Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
апрель / 2018 г.

Именем Сурикова

Каждый, кто сегодня прилетает в Красноярск или, напротив, ожидает вылета, может познакомиться с копиями картин Василия Ивановича СУРИКОВА. Прекрасная идея! Скорее всего, возникла она в связи с приближающейся Универсиадой, но всем понятно, что её появление не могло произойти на пустом месте. Вообще, имена многих красноярских художников известны широко, а красноярскую художественную школу отличает самобытность и качество. Как это всё сложилось — узнаём у Татьяны Михайловны ЛОМАНОВОЙ, кандидата искусствоведения, профессора кафедры народной художественной культуры Красноярского государственного института искусств и автора ряда книг и многих статей о сибирском искусстве.

— Татьяна Михайловна, в Красноярске есть детская художественная школа, есть художественное училище, есть институт и даже региональное отделение Урала, Сибири и Дальнего Востока Российской академии художеств. За Уралом, на этой огромной территории, такого больше нигде нет. Почему нам так повезло?

— Прежде всего за это надо благодарить Василия Ивановича Сурикова. Всё началось именно с него. Конечно, местная творческая интеллигенция, включая такого известного в Красноярске архитектора, как Л.А. ЧЕРНЫШЁВ, в начале прошлого века не один раз обращалась в Городскую думу с предложением открыть рисовальную школу. Но в ответ слышала лишь актуальное во все времена «денег нет».

Всё изменилось, когда к решению вопроса подключился приехавший погостить в родной город знаменитый на всю Россию художник. И изменилось почти мгновенно — 24 октября 1909 года было обращение в Городскую думу, а 27 января 1910 года в доме Купеческого Общества рисовальная школа была открыта. Сурикову достаточно было прийти и поговорить.

Тем не менее, несмотря на такое обнадёживающее начало, судьба школы складывалась непросто. В 1919 году её вообще закрыли. А потом ещё несколько раз то открывали, то опять закрывали. И так до 1936 года, когда уже открыли окончательно. И в 1940 году присвоили имя В.И. Сурикова. А уже в 80-е годы прошлого века школе было передано здание на улице Ленина, 79, в котором в своё время учился наш знаменитый земляк.

Надо сказать, что первое время в школе учились только взрослые. Например, директор краеведческого музея (с 1905 по 1926 гг.) Аркадий Яковлевич ТУГАРИНОВ, который был орнитологом, и ему было важно уметь зарисовывать птиц. Вообще, в школу тогда пришли люди, в дальнейшем многое сделавшие для города. Например, такой замечательный художник, как Андрей Прокопьевич ЛЕКАРЕНКО, затем учившийся во ВХУТЕМАСе. В 1925 году он вернулся в Красноярск и пятьдесят лет проработал в крае, был ведущим педагогом сначала в школе, а потом и в училище.

Там училась Ксения Иннокентьевна МАТВЕЕВА, поступившая потом в Московское училище живописи, ваяния и зодчества и вернувшаяся в Красноярск в 1917 году. Она была внучкой золотопромышленника Петра Ивановича КУЗНЕЦОВА, который в своё время помог Сурикову учиться в Петербурге. Родители Матвеевой, Юлия Петровна и Иннокентий Алексеевич, были дружны с Суриковым. Впрочем, художник дружил со всеми детьми Кузнецова. На золотом прииске близ Минусинска, принадлежащем Иннокентию Петровичу, одному из сыновей Кузнецова, Суриков делал этюды для картины «Покорение Сибири Ермаком».

Учился в рисовальной школе и Александр Фёдорович ЕФРЕМОВ. Ему тогда уже было за тридцать, и он был инженером. В 1909 году как художник-любитель поехал на этюды в Шира, где встретился с Суриковым, который в это время тоже был там на этюдах.

Как видим, рисовальная школа во многом способствовала развитию в Красноярске изобразительного искусства. Но школа — это только начальное образование. Дальше красноярцам, желающим продолжить образование, приходилось ехать либо в Иркутск, где уже было художественное училище, либо в европейскую часть страны. Городу нужна была следующая образовательная ступень. И вот в 1958 году у нас открывается художественное училище, которое сразу получает имя Сурикова. Располагалось оно тогда напротив художественной галереи на «Красноярском рабочем». Студенты, по сути, жили в этой галерее, помогали делать там экспозиции, знали все полотна нашего художественного музея.

