«Юристы знают такое, чего не знает большинство»

— Алексей Николаевич, давайте начнём с истоков: почему после школы вы пошли на юрфак? Считали ли вы этот выбор для себя единственно возможным? Повлияли ли на вас при этом какие-либо события, книги, люди?

— Изначально о юриспруденции я не думал: хотел стать журналистом. В старших классах школы активно сотрудничал с редакцией газеты «Красноярский комсомолец», не раз там публиковался. Но когда настало время выбирать вуз, выяснилось, что журналистское образование нельзя получить в Красноярске, надо уезжать как минимум в Иркутск. Я человек домашний, для меня это не было лёгким решением, и я обратил внимание на юрфак.

Что касается книг или фильмов, то они повлияли на выбор уголовного права как специальности — это были детективы Юлиана Семёнова, братьев Вайнеров, фильмы по их произведениям. Родители поддержали моё решение стать юристом — им было спокойнее, что я остаюсь учиться в городе.

— Они не имели отношения к юридической профессии?

— Нет. Папа был инженером, окончил Всесоюзный заочный политехнический институт в Москве. С мамой он познакомился, когда учился в вечерней школе, где она была преподавателем. Почему вечерняя школа? Отец приехал в Красноярск только в 1948 году. Он родился в городе Хайларе на территории марионеточного японского государства Маньчжоу-го. Его отец, а мой дед состоял в Забайкальском казачьем войске, охранял полосу отчуждения КВЖД, Китайско-Восточной железной дороги, и в годы Октябрьской революции оказался в Маньчжурии, которую после заняли японцы. Мама же родилась и прожила здесь всю жизнь.

— Каким был юрфак начала 1970-х — атмосфера, уровень преподавания?

— Я поступил в 1973 году. Студенческая жизнь в советское время была обычной. В те годы люди много читали, ходили в кино, театр, занимались спортом. По нынешним критериям это, наверное, относится к разряду не очень интересного.

Что касается учёбы, то преподавательский коллектив был сильный. Историю партии читал Геральд Александрович БЕЛОУСОВ — он тогда был проректором по учебной работе КГУ. Политэкономию преподавал профессор Израиль Давидович БРИН. Что касается юристов, то тогда на факультете работал только один доктор наук — Владимир Пантелеймонович ШАХМАТОВ, выдающийся специалист по гражданскому праву, автор многих публикаций и книг — для советского времени это было редкостью. Все шли на его лекции. Было много и других отличных преподавателей.

Но мои основные впечатления от студенческой жизни связаны всё же не с Красноярском, а с Ленинградом. После третьего курса меня перевели в Ленинградский государственный университет. Тогда была такая практика: на старших курсах лучших студентов отправляли в столицы.

В Ленинграде я проучился два года в университете, затем год провёл на стажировке, 3 года в целевой аспирантуре. И ещё полтора года в промежутке между учёбой служил в армии в Ленинградском военном округе, в Выборге.

Юрфак ЛГУ сейчас называют легендарным, там работали выдающиеся преподаватели, например, Анатолий Александрович СОБЧАК, который тогда был доцентом. А главным своим учителем я считаю недавно ушедшего из жизни Вадима Семёновича ПРОХОРОВА, декана юридического факультета, который очень помог мне с докторской диссертацией.

Много было интересных людей и среди сокурсников, например, нынешний ректор СПбГУ Николай Михайлович КРОПАЧЕВ был моим товарищем по аспирантуре. А Александр Ильич БОЙЦОВ, с которым я учился, стал судьёй Конституционного суда Российской Федерации.

Учёба в Ленинграде была незабываемым временем. Там я познакомился и со своей женой Еленой, которая тоже как одна из лучших студенток красноярского юрфака доучивалась в ЛГУ, только на курс младше меня. Кандидатские диссертации мы с ней защитили одновременно. И в 1984 году вернулись в Красноярск, в КГУ.

— Не было мысли остаться в Ленинграде?

