На территории города Красноярска люди живут более тридцати тысяч лет. И никогда отсюда не уходили. Правда, мало кто из горожан знает об этом. Так уж сложилось. Но благодаря усилиям археологической науки уже можно начинать исправлять это досадное недоразумение. Тем более что в этом году исполняется 200 лет со дня образования Енисейской губернии. Это хороший повод для планомерного осмысления всего того, что совершалось не только на территории краевой столицы, но и в огромном пространстве, называемом Енисейской Сибирью. Так чем же сегодня располагает современная археология и что она может предложить как наука?
Расспросим об этом человека, за пятьдесят лет изъездившего с археологическими экспедициями всю Сибирь, доктора исторических наук Николая Ивановича ДРОЗДОВА, с 1987 года возглавляющего Красноярскую лабораторию археологии и палеогеографии Средней Сибири Института археологии и этнографии СО РАН, ректора Красноярского педагогического института им. В.П.Астафьева в 1997-2012 гг., профессора СФУ, директора Сибирского института Международного инновационного университета.
— Да, первый раз я поехал в экспедицию в 1969 году, будучи студентом исторического факультета Иркутского государственного университета, — вспоминает Николай Иванович. — Тогда мой первый учитель в науке профессор Герман Иванович МЕДВЕДЕВ рискнул взять меня с сокурсником Дмитрием ДЕМЕНТЬЕВЫМ в археологическую разведку, да ещё и на байдарках. Удивительное было путешествие. Сначала мы прилетели в Братск, потом в село Кеуль. Тогда как раз заканчивали перекрывать Ангару для строительства Усть-Илимской ГЭС. Летели мы на Ан-2, и лётчики сделали круг над местом события, дав нам и себе возможность оценить масштаб происходящего.
Прилетев в Кеуль, мы собрали свои байдарки и по Ангаре прошли более четырёхсот километров. Перед нами стояла задача — определить археологические памятники в зоне будущего затопления Богучанской ГЭС. Тогда уже шли изыскания геологов и стояли буровые. Вообще, ГЭС думали построить быстро. А получилось, что эта история растянулась с 1969 года и до 2012. Как говорится, скоро сказка сказывается. Но вернусь к археологии. Мы тогда нашли более тридцати археологических объектов и впервые раскопали древнее захоронение с фигурками из бивня мамонта на месте будущего створа ГЭС.
Вообще, разведка в этих местах производилась ещё в 1937 году академиком, Героем Социалистического Труда Алексеем Павловичем ОКЛАДНИКОВЫМ. С 1969 года раскопки стали планомерными. Так что я с этого времени каждый год бывал в экспедициях. В разных местах, но в основном на Ангаре в зоне затопления Богучанской ГЭС.
Конечно, сегодняшние возможности археологической науки несравнимы с теми, что были пятьдесят лет назад. Вот говорят, что археология — наука лопат. Но посмотрите, сколько сегодня появилось мультидисциплинарных исследований: физика, математика, химия, геология, антропология, генетика, компьютерные технологии. Прямо или косвенно в раскопках участвует множество самых разных специалистов.
Взять ту же крепость Пор-Бажын на острове озера Тере-Холь в Туве. В 2007 году в наш педагогический университет приехал Сергей Кужугетович ШОЙГУ, тогда руководивший МЧС, и предложил произвести там раскопки. Конечно, это не значит, что мы были первыми. Крепость известна давно. О ней упоминается ещё в «Чертёжной книге Сибири, составленной тобольским сыном боярским Семёном Ремезовым в 1701 году». В последние десятилетия позапрошлого века крепость посетил этнограф и археолог Дмитрий Александрович КЛЕМЕНЦ. Он тогда отбывал ссылку в Минусинске и работал в музее у Николая Михайловича МАРТЬЯНОВА. Первые же раскопки провёл в 1950-1960-е годы Севьян Израилевич ВАЙНШТЕЙН. Вот и мы, уже вооружённые современными методами исследования, тоже приобщились.
И не мы одни. В конечном итоге поучаствовали даже учёные из Гронингенского университета в Нидерландах, где находится одна из ведущих в мире лабораторий по радиоуглеродному датированию. Участвующие в экспедиции географы из МГУ передали туда три спила лиственницы, найденной в стенах крепости. Было выполнено радиоуглеродное датирование с использованием новейшего метода и определено, что строительство начато летом 777 года.
