На Северный полюс отправила мама

Полевое детство

— В семье всё начинается с родителей. Юрий Вагисович, Наталья Евгеньевна, когда вас увлекла физкультурно-спортивная деятельность?

Н.Е.: В пять лет меня отдали в спортивную секцию по плаванию. Сначала занималась в оздоровительной группе, потом в спортивной. А после пошло-поехало — лыжные гонки, биатлон, летнее и зимнее многоборье ГТО, военно-прикладной спорт. Кроме того, родители меня активно приобщали к природе и туризму.

Ю.В.: Я занимался лёгкой атлетикой, в 14 лет пришёл в клуб «Абатак», так всё и началось.

— Познакомились вы, наверное, тоже на почве приверженности к спорту?

Н.Е.: Да, как раз в детском спортивно-туристическом клубе «Абатак». Сначала мы были спортсменами и туристами, затем работали инструкторами и тренерами, а теперь являемся его руководителями.

— Когда начали своих детей знакомить со спортивно-туристической деятельностью?

Н.Е.: Миша уже в год был на берегу реки. Девчонки ещё до своего рождения совершили поход четвёртой категории сложности, а с года уже постоянно ездили с нами в лес.

— Детей брали в походы, потому что было не с кем оставить или это было сознательное приобщение к активному образу жизни?

Н.Е.: Брали сознательно. Потому что считали, что это хорошо для детей — свежий воздух, физическое развитие. И если сейчас оценивать результаты, то это повлияло на них только положительно. Им очень нравилось в нашем лагере: мы сами учили их плавать, бегать на лыжах, играть во все спортивные игры, грести на лодках, обслуживать себя. За счёт этого мы и больше общались всей семьёй: пели песни у костра, учились помогать и поддерживать друг друга.

— Михаил, ты старший и должен лучше помнить, как начиналось ваше походное детство?

Михаил: Это был большой и дружный коллектив, в который нас привели родители. Было много взрослых ребят и друзей родителей, которые ещё сами выступали на соревнованиях и уже имели детей. Они нас подталкивали к занятиям спортом, с них мы брали пример.

— Настя, Полина, а вы когда научились ставить палатки и разводить костёр?

Анастасия: Конкретный возраст не помню, но когда участвовали в соревнованиях по туризму среди городских и краевых клубов, нам было лет по 11-12, и мы уже сами могли спокойно и палатку поставить, и суп сварить, и даже дрова наколоть.

Полина: Сейчас за родителей уже палатку ставим.

— Настя, почему в отличие от брата с сестрой ты не стала заниматься гребным слаломом?

Анастасия: Сначала я ходила, но в какой-то момент забоялась бурной воды, порогов. Тогда мы вместе с Полиной перешли в триатлон. Нам понравилось, но нужно было ездить в другие спортивные лагеря, этого мы не хотели. Полина параллельно с триатлоном ходила в шесть утра в бассейн с мамой и научилась делать эскимосский переворот, это обязательный элемент в гребном слаломе. В итоге она вернулась в гребной слалом, а я пошла на плавание в ластах. Этим видом спорта я занималась до 2008 года. Надо было поступать в Красноярское училище олимпийского резерва, для чего нужен был разряд не ниже кандидата в мастера спорта. Такой у меня был только по спортивному туризму. И я полностью переключилась на этот вид спорта. В принципе, в гребном слаломе и туризме отличаются только лодки, а так это смежные виды. Плюс в туризме лодки большего размера — и мне не так страшно.

— Вас с сестрой часто путают?

Полина: Только родители (смеётся).

Анастасия: Бывает, что путают те, кто знает только меня или только Полину.

— Пользуетесь своим сходством?

Анастасия: Вообще нет. Но бывало Полина просила позвонить тренеру…

Полина: Я звонить очень не любила, поэтому просила Настю позвонить и отпросить меня с тренировки. А так нет!

«Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена!»

— Ваша фамилия вписана в Книгу рекордов Красноярска. Расскажите, как эти рекорды рождались?

