Учитель, воспитай ученика

Звонок из Железногорска:

— У нас будет занятие, Юрий Владимирович придёт?

— У вас же в школе карантин, ветрянка, все занятия отменили.

— А мы себя хорошо чувствуем! Можно, мы приедем?

Учеников Юрия БОРИСОВА не смущают ни погода, ни болезни, ни какие другие важные и серьёзные причины. Огорчение одно — если вдруг занятия отменяют. Наверное, умение вызывать у детей любовь и уважение передалось ему по наследству.

Педагогическая династия Борисовых началась три поколения назад, но практически все сегодняшние Борисовы — педагоги. Женщины — строгие, мужчины — добрые, все — любимые учениками. Были единичные попытки изменить судьбу и сбежать из педагогики, но рано или поздно перебежчики понимали, что именно преподавание — дело всей жизни. Так произошло и с нашим сегодняшним собеседником, преподавателем квантума «Промышленный дизайн» красноярского детского технопарка «Кванториум» Юрием Борисовым.

— География родственных связей у нас широкая: Кубань, Вологда, Сахалин, Сибирь. И везде — педагоги. Началось всё с бабушки, Валентины Ананьевны. Они с дедушкой погодки, учились в одной школе, а познакомились в танцевальном кружке. С тех пор не расставались, так и живут, легко и танцуя, уже 55 лет вместе. Бабушка всегда хотела быть учительницей, окончила исторический факультет Красноярского пединститута. Дедушка Юрий Яковлевич получил рабочую специальность — токарь. Кстати, работа с деревом — страсть, которая тоже передаётся всем мужчинам рода Борисовых из поколения в поколение. Прадед когда-то сам сделал резной комод, который до сих пор стоит у дедушки. А ещё мы все хорошо рисуем.

После возвращения дедушки из армии бабушка предложила ему тоже работать в школе. Тогда в школах был дефицит преподавателей вообще, не говоря уж о мужчинах. После собеседования с директором школы дедушка вышел работать, как он шутит, «учительницей арифметики». Через несколько лет в школьной программе появилась алгебра, и он её вел, потом добавились черчение и ИЗО.

Но главным их увлечением на протяжении всей жизни были и остаются танцы. Основная деятельность педагогическая, а любимая — преподавание танцев в родной школе № 26, где они сначала учились сами, а потом учили. В школе они создали и руководили на протяжении всей жизни танцевальным коллективом «Народный каблучок». До сих пор ученики-танцоры каждый год поздравляют их с праздниками, приходят в гости, всегда с гитарой, поют, разговаривают, танцуют. Как понятно из названия коллектива, танцы эти народные: с большим количеством людей на сцене, яркими костюмами, которые и сами шили, и заказывали.

Способности к хореографии тоже у нас передаются по наследству: танцевали и дети бабушки и дедушки, и внуки танцуют. Мой отец танцевал у них с пяти лет, потом перешёл в «Енисейские зори» к Геннадию Михайловичу ПЕТУХОВУ, стажировался у Михаила Семёновича ГОДЕНКО в «Танцах Сибири». Я тоже увлекался танцами, правда, совсем немного, а вот моя младшая сестра как начала в первом классе, так до сих пор танцует в разных коллективах.

Бабушка в последние годы работы преподавала только у выпускных классов, её дети всегда были призёрами городских и даже всероссийских олимпиад. И она всегда была невероятно строгой. На уроках у неё — жёсткая дисциплина, не то что болтать на задней парте нельзя было, слова лишнего не по теме урока никто не говорил. У дедушки тоже была дисциплина, но совершенно другой подход. Дед очень добрый, а дети чувствуют доброту и всегда платят уважением и любовью. При этом обоих очень любили ученики.

— Дедушка так и преподавал без специального образования?

— Нет, позже он, конечно, окончил пединститут.

— Как им работалось вместе?

— Хорошо! Бабушка с дедушкой живут душа в душу, ни разу не видел, чтобы они ссорились. Этот вопрос часто задают, предполагая, что когда муж и жена вместе и дома, и на работе, это может утомлять. Но я на собственном примере знаю, мы с женой работали в одной школе: когда видишь в школьном коридоре родного человека, тепло внутри. И всегда можно рассчитывать на помощь. Мы с женой частенько подменяли друг друга на уроках, когда кому-то надо было отлучиться по важным делам. Задание дашь, дети сидят смирно — новый учитель же, боятся шелохнуться. Я пытался выглядеть строгим преподавателем. Давалось это нелегко, потому что я добряк, и дети это просекли через какое-то время, когда одна девочка начала есть на уроке. Не смог её отругать, потому что выглядело это очень смешно: ребёнок на первой парте прячет в руках откушенную вафлю, рот закрыт, а вокруг губ крошки...

