Давайте представим с вами обычный день из жизни одного красноярца. Уж поверьте, этот день точно будет непохожим на чей-то другой, поскольку нас с вами в этом городе почти миллион, и все мы крайне разные. Но собрав такое количество портретов «одного дня», мы, наверное, сможем вывести из них и «средний типичный». В таком случае, если мы возьмём и самый необычный день необычного красноярца —то найдём в нём то, что близко каждому из нас. Он также мотается по работе, также иногда не успевает пообедать, также торопится вечером домой и пытается заглянуть в завтрашний день. Назовём нашего героя П.А. Попробуйте угадать, кто это. А я буду подсказывать.
На пыльном перекрёстке нас ожидала группа людей среднего возраста, озабоченно всматривающихся в приближающийся автомобиль. Все — при полном параде: в строгих костюмах, с топорщащимися из нагрудных карманов уголками платочков, в сверкающих ботинках и сверкающих линзах старомодных очков. Мы выходим из служебной иномарки (такой, в которой неудобно ездить без личного водителя); П.А. направляется к ним широким размашистым шагом, следом отправляюсь я – чтобы подслушивать и подсматривать секреты государственной важности. Мы разглядываем людей издали, они разглядывают нас.
— Что, они все в галстуках, что ли? — озадаченно произносит П.А. и даже притормаживает на мгновение. — А я про галстук-то и забыл… а ведь ещё из столицы края приехал! — После чего ускоряет шаг, оставляя меня гадать, была ли в его словах ирония. По пути сюда он же инструктировал: «Здесь, в районах края, иногда ещё попадаются чиновники старой формации, для которых каждый визит высокопоставленного гостя – это своего рода стресс».
Мой собеседник в масштабах нашего края — персона действительно высокопоставленная. Должность у него звучная, а вот работа, насколько я могу судить, иногда выпадает скучноватая. Сегодня, например, нам предстоит проехаться по району с инспекцией — проверить, как тратятся грантовые деньги, как исполняются губернаторские наказы и на чём вообще стоит современное село. Лично я всегда полагал, что современное российское село лежит на боку, и, похоже, некоторые из встречавших нас ответственных лиц способны подтвердить мои опасения.
Нас ждут чиновники Сухобузимского района, главы населённых пунктов и сельские депутаты — точнее, ждут моего собеседника, а моё появление становится для них не совсем понятным сюрпризом. Глава района с сомнением изрекает, что журналисты постоянно пишут не о том, и потому совершенно логично, что чиновники на них всегда в обиде. Я молчу, изучая лица — трепета в них нет, а вот лёгкое недоумение вкупе с напряжением присутствует — всё-таки «столичный» гость несколько моложе каждого из них по возрасту, но гораздо старше по статусу. П.А. сразу улавливает общее настроение.
— Никто тут жути не нагоняет. Мы просто проедемся и посмотрим, — произносит он уверенно. Для П.А. – это 11-й по счёту субъект края, который он посетит с инспекцией, поэтому жути на него действительно уже, наверное, не нагнать. Чиновники в ответ дежурно шутят, что, мол, и смотреть-то не нужно, зачем настроение портить, но заметно приободряются. Мы загружаемся в «газельку» и отправляемся в дружный вояж по просёлочным дорогам.
Представьте себе заросшие травой палисадники, груды поленьев и ржавые останки сеялок, новенькие школы, пасущихся возле них меланхоличных коров, свежевыкрашенные палисадники, безработицу, сельских ребятишек, футбольные поля за миллионы рублей и технический спирт по 15 р. за литр… Мы объезжаем одну сухобузимскую деревню за другой. К чести местных глав, от П.А. ничего не прячут. Вот тут нет нормальной дороги, вот тут — стихийная свалка мусора, а там бесхозная корова ест траву прямо посреди детской площадки.
Самым сильным впечатлением становится «грантовое» футбольное поле с замечательными новенькими воротами, установленными на кочковатой замусоренной полянке, которая вдобавок украшена стоящим посредине трактором.
«Думаете, я бы пошёл сюда играть, будь я деревенским мальчишкой? — вопрошает П.А., заставляя чиновников усиленно напрягать фантазию, а меня — записать в блокнот вопрос «хотели бы вы когда-нибудь жить в российской деревне?». Чуть позже этот вопрос я задал — и получил адекватный ответ современного урбаниста: хорошая дорога, Интернет и сотовая связь, а ещё личный шофёр для каждого из ребятишек, чтобы ежедневно в детский сад и школу возили. В общем, если найдёте такое место, дайте знать, и я сразу перееду.