Художники вырастали рядом с искусством, а это очень важно. Первыми выпускниками училища были такие известные художники, как Геннадий Георгиевич ГОРЕНСКИЙ, исходивший весь красноярский Север и даже побывавший на Северном полюсе, и удивительный Владимир Феофанович КАПЕЛЬКО, страстный путешественник и поэт, альпинист, этнограф и археолог, автор метода эстампажного копирования наскальных рисунков. Он сегодня известен в мире как «метод Капелько».

Но на училище развитие художественного образования в Красноярске не остановилось. В семидесятые годы первый секретарь Красноярского крайкома КПСС Павел Стефанович ФЕДИРКО объявляет: сделаем Красноярье краем высокой культуры. Вот тогда у нас и начинаются разговоры об открытии художественного института с двумя разными отделениями — академического (живопись, графика, скульптура) и прикладного (дизайн, интерьер, художественная керамика).

Надо сказать, за этот институт тогда боролись несколько сибирских городов. Конечно, главным нашим конкурентом был Новосибирск — крупнейший в Сибири научный и культурный центр. Да и в Иркутске было старейшее в Сибири художественное училище и крепкие традиции. Но здесь Красноярску опять помог Суриков. Его имя стало главным аргументом в споре городов-претендентов.

Институт получил название Красноярский государственный институт искусств. В нём были открыты не только художественные специальности, но и музыкальные, театральные. Первой художественной специальностью стала почему-то «керамика». Живопись пришла позже. В 1987 году художественное отделение стало отдельным Красноярским государственным художественным институтом. Правда, в прошлом году он опять вошёл в состав Института искусств.

В том же 1987 году встаёт вопрос и об открытии регионального отделения Урала, Сибири и Дальнего Востока Российской академии художеств. И опять помог Суриков. Где же ещё открывать филиал академии, как не в Красноярске, в котором родился действительный член этой академии?

Так что Василий Иванович для Красноярска очень многое сделал. И не только при жизни. У нас теперь, по сути, четырёхступенчатое художественное образование. Конечно, строго говоря, академия — это не образовательное учреждение. Но в её творческих мастерских проходят стажировку молодые художники — выпускники художественных вузов.

Андрей ПОЗДЕЕВ, «Городской пейзаж», 1973-74 гг.

Андрей ПОЗДЕЕВ, «Городской пейзаж», 1973-74 гг.

— Всё это замечательно. Но каков результат наличия такой уникальной для сибирского города системы художественного образования? Можно ли говорить об узнаваемой в профессиональной среде красноярской художественной школе?

— Разумеется. Но дело здесь не только в системе образования. Давайте посмотрим на живопись. Например, почему искусство пейзажа у нас так отличается от того, что есть в Томске или Новосибирске? Помните, как ЧЕХОВ писал, что едучи из России в Сибирь, любитель природных красот проскучает от Урала до Енисея?.. (… «Природа же, которую боготворят инородцы и уважают наши беглые и которая со временем будет служить неисчерпаемым золотым прииском для сибирских поэтов, природа оригинальная, величавая и прекрасная начинается только с Енисея».)

У нас сама природа особенная — монументальная, суровая. На этой природе воспитывался Суриков, на этой природе воспитывались наши пейзажисты. Где-то с шестидесятых годов уже можно говорить о совершенно неповторимой, блестящей красноярской школе пейзажа. При этом все работающие тогда художники отличались яркой индивидуальностью — в живописи Борис Яковлевич РЯУЗОВ, Тойво Васильевич РЯННЕЛЬ, Юрий Иванович ХУДОНОГОВ. В графике — Рудольф Крустинович РУЙГА. Вот уж кого как художника в полном смысле слова сформировала сибирская природа. Ведь он не получил профессионального образования. Но родился и вырос в таком красивом месте (на Алтае), что уже в детстве это понимал.