Дедушка с бабушкой и с учениками практически не расставались: с утра уроки в школе, потом танцевальный кружок, в выходные — походы на Столбы или по окрестностям Базаихи. На летних каникулах сплавы по Енисею и Мане.

— Так они, получается, жили в школе?

— Да, полностью посвятили себя школе и ученикам.

— А свои дети как же?

— Пока были маленькие, их воспитывали бабушки, а как подросли — уже и сами в школе пропадали. Хотя им несладко было учиться у родителей: бабушка, например, никогда моему отцу не ставила пятёрок по истории, чтобы никто не сказал, что он у неё любимчик или что она ему завышает оценки, это был принципиальный момент.

— А ты тоже учился у своих родителей?

— У отца — да. Но у нас было иначе, там объективно оценивались знания: я и пятёрки получал, и двойку однажды по истории схватил заслуженную.

— Почему же отец стал педагогом?

— Там даже выбора не было особенного, мне кажется. У него, считай, вся жизнь в школе прошла, и став старше, он пошёл по стопам родителей. Но сначала тоже отслужил в армии, для него это очень важно было. Он сам взял в военкомате повестку, кинул в свой почтовый ящик. Служил под Канском, был киномехаником, вспоминал, как бегали в Филимоново за сгущёнкой.

А до этого он учился в педучилище, и так получилось, что на педагогической практике преподавал у своих одноклассников и друзей, дворовой шпаны. Вечером они в мяч гоняют, под гитару песни поют, а утром он уже — учитель, его нужно по имени-отчеству называть. Я и сам-то в школе не мог к отцу «Владимир Юрьевич» обращаться, барьер был какой-то, даже на «вы» не сразу перешёл.

Отец кроме танцев увлекался фотографией, когда учился в институте, ему даже выделили комнатку под фотолабораторию. Фотографировал на всех институтских мероприятиях, тут же бежал проявлять и печатать и к завершению мероприятия уже вывешивал фотографии. Сначала учился на физмате, но окончил всего два курса: не сошлись характерами с одним из преподавателей. На лабораторной по оптике преподаватель сказал, что при таких условиях свет не будет преломляться, а отец доказал, что он ошибается. И на всех последующих занятиях преподаватель, говоря современным языком, его троллил: отец сидел на первой парте, и преподаватель у него постоянно уточнял по любому вопросу: «Да, Борисов? Не возражаете?». В какой-то момент отцу это надоело, он бросил физмат и поступил на факультет начальных классов, где и познакомился с мамой.

Мама приехала из посёлка Ангарский Богучанского района, отличница, окончила школу с золотой медалью, проблем с поступлением у неё не было. Она прирождённая учительница, что-то объяснять, обучать у неё в крови, она это очень любит. Мама тоже танцевала народные танцы, и потом их с отцом всю жизнь приглашали на все школьные и районные события с танцевальными номерами. Когда родители учились на третьем курсе, появился я.

Тогда на начфаке деканом был Яков Михайлович КОФМАН, которого все обожали, а он знал всё о своих студентах. Когда родители, давно окончив вуз, наведывались в родной институт, Яков Михайлович всегда интересовался, как дела у меня и сестры, помнил наши имена. Сестра сейчас учится в педуниверситете и тоже рассказывает, что про него до сих пор часто вспоминают педагоги, знают студенты, поступившие, когда его уже не было. Замечательный был человек.

После окончания вуза родители уехали в Ангарский. Тогда, в 1990-х всем нелегко было, но педагогам особенно, зарплаты выплачивали с огромной задержкой. Родители вспоминали, что, бывало, сами не доедали, чтобы нас с сестрой накормить.

В посёлке, на земле, было проще выжить. Отец преподавал ИЗО, черчение, астрономию, историю. Мама — начальные классы и музыку. Когда мама вела свой первый выпуск, мне было полтора года. И вот все образовательные методики, которые она знала, она применяла на них и мне. И психологические приёмы испытывала. В этом году, кстати, будет 15 лет, как первый мамин выпуск окончил школу.

