Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
январь / 2011

Они сильные. Но им нужна помощь

В день нашей встречи на улице было —32, городские автобусы походили на лифты Министерства тайн, а белый пар обжигал глаза. В такую погоду из дома и обычному человеку выйти страшно, что же говорить о тех, кто не очень уверенно передвигается в пространстве… Владимир Алексеевич ХОДЫРЕВ приглашает меня на кухню и старательно потчует чаем с вареньем и хлебом с маслом.

В мороз, говорит он, обязательно нужно есть масло. Сам он в такую погоду никуда не выходит — холодно и скользко. Он — инвалид 1-й группы, с трудом передвигается по квартире на костылях, но хранит удивительную бодрость духа, говорит уверенным голосом человека, который готов работать, творить, общаться и быть полезным. Он делает это даже с бОльшим энтузиазмом, чем обычный человек. Сила духа — веская компенсация за суровое ограничение.

— Я знаю, что вы сотрудничаете с «Городскими новостями». У вас там есть целая страничка — «Мы вместе». Расскажите, как так получилось?

— Это даже не страничка, а целый пресс-центр, которому 15 лет исполнилось. Сейчас им руководит Пруткова Валентина Ивановна, а основателями были активные инвалиды А.Н. Куликов, Э.С. Бысик, В.Я. Ковязин, поддерживал нас П.А. Молчанов, инвалид и депутат Городского совета. Сначала просто туда приходили люди, жаловались на свои проблемы в надежде, что кто-то за них со всем разберётся. А кто разберётся, если все такие же инвалиды? Поэтому сами звонили по инстанциям, консультировались у юристов — в общем, учились решать проблемы самостоятельно. Наши опусы сначала правил в свободное время Валерий Ковязин, журналист. А потом как-то сказал — это сколько же я за вас писать буду? Сами пишите! Так понемногу наш пресс-центр превратился в место, куда стали стягиваться инвалиды-авторы. Мы между собой условно распределили темы, и ко мне как-то прилипли «социальные вопросы». Я ведь всё это проходил — лежал в больницах, читал законы, получал инвалидность.

— В центре каждого материала, получается, человек, который справился со своими трудностями?

— Обычно, да. Про таких людей обязательно нужно рассказывать. За пятнадцать лет через пресс-центр их прошло множество. Многие поначалу всего боялись. А вдруг обо мне плохо подумают? Вдруг на меня станут пальцем показывать? Вот, скажем, есть у меня знакомая, у неё сложное заболевание. Она уже сама выйти не может, а в коляске — не хочет (чтобы её не называли «колясочницей»). Кто-то не встаёт на костыли — боится пересудов, что на него будут смотреть, как на инвалида. И эта внутренняя скованность держит людей в закрытом пространстве; они сидят безвылазно дома и ещё больше закупоривают себя, как в коробке, отдаляются от людей.

Другие считают, что у них ничего не получится. Расскажу такую историю. У меня в соседнем дворе гараж с машиной, с ручным управлением. Как-то раз я на коляске туда еду, а навстречу мне идёт знакомый инвалид. Смотрит на меня и говорит: «О, тебе хорошо! Смотри, у тебя коляска есть, у тебя машина есть, а у меня ничего этого нет». А он идёт с палочкой и чуть-чуть прихрамывает. Я понимаю, что человек сказал это не со зла, а потому что он просто не понимает, как ему всё это получить. Такая зацикленность на себе приводит к тому, что и внутри сообщества инвалидов нет взаимопонимания. А ведь если человек хоть чуть-чуть поднимет голову, то увидит, что вокруг него живут люди, и есть на кого посмотреть и примериться.

— Для этого и создавался пресс-центр? Показать на примере того, кто проблему решил, как её может решить другой?

— Именно. Объединить инвалидов, дать им высказаться. Инвалид не отличается от среднестатистического гражданина ничем, просто каждый шаг ему даётся с большим усилием. Может ли инвалид справиться со всеми проблемами? Может. Но самостоятельно, без чужой помощи — это трудно. А когда что-то не получается, внутри появляется осадок неудовлетворённости, безнадёжности, который может превратиться в зависть. А зависть не плодо-творна.

— Удаётся пробудить в своих читателях жизненные силы?

— Не всегда, но удаётся. Первое и самое главное — это общение. Растормошить, подтолкнуть к этому общению — наша задача. Впрочем, важно, и как именно оно будет протекать. Если встретились и вдарили по пивку… Вы знаете, сколько в Красноярске инвалидов-алкоголиков? Выходишь, бывало, из подъезда. Здорово-здорово. Пять рублей дашь? Отвечаю: на водку не дам. — А мне хлеба купить… Я завожу его в ларёк, покупаю булку хлеба, пачку «Примы» и спички. Теперь больше не просят…

Общение, по-моему, сродни бегу: чем умнее, сложнее собеседник, тем крепче «мыслительные мышцы». Помню, на день св. Пантелеймона в пресс-центре запланировали акцию — съездить в одноимённый храм при 20-й больнице. Написали письмо в епархию. Архиепископ Красноярский и Енисейский Антоний нас поддержал, решил благословить инвалидов и сам служил молебен. И тогда пришла в голову мысль — создать Ассоциацию православных инвалидов. Для того чтобы вытащить «великих сидельцев» из квартир. Ассоциация организовывала поездки инвалидов по святым, историческим и культурным местам Красноярского края. Знакомились с природой края, ездили в мужской монастырь в Удачном, в Енисейск два раза совершали паломничество, были на святом Монастырском озере. И сейчас в городе в среде инвалидов говорят о создании специализированного бюро путешествий для инвалидов. А почему бы и нет — нужное дело.

— В крае много общественных организаций для инвалидов?