Вообще, поколение художников шестидесятых годов было каким-то особенным. У каждого свой язык. Но все вместе они составляют одно великолепное, узнаваемо-сибирское целое.

И всё потому, что они воспитывались на традициях, которые закладывали в них учителя-сибиряки, выросшие на нашей природе. Такие, как преподававшие в училище Лекаренко и Худоногов, оба ученики КАРАТАНОВА.

Но в восьмидесятые годы, когда появился институт, произошли большие изменения. Преподавать в институте могли только художники с высшим образованием. А где их было взять в Красноярске да ещё в таком количестве? Стали приглашать из московского суриковского института, из ленинградского репинского, из художественных вузов других городов. Конечно, они приезжали уже со своими традициями.

— И как это отразилось на нашей художественной школе? Пошатнуло её традиции или, наоборот, обогатило?

— Однозначно сказать сложно. Но, на мой взгляд, наше изобразительное искусство стало более разнообразным. К тому же и приезжающие в Красноярск художники не могли не восхищаться нашей великолепной природой, нашим мощным Енисеем, нашей Подкаменной Тунгуской, тайгой, горами, степями. Они тоже неизбежно проникались всем этим. Наша природа, да и наш сибирский менталитет, конечно, влияли на этих художников. А потом, это же были люди молодые, восприимчивые.

Но их традиции, конечно, были несколько иными. Например, Анатолий Маркович ЗНАК. Да, он родился и вырос в Красноярском крае, в Козульке. И жил здесь. Но учился в Ленинграде, в Институте живописи, скульптуры и архитектуры, в мастерской МОИСЕЕНКО. Отсюда в его работах эта моисеенковская прозрачность. Пришло то новое, чего у нас не было. Так что нельзя сказать, хуже или лучше. Просто стало по-другому.

А потом, не надо забывать, что как только у нас появился институт, появилась и скульптура — открылась мастерская. До этого у нас был только один скульптор — Адель Хакимович АБДРАХИМОВ, приехавший в Красноярск после войны. И совсем недолго здесь жил Георгий Дмитриевич ЛАВРОВ. Очень интересный скульптор и человек совершенно удивительной судьбы. Его отец в юности ездил учиться на иконописца в Петербург вместе с Суриковым. Сам он, побыв студентом-медиком, успев повоевать в Гражданскую, поработать с МАЯКОВСКИМ в Москве в «Окнах РОСТА», попадает на глаза ЛУНАЧАРСКОМУ. И тот отправляет его на учёбу в Париж. Восемь лет Лавров живёт в Париже, замечательно там работает и учится у известнейших мастеров. А вернувшись в Москву, прямиком попадает в Магадан.

И только когда вышел срок, его направляют в Красноярск. Но у нас он не задержался. В 1948 году вышло постановление, запрещающее осуждённым по 58-й статье жить в режимных городах, каким в то время и был Красноярск. Так что пришлось Георгию Дмитриевичу уехать сначала в Черногорск, а потом в Минусинск. Но уже через несколько лет он уезжает в Мариуполь, а после реабилитации возвращается в Москву, где получает звание заслуженного художника и доживает чуть не до ста лет, оставляя значительное наследие.

В 50-60-е годы к нам в Красноярск приезжают из репинского института Юрий Павлович ИШХАНОВ, Владимир Алексеевич ЗЕЛЕНОВ, выпускник Ленинградского высшего художественного промышленного училища Шимту Давидович ДАВЫДОВ и Борис Ильич МУСАТ, тоже выпускник репинского института. Он был очень интересным художником. Его памятник воинам-интернационалистам, памятник архиепископу Луке — украшение нашего города.

Ольга БОЕНКО, «Часовня», 2003 г.

— Да, памятник воинам-интернационалистам трогает до слёз. Эта мальчишеская шея… А перед памятником Луке, я видела, даже молятся, как перед иконой. Татьяна Михайловна, если вернуться к живописцам, кто у нас сейчас хранители традиций, а кто новаторы?