Ангарский — небольшой посёлок, все друг друга знают. Когда-то это были посёлок Солёный, куда ссылали репрессированных на валку
и сплав леса. Мамина мама родилась и выросла там и тоже всю жизнь работала в школе, правда, не учителем, а завхозом.

Не знаю, взяла бы меня мама в свой класс и как бы я себя ощущал, но к тому моменту, как мне пришло время идти в школу, мама была в декретном отпуске с моей младшей сестрой.

Мама, как и бабушка, учительница строгая. Но строгость эта внешняя, она к своим ученикам с нежностью относится, рассказывает забавные и трогательные истории о них. Недавно рассказывала, как на самостоятельной работе один двоечник весь урок пыхтел, то с ручкой играл, то учебником по лбу себе стучал, в конце занятия сдал контрольную с единственным из всех выполненным заданием, развёл руками и сказал: «Ну, что смог — то смог!».

Я принципиально не хотел поступать в педуниверситет, вся родня — учителя, куда ещё одного. В школе поддразнивали: да всё равно, Юра, учителем станешь. Ни за что, решил я и поступил на программиста в СибГАУ им. М.Ф. Решетнёва. По окончании вуза стал работать… в школе. Учителем английского языка.

— Очень логично.

— Так вышло. Студентом ездил по программе «Включённое обучение» в Чехию, за семестр посетил несколько европейских стран и неплохо подтянул английский. После окончания университета уехал в магистратуру в Китай. Правда, сбежал оттуда уже через месяц…

— Почему?

— Во-первых, в августе у меня была свадьба, а в сентябре пришлось уехать от молодой жены. Дело в том, что на участие в этой обучающей программе я претендовал со второго курса, когда ещё о свадьбе и не думал. Забрать с собой жену было нереально — студенту сложно было бы потянуть аренду квартиры в Китае. А добила меня кулинария. Я не мог есть то, что едят местные жители. Как сибирскому мужчине прожить без мяса? А там везде — сплошная соя. Так что питался я преимущественно лапшой. Правда, нашёл потом в одном кафе рис с котлетками из настоящего мяса. Но к тому времени у меня уже заболел желудок. В общем, бросил я учёбу и сбежал на родину.

В России стал искать работу. Первое, что пришло в голову — попробовать себя в качестве учителя информатики в гимназии № 11, которая располагалась ровно напротив нашего дома. Обстоятельства складывались удачно: директора этой гимназии случайно встретил на остановке, заговорили, оказалось, что им нужны учителя английского. Так я год работал в школе.

— Первый свой урок помнишь?

— Конечно, у одиннадцатиклассников. Было немного страшно, но я так увлёкся предметом, что и страхи отступили, и время пролетело незаметно: казалось, только начался урок и уже звонок. Очень тогда расстроился, что не успел рассказать всё, что хотел. А детям понравилось.

— На прочность тебя не проверяли? Подростки это любят.

— Нет, ни разу не было, мне кажется, это хороший показатель. Я и сам в школе педагогов не доводил. Хотя, если бы попробовал, родителям тут же рассказали бы. У мамы комплекс отличницы, и меня она ругала даже за четвёрки. Однажды получил тройку, и как папа ни доказывал, что даже тройку нужно заслужить, мама очень рассердилась, она считает, что все должны свою работу выполнять идеально.

— И что, за всю школу — одна лишь тройка?

— Нет, конечно. Но мои тройки можно пересчитать по пальцам одной руки. Честно говоря, за школьные годы я устал вести себя примерно, постоянно быть заключённым в жёсткие рамки. Наверное, поэтому своим ученикам сегодня я стараюсь давать больше свободы, на уроках мы иногда можем и пошутить, и подурачиться. Мне кажется, это нормально — оставаться в душе ребёнком.

— А как к тебе одноклассники относились?

— У нас в целом был очень сильный класс, четверо окончили школу с золотыми медалями. Но оценки никогда не были определяющими в человеческих взаимоотношениях. Какая разница, отличник ты или троечник, важно, какой ты человек. А друзья у меня всегда были с такими же интересами, как у меня. Я очень люблю рисовать, что-то мастерить из бумаги, дерева. Занимался лёгкой атлетикой, вокалом, играл в школьной музыкальной группе на бас-гитаре.

Придя учителем в школу, я был переполнен энтузиазмом, постоянно искал новый материал для занятий, следил за современными методиками преподавания языка. И получалось, что мы занимались по школьной программе, но не по школьному учебнику.