— Была реальная возможность остаться. Так сделали многие наши однокурсники. Но мы как-то очень хотели вернуться домой. Звали нас в Санкт-Петербург и потом, когда Николай Кропачев стал деканом, а я защитил докторскую. Позже было предложение заведовать кафедрой уголовного права. Там очень кропотливо подбирают людей, но практически все меня знали и были готовы принять как своего. Но я отказался. Однако часто бываю в Санкт-Петербурге. В своё время много работ опубликовал в соавторстве с питерскими коллегами.

— Каким нашли красноярский юрфак, когда вернулись? Он изменился?

— Не заметил. Но это было время, когда многие стали возвращаться в альма-матер после аспирантуры. Например, незадолго до меня в Красноярск приехал Сергей Александрович ДРОБЫШЕВСКИЙ. Вернулись позже ставшие докторами наук Николай Геннадьевич СТОЙКО, Анатолий Сергеевич БАРАБАШ. Доценты Людмила Викторовна МАЙОРОВА, Елена Ивановна ПЕТРОВА, Светлана Павловна БАСАЛАЕВА — все они оканчивали аспирантуру в Санкт-Петербурге.

Без преувеличения скажу, что у нас сильный преподавательский состав не только для Сибири, но и для России.

На красноярском юрфаке докторов наук в определённый период было больше, чем в некоторых столичных вузах. Доктора наук за Уралом — редкость, но у нас в Юридическом институте даже есть свой диссертационный совет по нескольким специальностям, созданный на базе СФУ, НГУ и ДВФУ, председателем которого является мой друг, заведующий кафедрой уголовного права ДВФУ Александр Иванович КОРОБЕЕВ.

С созданием СФУ мы перестали быть периферийным вузом и вошли в число ведущих университетов России. При объединении, кстати, юрфаку повезло: в других объединяемых вузах не было юристов, и нам не пришлось сокращаться. А возможности выросли. Достаточно вспомнить, что в первый год всем преподавателям СФУ вручили мощные ноутбуки, полностью укомплектованные для работы.

— Если бы вы составляли рейтинг юридических вузов сейчас, каким бы было место ЮИ СФУ?

— У нас есть два ведущих высших учебных заведения, МГУ и СПбГУ, они делят первое и второе места. Затем идут бывшие юридические академии, ныне юридические госуниверситеты: Московский, Уральский, Саратовский. Вот пять топовых вузов. А потом уже можно назвать другие столичные и региональные институты, но я бы поставил наш ЮИ СФУ выше некоторых столичных. Наши юристы много публикуются, каждый год растёт число статей, индексируемых в базах Scopus и Web of Science. Требования здесь достаточно жёсткие.

— Можно ли говорить об основании каких-либо направлений исследований в юридической науке, которые родились в стенах КГУ и Юридического института СФУ?

— Да, могу назвать несколько. Например, основоположником теории мер криминологической безопасности был профессор Николай Васильевич ЩЕДРИН. Он заведовал кафедрой криминологии, написал немало книг, многие его ученики защитили диссертации.

Татьяна Владимировна САХНОВА, завкафедрой гражданского процесса — автор теории цивилистического процесса, большого числа монографий.

Наш директор Ирина Викторовна ШИШКО одна из первых в России защитила докторскую диссертацию в области уголовной ответственности за преступления в сфере экономической деятельности. Это требует глубокого изучения гражданского законодательства.

А вообще практически каждый из докторов юридических наук создал свою школу. И в Юридическом институте СФУ представлены все сферы правовой науки.

— Можете назвать самых известных выпускников красноярского юрфака?

— Назову два имени. Это наш губернатор Александр УСС, который много лет проработал на кафедре уголовного права. До определённого времени мы с ним прошли один путь, но после он ушёл во власть, когда губернатор Валерий ЗУБОВ пригласил его начальником правового управления администрации края и своим заместителем. Александр Викторович никогда не забывает родной вуз, всегда откликается на вопросы, возникающие в нашем институте. Какое-то время он был руководителем регионального отделения Ассоциации юристов России. Сейчас его возглавляет тоже наша выпускница, президент Адвокатской палаты края Светлана ЗЫЛЕВИЧ.

Кстати, до недавнего времени почти все руководители судебных и правоохранительных органов края были выпускниками юрфака, это в последние годы пошла тенденция назначать на руководящие посты в силовых структурах (МВД, Следственном комитете, прокуратуре) людей из других регионов. Но основной состав их заместителей по-прежнему «наш».

