Волна слепого раздражения как будто захлестнула нас с головой. Если посмотреть комментарии к новостям о коронавирусе в Красноярске (осторожно, во время этого чтения может резко разболеться голова!), становится ясно, что жителей бесит буквально всё. Что защитных масок нигде не купить. Что нельзя гулять. Что можно ездить на дачу, но нужен пропуск. Что маски в продаже появились, но слишком дорогие. Что гулять можно, но только возле дома. Что ввели масочный режим. Что салоны красоты не работают. Что салоны красоты открылись… И ты почти не веришь, когда в массе возмущённых встречаются те, о ком этот материал. Кто даже в это странное время не растерялся, а решил помогать другим: своим временем, силами и знаниями.
В шаге от вируса
Татьяна КОВАЛЕВА, 22 года, студентка медуниверситета. Месяц была санитаркой в БСМП.
— Иногда мне казалось, что я не в Красноярске, а куда-то уехала: незнакомый вид из окон, ночуешь не дома, не видишься с близкими. Первая неделя прошла тяжело. В смену, чтобы было безопаснее, ставили мало людей, поэтому объём работы был большой. Новый режим, новые люди вокруг, да и звонки от родных подливали масла в огонь: «Как же ты там, бедненькая наша!». В тот момент хотелось слышать слова поддержки, а не сочувствия! Но вскоре всё наладилось, меня и моих коллег спасло общение: мы перезнакомились друг с другом, разговаривали… Вообще коллектив, условия проживания, питание — всё это было отлично, и я благодарна каждому, с кем провела это время.
— Как переживают коронавирус пациенты?
— Я убирала боксы, специальные палаты, оборудованные для инфекционных пациентов, чтобы они оттуда не выходили. В боксе есть окно на улицу, ванная комната, окошко для передачи еды. Некоторые пациенты лежали по двое, по трое, другие — по одному. И так минимум две недели. Многие были раздражены, они не здоровались или разговаривали грубо, но в стрессовой ситуации это нормально. Почти со всеми мы в итоге находили общий язык. Я говорила, что 14 дней — в общем-то, не так много, что все выздоравливают, у нас хорошие врачи и внимательные медсёстры, и скоро все мы окажемся дома.
— Думаю, им от ваших слов становилось легче.
— Это задача младшего медицинского персонала — снизить уровень тревожности. Врачи и медсёстры очень заняты, им часто не до объяснений, а во время уборки легко отвечать на вопросы, поддерживать разговор, и хорошо, если после него человеку станет лучше. Другим пациентам, наоборот, никакие беседы не помогали, их нужно было просто оставить в покое.
Были и те, кто понимал, что нужно постараться провести это время с пользой, тогда оно ведь и проходит быстрее! Пациенты прямо из палаты вели онлайн-уроки, раскрашивали картины по номерам, читали, смотрели фильмы, разговаривали с соседями по палате. В одном боксе уже под конец лечения пациентки очень сдружились, часто смеялись, болтали о даче, об общих знакомых, и к ним всегда было приятно заходить.
— Что для вас было самым тяжёлым?
— Я сильно скучала по близким, особенно по молодому человеку, но всё-таки месяц — это не так много. Конечно, морально нелегко ухаживать за тяжёлыми, лежачими пациентами. Обычно им помогают родственники, но сейчас никого не пускали, и только медицинский персонал мог о них позаботиться.
Из-за большой нагрузки часто ругала себя, что не успеваю уделить достаточно внимания каждому, делаю только то, что положено. Однажды к нам поступил парень с пневмонией и вдобавок с переломом тазовых костей. У меня конец смены, а ему как раз нужно было внимание: тяжёлый момент, всё незнакомое, ещё и с палатой не повезло, соседом оказался пожилой, очень ворчливый человек. Мне бы ободрить парня, сказать, что всё будет в порядке, возможно, ему и палату поменяют. Но я уже очень устала и делала всё на автомате. Потом узнала, что этот пациент пытался покончить с собой, его оттащили от окна, когда он уже стоял на подоконнике. Сказали, что у него давние проблемы с психикой, но я всё равно сделала для себя вывод из этой ситуации…
— Обычно люди «отключаются» от работы, когда приходят домой, но у вас не было такой возможности. Как отдыхали?