Н.Е.: Идея была моя. Я предложила, чтобы такая книга появилась, и люди вписывали в неё свои имена и рекорды. Нужно было с чего-то начинать, и мы придумали первые рекорды. Одним из них стало совместное прохождение двадцати человек на лыжах на скорость. Мы устанавливали его на большом массовом мероприятии, были дети из клуба, наши дети. Этому предшествовала большая подготовка: мы придумывали, какие будут лыжи, какие крепления, какие команды подавать, с какой ноги начинать движение, чтобы не падать и много всего ещё. Так Книга рекордов стартовала, сейчас там зафиксировано около тридцати достижений. Нам принадлежит ещё один рекорд: мы на время строили иглу.

— Почему именно иглу?

Н.Е.: Иглу — это такой домик из снега, который строится зимой, в нём можно даже жить. Это широко практикуется в туризме, даже на соревнованиях. В клубе «Абатак» мы учим строить его всех детей. Задаются определённые параметры: объём днища, высота, сколько человек должно в него войти. И мы решили, что это будет интересный рекорд для книги Красноярска.

— Сколько человек вошли в ваше иглу?

Н.Е.: Уже не помню.

Михаил: Когда мы последний раз строили иглу — это было в Ергаках, — то в него вошли 29 человек! Хотя домик был небольшой, в диаметре метра четыре.

Н.Е.: А набивались в него уже как придётся: кто стоя, кто полулёжа!

— Рекорд был установлен 12 лет назад. Может, пора обновить?

Полина: Зимы нет!

Н.Е.: Снега в Красноярске всё меньше и меньше, на иглу может не хватить! Но, наверное, стоит об этом подумать. Кстати, все эти достижения могут быть побиты не нами, а другими красноярцами! Надо только заинтересоваться и приложить усилия для подготовки.

— А что ещё можете построить?

Н.Е.: Михаил построил свой дом! Мы ему помогали, друзья из клуба тоже. Вообще, все члены клуба «Абатак» могут сделать многое своими руками: мы шьём палатки и конструируем их форму, шьём рюкзаки и спасательные жилеты, изготавливаем тенты на 40-50 человек, разрабатываем, клеим и делаем каркасы для спортивных и походных катамаранов и многое другое. Здесь бесспорная пальма лидерства у главы нашего семейства — мы его шутливо называем Кулибин. В общем, чтобы у абатаковцев росли руки из нужного места — это к Юрию Вагисовичу, нашему папе.

— Самый экстремальный рекорд в Книге рекордов Красноярска — это, безусловно, участие 16-летней Насти в молодёжной экспедиции на Северный полюс, организованной в 2008 году путешественником Матвеем ШПАРО. Настя, как ты узнала об этой экспедиции?

Анастасия: От мамы. Она сказала, что проводится отбор в молодёжную экспедицию на Северный полюс. Нужно попасть в первую шестёрку на 25 километров на «Лыжне России» в своём регионе. Потом ещё пробежать десятку на федеральном уровне в Москве, чтобы организаторы воочию тебя увидели и пообщались лично. Если проходишь на этом этапе, то идёшь в поход в Карелию. Мама мне сказала: «Давай участвуй!». Я сначала отказывалась. А она: «Да нормально всё будет!». И всё было нормально. Могу сказать, что мне очень помогла моя клубная подготовка. Было легко в Карелии, я уверенно чувствовала себя в коллективе, справлялась с физической нагрузкой, холодом и со всеми обязанностями.

— Почему мама отправила только тебя? Может, стоило всем троим попробовать?

Анастасия: Это была первая экспедиция, и я была одна из Красноярска, самого восточного города из представленных. Мне кажется, во всех экспедициях никого не было дальше Красноярска. Организаторы хотели сделать как можно больший охват России, чтобы максимум городов участвовали. Так что троих из одного города — вряд ли.

И потом, когда проходил отборочный этап, Миша с Полиной были на сборах. Даже если бы их отобрали, то в их графике стояли международные старты. А основная их деятельность была именно тренировочная и соревновательная.

Ю.В.: Из обоймы выпадать нельзя.

Н.Е.: На самом деле, когда я предлагала Насте участие в этой экспедиции, то аргументировала тем, что это первая российская экспедиция, что она впишет своё имя в историю России и что Мише с Полиной нужно будет попасть на Олимпийские игры, чтобы её обогнать.

— Неужели не было страха? Северный полюс — это ведь не просто в поход сходить…

Анастасия: На самом деле за меня стала больше бояться мама, которая начала думать о том, что лучше бы меня не отпускать. А я даже не думала, что что-то может случиться.