Ещё один выдающийся выпускник красноярского юрфака — Сергей Васильевич АСТАШОВ, судья Верховного суда Российской Федерации. Он был первым заместителем председателя краевого суда, защитил под моим руководством кандидатскую диссертацию. А сейчас трудится в Москве.

— Алексей Николаевич, расскажите о вашей специализации — уголовном праве. Насколько консервативна либо изменчива эта сфера юридической науки, нуждается ли она в усовершенствовании?

— Именно в уголовном праве больше всего докторов юридических наук. В советское время все стремились в эту сферу, поскольку не существовало частной собственности и конкуренции, и в гражданском праве развернуться было негде. А вот в уголовном было интересно.

При этом уголовное право является одной из самых консервативных отраслей. Право вообще всегда отстаёт от изменений общественной жизни. А уголовное идёт на два шага позади них. Ведь чтобы криминализировать или декриминализировать деяние, то есть включить или исключить его из числа преступлений, надо убедиться, что оно по-настоящему опасно (или стало безопасным) для общества. На это требуется время.

Случаются и ошибки, когда законодатель принимает решения без научной экспертизы. Например, из системы наказаний в 2003 году была исключена одна из самых действенных мер — конфискация имущества. Её вернули в 2007 году, но уже не как наказание, а в качестве принудительной уголовно-правовой меры по усмотрению суда. Как говорят, таким образом был закрыт вопрос о пересмотре итогов приватизации общенародного имущества, происходившей в конце ХХ века.

— А по сравнению с уголовным законодательством других стран наше более жёсткое?

— Наши законы чрезмерно мягкие в сравнении, скажем, с законами США. Там смертная казнь в некоторых штатах может применяться с 12 лет. Казнить разрешено в половине штатов. У нас же с 1999 года введён мораторий на применение этой крайней меры, но из закона она по-прежнему не исключена. Вопрос не решится, пока не будет ратифицирован протокол № 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека. Россия взяла на себя такое обязательство, когда входила в Совет Европы (не путать с Евросоюзом) — организацию, которая находится в Страсбурге и занимается защитой прав человека и борьбой с коррупцией. Тогда мы пообещали, что прекратим применять смертную казнь (что и произошло в результате моратория, применённого Конституционным Судом РФ), но из закона она так и не была убрана. По всем опросам до 80% населения выступают категорически против отмены смертной казни.

Наши законы сравнимы с законами европейских стран. Однако смотреть надо не только на законы, но и на практику их применения. Если раньше за убийство давали 15 лет, то сегодня это может быть и 10, и 8.

Или взять такую тему, как оправдательные приговоры. Критики говорят, что у нас их выносят редко. Однако здесь дело в том, что фильтр стоит не на выходе из судебной системы, как в других государствах, а на входе: в суд идут только дела, имеющие судебную перспективу, хорошо расследованные, с доказательствами, по которым у следователей есть уверенность, что суд вынесет обвинительный приговор. Напротив, слабо расследованные дела часто прекращаются по разным основаниям. Или, к примеру, у нас работает институт досудебного сотрудничества: дела рассматриваются в особом порядке, когда обвиняемый уже признал свою вину. Такое дело направляется в суд, который назначает более мягкое наказание. Но если человек признал вину, приговор может быть только обвинительным.

В целом я считаю, что у нас справедливые законы. Недостатки встречаются, но они рабочие.

— В какой именно сфере уголовного права лежат ваши интересы?

— Это система наказаний в Российской Федерации в сравнении с европейскими странами. Несколько лет в рамках программы Tempus-Tacis я сотрудничал с университетом Тилбурга в Голландии, бывал там в командировках, читал лекции на английском языке.

Сейчас ЮИ сотрудничает с Университетом Пассау в Германии. Я читаю там лекции на русском: там много немецких студентов, которые хотят изучать русский язык и российское право.

— Пользуясь случаем, спрошу про нашумевшие дела: насколько правомерно арестованы Анатолий Быков, Сергей Фургал? Ведь преступления, в которых их обвиняют, совершались давно.