— Была установка: «пришли со смены — всё забыли». Фильмы смотрели, книги читали, просто общались. Можно было гулять в пределах ста метров от корпуса. Я выходила на пробежку, брала с собой коврик для гимнастики, мы с коллегой иногда занимались физкультурой. Ну, и учёба тоже занимала время, хотя её я бы не назвала отдыхом.
— А не боялись заразиться?
— Пока мои знакомые не начали заболевать, я до конца не понимала, что тоже могу слечь. С другой стороны, зная, как передаётся заболевание и соблюдая все меры предосторожности, не боишься. Работать-то всё равно надо! Кроме того, мы были в специальных защитных костюмах.
— Говорят, они очень неудобные.
— Они все на рост 175 сантиметров или больше, мой рост — 169, получается всё время ходила как бы в одежде «на вырост». Костюм где-то собирался, где-то прилипал, к концу смены все обливались потом, но мы же понимали, что терпим ради нашей безопасности. Вообще с точки зрения защиты было сделано всё возможное: всем выдавались комбинезоны, специальная обувь, шапочки, респираторы, очки, защитный капюшон и перчатки. Личные вещи с собой брать нельзя, даже телефон.
— Кто-то из персонала срывался, хотел уехать?
— Старшая медсестра, работающая в БСМП на постоянной основе, плакала, когда половина персонала слегли с коронавирусом. Но это единичный случай, все, в том числе и старшая медсестра, держались профессионально и достойно. Медики вообще устойчивы к стрессам.
— А когда пациенты умирали? Я знаю, что в некоторых отделениях, когда происходят летальные случаи, весь персонал молчит или делают перестановку в палатах…
— Такого не было, всё-таки ситуация нестандартная, очень большой поток людей. За месяц моей работы там умирали люди преклонного возраста, на ИВЛ в реанимации. Это были прогнозируемые смерти. К сожалению, смерть — это часть работы врачей, они сталкиваются с ней часто.
— На ваш взгляд, для пациентов в Красноярске делается всё возможное?
— Нашу медицину принято ругать, но на самом деле условия хорошие, врачи очень грамотные. Они усердно трудятся и делают всё, что необходимо, и абсолютно бесплатно для пациентов.
Паники среди медицинского персонала нет. Коронавирусом правда очень легко заразиться: люди поступали семьями, персонал болел. Но главное, что неизлечимости нет, лекарства со временем помогают. Бояться не нужно, лучше постараться не заболеть.
— Наверное, выздоровевшие пациенты были счастливы?
— И они, и мы были очень рады. В начале своей смены я однажды провожала выздоровевшую пациентку к такси: бабушка переболела сovid-19 средней степени тяжести. Она очень спешила к родным, была так рада, что и мне передалась её энергия: тогда точно осознала, что эта ситуация конечна, и я тоже уеду отсюда, отсижу карантин и увижусь с родными.
— Врачи живут на работе, но многие красноярцы игнорируют режим самоизоляции — какой тут вывод можно сделать?
— Увы, убедить человека в том, что нужно что-то делать или не делать, потому что для него это вредно, — нереально. У нас лежал очень приятный мужчина, он только что перенёс тяжёлую пневмонию, но тем не менее курил. Много курил. «А если у вас будут осложнения?» — спрашивала я. «Ну, а что мне теперь, бросить, что ли?» — отвечал он.
Лечение каждого стоит сотни тысяч рублей. Врачи лечат и коронавирус, и хронические заболевания. Кому-то опасная болезнь вправляет мозги, а кому-то нет.
Здорово, если у всех появится чувство ответственности друг за друга, ведь мы живём не по отдельности, а в обществе, и сегодня от нашего решения (допустим, поехать на шашлыки или нет) зависит судьба, может быть, десятков или сотен людей. Важно об этом помнить.
— Что вы сделали первым делом, когда вернулись домой?
— У меня дома два кота. Я посидела с ними, потом приняла ванну.
