— Александр Павлович, перечень Ваших специализаций до назначения на должность гендиректора Президентской библиотеки впечатляет: внешнеэкономическая деятельность, третейский суд, гражданский и арбитражный процессы, проблемы банкротства, право Германии…
— Дело в том, что я начинал свою научную деятельность ещё в студенческие годы с методологии, с теории государства и права. Кандидатская диссертация была посвящена теории и содержанию гражданских процессуальных отношений. У меня всегда был достаточно широкий круг научных интересов. Что касается судебной системы, то я работал, например, судьёй третейского суда, выступал представителем в судах общей юрисдикции, являлся членом экспертного совета Санкт-Петербургского Международного коммерческого арбитража. Теперь из всего перечисленного времени хватает разве что на экспертную деятельность в сфере систематизации информационного законодательства, и это чрезвычайно востребовано. Одной из основных практических проблем у нас является использование в сети Интернет произведений, которые обременены авторским правом, и здесь, конечно, много возникает интересных, новых вопросов, которые приходится обсуждать с коллегами-юристами.
— Очень много сегодня говорится о правах издателей и авторов, но что касается простых пользователей Интернета, то их права в какой-то мере ущемляются действующим законодательством.
— Согласен. Именно поэтому и возникают частые обвинения в пиратстве, в неправомерном использовании продукта. Очевидно, законодателям пора задуматься — не стоит ли как-то иначе урегулировать здесь правовые отношения? Сейчас соответствующие инициативы обсуждаются в Госдуме. Хотя есть попытки урегулировать эти вопросы и с помощью действующего законодательства, например, через создание организации, в которую бы входили крупнейшие библиотеки, издательства, с тем, чтобы договориться и на существующей правовой основе в формате взаимодействия издателей, авторов, библиотек, пользователей. Мы в этой работе тоже участвуем.
— Вами написано и опубликовано более 100 научных работ, в том числе более десяти – на немецком языке. Откуда такое хорошее знание немецкого?
— В конце 80-х – начале 90-х я стажировался и вёл научно-исследовательскую работу в университетах Гамбурга и Регенсбурга (позднее – на дипломатическом поприще).
Именно в Германии я начал работать над электронным документооборотом применительно к правовым отношениям. Кроме того, много занимался систематизацией законодательства в целом. И то, и другое мне приходится делать и сейчас, потому что тематика Президентской библиотеки — это российская государственность, а её фонды — электронные документы.
Могу сказать точно, что даже когда пишу научный труд на немецком языке, думаю всегда на русском. Но бывают некоторые идеи, мысли, формулы, которые откладываются на немецком – и в этом случае уже воспринимаешь немецкую культуру, стиль, образ мышления и поведение по-другому. В Германии я многому научился.
— Вы автор монографии «Электронный документ: правовая форма и доказательство в суде». Работа была написана десять лет назад, тем не менее в России в судебном процессе до сих пор имеет перевес старая бумажная система. Электронный документ – не доказательство, судья обязательно потребует предъявить подлинник...
— Чаще всего для подтверждения и установления достоверности электронного документа требуют ещё и оригинал. Но, тем не менее, электронные доказательства используются в наших судах, причём общие правила использования сформулированы в процессуальных кодексах.
Внедрение системы электронного документооборота — процесс длительный и технологически очень сложный. К тому же дорогостоящий, и требуются специальные правила, чтобы запустить его на практике. Все правила по сбору, хранению, использованию электронных документов должны быть разработаны, обсуждены, приняты, закреплены и внедрены в практику, а это — новая эпоха!
— Почему же в других странах электронные технологии не ждут своей очереди так долго?
— Элементы электронных технологий начали внедряться в правовые отношения в Европе ещё в 90-е годы. Но и там этот процесс проходил не просто, и до сегодняшнего дня далеко не вся система перестроена на цифровой формат. Поэтому и за рубежом это процесс не такой быстрый, но мы используем наработанный положительный опыт.
— Александр Павлович, в 2000 году в Австрии Вы читали курс лекций в Венском университете, в частности, по теме «Сравнительно-правовое изучение законодательства о банкротстве». Принято считать, что российская судебно-правовая система заточена под рейдерство. Известно немало примеров умышленного банкротства крупнейших предприятий – то, что именуется переделом собственности. А как в этом смысле поживает Европа?
— Правовые отношения носят схожий, хотя и не всегда криминальный, характер. За границей хорошо известны, например, случаи «недружественных поглощений». В качестве представителя я участвовал в таких судебных процессах, когда налицо был рейдерский захват российских предприятий с участием иностранных предпринимателей.
— Чем же закончилось дело?