Н.Е.: Мы очень сильно переживали. Уже перед самой экспедицией у красноярского альпиниста Валерия КОХАНОВА взяли плёнку с записью перехода Россия — Северный полюс — Канада. И там в конце фильма стоит взрослый мужчина с обветренным лицом, с ободранными в кровь губами и говорит: «Да если бы я знал, что такое Северный полюс, то никогда бы в жизни туда не пошёл!». В фильме я увидела, как движутся огромные льдины, ломая друг друга. Там дуют такие ветра, что человек не может двигаться вперёд. Ночью, когда ты спишь в палатке, под тобой может просто разойтись лёд, и тогда образуется трещина с водой длиной в несколько километров. И вот тут я испугалась — куда же я отправляю ребёнка! Но всё-таки пришли к общему мнению, что мы к этому готовы. Я в то время работала в Красспорте, и мы повесили на стене газету, где отмечали путь экспедиции. Иногда они выходили на связь, а когда достигли Северного полюса, то детям разрешили сделать один звонок родителям. Но успокоились только тогда, когда Настя сошла с самолёта в Красноярске.

— Если бы вам предложили организовать семейную экспедицию на Северный полюс, то согласились бы?

Ю.В.: На машине только.

Анастасия: Я бы пошла!

Полина: С мамой и папой — да!

Н.Е.: Я за!

Отложенный старт

— Полина, гребной слалом относится к экстремальным видам спорта, так что тебе адреналина, наверное, и без полюса хватает?

Полина: Да! Вот чего мне не хватает, так это наших клубных походов, потому что очень много времени провожу в разъездах, на сборах и соревнованиях. Тренировочный процесс прерывать нельзя. Ещё люблю на сноуборде кататься — это тоже адреналин. И Настя катается.

Анастасия: А Миша, мама и папа на горных лыжах катаются.

Полина: Сейчас ещё открылась новая дисциплина — каяк-экстрим. Она очень прикольная, тоже добавляет адреналинчика.

Н.Е.: Полина стала серебряным призёром чемпионата мира в этой дисциплине в 2019 году, бронзовым в 2018-м и многократной чемпионкой России. Очень ею гордимся!

— Михаил, почему ты оставил большой спорт и перешёл на тренерскую деятельность?

Михаил: У меня была череда травм, которые не позволили дальше заниматься. Три года подряд в самые ответственные моменты что-то происходило: то руку ломал, то спину, то ещё что-нибудь…

Ю.В.: То женился…

— Когда брат является тренером родной сестры, кому тяжелее?

Полина: Не мне! Мише сложнее. Иногда и ссоримся. Но, конечно, он даёт задания, я выполняю. На самом деле, с ним хорошо тренироваться: он очень тщательно расписывает план, так как сам долго занимался и знает, что к чему.

— В связи с объявленной пандемией коронавируса по всему миру были отменены старты. У вас спортивный сезон, видимо, так и не успел начаться?

Полина: Мы успели съездить на сборы в Англию. В апреле должен был быть отбор в сборную России на чемпионат Европы, в мае — чемпионат Европы, в августе — Олимпийские игры. Но всё отменили.

— Когда объявили, что Олимпийские игры переносят на целый год, какие чувства испытали?

Ю.В.: Облегчение. Потому что к тому времени уже отменили чемпионат Европы. А без него у нас не было лицензий на Олимпиаду.

Полина: Да, Европа была последним шансом для сборной России добрать олимпийские лицензии в двух классах — каноэ мужском и каноэ женском. В последнем виде я как раз и выступаю. И если бы чемпионат Европы отменили, а Олимпиаду нет, то наша лицензия в женском каноэ перешла бы к следующей стране по рейтингу Международной федерации каноэ. А так есть шанс побороться за право попадания на Олимпийские игры в следующем году.

Н.Е.: С одной стороны, перенос Игр дал шанс российским спортсменам, в том числе и Полине, всё-таки поучаствовать в них. Но если брать спортсменов в целом, то это, безусловно, плохо, потому что все подводят пик формы под конкретные соревнования. И сейчас у многих спортсменов, которые уже отобрались на Олимпиаду в этом году, пик может пройти. За оставшийся период кто-то может травмироваться, не удержать нужных кондиций, даже из спорта уйти. По идее, к Олимпиаде-2021 должен быть новый отбор, могут появиться новые звёздочки, которые по своей подготовке будут значительно превосходить уже отобравшихся спортсменов.

