О чём спрашивают подростки

В Красноярске Дима Зицер встретился с ребятами, увлечёнными журналистикой и блогерством. Мальчики и девочки от 10 до 15 лет задали вопросы, которые их действительно волновали, ведь иногда проще довериться человеку, которого видишь впервые. Разговор получился совсем не детским, но, кажется, дал правдивый ответ: что же на душе у нового поколения?

Красноярская краевая библиотека. Светлый просторный кабинет. Парты расставлены по периметру: ребята смотрят не в затылок, а друг на друга. До встречи с Зицером две минуты. Я сажусь рядом с хрупкой девочкой. Голубые пряди волос, умные глаза. Спрашиваю, из какой она школы.

— Я на семейном обучении, — говорит Лиза, — в школе был огромный стресс. Когда я стала часто болеть из-за стресса, мама забрала меня.

— Тебя обижали?

— Да, но не так сильно, как моих друзей, — спокойно продолжает девочка. — Видите ли, я училась в элитной школе, туда все пытались попасть, на самом деле плохо понимая, зачем. В моём классе была травля. Группа мальчишек раскрутили моего друга, потом отпустили, он зашатался, сильно ударился головой о стену, даже швы накладывали.

— А как же учителя?

— Они ставили двойки по поведению, но ничего не менялось. Я ушла из школы в конце второго класса, сейчас в четвёртом.

Лиза хочет сказать что-то ещё, но наш разговор обрывается. В кабинет вошёл Дима Зицер. Дети пока немного стесняются. Приятные лица, опрятная одежда — ребята из обычных красноярских благополучных семей, но после случайной беседы с Лизой, я понимаю, что разговор будет не таким беззаботным, как я думала.

Как сделать так, чтобы с каждым членом семьи считались?

Дима Зицер в футболке, джинсах и кедах. Он представляется и спрашивает, как удобнее общаться: обоюдно на «вы» или обоюдно на «ты». Ребята выбирают второе.

Разговор начинается с вопроса мальчика лет 15-ти:

— Меня зовут Илья, и у меня есть брат Никита, ему 7 лет. Бывает, он начинает ко мне лезть, когда я не в том настроении, чтобы играть. Я не дерусь, но могу немного наподдать, так, по-братски. Он плачет, не потому, что больно, а от обиды. Приходит папа, начинает винить меня в том, что Никита расстроился.

— Что-то в этом есть! — улыбается Зицер. — Извини, я слушаю тебя дальше!

— Я объясняю папе, что Никита первый начал лезть. Папа кричит, подключается мама. Как сделать так, чтобы с каждым членом семьи считались?

— Для того чтобы со всеми в семье считались, кто-то должен начать со всеми в семье считаться, — говорит Дима. — Предлагаю твою кандидатуру! Но тогда придётся считаться и с 7-летним братом. Скажи, пожалуйста, а почему это Никита к тебе пристаёт?

— Мама занята, папа занят.

— Но ты тоже занят.

— Но я его брат. Родственная душа.

— Возможно, это значит, что ты самый важный для него человек. Теперь спрошу по-взрослому: ты бы хотел и дальше оставаться для Никиты самым важным человеком или хотел бы перестать им быть?

— Хотел бы остаться, — после секундной паузы говорит Илья. — Но что делать? Я занят, он хочет играть! Мне попросить его подождать? Он не слушает.

— Отлично! Мне кажется, весь вопрос в том, как попросить, — говорит Зицер Илье.

Они разговаривают как бы между собой, но в кабинете тихо. Диму слушают.

— У меня никогда не было родных братьев. Впрочем, и сестёр. Я умирал от зависти к тем, у кого они были, потому что был лишён того самого, что ты назвал «родственная душа», — рассказывает Зицер. — Твоему брату 7 лет, ты вполне можешь с ним поговорить: «Никита, слушай, ты самый близкий для меня человек, моя родственная душа», — я думаю, что он такого от тебя никогда не слышал, а ведь это самое ценное на свете. «Я тебя люблю, но у меня бывают свои дела, и я очень тебя прошу, давай мы придумаем стоп-слово, только не «отстань», лучше «чебурашка», и когда я буду его произносить, это значит, мне нужно полчаса для себя». Это первое! Попробуешь, честно?

— Да!

— Я почти уверен, что у тебя получится, только говорить нужно не в тот момент, когда он уже просит слёзно поиграть, а в спокойной обстановке. Дальше: идёшь к папе. Какие у вас с ним отношения?

— Хорошие.

