Ольга Медведцева: «Надо только проявить упорство»

— На самом деле я родилась в Красноярске. Родители решили переехать в Бородино, когда мне было лет пять. И переезд этот для меня стал большим потрясением — пришлось расстаться с любимой игрушкой. Это был совершенно замечательный лохматый рыжий мишка. Когда я садилась на свой маленький стульчик смотреть мультики, всегда брала его на руки, и мы смотрели вместе. И вот родители почему-то стульчик взяли, а самое главное — мишку — оставили. Такое это было горе, такое горе… Я и сейчас помню.

А если говорить о Бородино, то это маленький уютный городок, в котором ребёнку можно пойти куда угодно. Просто удивительно, какие там подвижники и как они работают с детьми. Есть различные танцевальные и певческие коллективы, спортивные секции. Есть и баскетбол, и футбол.

— Но это было начало восьмидесятых. А как сейчас?

— Сейчас ещё круче. Если говорить про спортивную школу, то уже много лет (а эта школа моя ровесница) её возглавляет мой первый тренер Гарри Андреевич ЭЛЛЕР, хотя ему уже под восемьдесят. Он исключительно требовательный руководитель и всегда ставит правильные задачи. И сотрудники у него всегда очень грамотные. Не случайно же из Бородино в большой спорт приходит столько талантливых детей. Там уже лет тридцать пять работает Светлана КАЛИНОВСКАЯ. Я наблюдала, как она общается с ребятами. Очень правильно поступает — знает, когда поругать, а когда похвалить.

— Ольга, чтобы стать двукратной чемпионкой мира в эстафете среди юниоров, думаю, надо было довольно жёстко тренироваться. А как же детство? Насколько оно в таком случае может быть счастливым?

— А почему нет? Я и потанцевать, и попеть успела. Вообще, везде успела себя попробовать. И везде сказали, что талант есть. Надо только проявить упорство. Кстати, сейчас то же самое говорят о моём третьем ребёнке, дочери Юльке. Куда её с мужем ни приведём, везде всё получается, везде хвалят. А меня в четвёртом классе Гарри Андреевич выловил. Он только в прошлом году признался, что наш учитель физкультуры Сергей Петрович НАСОНОВ ему как-то сказал: «Посмотри, там девчонка способная есть, с характером». А я тогда спортом не занималась. На лыжах, конечно, стояла, но скользить не умела.

Хохфильцен, 2003

И вот пришла в спортивную школу. Дали мне там деревянные лыжи, ботинки какие-то… Формы никакой не выдали. Где её было брать? Это сейчас можно пойти и всё купить, а тогда это было совершенно невозможно. Тем более в Бородино. Так что нашла какой-то шерстяной костюмчик, какую-то курточку и взяла у мамы старые кожаные перчатки. (По телевизору видела, что у всех настоящих лыжников перчатки. Как же я могла прийти в вязаных варежках?)

Тем не менее, несмотря на всю эту подготовку, заниматься лыжами мне совсем не понравилось, и я перестала ходить. Но Гарри Андреевич меня опять выловил. Не скажу, что потом уже осознанно шла на тренировки, скорее, как ответственный ребёнок — пригласили, значит, надо. Помню, мы просто ходили вереницей по лесу. Каких-то особых задач перед нами не ставили. Как я сейчас понимаю, мы накатывали объём. И очень много играли. У нас рядом со школой была баскетбольная площадка, здесь же на территории был бассейн, а за ним футбольное поле, где можно было мяч по воротам попинать. Так, между играми, понемногу начинали работать над техникой.

Если ребёнок начинает заниматься раньше, то к окончанию школы интерес может пропасть. Потом, лыжные гонки, биатлон — это же тяжёлый вид спорта. На открытом воздухе. А когда мороз? Я даже взрослой в морозы всегда мёрзла.

— А когда случился первый успех? Когда ощутили тот самый вкус победы, которому и мороз нипочём?

— Считаю, что первым успехом была победа на первых моих краевых соревнованиях. Именно тогда я почувствовала, как это здорово, когда бежишь и тебе бежится. Когда можешь заставить себя и отработать финиш, несмотря на то, что ноги уже затекают. Правда, и бежали мы тогда каких-то два километра. Хотя чем короче дистанция, тем сложнее.