Полина: Получается, у многих спортсменов есть олимпийские лицензии, но они не могут проявить себя. Конечно, это обидно. Но в сложившейся ситуации главное, чтобы все были просто здоровы.

— Самый популярный вопрос в это время для спортсменов: как поддерживать спортивную форму в условиях самоизоляции?

Михаил: Когда Полина вернулась из Англии со сборов и сидела на двухнедельном карантине, мы взяли в спортивной школе гребной тренажёр, разные приспособления, с которыми можно тренироваться. Она жила в отдельной квартире, сама занималась. Также и с остальными ребятишками: пишу для всех план на неделю — и каждый знает, что ему делать. И ежедневно родители присылают подпись, что ребёнок выполнил задание. Только вот Полина этого не делает!

Н.Е.: Надо было сказать родителям, мы бы тоже присылали (смеётся)! Вот так, Полина, оказывается, без нашей подписи твои тренировки недействительны!

Любовь — во главе угла

— На такую большую семью всегда непросто готовить. Кто у вас главный кулинар?

Полина, Анастасия: Папа! И Миша.

— Какое коронное блюдо?

Полина: Плов.

Н.Е.: Да, это папин и Мишин плов. А по воскресеньям — мамина манная каша.

— Какой вклад вносят Настя с Полиной в семейную гастрономию?

Анастасия: Мы печём.

Н.Е.: Омлет. Пироги ещё.

— Спортсменам разве можно пироги?

Н.Е.: Яблочные. Там больше яблок, чем теста.

— В вашей дружной семье должно быть много семейных праздников. Какие отмечаете?

Полина: На мамином и папином днях рождения из-за сборов я не была уже лет пять.

Н.Е.: В этом году есть шанс!

Анастасия: Мы всегда Новый год справляем в Шерегеше. В этот раз Миша с нами не ездил, потому что строил дом, и пополнение в семье у него было. А так примерно с 2010-го мы постоянно всей семьёй и с друзьями из «Абатака» туда ездим, гоняем на лыжах и сноубордах. В ноябре и марте — традиционно в Ергаки.

Н.Е.: В июле у нас лагерь на реке Кан, и этой семейной традиции более сорока лет! Для нас лето не лето без поездки на большой канский порог.

— Есть такое выражение: «Маленькие детки — маленькие бедки, а вырастут — большие будут». Вы согласны или нет?

Н.Е.: Нам повезло. И в детстве особых бед не было, и сейчас тоже. Если не считать того, что мы были постоянными клиентами в травмпункте Ленинского района (смеётся). Переломы, разбитые лбы, растяжения связок — что поделать, активные дети!

По мере взросления всегда пытались с детьми договориться, убедить, прислушаться к их мнению. Конечно, всегда за них переживали, старались им помогать. А сейчас особенно сильно чувствуем их поддержку. Теперь они за нас волнуются и нам помогают.

— Когда поняли, что дети стали взрослыми?

Н.Е.: Когда Миша поехал на сборы в составе сборной России за пределы страны. Ему тогда ещё не было 14 лет. И всё — он стал самостоятельным, вплоть до того, что сам рассчитывал свой бюджет, отвечал за свою жизнь и здоровье, принимал ответственность за свои поступки.

То же самое с Полиной: в 13 с половиной лет она уже была членом сборной. Мне кажется, не каждый взрослый человек выдержит психологическую нагрузку, что есть у спортсменов, ответственное отношение к выполнению тренировочного процесса, понимание того, что поставленной цели должно быть подчинено всё. Плюс никто не отменял учёбу: все дети окончили училище олимпийского резерва и университет, а дочери — ещё и магистратуру с красными дипломами.

А Настя в нашем понимании стала взрослой, когда сходила на Северный полюс. Когда она вернулась, то это был уже совсем другой человек.

Мы всегда детям доверяли и старались, чтобы они самостоятельно двигались по жизни. Нам говорили, что мы излишне их опекаем, но жизнь нашей семьи показала: мы просто друг друга любим. А любовь ведь лишней не бывает. Человек, не обделённый любовью, может горы свернуть. И сейчас эта любовь возвращается к нам, родителям.

Анастасия ОРЛОВА