— Прекрасно! Говоришь: «Слушай, пап! У меня с Никитой получилось сделать так, что мы друг друга начали слышать. Я тебя очень люблю, но мне очень неприятно бывает, когда…», а дальше подставь свой вариант. Папа обалдеет. Взрослые часто совсем не готовы к тому, что с ними разговаривают по-человечески.

Почему родители «пилят»?

— Меня зовут Аня, мне 15, и я каждый божий день ссорюсь с родителями. Они меня спрашивают: «Ань, как дела?». Допустим, я рассказала, что поела в школьной столовой. Мама: «Тебе не нравится, как я готовлю?». — «Нет, ты вкусно готовишь!». — «Тебя дома не кормят?!». — «Кормят». — «Кормят, но не вкусно?!». И начинается… Они говорят, что в 6 лет я была хорошим ребёнком, а теперь посуду не мою. Мой вопрос: почему они так реагируют? Я же не разговариваю так: «Мама, привет! Я сегодня за гаражами с пацанами курила!».

— Это сложный и хороший вопрос, — говорит Дима. — Мой честный ответ: твои родители ведут себя так, потому что они боятся. А когда боишься, что ты делаешь? Подбородок вперёд, сделала лицо пострашнее и пошла своё выяснять! Их можно понять, они ужасно боятся, а чего именно, можешь сказать?

— Что я вырасту и уйду от них, — отвечает Аня.

— И этого тоже. Сейчас ты уверена, что никогда не будешь воспитывать детей, как воспитывали тебя. И твоя мама, когда ей было 15, рассуждала похоже. Мама твоя, Анечка, чудесный человек, я в этом уверен, но она попала в эту ситуацию, как в ловушку. И ты окажешься на краю этой ловушки в своё время. Смотри, за сколько вещей боится мама: надо, чтобы у Ани всё было хорошо; чтобы Аня не попала в плохую компанию; чтобы хорошо училась; чтобы была успешной. А ещё она боится, что она плохая мама! «А вдруг я плохая мама?» — очень тяжёлая мысль! И часто взрослые, как и все люди, когда страшно, начинают нести полную околесицу. Что с этим делать? Надо сделать так, чтобы им стало спокойнее!

— Но как? — тихо спрашивает Аня.

— Тебе нужно попросить маму сходить с тобой куда-нибудь. «Мама, пойдём в кафе вдвоём. Мне это очень-очень важно! Уйти на нейтральную территорию, побыть вдвоём как мама с дочкой!».

— Она не согласится. У неё всегда нет времени.

— Ты попросишь её найти время. Понимаешь, вы попали в круговорот: ты ответила, она заругалась. Предлагаю совершить взрослый поступок — прекратить это всё! Попробуй сделать шаг в сторону, хуже не станет. «Мама, мне 15 лет, мне мама нужна! Взрослая, близкая мама. Мне тебя не хватает…». Я не хочу подсказывать тебе слова, ты найдёшь их сама. Нужно, чтобы маме стало легче.

— А если она попросит звонить ей каждые полчаса и будет постоянно меня контролировать?

— Это невеликая цена.

— Почему?

— Потому что в этот момент ты можешь начать немножко торговаться, — улыбается Дима. — «Мам, а давай звонить не каждые 15 минут, а каждые 2 часа!». «Мам, а давай, не звонить, а писать смс. Я буду тебе и папе писать: у меня всё хорошо, целую крепко, ваша репка!».

Аня ещё несколько раз повторяет, что у неё почти нет шансов: мама её не услышит, не послушает.

— Это нереально — договориться с моей мамой, — в какой-то момент я слышу, что Аня почти плачет от отчаяния.

— Аня, дорогая моя, если бы была волшебная палочка, которая решала все проблемы одним взмахом, я дал бы её сию секунду, — спокойно говорит Зицер. — Палочки не существует. Надо пробовать разговаривать, пытаться достучаться.

Меня «травят» в школе

Следующий вопрос задаёт Соня. Девочка с косичкой, явно активная и весёлая. Таких обычно выбирают в старосты и председатели школьных советов.

— Как мне быть с травлей в школе? Мы с подругой просто спокойно разговариваем, вдруг подходят другие девочки и начинают нас обзывать, — неожиданно спрашивает она.

— Их много? — уточняет Дима.

— 8-9 человек.

— В каком ты классе?

— В 5.

— Классный руководитель?

— Надежда Викторовна. Она хорошая, пытается нас от травли отучить, но не получается.