Почему в случае с Пор-Бажын важна такая точность? А потому, что именно в ней, по всей видимости, и кроется разгадка главной тайны этого памятника. При раскопках обнаружилось, что это грандиозное сооружение так никогда и не было использовано. Почему? Видимо, это была не крепость, а манихейский монастырь. В 779 году у населяющих эту местность уйгуров случился антиманихейский переворот, и правитель, придерживающийся манихейства, был убит. Потому и монастырь больше не понадобился. Вот вам и археология от лопаты до новейших методов и технологий.
Или ещё один пример. У нас на Афонтовой горе была найдена хорошо сохранившаяся челюсть человека. Возраст 14-16 тысяч лет. Благодаря генетикам и антропологам удалось определить, что эта челюсть принадлежала одному из подвидов тех краснокожих, что живут сегодня на американском континенте.
Надо сказать, я долгие годы, наравне с Ангарой, занимался древнейшим заселением Америки через Берингов пролив. В восьмидесятые годы бывал на этом континенте. В том числе на Аляске. И вот эта челюсть ещё раз подтвердила, что Америка первоначально была заселена человеком через Берингов пролив. Кстати, геологические донные отложения этого пролива дают основание предполагать, что в течение трёх миллионов лет материки объединялись и разъединялись раз шесть. И последний раз это случилось от 30 до 12 тысяч лет назад. Что тоже подтверждает бытующее в науке мнение, что Америка не является континентом, где шёл процесс антропосоциогенеза.
— А у нас, судя по многочисленным находкам, этот процесс шёл довольно интенсивно.
— Да. И подтверждения тому находили давно. Например, находки на реке Белой в Иркутской области в конце 20-х годов ХХ столетия. Проводили раскопки иркутские учёные, среди которых был и всемирно известный своими реконструкциями по черепу Михаил Михайлович ГЕРАСИМОВ, тогда археолог музея. Именно он раскопал палеолитическую стоянку Мальта, обнаружив там древние произведения искусства возрастом 24 тысячи лет.
Затем в тридцатые годы на стоянке у села Верхняя Буреть Окладников нашёл фигурку женщины возрастом 24 тысяч лет, вырезанную из бивня мамонта. На ней был изображён известный и сегодня меховой арктический костюм-комбинезон. Назвали её «Буретская Венера». В книге «Утро искусства» Алексей Павлович всё это очень романтично описывает, не только с точки зрения археологической науки, но и искусствоведческой.
Многолетние раскопки, начиная с семидесятых годов, проводились нашим Педагогическим университетом и Институтом археологии и этнографии СО РАН на многослойной палеолитической стоянке Усть-Кова, которую Окладников открыл ещё в 1937 году. Там мы нашли фигурку мамонта, вырезанную из бивня и окрашенную с двух сторон. Одна в красный цвет, другая в чёрный. И фигурку нерпы. Возраст этих находок более 20 тысяч лет. Сейчас стоянка затоплена Богучанским водохранилищем.
На Ангаре были обнаружены и наскальные рисунки. На Братских порогах на больших плитах были выбиты изображения лосей. Часть изображений, когда началось строительство Братской ГЭС, выпилили и увезли. Сейчас они хранятся в Санкт-Петербурге в Эрмитаже и в Государственном историческом музее в Москве.
На Саяно-Шушенской ГЭС в каньоне тоже были найдены рисунки. Рабочие и инженеры их выпиливали в свободное время. Они хранятся в музее посёлка Черёмушки. А сейчас законом такое выпиливание не разрешается. Считается, что правильнее всё просто затопить. Как сказал один чиновник: «А что вы переживаете? Лет через 300 водохранилища сольют, и изучайте сколько угодно».
Что касается стоянок, то их тоже много затоплено неизученными, хотя в случае с Богучанским водохранилищем была организована крупнейшая в современной России археологическая экспедиция. До тысячи человек участвовало в раскопках. От Кодинска до Усть-Илимска работало до тридцати отрядов. Но не успели. В раскопках принимали участие университеты, Академия наук, разные учреждения. Руководил раскопками академик РАН Анатолий Пантелеевич ДЕРЕВЯНКО.