А ещё в деревне должно быть аккуратно, и поэтому мы много говорим о благоустройстве. П.А. предпочитает слушать, время от времени задавая лаконичные и до неприятности конкретные вопросы. Местное руководство отвечает всё более и более словоохотливо. П.А. умеет располагать к себе собеседников, причём вовсе не каким-то удивительным образом. Он молод, что для нынешней российской политики — уже почти стандарт, при этом очень вежлив с окружающими, иногда — вежлив до простоты. Поэтому водитель — Васильич, глава Сухобузимского района — Петрович, однако интонации при этом не становятся товарищескими; они всегда, если так можно выразиться, иерархичные.
О нём удивительно хорошо отзываются все, кто хоть как-то с ним знаком. Один политик с упоением описывал мне целеустремлённость П.А. и его умение предельно цепко фокусироваться на поставленных задачах. Кажется, ещё со времён догосударственной службы у П.А. осталось это свойство, приметное даже стороннему наблюдателю. Вот, скажем, обед. Важная вещь, подумаете вы, и ничуть не ошибётесь. Ещё утром, до начала поездки, водитель отечески вопросил меня: «А ты покушать-то с собой взял? Бутербродик какой-нибудь?». Я помотал головой и сконфуженно выдал, что, мол, рассчитываю приобщиться к правительственному банкету по ходу мероприятия. Водитель явно был поражён моей неискушённостью: «У него темп такой, что вряд ли на банкет время останется. Как по трассе бежит. В прошлый раз мы с утра часов до пяти-шести по краю разъезжали, так у меня даже кофе выпить времени не нашлось». Вот и сейчас чиновники разворачивают «газель», чтобы ехать на трапезу в Сухобузимо, а П.А. недовольно иронизирует: «Сейчас покушаем, так вы ещё и спать захотите, наверное, да?»
Итак, обед в придорожном кафе «Лега». Нас приглашают в премиум-зал с мягкими стульями, освещённый энергосберегающими лампочками под бордовым потолком. В помещении царит полумрак — половина лампочек перегорела, один из депутатов делится со мной: «Раньше делали хорошие, а теперь, как только начали их вводить в обязательном порядке, сразу все лампочки стали нормальными». Кроме лампочек, многие вещи в нашей стране онормалились, и за процессом принятия пищи районное начальство становится откровеннее на этот счёт. Говорят о запутанности законодательства, сетуют на нехватку кадров и недостаток финансирования. П.А. позволяет им выговориться, и поток «недо» ещё долго приправляет нам тушёную капусту.
Дообеденная экскурсия остаётся лишь дообеденной. Ровный темп смотра сельских достижений внезапно срывается — ветер, швырявший в лобовое стекло «газельки» тучи песка, приносит и ощутимое бедствие. Приходит сообщение о пожарах где-то в соседних районах края. Местные чиновники начинают звонить по линии МЧС, выясняя, что, где и как быстро горит. ЧП такого уровня означает, что всем главам районов нужно быть на своих рабочих местах, поэтому с надеждой озвучивается мысль о том, что совещание, кажется, придётся перенести. Однако П.А. непреклонен — совещание будет, пусть и недолгое. Главы и депутаты продолжают суетиться. П.А. негромко произносит:
— Смотри, какая у них работа. И с такими проблемами они каждый день сталкиваются.
С какими проблемами каждый день сталкивается сам П.А., можно только представлять. У полпредов — а мой собеседник как раз и занимает эту должность — безумный график. Новый губернатор оказался любителем длительных командировок, передвигаясь по краю и стране с ошеломляющей скоростью. Вот и выходит, что полномочные представители в силу статуса вынуждены равняться на своего шефа по километражу. Вчера П.А. был в Манском районе, инспектировал тамошнее начальство, потом заехал в Сосновоборск — проконтролировать процесс строительства новой транспортной развязки, которая позволит несчастному городку, погрязшему в трафике, вздохнуть спокойно. Кстати, улицу, которая ведёт к долгожданной развязке, местные жители полушутя обещали назвать его именем…
— Приятно?
— Да нет… — отмахивается он.
— Как, неужели вам не доставляют удовольствие результаты вашей работы? — хитрю я.
— Тут всё дело в том, что такие большие проекты, как эта развязка, например, делаются несколько лет. Пока ПСД составят, пока финансирование получим, пока работы начнём… Вот этой темой я занимаюсь плотно с осени 2009 года. И к тому моменту, когда можно будет что-то пощупать, ты уже готов радоваться всему, чему угодно.
В малом конференц-зале администрации Сухобузимского района настенные деревянные часы в форме двухголовой птицы прочно застыли на отметке 9:50. П.А. сосредоточен, делает отметки в блокноте, раздаёт чиновникам дельные советы. Та деревня, с трактором на футбольном поле, явно нехорошо запала ему в душу. Обсуждение идёт живо — после него всем предписано ехать в местную часть МЧС для участия в видеопланёрке по профилактике возможного бедствия. Я потихоньку начинаю клевать носом, и это занятие с успехом удаётся совмещать с кратким конспектированием услышанного, а после — и с планёркой спасателей. Улучив удобную минутку, я спрашиваю у П.А.: не устает ли он от подобной работы. П.А. дипломатично уходит от прямого ответа, но я в итоге заключаю — не устал, но вопросов о работе, пожалуй, достаточно на сегодня.