— Я тебе сейчас расскажу, что делать, а ты передай Надежде Викторовне, если отношения позволяют с ней поговорить доверительно. Важно сказать: «У нас вот такая проблема, но мне кажется, мы знаем, как её решить, если вы нам поможете!». Имён одноклассников можно не называть. Ты предложи (так, чтобы учительница не обиделась) всем классом сесть в кружок и поговорить на тему: кто из нас и чем особенный? Вот ты чем, Сонечка, особенная? Что тебя отличает от всех, кто здесь есть? Вопрос не такой сложный, но мы не привыкли на него отвечать. Илюша, чем ты особенный?

— Профессионально хоккеем занимаюсь.

— А я очень добрая и всегда жалею бездомных животных, — говорит Соня.

— Я поддерживаю беззащитных людей, — робко подхватывает моя знакомая Лиза.

— Здорово! Заметьте, я не спросил, чем ты лучше других, а именно чем ты отличаешься? Теперь начинается прикольный человеческий разговор. Как он связан с травлей? Понимаете, когда мы осознаём, что каждый из нас особенный, мы вообще-то перестаём друг друга травить. Подумайте, когда мы травим? Когда вообще не видим перед собой человека, а только существо в очках или существо с другим цветом волос, или существо непонятное, которое только пришло в школу. Извините, что я говорю в среднем роде, но тот, кто травит, рассуждает именно так. А вот когда мы говорим «я такой, а я такой…», вдруг выясняется, что нас 25 людей в классе! Не учеников, а людей! Потом мы можем перейти на следующую ступеньку — чем ещё мы разные. Это хорошо для коллектива или нет?

— Да! — раздаётся с разных сторон.

— Почему?

— Потому что мы можем узнать то, что мы не знаем друг от друга.

— Именно! Здорово, что мы все разные! Здорово, что мы сложно устроены, что у нас сложные отношения друг с другом. Это очень интересно.

Мою одноклассницу хотят избить

— К нам в класс пришла новенькая, Вика. До этой четверти она не могла ни с кем подружиться, только со мной. Мои одноклассники её ненавидят и хотят избить. Я пытаюсь защитить Вику, но мне страшно.

— А ты обращалась за помощью?

— Да, но учителя говорят «разбирайтесь сами».

— Давай разберёмся, — Дима грустнеет. — Когда человек приходит в новую компанию, где уже есть связи, есть дружба, мне кажется, что вообще-то надо бы этому новому человеку помочь. Хотя бы немножко. Ведь, что он чувствует? Холодок по спине, ноги немеют…

Твои одноклассники говорят, что ненавидят, мне кажется, оттого, что привыкли так реагировать на необычное, новое. Вы наверняка знаете таких людей, которые могут увидеть страшное насекомое и от страха сразу его убить. Но из страха-то убивать неправильно. Мне страшно, но насекомое-то не виновато, оно идёт как ни в чём не бывало на свою работу, и вдруг ты тут испуганный: на! Ботинком! Так и в вашем классе.

Подумайте, как одиноко новенькая девочка себя чувствует! Это здорово, что ты нашла в себе силы ей помочь, что вы подружились. Дружба делает людей богаче.

Отдельно говорю об идее избить кого-то. Если люди компанией обижают одного, я использую грубое слово, то мне кажется, это преступление. Потому что если бы то же самое захотели устроить ребята, которым уже исполнилось 15 лет, их бы привлекли к ответственности. Я понимаю, что ты одна не решаешься помешать, и это именно тот случай, когда немедленно надо обращаться за помощью! Если в школе такое происходит, значит, что-то не в порядке. Я уверен.

В кабинете тишина. Явно тема травли волнует не только Соню.

— Знаете, это неправда, когда говорят, мол, все дети такие, все травят кого-то, — горячо продолжает Зицер. — Ничего подобного, дети такие же, как взрослые! Соня, нужно поговорить с тем, кому ты доверяешь в школе: классный руководитель, директор, завуч, кто-то ещё. Поговорить не на тему того, что я сейчас наябедничаю на своих одноклассников, а рассказать, что у нас сложная несправедливая ситуация в классе, помогите нам с нею разобраться!

… Дальше три ребёнка подряд задают почти одинаковые вопросы: одноклассники обижают, одноклассники бьют их или их друзей, что делать? Как это остановить?

— А мама знает, что тебя травят? — спрашивает Дима Зицер мальчика лет 12-ти.

— Нет, у нас с ней не всегда хорошие отношения. Она может сказать, что я сам виноват, — мальчик молчит, а потом продолжает. — Мама иногда говорит, что я никчёмный, что меня никто не будет любить.

