В следующем году большая юбилейная дата — 75-летие Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Президент России уже издал специальный указ о подготовке к празднику.
Историки и архивисты к этой теме, наверное, ближе всех. Вот и я, продолжая любимую тему о лётчиках на войне, готовлю к юбилею новую книгу, на этот раз посвящённую лётчикам авиагрупп и полков Гражданского воздушного флота, входивших в состав действующей армии, тех незаметных героев, благодаря которым перевозились тысячи тонн необходимых военных грузов. Командиры наземных частей Красной Армии своевременно получали приказы и отправляли срочные донесения, партизанские отряды находились на постоянной связи и получали вооружение, продовольствие и медикаменты, тяжелораненые бойцы из медсанбатов с линии фронта попадали в тыловые госпитали…
«Перелопачивая» тысячи пожелтевших листов архивных документов, я нахожу столько примеров отваги и мужества, что грех не рассказать хотя бы о некоторых.
Гражданский воздушный флот с первых дней войны включился в работу по обеспечению фронта. Практически 70% личного состава вместе с самолётами поступили в распоряжение действующей армии для выполнения различных боевых и транспортных задач. Огромную, порой неподъёмную ношу выполняли самые простые наши самолёты, знаменитые «летающие парты» — учебные перкалевые У-2. Немцы не сразу оценили боевые возможности У-2, но потом перешли от презрительного «рус фанер» к уважительному отношению к этим незатейливым советским самолётам. У-2 попросту не давал спокойно жить фашистским войскам, даже ночью «утюжил» их передовую и ближайшие к ней тылы. Наши «ночные снайперы» умудрялись «класть» бомбы чётко в центр костра греющихся у огня немцев, в дымоход штаба, в стрелки железнодорожной станции, в кузов автомобиля с боеприпасами и прочая, и прочая, и прочая…
Не менее важными были задачи связи с войсками, с партизанами, с разведывательными и диверсионными группами в тылу врага. Возможность сесть на ограниченный «пятачок» под носом у врага, уйти от скоростных истребителей на бреющем у самой земли по излучинам реки, по оврагу или прячась в облаках, сесть, освещая себе место посадки обыкновенным карманным фонариком, — это всё про У-2. Короче, чудес там хватало.
В основном на этих самолётах на фронте летали призванные из запаса лётчики гражданского воздушного флота. Опыта им было не занимать, это вам не вчерашний выпускник сокращённой программы военной школы пилотов. У многих были тысячи часов налёта и, учитывая специфику пассажирских полётов на бескрайних немноголюдных просторах нашей Родины, они были «и швец, и жнец, и на дуде игрец»; летать — это само собой, но порой пилот У-2 был сам себе и штурман, и механик.
Работая с архивом одного из авиаполков ГВФ, я обнаружил уникальный документ — письмо в три адреса от 29 марта 1945 года с красной печатью Польского правительства и весьма важными подписями (орфография оригинала по возможности сохранена):
«Командующему Воздушным флотом СССР главному маршалу авиации Новикову, Командующему 16 Воздушной армии генерал-лейтенанту Руденко, Командиру 62 отдельного гвардейского Лодзинского авиаполка
Э. Осубко-Моравский
В конце апреля месяца 1944 г. направляющаяся через фронт из Польши с Миссией к товарищу Сталину и всему Советскому Правительству делегация Национального Совета Польши во главе с Осубка-Моравским и Спыхальским после многих безуспешных попыток перейти линию фронта была замечена немцами и подверглась преследованию.
Мариан Спыхальский
14 мая 1944 года на помощь делегатам прилетели советские лётчики гвардии старшие лейтенанты Кургузов А.М. и Локтев Н.П.
В чрезвычайно опасной обстановке они искусно совершили посадку на своих У-2 не на партизанских землях, а в расположении немецкой обороны Ковеля в районе германской передовой, насыщенной зенитками и всеми видами огня, и одним рейсом вызволили от смертельной опасности и голода всех делегатов. Только благодаря героям-лётчикам Кургузову и Локтеву и непосредственному организатору этого полёта майору Ермакову делегация смогла попасть на приём к Советскому Правительству и положить начало Советско-Польской дружбе.
Недавно Временному Польскому Правительству и всем бывшим делегатам стало известно, что все упомянутые выше офицеры воздушных сил за их героизм и выполнение столь большой исторической миссии по упущению не были отмечены никакими наградами, о чём мы и спешим сообщить Высшему Командованию Авиации СССР.
Вместе с тем входим к Вам, уважаемый Главный Маршал Авиации, с ходатайством о представлении их к высшей степени отличия.
