Исполнение каждого произведения органист Алексей ПАРШИН предваряет небольшим монологом. Рассказывая обстоятельства создания той или иной композиции, говоря об историческом контексте, он разжигает желание услышать, понять, сделать свои выводы. В ноябре заслуженный деятель искусств России, профессор Алексей Паршин выступал в органном зале Красноярской филармонии, исполнил сочинения Иоганна Себастьяна Баха и французских авторов XVII–XVIII веков.
Гость нашего города Алексей Паршин с красноярским органистом Андреем Бардиным
Органист родился и живёт в Москве, окончил Центральную музыкальную школу, а затем Московскую консерваторию. В 1987 году как стипендиат французского правительства стажировался в Национальной региональной консерватории города Рюэй-Мальмезон. Алексей Александрович — участник и организатор многих международных и российских музыкальных фестивалей. Он много гастролирует, выступает в самых разных городах мира. В его репертуаре — музыка пяти столетий, от пьес из сборника Пьера Аттеньяна, датируемого 1530 годом, до сочинений композиторов ХХ века. Но в центре внимания исполнителя — музыка Баха и произведения французских и немецких композиторов эпохи барокко.
С 1984 года Алексей Паршин преподаёт в Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, а с 2001 года является профессором кафедры органа и клавесина.
«Любуюсь вашей рекой»
Алексей Паршин — необычайно эмоциональный собеседник. С особой экспрессией он говорит о музыкальной педагогике, об истории и русской самобытности, духовной составляющей искусства. В наш город органист приезжает уже не первый раз и признаётся, что ему очень нравятся Красноярск и красноярцы.
— Я не был у вас несколько лет, а сейчас прилетел в новый аэропорт — какой же он удобный, чистый, красивый! Атмосфера замечательная, душа после утомительных перелётов приходит в гармоничное состояние, — говорит наш гость. — Вообще, мне очень нравится ваш сибирский климат, его недостатков я не вижу. Уже много лет останавливаюсь в одной и той же гостинице — на берегу Енисея, из окна любуюсь на вашу прекрасную реку. Всё-таки Сибирь есть Сибирь. Здесь всё родное, русское, но эта русскость какая-то особая. Совсем нет искусственности, никто не притворяется, всё естественно, природа и люди излучают какую-то особую силу.
Алексей Паршин считает, что сибирские города — это особые перекрёстки русской истории. Старые улицы, дома, скверы «помнят» значимые события, происходившие здесь, и людей, влиявших на судьбу всей страны.
— В Красноярске есть памятник святому Луке, гениальному доктору Войно-Ясенецкому, — делится своими чувствами музыкант. — Когда прохожу мимо, вспоминается рассказ близкого друга моей семьи, видного московского врача Людмилы Ивановны ЯРЦЕВОЙ. Когда она была начинающим доктором, её вызвали к умирающему, солдату срочной службы. Шансы на спасение были ничтожны. Обстоятельства сложились так, что кроме Людмилы Ивановны некому было выполнить сложнейшую процедуру, которую она только освоила — пункцию спинномозгового канала. Эта процедура была необходима, чтобы очистить канал и ввести лекарство. Людмила Ивановна всё сделала, и через пять дней умиравший от менингита человек вернулся в строй! При этом врач утверждает, что её заслуги здесь нет, это святой Лука (Войно-Ясенецкий), служивший когда-то в тех местах (событие происходило в Переславле-Залесском), помог сделать всё должным образом. Людмила Ивановна уверена, что именно он спас солдата. И в вашем городе то же самое: святой доктор помогал и продолжает помогать всем. И это ещё один перекрёсток истории, жизненных и духовных путей.
Соната Листа звучала по-китайски
Именно потому, что в нашей стране живы духовные традиции, сохранены настоящие ценности, остаются сильными и педагогика, и медицина, считает музыкант.
— Безусловно, есть страны, которые помогли России в становлении и развитии её культуры и науки на определённом этапе. Например, без великой немецкой фортепианной школы не было бы отечественного пианизма, который и сегодня, сохраняя традиции, не теряет высочайшего уровня, — поясняет Алексей Александрович. — Хорошо, что у нас остаётся понимание: настоящие педагогические ценности там, где любовь соединяется с требовательностью и строгостью.
Кстати, сегодня к нам приезжает много студентов из Юго-Восточной Азии, там-то хорошо понимают значимость наших традиций и то, что действительно является ценностью.
Попасть в столицу, чтобы учиться музыке профессионально, стремятся и талантливые ребята из регионов.