Потом три раза ездила на первенство юниоров по лыжным гонкам. Радовало, что это международные соревнования и что ты завоевала право на них выступать. Мы знакомились и общались с ребятами, которые занимаются другими видами спорта. С ребятами из других городов и других стран. Было очень интересно.

— Тогда и решили посвятить себя спорту?

— Вообще, я думала, что после школы пойду в университет. Так и родители думали. Хотя бородинцы откопали какую-то запись моего интервью, когда мы вернулись чемпионами мира среди юниоров. В этом интервью я бодро заявила, что мечтаю стать олимпийской чемпионкой. Сказала и забыла. Но в университет всё же не пошла, а поступила в Дивногорское училище олимпийского резерва, которое к тому времени уже открылось.

Конечно, мы не ходили на занятия. Это было просто нереально. В школе ещё как-то можно было совмещать спорт с учёбой. Помню, возила с собой учебники. Кстати, оценки мне всегда занижали, говорили: «Тебя не было на уроках». Хотя знания мои были не хуже, чем у одноклассников. Ну, а в училище в конце сезона приезжаешь, немного походишь и сдаёшь. Я тогда, можно сказать, и дома-то не жила. Думала только о спорте. Всё остальное меня вообще не интересовало. Спортсмены в какой-то своей оболочке живут. Возможно, поэтому они более наивны, более ранимы. Хотя и в спорте, не буду лукавить, бывает и зависть, и подлость. Но не скажу, что это было в нашей команде.

Вообще, спорт — это совсем другой мир. Потому и судьбы у многих ломаются, когда приходится уходить. Не находят себя люди в жизни, которую плохо знают. Это психологически очень сложный момент. Ты интересен, тобой восхищаются, пока ты на лыжне, пока ты в телевизоре.

Хорошо, что сейчас есть Российский международный олимпийский университет. Он даёт возможность не пропасть в этой жизни, став менеджерами в спорте. Это правильно, когда люди, знающие спорт изнутри, остаются в нём организаторами, руководителями. Их знания, их опыт, их голова должны работать.

— Кстати, о голове. Когда бежишь эти бесконечные километры, чем она занята?

— О победе думать нельзя. О дыхании думаешь, например. О каких-то технических моментах. Либо музыка какая-то с утра привяжется. Вот песенку эту и поёшь. Вообще, я всегда просила напоминать мне на старте про ветер, про какие-то технические моменты. А как у других — не знаю. У всех по-разному.

— Да, у всех по-разному. Вы, например, сделали очень успешную карьеру, но без особого, скажем так, фанатизма. То собирались оставить спорт ради университета, то довольно рано решили выйти замуж и родить ребёнка…

— Это точно. По бытующим представлениям поступок был странным. Но для меня это было единственно правильным решением. Когда я узнала, что беременна, у меня и мысли не было продолжать заниматься спортом. Я с удовольствием уехала домой и просто наслаждалась своим положением. Но когда родила, мне практически сразу поступил звонок от старшего тренера сборной России по лыжным гонкам, который приглашал меня на ближайший сбор. Надо сказать, не каждого перспективного юниора сразу приглашают в сборную. Тем более только что родившего ребёнка. А потому мы особо не раздумывали. Мама сказала: поезжай. И я поехала. Дочери тогда было два месяца.

Здесь надо сказать, что я была единственным ребёнком в семье. И мои родители стали бабушкой и дедушкой, когда им было чуть за сорок. Так что у них появилась возможность всю свою нерастраченную родительскую любовь излить на внучку. Ведь я с четырнадцати лет и дома-то редко бывала — всё больше на сборах.

Когда начала тренироваться, то быстро вернула былую форму. Но всё же до больших результатов пришлось идти долгих шесть лет. Признаюсь, даже была близка к тому, чтобы вообще бросить спорт. Но вместо этого решила пойти в биатлон. Передо мной был хороший пример Ольги РОМАСЬКО. Она тоже в детстве тренировалась у Гарри Эллера и тоже начинала с лыжных гонок, но в 1994-м перешла в биатлон и добилась высоких результатов. Вот и я в 1998-м ушла в биатлон. И буквально через пару лет он мне стал очень интересен.