Надеемся, не откажете нам в любезности сообщить о принятых мерах.
С глубоким уважением и почтением к Вам Президент Крайовой Рады Народовой Берут Премьер-Министр Польши Осубка-Моравский,
21 марта 1945 г.»
Н. Локтев
Редчайший случай — ходатайство спасённых о награждении спасителей. Да и, действительно, политическое значение этого боевого вылета трудно оценить иначе.
Стал разбираться дальше, и… пошли совпадения. Войско Польское в СССР формировалось в 1943 году под Рязанью в Селецких лагерях (кстати, в Рязани сохранены и ухожены мемориалы памяти боевому содружеству с Войском Польским в годы войны), а спасителями Польского правительства оказались рязанец Александр Кургузов и воронежец Николай Локтев. Всё, что удалось узнать об этих людях, предлагаю вниманию читателя.
Саша Кургузов родился 23 октября 1911 года в г. Раненбург (по другим данным, в д. Орловка Раненбургского района) Рязанской области. Окончил три курса педагогического техникума в Раненбурге в 1929 г., рабфак химического факультета Московского университета в 1931 г. С января 1931 г. — курсант Высшей планерной школы в Коктебеле. После её окончания с ноября 1931 г. — начальник планерной школы в Вязьме. В апреле 1933 года становится курсантом Батайской авиашколы Гражданского воздушного флота (ГВФ). В июне 1936 г. после окончания авиашколы в числе лучших получает очень престижное назначение — пилотом в Агитэскадрилью имени А.М. Горького и на своём раскрашенном лозунгами У-2 за три года облётывает все уголки Московской области и соседних регионов. После расформирования Агитэскадрильи летает линейным пилотом 200-го авиаотряда Московского управления ГВФ. Отсюда 22 июня 1941 г. и ушёл на фронт вместе с самолётом в составе Особой Западной авиагруппы ГВФ.
С февраля 1942 года на своём У-2 работал при штабе 16 Армии Западного фронта. Как пишет в наградном листе начальник связи армии, «…Характерной особенностью тов. Кургузова была его постоянная готовность к выполнению боевого задания в любую погоду, по любому маршруту и в любой обстановке. Ему, как правило, поручаются наиболее ответственные задания по связи с наступающими частями армии с посадкой в зоне непосредственного огневого воздействия противника».
Гражданский пилот Александр Кургузов на фронте был храбр и спокоен в любых обстоятельствах, отлично владел самолётом и проявлял чудеса изобретательности. Так, 4 апреля 1942 года он был послан с офицером связи на пункт управления в д. Космачево. После посадки самолёта офицер связи ушёл в штаб, а лейтенант Кургузов остался у замаскированного самолёта. В это время противник открыл прицельный миномётный огонь по месту посадки. Что делать?
Мотор У-2 на земле по инструкции можно запустить только вдвоём. Всем по фильмам о войне известны команда «От винта!» и ответ «Есть «От винта!». Механик должен провернуть винт вручную, только потом — электрический запуск с помощью магнето. Александр же, летая на задания по связи один, без второго члена экипажа и без пассажира, придумал амортизатор для запуска мотора и возил его с собой. Вот тут-то он и пригодился! Под разрывами мин лётчик запустил мотор, вывел самолёт из зоны огня и перелетел на безопасное место. Кстати, после этого случая его опыт был распространён во всей авиации — амортизатор-самопуск Кургузова был принят НИИ ГВФ на вооружение всей легкомоторной авиации.
В другой раз при перелёте в Москву с начальником политотдела армии бригадным комиссаром Гавриловым У-2 Кургузова встретился с двумя фашистскими истребителями. Силы явно неравные. Сохраняя свое обычное хладнокровие, пилот «нырнул» в облака и ушёл от верной смерти, продолжая полёт «вслепую» почти до самой Москвы.
Не всегда вылет оканчивался благополучно. В ночь на 19 мая 1942 года, доставляя двух бойцов в разведгруппу на линию фронта в районе Преображенское, самолёт лейтенанта Кургузова подвергся обстрелу. Пилот был ранен, мотор повреждён, самолёт пошёл на вынужденную посадку. Сели на дорогу и при пробеге практически налетели на группу немецких автоматчиков. Окружив самолёт, те открыли стрельбу, но Кургузов дал очередь из пулемёта, установленного на плоскости (опять «рацпредложение» пилота), чем вызвал у немцев замешательство. Воспользовавшись этим, раненый летчик с двумя бойцами, отстреливаясь, смогли скрыться в лесу. На второй день они удачно пересекли линию фронта и вышли к своим частям.