— Здесь сложно. Сегодняшние художники пытаются в себе всё соединить. Особенно молодые. Они хотят попробовать себя во всём. Если говорить о хранителях традиций, во-первых, это Валериан Алексеевич СЕРГИН, известнейший наш пейзажист, это Валерий Иннокентьевич КУДРИНСКИЙ блестяще в акварели как работал, так и работает. Можно назвать Аллу Николаевну ОРЛОВУ, работающую в технике пастель. А новатором всегда, каждое десятилетие своего творчества был, конечно, Андрей Геннадьевич ПОЗДЕЕВ — художник с мировым именем, ушедший от нас десять лет назад, а также замечательный Николай Иосифович РЫБАКОВ. Это уже старшее поколение. А среднее и молодое… Например, очень интересны такие разные живописцы, как Александр ВОЛОКИТИН, Константин ВОЙНОВ, Виктор РОГАЧЁВ, Александр КРАСНОВ, Александр СУРИКОВ, Ирина ВЕРПЕТА. В графике интересно работают Румяна ВНУКОВА, Ольга БОЕНКО. Вообще, у нас много ярких художников.

Александр СУРИКОВ. Из серии «Красноярск», 2005 г.

Александр СУРИКОВ. Из серии «Красноярск», 2005 г.

Если говорить о направлениях и о красноярской школе, то нельзя не вспомнить, что в начале восьмидесятых художники открыли для себя искусство, которое пока даже не получило официально признанного названия. Его называют этноархаикой (мне это определение ближе, хотя оно очень не нравится моему омскому коллеге Владимиру Фёдоровичу Чиркову), неоархаикой, археоартом, «сибирским неоархеоартом», «сибирским археоавангардом». Суть его — в обращении к нашим древним корням. Тогда, в восьмидесятые, это было просто открытие какого-то непостижимого в своём величии мира. Вечного мира, который никакого отношения не имеет к суете сегодняшнего дня, к политике, в те годы заполнявшей собой буквально всё, что нас окружало. Кто помнит конец восьмидесятых, начало девяностых, тот знает, о чём я.

Наши керамисты тогда занялись монументальной скульптурой. И занялись настолько мощно, что художник-керамист и крупнейший исследователь керамики из Москвы Валерий МАЛОЛЕТКОВ сегодня в России называет три школы керамики — московскую, питерскую и красноярскую. И как раз благодаря этим монументальным вещам, например, композициям Сергея АНУФРИЕВА, Александра ИЛЬИЧЁВА, Николая МАШУКОВА, Светланы ГИНТЕР, Марины ЛЕНЧЕНКО.

Живописцы, графики, другие мастера декоративно-прикладного искусства тоже не отставали. Этноархаика (да простит меня Владимир Фёдорович) ими представлена не менее мощно. Назову хотя бы такие имена и работы, как живописные холсты Людмилы ИВАНОВОЙ («Полёт в вечность», «Земля», «За радугой»), серии офортов, посвящённых наскальному искусству Михаила БИРЮКОВА, батики Валерия ПИЛИПЧУКА… Но в эту бездну в данный момент лучше не углубляться, это отдельная тема.

Завершая разговор с Татьяной Михайловной Ломановой, хочется вернуться к его началу — к экспозиции репродукций картин Сурикова в новом терминале аэропорта Красноярск. Это замечательно, что её могут видеть наши гости, да и мы сами. Но очевидно, что возможности терминала не позволяют демонстрировать подлинники, да ещё в тех масштабах, на которые способна красноярская школа (хотя небольшой художественный магазин-салон, скажем, в VIP-зале был бы вполне уместен).

Многие работы красноярских мастеров, достойные украсить постоянную экспозицию городской галереи, до сих пор хранятся в мастерских ныне живущих художников и в квартирах родственников тех, кто уже ушёл. И всё потому, что такой галереи в городе просто нет. Удивительно, но она есть в проигравшем негласный конкурс на художественный институт Новосибирске, в городе, начавшем свою историю за семнадцать лет до открытия рисовальной школы в Красноярске.

Кстати, в галерее Новосибирска есть зал, где висят картины наших художников. И авторов этих картин узнаёшь сразу, едва переступив порог этого зала. Красноярская школа.

Галина ДМИТРИЕВА