Самым тяжёлым был первый год. В биатлоне совсем другой режим работы. Если в гонках после зарядки пришёл, позавтракал, немного полежал и пошёл на тренировку, а потом пообедал и опять, отдохнув, пошёл на тренировку, имея впереди свободный вечер, то в биатлоне всё по-другому. После зарядки до завтрака надо поработать с винтовкой. После завтрака опять выходишь с винтовкой. Вечером после ужина опять идёшь на стрельбище. Вначале, пока мышцы к винтовке не привыкли, было очень тяжело.

— Да ещё три раза на день вся эта возня: получил винтовку, сдал винтовку…

— Это сейчас так. Тогда было проще. Доходило до того, что в своих сумках оружие возили. Даже при перелётах. Сейчас мне даже страшно такое представить. А вообще для биатлониста винтовки очень дороги. Помню, был случай, когда автобус попал в аварию, спортсмены вещи побросали, но все вылезли со своими винтовками. Сейчас, конечно, всё организовано по-другому — есть специальная служба, и там всё чётко.

— А как складывалось общение с оружием? Сразу пошло?

— Нет. Помню, вначале было очень обидно. Бежишь быстрее девчонок, но после каждого рубежа они всегда впереди тебя. Много надо было с оружием работать. Но я не стреляла больше, чем было положено. Допустим, положено за тренировку пройти восемь рубежей — проходила, зачехляла винтовку и уходила. А девчонки иногда оставались ещё пострелять.

— Ольга, в вашей жизни это был не единственный случай, когда вы решили заняться чем-то другим. Более того, радикально другим. Например, ваш опыт работы ведущей на телевидении.

— Да, когда я оказалась в сложной ситуации, меня поддержала наша телекомпания. Юрий ДУДНИК, который тогда руководил отделом информационных программ на ВГТРК, позвонил и предложил стать ведущей программы «Вести-Красноярск». Мне тогда очень помогло общение с новыми людьми, совсем другая, непривычная атмосфера. Со мной, конечно, пришлось повозиться. Чтобы выпустить в эфир, меня несколько месяцев учили. В том числе правильно произносить звуки. А это не так просто, как кажется на первый взгляд — там есть некоторые особенности. Тексты для нас, конечно, готовили, хотя кое-что и самой приходилось писать. Но ребята всё понимали и сильно меня не нагружали. Мне было очень интересно — всегда в курсе всех новостей. И коллектив такой душевный. Я очень им всем благодарна. Конечно, я понимала, что всё это ненадолго. Но время не прошло даром — новый позитивный опыт всегда полезен. Тем более что тогда у меня родился сын.

— Что же заставило вас вернуться в спорт, да ещё и под другой фамилией?

— Что касается фамилии, то вполне естественно было взять фамилию Валерия МЕДВЕДЦЕВА, моего второго мужа, отца моего сына. А почему вернулась? Не знаю, что у меня щёлкнуло. Может, нежелание других видеть меня в спорте, а может, слухи, что я уже никогда не вернусь. Не знаю. Но вот взяла и заставила себя вернуться. Хотя в то время уже была абсолютно домашним человеком. Более того, мне и в голову не приходило оставить ребёнка на няню. Конечно, я считаю правильным, если женщина стремится оставаться активной. Но у меня ничего подобного не было. Я сказала себе, что и так пятнадцать лет жизни моей дочери посвятила себе. Сколько можно? Тем более, что родить в двадцать — это совсем не то, что в тридцать. Когда меня выписали из роддома, и я приехала домой, то села в кресло, взяла сына на руки и просто расплакалась, на него глядя. Мама спрашивает: «Что с тобой? Что случилось?». А я и сама не знаю. Такие чувства…

— Вы вернулись в 2008 году, став в 2009 г. чемпионкой мира и в 2010-м двукратной олимпийской чемпионкой в составе женской эстафетной сборной России. И в том же году оставили спорт окончательно, посвятив себя семье. Результат и здесь впечатляет — у вас четверо детей. Как справляетесь? Вот сейчас, например, когда мы с вами беседуем здесь, в Академии биатлона, с кем остались дети?

— С мужем. У нас так — кто-то один всегда остаётся дома с детьми. Мы их, конечно, записали на различные секции, так что и они дома только в субботу и воскресенье. Сын с дочкой в бассейне, потом у них английский, потом у одной фортепиано, а у другого танцы. А маленькой сейчас четыре года. Этой осенью приняли решение забрать её из садика. Дети в садике часто болеют, и получалось, как она заболеет, так за ней следом и старшие.