В ночь на 30 августа 1942 года при полёте в район Шатьково в партизанскую группу на самолёте Кургузова огнём с земли был пробит бак. Бензин вытек, мотор остановился. Повернув обратно с остановившимся мотором, пилоту грамотным планированием удалось перетянуть через линию фронта и приземлиться хоть и в непосредственной близости от противника, но всё же в расположении наших войск. С рассветом Александр под непрекращающимся обстрелом артиллерии и миномётов противника с помощью бойцов буквально на руках выкатил самолёт в безопасное место, при этом двое бойцов были ранены, а в самолёте добавилось пробоин. Ну а потом наш рязанский «Левша» сам запаял бак, исправил другие повреждения, заправил самолёт бензином, выпрошенным у танкистов, и благополучно вернулся на свой аэродром!
К тому, как сейчас модно говорить, «знаковому» событию 14 мая 1944 года на груди у гвардии старшего лейтенанта Кургузова было три боевые награды, в лётной книжке — 462 вылета на боевые задания по связи, в том числе 84 — ночью в тыл противника с посадкой у партизан. Лётчик перевёз почти 50 тонн груза (вооружение, боеприпасы, медикаменты, продовольствие), вывез на Большую землю 98 раненых партизан.
В ночь на 14 мая 1944 года командир 62-го гвардейского авиаполка ГВФ гвардии майор Ермаков отправил два самолёта По-2 (так стал называться У-2) с лётчиками Кургузовым и Локтевым в тыл противника для выполнения задания Ставки Верховного Главнокомандования. Необходимо было найти и вывезти из тыла противника «особо важных» представителей Польского народного правительства, которые как мы уже знаем, «много раз безуспешно пытались перейти линию фронта». Лётчики посадили самолёты практически в полосе огня на линии фронта. Поляков было четверо. А в самолёте место для одного пассажира. С двумя самолёт просто может из-за перегруза не оторваться от земли. Причём по ним стреляют из всех видов оружия со всех сторон. Опять — единственно верное решение: чтобы взлететь с двумя пассажирами, лётчики сливают часть бензина и масла, тем самым насколько это возможно облегчая самолёты. Успешный взлёт под пулями, пересечение линии фронта — и ура! Важнейшее задание выполнено!
Тогда польская делегация взяла на себя полномочия урегулирования межгосударственных отношений двух стран. 27 июля 1944 г. в Москве Молотовым и Моравским (как вице-председателем Крайовой Рады Народовой) был подписан польско-советский договор о границе. Ранее Сталин признал Польский комитет национального освобождения, тоже основанный в Москве, временным правительством Польши.
Прошёл ещё почти год войны. Судьба хранила пилотов Кургузова и Локтева.. С декабря 1944 г.звеньев, на гимнастёрках добавилось наград, а о спасённых поляках они и не вспоминали, для них это задание было всего лишь одним из многих.
Награды нашли героев уже после Дня Победы. К письму Болеслава Берута авиационные командиры прислушались. Лётчиков собирались представить к званию Героя Советского Союза, но что-то в верхах пошло не так, и в итоге приказом Командующего ВВС Красной Армии № 033 от 31 мая 1945 года отважные пилоты были награждены орденами Красного Знамени, а Польское правительство отметило своих спасителей высшей военной наградой Польши — военным Order Wojenny Virtuti Militari 5 класса (серебряным крестом), или орденом «Воинской доблести», самым почитаемым и известным из польских орденов.
(Тут любопытен исторический казус, без которого Польша не была бы Польшей. Если ознакомиться с историей ордена, то он был учреждён последним королём Речи Посполитой Станиславом Августом Понятовским 22 июня 1792 года в честь победы над РУССКИМИ войсками в битве под Зеленцами во время русско-польской войны.
Позже орден неоднократно упразднялся и восстанавливался, а 22 декабря 1944 года декретом Польского комитета национального освобождения был включён в наградную систему Народной Польши для награждения военнослужащих Народного Войска Польского и Красной Армии, бойцов Армии Людовой, а также иностранных союзников по антигитлеровской коалиции).
Судьбы наших героев сложились счастливо. После войны пилоты вернулись в гражданскую авиацию. Николай Петрович Локтев в 1947 году начал летать командиром эскадрильи в Литовской авиагруппе ГВФ и жил в Вильнюсе, а Александр Михайлович Кургузов — в 27-м транспортном авиаотряде Московского управления ГВФ, был награждён орденом «Знак Почёта», жил в г. Тушино Московской области.
К сожалению, дальнейшую судьбу пилотов мне пока проследить не удалось, но вдруг на эту статью откликнутся их родственники? Точно знаю, что у Николая Локтева есть дочки Эмма 1939 г.р. и Римма 1940 г.р. Уже и у дочек возраст очень уважаемый, но — вдруг?