Водитель набирает скорость на трассе, мы возвращаемся в город, обсуждая злосчастную деревню, зимние виды спорта и то, как мало в жизни делового человека свободного времени.
— А чем бы вы вообще хотели заниматься? — интересуюсь я.
— Да как все — отдыхать, — не задумываясь ни на секунду, отвечает он. После чего отыскивает в мобильнике чей-то номер и начинает беседу о детских лагерях в Атаманово с далёким адресатом.
Дети — тоже интересная тема в контексте нашей беседы. Мой собеседник — человек, спорту далеко не чуждый, и логично было бы предположить, что своих отпрысков он пытается увлечь собственными интересами. Однако П.А. утверждает, что его дети совершенно свободны от векторного папиного влияния и потому вольны сами формировать досуг.
Здесь он немного слукавил, возможно, сам того не заметив. Чуть позже я узнал, что для своих детей он устраивает максимально разнообразную программу — боулинг, картинг, театры и концерты, спортивные состязания по баскетболу, поездки на природу, литература…
Сам папа иногда бегает на лыжах (тут я вам подмигиваю) и щурит один глаз, стреляя из винтовки — чтобы держать себя в спортивной форме. Однако щекотливый вопрос, что именно заставляет его думать, что он не в форме, остался незаданным — вновь звонит телефон, и начинается дискуссия.
Любопытно, сколько часов в день типичный красноярец говорит по телефону? Явно меньше, чем москвич... Тут важно понимать, что для одних сотовый стал предметом увеселительно-коммуникативным — поболтать-пошутить-не разминуться с друзьями. А для других это скорее предмет угнетения, равно как и Интернет: деловые звонки, деловая почта, деловые видеоконференции, — и всё это никак не ограничено временем конкретного присутствия на работе. Интересуюсь у П.А., во сколько и с чего начинается его рабочий день? Ответ предсказуем даже для горожанина НЕ среднестатистического — с краткой пробежки по электронным почтовым ящикам и ответов на корреспонденцию. А уже потом завтрак, зарядка и стрелки на строгих брюках…
Я интересуюсь, как продвигается в Красноярске реализация большого и по-настоящему важного для края и всей страны проекта. Когда-то (подскажу — в 2006 году) именно из-за этого проекта П.А. занялся государственной работой. Он рассказывает историю, уже отчасти известную мне из газетных интервью, — как боролся с проектировщиками, все достоинства которых заключались, по меткому замечанию П.А., в карандаше и юристе, как искал стоящих подрядчиков, как изыскивал финансирование на строительство объекта в кризисный 2009-й и посткризисный 2010-й. Спросив, что более всего утомляет в работе и с чем сложнее всего было свыкнуться, я получаю предсказуемый ответ – с бумажной волокитой. Над правильно составленным документом можно работать вечно, уверяет меня П.А. Канцелярские ошибки грозят недофинансированием в огромных масштабах, измеряющимся миллионами рублей.
— Вам не страшно было такими суммами оперировать, пусть и виртуально?
— Сначала страшно, а потом привык, — усмехается он. — Когда проект только стартовал, мне нужно было убедить российские власти вложить в него несколько десятков федеральных миллионов. Друзья говорили мне — проси много, тогда, может, миллионов пять и выделят целевых, а с ними уже будешь выкручиваться. Но я ездил, встречался с чиновниками и министрами, убеждал людей, способных как-то повлиять на ситуацию, – и в итоге получил для реализации всю требуемую сумму. Тогда и стало не страшно.
Так уж сложилось, что у чиновников в России репутация в глазах населения изначально умножена на ноль. Поэтому профессиональный и целеустремлённый человек во власти всегда интересен в первую очередь как личность, и именно его личности мы склонны приписывать своеобразное «золото высоких побед» жизни вокруг нас.
— Моя задача, как представителя главы края, — выявлять проблемные ситуации, которые могут в будущем вызвать большой общественный резонанс, и своевременно разрешать их к удовольствию населения, — поясняет П.А. — Кроме того, сейчас в крае создаются новые программы, запускаются новые механизмы финансирования, ведётся инновационная работа. Обеспечить функционирование этих проектов и распоряжений губернатора, да и просто помочь исполнителям понять, чем и зачем они занимаются — тоже моя работа.
Мы расстаёмся неподалеку от того места, где сегодня утром его забрал водитель. П.А. торопится — рабочий день его завершён, но в 18:30 нужно на родительское собрание в гимназию № 106. Напоследок я выпрашиваю у сегодняшнего собеседника автограф. Меня отец очень сильно просил — дескать, уважь родителя. Всё-таки не с кем-то, а с Павлом Александровичем Ростовцевым познакомишься.
Евгений МЕЛЬНИКОВ