— Что вы говорите людям, которые не верят в коронавирус?
— Я их не переубеждаю. У нас три этажа большого корпуса были забиты пациентами, полное отделение реанимации. Все болеют по-разному. Искренне желаю всем не оказаться в больнице, вот и всё.
«Вы мошенница, да?»
Виктория ФЁДОРОВА, 19 лет, студентка факультета социальной работы Юридического института СФУ. Месяц была телефонным волонтёром социального проекта «Как дела?»
— О проекте нам рассказали преподаватели. В течение месяца я каждый день звонила людям 75+, представлялась и беседовала: «Как ваше настроение? Как здоровье? Есть рядом человек, который о вас заботится?». Задача — максимально уйти от формального разговора и дать пенсионеру почувствовать, что он не один, проявить неравнодушие и, конечно, информировать. Я обязательно всем оставляла номер телефона горячей линии, куда можно позвонить, если что-то случится.
Большинство пенсионеров — доброжелательные и приятные. Меня очень порадовало, что они не одиноки, продукты и лекарства покупают им дети и внуки, многие живут с ними рядом или вообще в одной квартире. Встречались опечаленные люди. Они рассказывали, что им очень тяжело, недавно похоронили кого-то близкого: мужа, детей, подруг… Некоторые плакали. Я слушала их рассказы, догадываясь, что они уже давно ни с кем не разговаривали, а ведь это важно — выплакать своё горе, быть услышанным и получить в ответ простые слова сочувствия.
Виктория Фёдорова за месяц обзвонила 700 пенсионеров.
А один раз меня приняли за мошенницу. Я, как всегда, представилась, сказала, почему звоню, откуда взяла номер, задаю вопрос, а женщина кричит в трубку: «Ничего не слышу! Не слышу!». На следующий день со мной связывается следователь и говорит, что телефонный номер передали в отделение полиции и на каком, собственно, основании я звоню пенсионерам и какова моя цель? Я всё объяснила, оставила свои данные, полиция потом перепроверяла их через нашего куратора. Честно говоря, сразу даже не поняла, кто мог проявить такую бдительность, но потом мне позвонили родственники той женщины и извинились за подозрительность бабушки. Я сказала, что не обиделась, согласитесь, пенсионерку можно понять!
По телефону мне читали стихи, рассказывали анекдоты, истории из жизни… И, знаете, это очень интересно. Мы привыкли, что общение с нашими бабушками и дедушками — это довольно скучно, как будто всё мы о них знаем, но это не так. Думаю, каждому стоит взглянуть на своих старших родственников с другой стороны — они ведь люди с огромным опытом, знанием жизни, мудростью. Хорошо бы научиться ценить всё это и перенимать.
Каждый из нас немного волонтёр
Галина ЯСТРЕБОВА, 48 лет, портная сценического костюма в Красноярском музыкальном театре, волонтёр акции взаимопомощи «МыВместе»
— О том, что нужны волонтёры, я узнала через интернет: получила письмо от портала «Госуслуги», заполнила анкету, прошла необходимый инструктаж, получила форму и… отправилась на первый выезд!
Мы бесконтактно доставляли продукты, лекарства, бесплатные продуктовые наборы пенсионерам, одиноким людям. Заявки распределялись по районам, по улицам, чтобы было удобнее и быстрее, но на один выезд всё равно уходило по 4-5 часов. Например, нужно купить лекарства для пенсионерки, которая живёт в посёлке Водников, а её рецепт можно обналичить только в аптеке на проспекте Мира! Едешь через весь город, по пути дают другие заказы — приобрести продукты или завезти лекарства по другому адресу.
С аптеками была договорённость, что волонтёров обслуживают без очереди. Мы вежливо просили всех покупателей, кто был перед нами, пропустить нас, объясняли ситуацию, фармацевты быстро отпускали медикаменты, и мы ехали назад отдавать их заказчику.