— А как в Красноярске? Ведь здесь тоже можно не успеть— застройка города идёт стремительно. Особенно в Николаевке.
— Красноярск — это город археологических памятников. У нас где ни копни — найдёшь древние артефакты. Взять ту же Афонтову гору, первые археологические находки на которой были сделаны ещё Иваном Тимофеевичем САВЕНКОВЫМ в 1884 году.
В наше время раскопки там велись в пяти местах. И если раньше мы их вели за счёт средств Педагогического университета, то в связи со строительством Николаевского моста были выделены государственные средства, позволившие подключиться Институту археологии и этнографии СО РАН.
На Афонтовой горе обнаружены артефакты, говорящие о том, что люди здесь жили уже 32 тысячи лет назад. Есть находки с датировками 18, 16, 14, 12, 10 тысяч лет. И вплоть до неолита, до средневековья. То есть это место люди не покидали никогда. Чем вызвано такое притяжение? Конечно, природными условиями и геоморфологическими. В эпоху палеолита там, где сейчас Николаевский мост, шла миграция животных. В частности, северного оленя. Конечно, привлекало людей и обилие рыбы. Вообще, стоянки на территории города обнаружены всюду. Археологические материалы находили даже под Николаевской сопкой и в районе Бадалыка.
— Как всё это богатство город собирается использовать? Есть какие-то планы?
— Территория Афонтовой горы стремительно осваивается, и скоро этого археологического объекта не будет. Жаль. В своё время мы с Василием Васильевичем КУИМОВЫМ, который тогда был заместителем главы города по социальным вопросам, обратились в Министерство культуры России с предложением музеефицировать памятник республиканского значения, создав внутри раскопа музей. Нам тогда сказали: «Нельзя». Но идея эта жива.
Вообще, не так много в мире городов, территорию которых люди населяли более тридцати тысяч лет. Неудивительно, что материалов накопилось много. И наш краеведческий музей не может всё принять. Нет хранилища. В результате многое из красноярских артефактов хранится в Новосибирске. Находки с Ангары частично тоже. Всё никак не соберёмся построить хранилище археологических материалов.
И это должно быть не просто хранилище, не просто склад. Учёные должны иметь возможность знакомиться с экспонатами, работать с ними. Вообще, это должно быть научное учреждение музейного типа. В 2014 году я предлагал разместить его под мостом в районе Юдинской дачи.
Мы просто обязаны сохранить оставленное нам наследие. И этот музейный центр должен наполняться не только красноярскими артефактами, но и всей Енисейской Сибири, включая Хакасию и Туву — от Монголии до Северного Ледовитого океана. Кстати, в Монголии мы тоже активно работали как в образовательном пространстве, так и в совместных комплексных экспедициях. Работаем и в Туве, и в Хакасии. Например, обнаружили самую древнею стоянку Хакасии на реке Абакан в Бейском районе. Совместно с учёными из Китайской академии общественных наук провели там раскопки при помощи новейших методов.
Но вернёмся в Красноярск. Надо сказать, что мы проводили раскопки на площади Мира, когда началось строительство самого знаменитого в городе долгостроя — башни уже не существующего института КАТЭКНИИуголь. Там были обнаружены археологические материалы времён мамонта. Это порядка 14 тысяч лет. А также обнаружен угол башни красноярского острога. Несколько самых нижних брёвен. Одно из них сейчас находится в краеведческом музее в зале, где стоит макет коча первопроходцев. Я тогда предложил первому секретарю горкома партии Владимиру Прохоровичу КАПЕЛЬКО это место обозначить, сделав музеефикацию раскопа. Он, помню, очень заинтересовался.
Вообще, в этом предложении ничего необычного. Такие объекты есть в Италии, Болгарии, в других странах. Что они собой представляют? Если говорить упрощённо, то это толстое сверхпрочное стекло, которое позволяет видеть культурные слои, а напротив — витрины с артефактами. Всё это было бы ниже уровня площади Мира, а потому в сложившемся архитектурном ансамбле ничего бы радикально не изменило. С этой идеей я обратился к известному архитектору Арэгу Саркисовичу ДЕМИРХАНОВУ. Идея и ему понравилась. Он сделал эскиз, и мы поехали к начальнику управления культуры крайисполкома Геннадию Леонидовичу РУКШЕ. Он заинтересовался, но тут случилась «перестройка». Где сейчас этот макет, не знаю.