— Многократными судебными решениями о восстановлении прав акционера. Так что предприниматели везде одинаковы. Пока наша судебная система несовершенна и на этапе становления и развития не имеет таких устоявшихся традиций, как в Европе, — возникает немало лазеек для злоупотреблений. Это естественный процесс, от которого никуда не уйти. Мы должны пройти определённые этапы развития в становлении правового государства.
За рубежом тоже довольно активно идут процедуры банкротства. Дело в том, что когда банкротится предприятие, возникают новые возможности для развития тех предпринимателей, которые попали в сложную ситуацию. Причём во многих странах речь идёт о банкротстве не только предприятий, но и физических лиц. У нас эти вопросы обсуждаются на законодательном уровне; возможно, в недалёком будущем такие процедуры тоже будут введены.
— Сейчас много говорят о реформировании системы МВД, о процветании коррупции. Верите ли Вы в то, что одна из мер — повышение зарплаты — поможет исправить положение? В судах зарплата на порядок выше, однако, посмотрите, сколько злоупотреблений! Вот свежий пример: в Татарстане судья (!) оказался заказчиком убийства…
— Думаю, зарплата в системе МВД всё-таки должна повышаться. Повышение уровня оплаты не в меньшей степени требует труд и некоторых других категорий работников, например, учёных или библиотекарей. Заработная плата — один из стимулов деятельности, один из элементов социальной защиты, который позволяет людям работать, не думая о хлебе насущном, о дополнительных источниках заработка. Поэтому повышение уровня заработной платы необходимо, хотя это не единственное, что может искоренить злоупотребления.
— Президент России обозначил срок — 15 лет, чтобы свести коррупцию в системе МВД к безопасному минимуму. А Ваш прогноз?
— Сложно ответить… Хотя, чтобы создать качественно новую структуру работников МВД с высоким образовательным и культурным профессиональным уровнем, действительно, потребуется лет 10-15...
— Как Вы считаете, насколько за последнее десятилетие Россия приблизилась к понятию «правовое государство» (или наоборот — удалилась)?
— Эта тема одно время была на слуху, она считалась новой для советской юридической науки и являлась предметом научных исследований. Сегодня, спустя 20 лет, о необходимости правового государства заговорили вновь. И это правильно, потому что у нас теперь немало и своего опыта на пути развития такого государства.
— Тогда почему Европейский суд по правам человека завален делами из России?
— Я думаю, что этот институт для россиян достаточно новый, и многие считают, что только с помощью Европейского суда можно добиться справедливости. В некоторых случаях туда обращаются, потому что российские адвокаты плохо справились с защитой в наших юрисдикционных органах. В других случаях — в Европейский суд подают обращение преждевременно, даже не использовав все возможности у себя в стране. А иногда туда обращаются несоразмерно тем требованиям, которые пытаются защитить в России.
— С 2006 по 2009 год Вы руководили межкафедральной магистерской программой юридического факультета СПбГУ по энергетическому праву. Насколько эта образовательная программа востребована в России?
— Выглядит странным, что в России, которая во многом развивается на ресурсной энергетической основе, был пробел в этой сфере. Когда энергетика стала переводиться на рыночные рельсы – тянуть дальше уже было нельзя. Программу по энергетическому праву мы внедрили на факультете сразу после моего возвращения из Германии. Направление действительно редкое — вузы, которые ввели такие программы, можно по пальцам пересчитать (кстати, в СФУ это направление может развиваться в Институте нефти и газа). В условиях рынка сфера энергетики должна получить свою правовую основу. Кстати, мои последние научные исследования посвящены систематизации энергетического законодательства. Считаю необходимым разработку Энергетического кодекса. Очень много разных нормативных актов стало появляться в последнее время, но все они должны быть соединены воедино, и нужны акты, которые ликвидируют нормативные противоречия.
Кстати, недавно президент РФ, говоря об экологии, обратил внимание на необходимость создания Экологического кодекса. В России есть закон об охране окружающей среды, но очень много подзаконных актов. Существуют правила, которые закреплены в многочисленных законах по поводу охраны природной среды. Необходимо всё объединить, чтобы не было противоречий.
— Принятие Экологического кодекса актуально и в свете предстоящего освоения Арктики. Вот где могут возникнуть правовые разногласия, в том числе и в международном правовом поле…
— Кстати, Президентская библиотека посвятит День знаний первого сентября 2010 года территории нашей страны и электронным ресурсам. Мы будем говорить, в частности, как Россия «прирастает» Сибирью и Северным Ледовитым океаном. Действительно, сейчас в этой зоне возникает немало противоречий международно-правового характера, которые должны решать политики, юристы и географы. Я думаю, фонды электронной библиотеки СФУ здесь будут как нельзя кстати, ведь Красноярский край располагает уникальной, обширной территорией, богатой природными ресурсами.
Вера КИРИЧЕНКО