Вот так! Поиск снова открыл историю героизма простых русских людей. И кто знает, как сложились бы отношения у СССР с Польшей в 1944 году, не спаси рязанец с воронежцем польское правительство?
Немного о польско-советской дружбе
С учётом всех выпадов Польши против России за последние десятилетия (сейчас начинаются разговоры даже о требовании с нас репараций) — имеет смысл вспомнить историю создания польских вооружённых формирований на территории СССР в годы Второй мировой войны, тем более что она непосредственно касается Красноярского края.
По соглашению с польским эмигрантским правительством в Лондоне от 14 августа 1941 г. предусматривалось создание на территории СССР польской армии для борьбы против гитлеровской Германии. Первая попытка создания Польской армии в СССР оказалась неудачной. Нежелание командования армии воевать на советско-германском фронте привело к предложению эмигрантского правительства Польши (с подачи генерала Владислава Андерса) о выводе польских войск в Иран и вхождении их в состав английских войск. С учётом информации о ненадёжности польской армии, антисоветского настроения многих польских офицеров и солдат руководство СССР не стало противодействовать такому выводу войск в Иран. Одетые, вооружённые и обученные на деньги Советского Союза бойцы генерала Андерса в самые суровые дни боёв под Сталинградом ушли в Иран. Эвакуация армии Андерса с территории СССР была закончена 1 сентября 1942 года.
Однако группа антифашистски настроенных польских офицеров, возглавляемая бывшим начальником штаба 5-й пехотной дивизии подполковником Зигмунтом Берлингом, осталась в СССР и выразила желание сражаться с немецко-фашистскими захватчиками в составе Красной Aрмии. Как писал один из польских патриотов: «Путь к родине и свободе прокладывается личным участием в борьбе. И мы не думаем, что для этого надо сражаться в песках Африки или в снегах Норвегии. От Великих Лук значительно ближе до Польши, чем из Тобрука…».
26 сентября 1942 г. Берлинг с группой офицеров прибыл из Красноводска в Москву. С этого дня начался процесс создания в СССР Войска Польского.
Созданный по инициативе Центрального бюро польских коммунистов в СССР Союз польских патриотов на своём первом заседании в феврале 1943 года принял решение о создании польских регулярных воинских частей из поляков-эмигрантов, находящихся в СССР, для борьбы вместе с советскими войсками против немецких оккупантов за освобождение советской и польской земли.
6 мая 1943 года Государственный Комитет Обороны СССР издал постановление № 3294 «О формировании 1-й польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко». Формирование началось уже 14 мая под Рязанью в военных лагерях Сельцы. Областные, городские и районные военкоматы РСФСР и других союзных республик сделали всё возможное по выявлению поляков, желавших служить в 1 ППД.
В Красноярском крае по состоянию на конец 1942 г. находилось 25 835 поляков. Большая часть из них попала в Сибирь не добровольно, а в статусе спецпереселенцев. Несмотря на это тысячи поляков откликнулись на призыв Союза польских патриотов и направились на формирование польской дивизии, страстно желая сражаться за освобождение своей Родины. Эшелоны с добровольцами и призывниками формировались в Новосибирске, Томске, Красноярске, Ачинске, Абакане, Минусинске, Канске, Иркутске. В 1943 году из Красноярского края на фронт ушли 2 тысячи поляков. «Поляки из Сибири стали костяком 1-й Польской пехотной дивизии, а в дальнейшем служили образцом героизма и боевого духа для воинов всего Войска Польского», — вспоминал красноярец Борис БАБАНИН, офицер-инструктор боевой подготовки в дивизии имени Костюшко.
По данным Госархива Красноярского края, по состоянию на 12 апреля 1944 г. в рядах Войска Польского находилось 1860 человек из Красноярского края. Кстати, первой и единственной женщиной-иностранкой, удостоенной высокого звания Героя Советского Союза, стала полячка Анеля КЖИВОНЬ, ушедшая на фронт из Канска. Высокое звание ей было присвоено посмертно 11 ноября 1943 года. Правительством народной Польши Анеля посмертно была награждена Орденом «Воинской доблести» V класса. Бюст героини установлен в Канске, её имя носят улицы в Канске и посёлке Ленино.
В связи с крайней нехваткой офицерских и сержантских кадров на службу в польские формирования за время войны было направлено 19 679 советских военнослужащих. В целом около 40% офицеров и младших командиров в Войске Польском были советскими военнослужащими непольской национальности, причём в авиации, артиллерии и войсках связи этот процент был значительно выше.