Много нюансов было в магазинах. Допустим, пенсионер написал в заявке, что ему нужно молоко, но молоко отличается по стоимости, жирности, производителю. Мы часто перезванивали, уточняли, какой именно товар хочет получить человек и, главное, за какую цену. Одна женщина попросила купить 5 лимонов, но как раз в то время их цена резко поднялась. Я торопилась, когда взвешивала лимоны, не обратила внимания на сумму, а уже на кассе увидела, что 5 лимонов обойдутся почти в 400 рублей! «Подождите, пожалуйста!» — прошу я кассира и перезваниваю пенсионерке, чтобы уточнить, согласна ли она так потратиться или нет. Оказалось, что для неё, действительно, это слишком дорого, от лимонов пришлось отказаться.
Многочисленные заявки со списками продуктов научили нас быть внимательными. Лучше несколько раз уточнить, но зато привезти именно то, что нужно человеку, по-настоящему помочь, а не формально закупить всё, что указано. Мы покупали продукты в ближайших от заявителя магазинах, часто звонили, чтобы просто сориентироваться и спросить, на какой полке может лежать именно тот сыр, который ему нужен. Это экономило много времени.
В одной заявке было указано купить полкилограмма мускатного ореха. Мы с моим помощником Павлом обошли весь магазин — нет нигде этого мускатного ореха! Звоним, говорим, что не можем найти, а на другом конце провода отвечают — не проблема, обойдёмся без него и благодарят за проявленное внимание.
Интересно было наблюдать социальный состав волонтёров. Было много студентов-медиков, они пока едут в машине, слушают онлайн-лекции, созваниваются с одногруппниками, уточняют задания. Встречались люди 30+: спортсмены, бухгалтеры, домохозяйки. Я спросила у своей напарницы, почему она стала волонтёром, она просто ответила: «По велению сердца».
— Как вы думаете, люди идут помогать другим, потому что сами пережили что-то и знают, как важно вовремя получить помощь? Или это такая врождённая черта характера — волонтёрство?
— Тут важен и жизненный опыт, и предрасположенность. Мы привыкли думать, что волонтёр — это человек в футболке с логотипом. На самом деле и бизнесмен, закупающий безвозмездно антисептики и маски, и кондуктор, который бесплатно провёз нас до дома заказчика, — всё это проявление взаимопомощи, которая и есть суть волонтёрства.
Продуктовые наборы, которые мы развозили бесплатно, тоже кто-то оплатил. Столовая «7 хлебов» кормила нас и всех работников штаба с очень большой скидкой, это их вклад. Благотворительность — сложное и многогранное явление, в котором каждый, если захочет, может найти себя.
— Кто обращался за помощью к волонтёрам?
— В основном пенсионеры. Иногда я удивлялась сильному контрасту, настолько по-разному живут наши люди. Бывает, красивый дом, аккуратный подъезд, продукты принимает статный улыбчивый пенсионер, перед ним выбегают его собачки и кошечки. Или дверь открывает бабушка, а у неё за спиной четверо-пятеро внуков! «Вот это богатство у вас!» — улыбалась я. А иногда видно, что человек очень болеет, живёт скромно. Пенсионеры всегда горячо благодарят за помощь. Часто нам норовили подарить шоколадку, не хотели брать сдачу. Мы объясняли, что не имеем права ничего принимать и даже переступать за порог, благодарили и прощались.
Многодетные мамы иногда принимали помощь спокойно, почти без эмоций, а бывало и плакали, и смеялись. Однажды я передавала бесплатный продуктовый набор слабослышащей маме. Мы уже ехали в машине по делам следующей заявки, когда мне от её имени позвонила сурдопереводчик и передала благодарность: оказалось, что женщина инвалид по слуху, у неё двое детей, сейчас беременная, муж недавно погиб… Пенсия ещё не скоро, и, видимо, бесплатные продукты пришлись очень вовремя.
— Это важно — оказаться в нужное время в нужном месте. Галина, как вы думаете, зачем нам всем коронавирус? Какой урок из этой ситуации нам надо бы извлечь?
— Думаю, чтобы мы поняли: в наш век потребления мы спокойно можем обойтись без шопинга, без тусовок. Ценность не в вещах, а в хлебе. Не в толпе, а в наших близких и родных.
Александра МАРКЕВИЧ-СЛАВЕЦКАЯ