Не беспокойте серых журавлей

— ООН объявила 2011 — 2020 годы десятилетием сохранения биоразнообразия. Сейчас, подводя итоги, организаторы отмечают, что провалили его — цели не достигнуты. Владимир Иванович, вы согласны с таким утверждением?

— Мне сложно судить на глобальном уровне, организаторам виднее. Но на территории нашего края мы достигли определённых успехов.

Что такое сохранение биоразнообразия? Ранее под эгидой ООН в рамках международного проекта «Глобал 200» выявили на нашей планете 200 участков, которые обладают повышенным биоразнообразием. Международные организации стремятся, чтобы эти зоны изучали на более высоком уровне и особо охраняли. Чем мы в том числе и занимаемся.

— Что значит — зоны повышенного биоразнообразия?

— Значит, на выявленных территориях обитает больше различных видов животных и растений, чем на остальных.

— Где находятся такие участки в нашем крае?

— У нас две такие территории: Алтае-Саянский экорегион на юге края и плато Путорана и прилегающие к нему участки на севере, рядом с Норильским промышленным районом.

В пределах Путоранского региона находится зона соприкосновения таёжного и тундрового, в Алтае-Саянском — таёжного и степного комплексов с образованием переходных типов зон, таких как лесостепь, горная степь или низкогорная, среднегорная и высокогорная тёмнохвойная или светлохвойная тайга, субальпийские и альпийские сообщества. Такой своеобразный «слоёный пирог» способствует взаимопроникновению различных элементов фауны и флоры, что приводит к увеличению биологического разнообразия.

— Проблемы с экологией рядом с Норильском не мешают биоразнообразию?

— Антропогенное воздействие — следствие экстенсивного использования ресурсов, нерациональной организации производства и несовершенства технологий. В масштабном экосистемном плане они вторичны.

Каждый из названных экорегионов по-своему уникален. Алтае-Саянский экорегион — в плане динамики разнообразия флористических и фаунистических элементов, Путоранский самобытен по наличию сообществ, существующих в экстремальных условиях Арктики и Субарктики.

Интересно, что продолжается процесс заселения этих территорий организмами. Как известно, относительно недавно Земля пережила ледниковую эпоху с межледниковыми периодами. Последнее оледенение было около тридцати миллионов лет назад.

Когда ледник «наступал», виды животных и растений смещались к югу, где формировались убежища с благоприятными условиями. Когда ледник «отступал», некоторые виды возвращались на прежние места обитания, другие оставались в таких убежищах — рефугиумах. Исторически там сформировались своеобразные центры видообразования.

В настоящее время мы вступили в эпоху, связанную с потеплением климата в северном полушарии. На этом фоне активизировались процессы таяния вечной мерзлоты, ледового покрова в Арктике и ледников в горах. Освободившиеся ото льда пространства на суше стали заселяться разнообразными организмами, создавая благоприятные условия для взаимопроникновения различных флористико-фаунистических элементов. Так что наш регион богат разнообразием ещё и потому, что продолжается процесс расселения видов из различных центров видообразования. Например, из европейского, средиземноморского, сибирского, тибетского, монгольского или китайского.

К примеру, весной в берёзовой роще в окрестностях СФУ слышны трели зяблика. До 1950-60-х годов здесь этих птиц не было. А теперь зяблики проникли и глубоко на север в сторону Норильска, и на восток — почти до тихоокеанского побережья.

— Участки биоразнообразия определены, какая работа ведётся на их территории?

— Государства должны проводить мероприятия по сохранению биоразнообразия. Изучать, выявлять наиболее уникальные объекты, ограничивать на таких участках хозяйственную деятельность — создавать особо охраняемые территории. Юг края у нас наиболее насыщен заповедниками, природными и национальными парками, заказниками разных уровней. Сравнительно много их и на севере края, значительно меньше в центральной таёжной части.

Но, охраняя, нужно соблюдать баланс. Нельзя забывать о том, что и эти территории должны развиваться, должна улучшаться жизнь местного населения. На юге края находятся богатые месторождения железных и редкоземельных руд, на севере — почти вся таблица Менделеева полезных ископаемых, а также газа и нефти. Значительны запасы леса и охотничьих ресурсов. Другой вопрос: сколько внимания уделяется сохранению биоразнообразия при освоении этих участков? Ответ зависит от экономического развития страны и экологической грамотности населения.

При правильном подходе к вопросам сохранения биоразнообразия, согласно известной пословице, будут и волки сыты, и овцы целы. А для этого необходимы технологии, позволяющие получать экономический эффект, не слишком воздействуя на окружающую среду.

К сожалению, не всегда можно просчитать, к каким последствиям приведёт то или иное решение. Так, заметное воздействие на сложившуюся экосистему края оказали два гигантских водохранилища, образовавшихся в результате строительства Саяно-Шушенской и Красноярской ГЭС. Они изменили среду обитания сотен видов, во многом нарушили видовое разнообразие богатой поймы Енисея.

Аналогичная ситуация наблюдается на Ангаре, где функционируют три гидроэлектростанции. Их огромные по площади водохранилища (Богучанское, Усть-Илимское, Братское) существенно изменили биоразнообразие пойменных комплексов рек. По существу, оно принесено в жертву промышленному развитию регионов.