Так что сейчас справляемся сами. Муж у меня очень хороший отец. Он тоже всю жизнь занимался спортом, чемпион олимпийских игр и четырёхкратный чемпион мира, тренер сборной России. Тоже не имел возможности уделять много времени детям. Сегодня может себе это позволить. Тем более что ему это очень нравится. Он, в отличие от меня, прекрасный педагог. Так что справляемся одни. Родителей с нами больше нет. Они рано ушли. Мама в 2010 году, когда ей было пятьдесят пять, а папа в 2017-м в шестьдесят три. Всё это очень тяжело. Отчасти потому я и пришла сюда. Дома, чем бы ни занималась, всё думала о родителях, о том, что их больше нет.

Сейчас я заместитель директора по организационно-методической работе в региональном центре спортивной подготовки Академии биатлона. Этот центр не надо путать с Региональным центром спортивных сооружений, в чьём ведении находится здание и стадион. Мы здесь как в гостях сидим. На мой взгляд, такое разделение только всё усложняет. Допустим, если тренер решит провести тренировку в силовом зале или в тире, то он сначала должен сделать заявку. Без разрешения не пустят. Они поставят в график, посчитают людей. Чтобы прийти кататься на стадион, опять же нужна заявка с просьбой подготовить трассу и поставить в график. Конечно, должен быть порядок. Но всё же надо бы как-то попроще… Когда стадион принадлежал нашему учреждению, специалисту по подготовке трассы ничего говорить было не надо. Он и сам всё знал.

— Ольга, а территория Академии теперь будет полностью закрыта?

— Я считаю, что стадион должен быть закрыт. И для лыжников-любителей тоже. Трасса серьёзная. Тем более что для любителей теперь сделали Гремячую гриву, где есть дороги и для пешеходов, и для лыжников, и велосипедистов. Я всегда удивлялась, как это мамочки не боятся во время тренировок по трассе с колясками гулять? Риск ведь огромный. Летом затормозить вообще невозможно. А с коляской быстро не отскочить. Были случаи, что спортсмены падали. И это просто чудо, что не случилось чего-то более серьёзного.

— А на какой уровень соревнований рассчитан этот объект?

— Наш стадион имеет категорию B. Это значит, что здесь могут проводиться европейские кубки и чемпионаты Европы. То есть всё, что ниже чемпионатов мира и Олимпийских игр. Только вот у такого высокого уровня объекта в гостинице всего 70 мест. Этого хватит лишь на сборную команду Красноярского края с персоналом. Но такой дорогостоящий объект не должен простаивать от соревнований до соревнований. Надо, чтобы к нам приезжали на тренировки. А получается, что и на соревнования не хотят ехать. Когда обсуждается календарь спортивных мероприятий, все тренеры упираются — не хотят ехать в Красноярск. И всё потому, что у нас негде жить. Не будешь же всякий раз выгонять из общежитий студентов.

Думаю, большая гостиница и в отсутствие соревнований не пустовала бы: в черте города, но в лесном массиве, рядом Сибирский федеральный университет, никаких проблем с транспортом. И потом, когда в центре смог, здесь солнце и голубое небо. Будь здесь у нас гостиница, привлекательность Красноярска для спортсменов резко бы возросла. Вот всех устраивает, когда соревнования проводит Тюмень. Потом спортсмены переезжают в Уват, следом едут в Ханты-Мансийск. Даже в Увате, где стадион стоит в тайге, есть две гостиницы. Одна очень хорошего уровня, другая уровнем пониже, но тоже приличная. И проживание там, и питание — всё отлично. А потому все за связку Тюмень — Уват — Ханты-Мансийск. И никто не хочет ехать в Красноярск жить в пионерском лагере «Радуга».

***

Да, пионерскому лагерю сложно составить конкуренцию Ханты-Мансийску, который сегодня не только спортсмены, но и многочисленные, избалованные вниманием звёзды всевозможных искусств посещают с огромным удовольствием. А ведь есть ещё и Сочи. Так что Красноярску ещё надо будет хорошо постараться, чтобы время от времени попадать в тот самый «календарь спортивных мероприятий». Основная и самая трудная часть пути городом уже пройдена.