх звезд не стоит. Но на кордоне в том же Тунгусском заповеднике или на таёжных заимках по Соляному пути есть всё, что необходимо человеку: крыша над головой, печь, баня. В условиях Крайнего Севера глупо ожидать, что туалет будет внутри жилища — там это просто невозможно. Обычно люди к таким условиям готовы изначально и воспринимают даже как некий колорит. Иностранцы, скорее, не готовы к нашим расстояниям. Для нас две-три тысячи км проехать — привычно, для иностранцев это шок. Когда показываешь Красноярский край на карте — в центре России такая огромная территория, больше, чем многие европейские страны. Люди изумляются нашим сибирским просторам — можно ехать 2-3 дня и не встретить ни одного населённого пункта. Только природа, тишина и полное спокойствие.

У нас в каждом районе края есть уникальные объекты, но часто жители этих районов о них даже не подозревают, увлечённые поиском золота или лесозаготовками.

В Новосёловском районе в четырёх километрах ниже паромной переправы есть Улазы — уникальные скопления петроглифов на скалах. Изображены там и караваны верблюдов, и всадники на лошадях, когда-то там проходили торговые караваны из Китая.

В Мотыгинском районе большое количество объектов культурного наследия. Среди них Усть-Тасеевский идол — культовый комплекс из нескольких фигур, в состав которого входит самое северное в Азии каменное изваяние, относящееся к IV-I векам до н.э. Местные считали это место необычным и мистическим — во время грозы именно туда били молнии. Но причина не имеет никакого отношения к эзотерике — Усть-Тасеевский идол стоит на почвах, богатых железом. Поэтому и молнии его любят, и рации в округе не очень работают, и все электронные приборы сходят с ума. В этих же местах археологами под руководством Юрия ГРЕВЦОВА были найдены бронзовые изделия, характерные для Китая. Судя по всему, китайцы торговали с таёжными скифами, обитавшими здесь в тот период. Сейчас эти артефакты хранятся в музее Железногорска.

Ещё одно загадочное место в том же районе — мыс Арбан, который расположен в точке слияния рек Чуна и Бирюса. Там тоже проводились раскопки, но до сих пор легко можно найти артефакты: выходя из лодки, я чуть не наступил на лезвие бронзового топора, которое вовремя заметил Юрий Анатольевич. Причём оно было острым! Подобные предметы регулярно вымываются из почвы дождями и тающим снегом.

Рассказывают, что когда-то археологи не смогли ночевать на мысе: им мерещились голоса людей. Пришлось переносить лагерь на другой берег реки и каждое утро возвращаться. Учёные объясняют этот феномен перепадами уровней воды двух рек, но некоторые люди до сих пор убеждены в паранормальности этого феномена.

— Насколько сложно найти эти места?

— Без проводника — практически нереально. Места заповедные и блудные. В первую экспедицию, несмотря на то, что с нами был человек, знавший местность, к Усть-Тасеевскому идолу мы так и не вышли.

— Бывало ли страшно?

— Да, однажды встретили медведя. Не нос к носу, но в пределах видимости. Мы очень быстро собрали вещи и уехали. В дикой природе нужно предпринимать определённые меры безопасности, иначе рано или поздно тебя съедят. Поэтому с нами всегда есть егеря, знающие повадки зверей.

В другой раз в тайге мы наткнулись на место, где всех пятерых участников экспедиции охватил беспричинный панический страх. Если пообщаться с охотниками, то таких мест в сибирской тайге довольно много.

Но у нас и совсем под носом есть интересные места. 15 минут от города — и ты на Торгашинском хребте, где много прекрасных видовых площадок, удивительной красоты природа. Или чуть дальше проехать, прямо на въезде в Дивногорск есть древний скит, в котором сейчас работают художники. Нужно всего лишь немного любопытства и желания знать историю малой родины.

Александра КАЗАНЦЕВА