— Деяния, которые инкриминируют тому и другому, совершались действительно давно. Но в отношении преступлений, караемых смертной казнью или пожизненным лишением свободы, решение о применении давности принимает суд. То есть дело расследуется и передаётся в суд, который потом решает: либо применить давность, либо вынести приговор. При этом ни смертная казнь, ни пожизненное не назначаются. Поэтому теоретически существует вероятность, что суд решит применить давность и освободит их из-под стражи. Такое предусмотрено законом.

— Алексей Николаевич, приходилось ли вам заниматься судебной, юридической практикой либо в основном вы посвящали себя научной и преподавательской работе?

— Я занимался и занимаюсь довольно важной юридической практикой — в течение 8 лет был членом квалификационной коллегии судей края. Это специальный орган, который даёт рекомендации кандидатам на должности мировых судей, судей районных судов, судей краевого суда и председателей районных судов для их назначения Президентом России. Без решения квалификационной коллегии бумаги в администрацию Президента не направляют.

Кроме того, 8 лет я проработал в Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации в Москве. Избирался на два срока, затем был перерыв, и вот в ноябре прошлого года Совет Федерации снова назначил меня в её состав сроком на 4 года.

Высшая квалификационная коллегия судей подбирает кадры и даёт рекомендации для назначения судей Верховного суда России, его председателя и замов, судей апелляционных и кассационных, военных судов — элиты, высшего состава судебных органов. Я бы сказал, что коллегия — это такой суд для судей. Она отвечает и за применение дисциплинарных взысканий: судью не так-то просто досрочно лишить полномочий за дисциплинарный проступок.

Работа в коллегии трудная, но интересная: это взаимодействие со специалистами очень высокой квалификации. В коллегии всего 29 членов, из которых 10 — представители общественности в основном из юридических вузов, которых назначает Совет Федерации, и 19 — судьи, назначаемые съездом судей РФ.

Как особый опыт могу вспомнить участие в формировании первоначальных составов федеральных судов Республики Крым и Севастополя в сентябре 2014 года. По итогам этой работы я был награждён грамотой Федерального совета судей «За особые заслуги перед судебной системой РФ».

Вообще же деятельность в коллегии не оплачивается, только дорога и проживание: в Москве члены коллегии живут в «Президент-отеле». В столицу приходится ездить примерно шесть раз в год.

Но моя основная работа — это преподавание и заведование кафедрой. Преподаю по новым квалификационным требованиям как профессор в магистратуре и аспирантуре. Читаю лекционные курсы по актуальным проблемам уголовного права, руковожу магистерскими и кандидатскими диссертациями, участвую в работе диссертационного совета.

— Хватает времени на какие-нибудь хобби, любимые занятия?

— Любимое занятие — дочитать очередную магистерскую диссертацию и вздохнуть с облегчением, что работа выполнена. По своей природе я ответственный лентяй. Все поручения стараюсь выполнить правильно, но быстро, чтобы осталось время для отдыха. Сейчас его не много: часто приходится заниматься с четырёхлетним внуком — воюем и бегаем в атаку. А что касается хобби, люблю бывать на даче и косить там газон.

— Вы говорили, что в юности мечтали о журналистике. Не было желания писать на профессиональные темы?

— Свои писательские потребности я полностью реализовал в научной работе. Стараюсь, чтобы было написано лаконично, понятно, доходчиво.

— У нас часто говорят о перепроизводстве юристов. Согласны вы с этим?

— Я бы уточнил: возможно, существует перепроизводство плохих юристов. А хороших юристов всегда мало, и они востребованы. Например, наши выпускники всегда найдут себе работу.

У нас очень высокие требования к студентам; они это знают и потому идут к нам. Абитуриенты понимают, что выйдут квалифицированными специалистами не только по сибирским, но и по федеральным меркам.

— Можно ли, по-вашему, назвать юристов особой кастой, как врачей?

— Я считаю, что люди нашей специальности относятся к элите общества. Ведь чтобы стать юристом, надо много учиться, а чтобы стать хорошим юристом, надо учиться и работать ещё больше. Юристы знают такое, чего не знает большинство остальных людей, так же как врачи. И это особое знание объединяет их. Так что да, они действительно каста.

Татьяна АЛЁШИНА