— Недавно в ансамбле с моими студентами играла девочка из Кемерова, одарённый музыкант, с отличной подготовкой — таких ребят надо развивать! Я понимаю, что здесь, в регионах, для музыкального образования ещё много что нужно сделать. Но с каким энтузиазмом трудятся педагоги! — отмечает профессор. — Это святые люди, с них надо брать пример! С какой самоотдачей они готовят детей к конкурсам, к фестивалям различным, и ведь часто ребята побеждают! Работать по-другому эти педагоги просто не могут. Многие из них по-настоящему, жертвенно любят своё дело и своих воспитанников.
А «любовь — это действо!», как сказал как-то Павел Сергеевич ТРОШИНКИН, протодьякон Новодевичьего монастыря, приходивший на наши занятия.
Безусловно, невозможно говорить об органной музыке и не касаться религиозной тематики.
— На эти темы с нами беседовали и в советское время. Просто говорили по-другому, — рассказывает Алексей Александрович. — Не секрет, что история нашей великой страны полна противоречий. Я люблю Россию такой, какая она есть. Это моя Родина, здесь мои корни. И это чувство России — та самая призма, через которую я воспринимаю всю информацию.
Музыкант поделился ещё одним воспоминанием — рассказом профессора Льва Николаевича ВЛАСЕНКО о знаменитом китайском пианисте Лю Ши Куне. В 1950-х годах этот музыкант учился в Московской консерватории. В 1956-м на Международном фортепианном конкурсе имени Листа завоевал особый приз, спустя два года на Первом фортепианном конкурсе имени Чайковского стал лауреатом второй премии. Во времена «культурной революции» он провёл пять лет в тюрьме. А когда вышел на свободу, быстро восстановил прежнее мастерство.
— Лев Николаевич рассказывал нам, школьникам, как Лю Ши Кунь исполнял сонату Листа: и у него она звучала по-китайски! Хотя при этом он передал все стилистические особенности венгерского композитора, — рассказывает Алексей Паршин. — Всё великое так или иначе располагает к вариативной множественности прочтения, видения, интерпретации. И этот замечательный китайский пианист соединил, казалось бы, несоединимое.
Это удалось потому, что культура, по сути, делает возможным то, к чему всегда стремились высокие умы и лучшие сердца — к соединению миров. Но, отмечу, важно учитывать такой момент: насколько можно и нужно это объединять. Например, если я буду играть сонату Листа как китайскую народную песню, это будет ужасно. Так же ужасно, как если кто-то исполнит китайскую народную песню в стиле венгерской. Но есть определённый уровень, на котором это соединимо.
Профессор считает, что нашему народу присуще особое ощущение трепета сердца, тепла, особая душевная организация. Благодаря этому в музыкальной педагогике и удаётся подвести исполнителя к возможности выразить множественность прочтения.
— К сожалению, современная педагогика, особенно зарубежная, часто сводится к консультациям, — поясняет Алексей Паршин. — А наши советские учителя буквально врастали в своих учеников, строго спрашивали, но при этом создавали такие волшебные миры, такой невероятный ассоциативный ореол, удивительным образом делая наглядными связи между отвлечённой музыкой и конкретикой жизни! Мы поражались: как можно буквально двумя словами обозначить музыкальный образ! Наша русская, советская музыкальная педагогика была великой, как и вся система образования. Честь и хвала тем людям, которые сохраняют эти традиции.
Алексей Паршин подчёркивает: он не является огульным противником реформ. Главный вопрос — как их проводить. «При реформировании нужна мудрость, — отмечает он. — Кто-то из великих сказал: история — не учитель, она классная дама, которая не учит, но жёстко наказывает за незнание её уроков. Поэтому учить историю нужно так, чтобы человек мог её не просто знать, а ощущать. Ощущать нутром, ощущать созидательно, сопрягая с тем, что происходит сейчас и что хочется изменить. Много и давно спорят о личности Петра Первого. На мой взгляд, Пётр ничего не сделал для того, чтобы нашей русскости стало меньше. Просто она стала другой, более развитой».
Немаловажная составляющая в музыкальной педагогике — общение с родителями учеников. Сам Паршин с детьми не занимается, он преподаёт студентам в Московской консерватории. Но своим ученикам, которые работают со школьниками, советует обязательно знакомиться с семьёй ребят, постоянно анализируя родительское отношение к занятиям ребёнка.
— Умные мама и папа будут только рады строгому, требовательному учителю, который иногда может и голос повысить. Это избавляет их самих от таких мер, — считает он. — Мне кажется, что ребёнку легче пережить суровость и строгость педагога, чем постоянно терпеть такое со стороны родителей. Конечно, со временем он поймёт их и простит, но всё-таки мама и папа должны укреплять детей лаской, улыбкой и личным примером во всём.