Хотели ещё этнографическую зону создать, где сейчас ТРК Комсомолл. Там была как бы деревенька в городской черте. Хорошие избы можно было оставить и сделать интересный объект. Можно было и из других мест перенести наиболее ценные постройки. Но не получилось отбить эту землю. Жаль. Сейчас был бы у нас и исторический квартал на Горького из городских усадеб, и совершенно уникальная «деревенька» с жилищами народов Енисейской Сибири.
— К проекту на площади Мира можно и вернуться. А вот с ТРК Комсомолл… Теперь только так называемый новодел можно нагородить для внесения разнообразия и привлечения публики в ТРК. А что можно предложить без всех этих землеотводов, строительства и прочих осложняющих моментов?
— Я уже предложил создать Центр исторической регионалистики Енисейской Сибири. Сейчас в Гуманитарном институте СФУ организована группа, которая уже разработала документы, программу действий этого Центра. Здесь будут работать не только историки, но и экономгеографы, философы, антропологи, религиоведы, этнографы. Если говорить об образовательно-воспитательной составляющей, то важнейшим направлением работы Центра будет популяризация науки. Разработана система публичных лекций, на которых известные учёные разных областей науки будут излагать свои идеи, свою точку зрения на социально-экономическую историю Енисейской Сибири, на её настоящее и будущее. Многие учёные из Тувы, Хакасии, Красноярска уже заинтересовались этой идеей.
Большое внимание предполагается уделять истории повседневной жизни, краеведению, этнографии народов обширной территории Сибири. Интерес к этому сегодня возвращается. Например, кандидат философских наук Василий Константинович МАСАНСКИЙ на свои пенсионные средства издал одиннадцать томов «Народной энциклопедии». В этих книгах жизнь народа. С фотографиями, с описаниями семей, быта, судеб. Вот что надо сохранять. Это и есть патриотизм, о котором сегодня так много говорят. Он начинается с истории семьи, с истории народа.
И, наконец, нам надо понять, что не рудой, газом, лесом и нефтью наша земля богата, а людьми. И на этой земле есть всё для полной, счастливой жизни.
— Это ещё сто лет назад Нансен понял, путешествуя по Енисею, о чём и сказал в своей книге «В страну будущего» (одно название чего стоит). Кстати, о будущем. О том, что не сбылось, вы рассказали. А что в ближайшее время вполне может сбыться?
— Назову пока только Сибирский исторический форум, который в этом году будет международным. Он будет посвящён 200-летию Енисейской губернии и пройдёт в конце сентября.
Упомяну и об одном своём проекте, на мой взгляд, вполне осуществимом. На улице Копылова между двух дорог установлен памятник первому губернатору СТЕПАНОВУ, и на месте снесённых домов теперь парковая зона. Предлагаю превратить её в парк двухсотлетия Енисейской губернии. Там могут быть размещены различные знаковые вещи, олицетворяющие историю края и Енисейской Сибири. Может получиться уникальное городское пространство.
Есть ещё одна вполне реализуемая идея. В Сибири нет ни одного памятника ЛОМОНОСОВУ, а ведь это он сказал, что «Могущество российское прирастать будет Сибирью…». Почему бы Красноярску не стать тем сибирским городом, где эту мысль увековечат? Поставить памятник Ломоносову можно над Енисеем в Академгородке.
А вот как скоро могут быть реализованы такие идеи, как депозитарий, музеефикация раскопа и парк 200-летия Енисейской губернии, говорить не берусь. Но я по натуре оптимист, а потому убеждён: рано или поздно, а у города всё это будет.
Насколько обоснован оптимизм Николая Ивановича, покажет время. Если тоже наполниться оптимизмом и вспомнить о грядущем 400-летии Красноярска, то время вполне может оказаться не очень удалённым. И говоря о близости и дальности времён, можно вспомнить Енисейскую Сибирь с её золотом, нефтью, лесом, цветным металлом. И доли этого богатства хватило бы, чтобы обеспечить своему прошлому достойное будущее.
Галина ДМИТРИЕВА