Когда строили ГЭС, их технологии считали передовыми. Однако негативные последствия влияния плотин на экосистемы не были просчитаны. Изменения иногда сопровождались трагическими событиями гибели тысяч животных. Так, мигрировавшие осенью сибирские косули, традиционно пересекающие Енисей к местам зимовки в степи Хакасии, в большом количестве погибали при переправе через Красноярское водохранилище. Многие виды растений и животных не смогли приспособиться к новым условиям и исчезли.

При сооружении ГЭС не учли, например, цветение воды. В итоге мы получили неустойчивую экосистему с обеднённым видовым составом животных и растений, лишились чистой воды, ценных рыб, тысяч гусей, уток, лебедей и другой дичи. А приобрели цветение вод, сорную рыбу и обилие чаек.

— Насколько это сложно — создать особо охраняемую территорию?

— Организация регионального заказника — непростой процесс. Нужно действовать строго в рамках законодательства. Во-первых, необходимо провести исследования по выявлению значимых мест для животных и растений. Во-вторых, заинтересовать властные структуры в необходимости создания той или иной ООПТ (особо охраняемой природной территории) и включения её в концепцию развития региона. В-третьих, провести общественные слушания, получить «добро» у местного населения. Затем согласовать со всеми организациями ограничение их хозяйственной деятельности. Заключительной частью является принятие решения правительством края об организации новой ООПТ.

— Кто обычно выступает инициатором создания такой территории?

— Как правило, научное или научно-образовательное учреждение, иногда экологическая общественная организация. Наша кафедра — инициатор создания многих охраняемых территорий края. Приведу два примера из нашей практики.

Первый — организация заказника «Саратовское болото» в Сухобузимском районе. Ценная с точки зрения сохранения биоразнообразия территория находится на левом берегу Енисея в районе Кононово-Абакшино. Здесь расположены замечательный реликтовый бор и уникальное низинное болото.

Ценность этой местности для сохранения редких видов птиц была установлена нами в 1990 году: там важнейшее место концентрации серого журавля — вида, занесённого в Красную книгу края. Сотрудники кафедры рекомендовали организовать здесь ООПТ. Позднее в администрацию края обращались и местные жители, они считали важным сохранить сосновый бор от незаконных вырубок.

Если вырубить бор, осушить болото, то популяции животных, приспособленных к данной среде, исчезнут. Некоторые считают, что птицы и звери найдут себе новые места. Но на этих местах они встретятся с животными, уже обитающими там. Будут возникать конфликты, при которых, как правило, погибают пришельцы.

Поскольку сами жители были заинтересованы в сохранении лесного массива и болота, заказник организовали быстро.

Другой пример — создание Тюхтетско-Шадатского заказника и заказника «Озеро Салбат». Их организация длилась более 20 лет. За это время состоялись десятки слушаний, с большим трудом у властей и населения сформировалось понимание важности организации ООПТ. На этих участках обитает до 50 видов, занесённых в Красную книгу. В том числе таёжный гуменник, чёрный аист, серый гусь, большой веретенник, скопа, журавль красавка и др. Эти птицы очень уязвимы, и, если не принимать меры охраны, им грозит вымирание.

— Как часто должны обновляться Красные книги?

— По закону новые редакции как общероссийской, так и региональной Красных книг должны выходить раз в десять лет. Но это не всегда выдерживается. Так, например, Красная книга РФ обновлялась последний раз в 2001 году.

В нашем регионе сроки соблюдаются. Предыдущая Красная книга выходила в 2011 году, новая должна появиться в 2021 г. Инициатор её ведения — правительство края. Как раз сейчас мы, сотрудники кафедр Института экологии и географии, работаем над её переизданием. Работы ведутся в рамках обновления Красных книг как по редким животным, так и по редким растениям.

Этот год был плодотворным в плане выездов на полевые работы. Мы исследовали участки обитания редких и ценных в хозяйственном отношении видов животных в более сорока районах региона.

— Бывает, что представителей каких-то видов становится так много, что их больше не нужно охранять?

— Процесс ротации происходит. Но всё-таки мы больше включаем в Красную книгу, чем исключаем. А с учётом интенсивного освоения территории края решения для охраны флоры и фауны зачастую нужно принимать быстро.

— Когда представителей каких-то видов становится слишком много, баланс нарушается? Например, дикие утки, кажется, заполонили наш город.

— Это тонкий вопрос. В своё время, когда плотины не было, и всё пространство Енисея до устья Ангары замерзало, здесь не было условий для зимовки водоплавающих. Их создал человек. Кроме того, если бы уток не подкармливали, в черте города они бы в таком количестве не находились. Чем дальше от Красноярска по Енисею, тем их меньше. И там они более осторожны.

С морально-этической стороны подкормка уток — хорошее дело. Но всё-таки необходимо контролировать численность диких птиц в городе. Дикие утки контактируют с другими перелётными популяциями. В процессе миграции происходит транспортировка болезнетворных начал, идёт циркуляция вирусов. При контакте с дикими животными всегда нужно выдерживать дистанцию. В естественной среде птицы сами могут не болеть, но выступать как транспортные агенты. Кстати, медицинская орнитология как часть экологической безопасности — ещё одно направление работы нашей кафедры.