Приворожить музыкой
Родители самого Алексея Александровича профессиональными музыкантами никогда не были. Отец — кадровый военный, прожил долгую жизнь.
— И матушка моя прожила почти сто лет. Ей довелось быть свидетелем всей нашей истории ХХ и начала ХХI века — и её величия, и событий со знаком минус, — говорит Алексей Александрович. — Решение отдать меня в музыкальную школу пришло само собой. Мама вспоминала: когда купили пианино для старшей сестры, я — маленький, трёхлетний — оккупировал инструмент.
Первым педагогом Паршина была легендарная Анна Даниловна АРТОБОЛЕВСКАЯ, более 40 лет преподававшая игру на фортепиано в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории. Она известна как автор множества работ по методике обучения, её пособие «Первая встреча с музыкой» переиздавалось шесть раз.
— Анна Даниловна привораживала нас, детей, к музыке, создавала ощущение, что это волшебство, связанное восхитительной тайной творческой жизни, в которой мы должны оставить свой особый след, — говорит Алексей Паршин.— А потом я попал к другому великому учителю — Илье Романовичу КЛЯЧКО. Считаю его главным моим педагогом, хотя у него я учился как пианист. Органные педагоги мои тоже были замечательными, каждый одарил своим, неповторимым. Леонид Исаакович РОЙЗМАН, помимо всего прочего, научил работать как профессионал, быть требовательным к себе. Мари-Клер АЛЕН открыла мне систему выразительности в музыке эпохи барокко, о которой мы в советское время и не знали.
Уже много лет Алексей Паршин вместе с коллегами и учениками организует благотворительные органные концерты в историческом Портретном зале московского Главного военного клинического госпиталя имени Н.Н. Бурденко. Он сам и его ученики выступают для пациентов и сотрудников. Алексей Александрович не только играет, но и комментирует каждый концерт. За свою благотворительную деятельность он удостоен медали «За благородство помыслов и дел» общественного движения «Добрые люди мира».
— Госпиталь очень значим для меня, ведь здесь служил мой отец, — говорит Алексей Александрович. — Однажды он позвал меня, чтобы показать удивительный зал 1800 года постройки. Какая там акустика! С тех пор я «заболел» идеей: там должен звучать орган!
Алексей Паршин отмечает, что у него особые отношения с Вооружёнными силами, поскольку армия многое сделала для его творческого становления. Так, именно когда он проходил срочную службу и хорошо зарекомендовал себя, ему дали направление в аспирантуру Московской консерватории.
— Так получилось, что армия поддерживала меня, приветствовала мои начинания, — рассказывает Алексей Паршин. — С одной стороны, казалось бы, что может быть общего у органного искусства и Вооружённых сил? Но, с другой — помните, ещё Александр СУВОРОВ говорил, что музыка удваивает, утраивает силу армии.
Между идеей проведения концертов и премьерным выступлением были годы работы — согласования, поиск благотворителей. И вот в конце декабря 2004 года в чудесном старинном зале госпиталя зазвучал орган.
— Чуть позже мы поменяли инструмент, установили новый цифровой орган, который может играть голосами разных исторических или современных знаковых инструментов, — говорит Алексей Александрович. — Например, технологии позволяют исполнять французское барокко на французском органе той эпохи. По отзывам наших слушателей мы понимаем, насколько важно бывает в сложный период жизни испытать переживания, которые даёт органная музыка. «Эта музыка уносит твоё сердце в небо!» — сказал нам однажды после концерта в госпитале пожилой человек. Другой слушатель, рассказавший, что был заведующим кафедрой военного профиля, взволнованный, признался, что первый контакт с органной музыкой в Домском соборе его «не зацепил», а в госпитале произошло открытие. На следующий концерт привёл своих взрослых внуков, советовался, какую музыку лучше слушать их детям…
Я считаю, что военные — цвет нации. И как замечательно, что высокая музыка позволяет им пережить состояния, которые помогают исцелять душу и тело. Более того, эти моменты целительны и для нас — исполнителей. Я много учился, трудился как мог и понимаю, что Господь дал мне многое в этой жизни. Но, может быть, мне пришлось столько пережить, ошибаться, исправлять ошибки, испытывать взлёты и падения, в первую очередь, именно ради того, чтобы люди, которые живут для нас с вами, могли найти в музыке целительное утешение. Задуматься о том, о чём по разным причинам подумать не было ни сил, ни времени.
Софья АНДРЕЕВА