К сожалению, в общеобразовательной школе такой подход не приветствуется, мне сделали замечание, нам пришлось вернуться к учебнику, и интерес к предмету пропал и у детей, и у меня.

Через год я понял, что зарплаты школьного учителя для того, чтобы содержать семью, мягко говоря, недостаточно, и уволился. Купил лазерный станок для работы по дереву, сам придумывал и делал деревянные сувениры, а когда реализовывал продукцию, много знакомился с людьми.

Одно из таких знакомств привело меня в «Кванториум». Вот здесь я понял, что преподавание — это моё. Если бы в моей жизни не случился «Кванториум», наверное, уехал бы жить в Европу, там ценят молодых специалистов, и условия жизни комфортные. Но сейчас мне нравится то, что я делаю, нравится коллектив. А в Европу можно ездить в отпуск, в конце концов. Тем более что в «Кванториуме» особенно на месте не посидишь: у преподавателей есть возможность ездить в другие города России, а летом — в выездные лагеря. Но главное, что в «Кванториуме» нет настолько жёстких правил, как в обычных школах, здесь можно в рамках дисциплины использовать разные подходы и методики, материал, современный и интересный детям, и тут я получаю удовольствие от преподавания.

— Но почему ты сразу не поступал в педуниверситет, раз задатки были, династия и, оказалось, тебе нравится обучать?

— Я тогда видел только одну школу — ту, в которой учился. И мне не нравилось, как там выстроен учебный процесс. Как и в большинстве школ российских, я думаю. Я видел, что родителям всегда не хватало денег. Нет, на жизнь нам хватало, но я хотел бы своим детям более финансово обеспеченного будущего.

— А сейчас отсутствие педагогического образования не мешает?

— Нет, мне удаётся найти подход к каждому ребёнку, заинтересовать его в своём предмете, мне кажется, это важнее диплома. Даже наоборот, возможно, методики, которые дают профессиональным педагогам, загоняют их в жёсткие рамки шаблонов, выйти из которых сложно. Я же обучаю детей так, как было бы интересно учиться мне самому. Пока детям, которые у меня учатся, не нравится в наших занятиях одно — что они слишком короткие. И рефлексию от детей я получаю не напрямую, а через результат. Если что-то начинает прихрамывать, меняю способы обучения, ищу какие-то другие приёмы.

Мне нравится работать с детьми, думаю, это одно из самых главных и важных занятий в жизни, и мне кажется, это должно быть приоритетом в любом государстве. Может, потому что я семьянин по натуре: ещё в школе хотел свою семью, детей от любимой супруги. Так и получилось. Сейчас, правда, во мне проснулся ещё и карьерист, большую часть времени провожу на работе, но это исключительно потому, что сейчас я в нашей семье работаю один, жена пока в декретном отпуске.

Тем более, я же не только отдаю, дети меня тоже многому учат, в первую очередь — именно в педагогике. Такая практическая педагогика выходит.

— Как ты считаешь, что для детей важно в преподавателе?

— Понимание. И желание их понять. Вне рамок предмета.

— Твоя жена — тоже преподаватель?

— Да, Женя — учительница начальных классов. И очень похожа на мою маму в своём стремлении всех учить. Она до сих пор получает удовольствие от работы в школе, любит детей, помнит всех, кого учила даже на практике. Ещё в школе она занималась со своей сестрёнкой младшей, за одну четверть помогла ей подтянуть оценки на балл. Брат не любил ей показывать сочинения, потому что всегда находила кучу ошибок.

Да у нас все учителя: сестра отца — тоже учительница начальных классов, и муж её — учитель, а свёкор — директор школы. Младший брат и его жена — оба преподаватели географии.

Сестрёнка, кстати, как и я, пыталась сопротивляться судьбе: стала дипломированным фармацевтом и… всё равно подала документы на начфак Педагогического университета, сейчас учится на втором курсе.

— О чём вы говорите, когда встречаетесь всей семьёй?

— А как ты думаешь? Мама очень любит говорить о школе. И жена моя такая же. А уж когда к ним моя младшая сестра присоединяется — всё, туши свет. Сплошные рассказы из педагогической практики, обсуждение образовательной системы и методик.

— До ссор не доходит? У педагогов разных поколений наверняка разные взгляды на обучение.

— Нет, наоборот. Мама даже советовалась с моей Женей по поводу современных образовательных практик, наработок. А сестра пока учится, поэтому она больше слушает, чем высказывается.

Александра КАЗАНЦЕВА