Также мы изучаем проблемы рационального использования видов, отнесённых к охотничьим ресурсам. Мониторим их численность, даём оценку пространственной и половозрастной структуры, пишем рекомендации для министерства экологии и рационального природопользования края и аналогичных подразделений в Республиках Хакасия и Тыва.

— Не могу не спросить про медведей. Действительно их стало больше?

— Красноярск расположен в выгодном месте, благоприятном для жизни. Здесь и горы, и равнины, и река. Это чередование разнообразных условий обитания привлекает не только людей. Окрестные места богаты жизнью.

Рядом с городом находятся национальный природный парк, заказники местного значения. То есть дикие животные вполне комфортно обитают на прилегающих к Красноярску участках. Поскольку это охраняемые территории, вопрос охоты здесь ограничен, между тем охота на медведя — одна из форм регулирования его численности. При этом люди создают условия для выхода диких животных за едой — несанкционированные свалки и тому подобное.

Да, скорее всего, медведей стало больше, и они более охотно выходят к человеку. Особенно в годы неурожая в лесу. Если медведь однажды вышел к свалке возле дач, нашёл там еду, то он будет считать территорию своей. Животных, которые привыкли так питаться, нужно изымать, поскольку они представляют опасность для людей.

— Есть виды, которые из-за охоты не сберегли?

— Лучше сказать — из-за неправильной охоты. Приведу два примера: трагический и позитивный. Не так давно на территории России в большом количестве обитала антилопа сайгак — представитель ледниковой фауны, ровесник мамонта. Этот вид населял степные пространства на границе России и Казахстана. В 70-80-е годы прошлого века численность этих антилоп достигала двух миллионов особей. Сайгак имеет ценное диетическое мясо, а из кожи делают сафьян. Его рога используют в тибетской медицине.

Однако в 1990-е годы контроль за стадами сайгаков был утрачен, стало процветать массовое браконьерство. В результате к 2010 годам популяция оказалась на грани уничтожения. На территории нашей страны осталось около 20 тысяч особей этой антилопы, она включена в Красную книгу. На территории Казахстана — 200 тысяч. Слава богу, вовремя спохватились, теперь сайгака охраняют.

Более позитивный пример — популяция дикого северного оленя, который обитает на Таймыре. В 1970-80-е годы была отлажена система управления этой популяцией, её численность была сбалансирована — соответствовала площадям пастбищ, сразу восполнялась, оленя добывали локально.

В пресловутые 90-е годы за популяцией северного оленя следить стало дорого. Процесс регулирования численности нарушился. В это время, по некоторым данным, популяция достигала одного миллиона особей. Вероятно, был нарушен баланс между числом оленей и имеющимися пастбищами. В настоящее время, наоборот, наблюдается уменьшение поголовья. А некоторые группировки северного оленя, особенно его таёжные популяции, находятся в подавленном состоянии, их необходимо охранять.

— Сотрудники кафедры много времени проводят в экспедициях?

— Да, ведь это, как говорят, наш хлеб. Один из главных работодателей — правительство края. Сейчас мы работаем по его заказу над рядом проектов, в том числе по темам, связанным с определением ущерба, причинённого экосистеме бассейна реки Пясина аварийным разливом дизтоплива в районе Норильска. Изучаем, как экологическая катастрофа повлияла на объекты животного мира. Эта территория, повторю, относится к зоне повышенного биоразнообразия, при этом все её компоненты ранимы и хрупки, любое воздействие приводит к необратимым последствиям.

Что мы и увидели. Вообще, разлив нефтепродуктов — лишь апофеоз глобального загрязнения. Очистные сооружения там находятся не на должном уровне, часть стоков, в том числе коммунальных, идут по рекам в озеро Пясино, а потом — в Карское море.

Мы выезжали в зону аварийного разлива топлива в августе. Из берегов реки Амбарной сочилась солярка, заливчики были полны мёртвой органикой, везде присутствовал запах дизтоплива. Близлежащие озёра в это время года обмелели, солярка осела на дно высохших мелководий и берега обмелевших проток. Они были безжизненными, птицы облетали такие места, не было видно следов млекопитающих. Но, слава богу, такая картина не сплошная, солярка осела отдельными пятнами.

Безусловно, почвенные, водные организмы пострадали. Я занимаюсь изучением крупных наземных позвоночных, они медленнее реагируют на такие изменения. Мы стали свидетелями удивительной ситуации. Вокруг одного из озёр — солярочный шлейф, а в центре — вода, солярка туда не попала. И на этом участке — около 300 уток.

— Подводя итоги года, что вы считаете самым важным?

— Пандемия ограничила поездки со студентами. В этом году первый раз за пять лет отменили выезд, цель которого — кольцевание гусей.

Но зато была возможность хорошо поработать по Красной книге. Мы посетили почти сорок районов края. Потрудились в Норильске, в Хатанге. Так что год получился удачным для науки.

Софья АНДРЕЕВА