— Дорогой мой, тебе надо рассказать о своих чувствах маме, объяснить, что тебе плохо в школе и что ты просишь о помощи её, взрослую маму, самого главного человека жизни. Это необходимо, понимаешь? — педагог наклоняется к нему.

— Взрослые, а вы в курсе, что происходит с вашими детьми? — вдруг обращается Зицер к родителям.

Их несколько человек. Мамы. Привезли детей и остались послушать сами.

— Да, — раздаётся несколько голосов.

— И что вы делаете с этим? — его голос гремит. — Травля — это преступление, и дети с этим сами разобраться не могут! Если происходит травля, значит, школа инфицирована и нужно срочно начинать лечение! За вас этого не сделает никто. Детей не защитит никто, кроме вас. Вы бы стали терпеть побои и унижения на работе? Почему вашим детям можно? Это ненормально, что им страшно и больно, вы можете и должны прекратить это.

Как помочь друзьям найти радость в жизни?

Разговор продолжается. Дети хотят рассказать о себе ещё и ещё, истории всё более драматичные.

— Большинство моих сверстников несчастны из-за проблем в школе, скандалов с родителями, часто им даже не с кем поговорить по душам. Я пытаюсь им помочь, показать, что жизнь может быть весёлой и доброй, но не понимаю, как это сделать? — задаёт вопрос Лиза.

— А ты-то весело живёшь? — спрашивает Дима.

— Я-то да.

— Что у тебя весёлого в жизни происходит?

— У меня очень любящие родители. Все, с кем я общаюсь, меня слушают. Я часто вижусь с животными. Это здорово.

— Мне кажется, чтобы быть счастливым, нужно понять, а что мы любим, — задумчиво говорит Дима. — Не в смысле – математику, пирожные и воздушные шары, а что мы любим делать? Я часто задаю этот вопрос взрослым, предупреждая, что ответ «люблю смотреть телевизор» не годится, потому что там задействованы телеведущие, шоумены, они вас развлекают. А что вы любите делать совсем одни? Напишите список из 10 пунктов! Взрослые иногда такое выдумывают! Одна тётенька поняла, что любит нюхать свежезаваренный кофе. Другая — что любит ехать по трассе, включить музыку на полную мощность и петь. И в тот момент, когда мы говорим: «Вау! Я люблю танцевать! Вау! Я люблю петь под душем!», выясняется, что люди этого очень давно не делали. А когда я понимаю, что хочу и могу делать что-то любимое, начинается счастье, на мой взгляд. Вы же точно читали «Маленького принца»? «Счастье можно найти в глотке воды» — пафосная, но точная мысль, ведь главное понять, что ты хочешь пить.

Почему люди портят природу?

Светловолосый мальчик всё время снимает происходящее на телефон. Ему лет 12, участвует в конкурсах по детской журналистике, ведёт свой блог.

— Меня зовут Максим. Как вы думаете, почему люди портят природу?

— Мне кажется, они делают это, потому что их так научили. Главное, чтобы был дом, хорошая машина, вещи, а думать о том, что будет дальше, как-то и не надо, — кивает Зицер. — Был такой французский король, довольно неприятный, который говорил: «После нас – хоть потоп». Это плохое сообщение. Теперь хорошее: мне кажется, что та компания, которая здесь сидит, и подобные вам в этом мире — это те, кто ситуацию изменит. Вы измените отношение к природе, потому что практически каждому из вас уже понятно, что так дальше нельзя, что мы так не хотим. И это здорово.

А знаете, что ещё здорово? Взрослые думают, что они очень сильные. Да, они сильные: могут поставить двойку, могут наорать. Но вообще-то вы вырастете и будете поступать так, как считаете нужным.

…Встреча завершилась. Дима выходит на крыльцо Краевой библиотеки на перекур: у него впереди трёхчасовой семинар для родителей. Я прошу подвести итог встречи.

— Так много вопросов о травле и одиночестве. Меня это поразило, — честно говорю я. — В других регионах та же история?

— Вы правильно поражены, я тоже испуган, — говорит Зицер, смотря мне в глаза. — А знаете, почему так? Дети одни. Все взрослые разговоры типа «ребёнок нам так важен» — часто пустые слова. Вы сами видели, дети — интеллектуальные, добрые, красивые, развитые — рассказывают, насколько им нелегко. Мы-то где в этот момент? Лежим на диване и смотрим в гаджет, злимся, что они не убрали в комнате или переживаем из-за тройки по географии?

Александра МАРКЕВИЧ