— О, очень много. Может быть, мои данные устарели, но более трёх тысяч, самых разных. И созданы они для разных целей. Вот общественная организация «Щит», например, занимается детьми-инвалидами. Ею руководит Надежда КУЛИКОВА — она сама инвалид. Всего и не вспомнишь, что они для детей придумывали: и Масленица с блинами, и по Енисею на теплоходе ходили, в Роев ручей, в цирк, и на «Бузим» со специальной программой ездили, там и музыка, и рукоделье, и рисунки...

Есть такая структура как Координационный совет инвалидов. Это тоже в какой-то степени реабилитационная организация. На совете совместными усилиями инвалидов, представителей общественных организаций города и городских властей обсуждаются «инвалидные» проблемы. На повестку выносятся самые разные вопросы. Когда несколько лет назад людей принудительно перевели на повремённую оплату телефонной связи, мы подняли эту проблему. Собрали всех. Драка шла месяца два. Сначала нас и слушать не хотели. А в итоге — отступили.

— Часто приходится напоминать о своих правах чиновникам?

— Постоянно. Если взять публикации нашего пресс-центра, то вопрос с пандусами в госучреждениях, переходов для слепых на городских дорогах мы пытаемся решить уже лет десять. Сколько писали об автобусах — я сам писал — и наконец-то появились три автобуса с подъёмниками. На весь город. Находятся в реабилитационном центре для инвалидов. Если куда-то ехать, заказывать их нужно минимум за неделю…

Вот проблема с проездом в городском транспорте, с этими социальными картами. Например, я — инвалид 1-й группы, и у меня есть социальная карта. Сам я в общественном транспорте ездить не могу, но мог бы с моими бумагами отправить знакомого человека. Он собирается, я ему даю деньги, и он едет — а соцкарта лежит. Но я ведь имею право на бесплатный проезд! Я обратился с этим вопросом в наше краевое правительство, потом в соцзащиту. Мне оба раза ответили — так не полагается, закон такого не позволяет. Мы будем обсуждать этот вопрос в Координационном совете, привлечём юристов — и это дело не оставим. Обязательно добьёмся, чтобы краевые законодатели приняли соответствующую поправку, и мы могли делегировать своё право на бесплатный проезд человеку, обслуживающему инвалида.

— Наверное, с течением времени вам стали писать и звонить всё больше и больше?

— В последнее время — мало. За этот год не писал почти ничего — у меня старый-престарый компьютер, почти не работает. Если бы была у города программа социальной, трудовой реабилитации инвалидов на дому, помогли бы с новой техникой... Сейчас работает программа обучения детей инвалидов через Интернет. Я понимаю, несравнима моя забота и насущная потребность ребёнка в обучении — это его будущее, это будущее страны, у города для всех компьютеров нет. Но ведь я бы мог с этим компьютером что-то делать! Пробую собрать деньги сам, чтобы купить, и уже как-то собирал… Но потом пришлось проходить техосмотр для машины, и туда улетела почти вся накопленная сумма. А так до сих пор, конечно, некоторые звонят, спрашивают — что у тебя нового? А что у меня нового? (Усмехается). Сейчас в городе идёт соревнование за самый нарядный двор. Вот, могу лишиться гаража, и тогда машину девать будет некуда. Тогда я вообще буду сидеть, прикованный полностью. Машина — это мои ноги. И я не одинок, во дворе у нас целый инвалидный гаражный кооператив.

— Слушаю вас, и складывается впечатление, что власти вообще ничего не делают. Всё, что изменилось в лучшую сторону, было сделано по инициативе снизу! А как же эти хвалёные социальные программы — федеральные, краевые, городские…

— Понимаете, краевые программы работают… но для людей, которые сидят дома и ничего не знают, их как бы и нет вовсе. Они остаются в стороне. Знакомый инвалид недавно хвастался, что купил себе в магазине лыжную палку, чтобы ходить было удобнее. Он даже не знает, что может бесплатно себе трость заказать в поликлинике у хирурга! Программы работают, на них выделяют деньги, но работа идёт где-то там. Мне иногда звонят: «Здравствуйте, вы председатель Общества?» Нет, я не председатель… Они считают меня какой-то большой шишкой. А я ведь такой же инвалид, как и все. И обращаться они должны не ко мне, а в соцзащиту. Спрашиваешь их об этом, а в ответ: «Да я позвонил, а меня там облаяли...». И дело не в том, что женщина, которая сидит на телефоне, груба. Ей много звонят, она не может всех выслушать, ей нужно конкретно говорить, что тебе надо. А какая-нибудь бабушка начинает рассказывать и про соседа, и про жизнь свою, и чтобы её понять, нужно выслушивать её полчаса, причём в результате — там простейший вопрос.

— Но вот вы ведь — чрезвычайно подкованы с правовой точки зрения…

— Я просто всегда спрашиваю и слушаю, вот и всё. Да и во всех обществах инвалидов есть юристы, и в соцзащите есть, и в пенсионном фонде. Любой человек, если он позвонит и коротко и чётко задаст свой вопрос — получит ответ. Но у нас не умеют спрашивать. Ещё в Интернете всё есть. Я просто активен, а другой нет. Хотя даже активность не всегда помогает.

У нас государство принимает много хороших законов, но пока ты с ножом к горлу не приступишь, никто не пошевелится. Они, чиновники, к нам равнодушны. В стране инвалидов четырнадцать миллионов, и цифры в отчётах получаются хорошие: и на курорты все ездят, и разными услугами пользуются…

В соцзащите Советского района есть, например, дневной стационар, только заявление напиши; у них есть машина, будут утром тебя привозить, вечером увозить домой. Но опять-таки: кто знает — обращаются, остальные дома сидят…

— А «кто знает» — у них какие источники информации?

— «Инвалидное радио» называется. Инвалид заказал себе спецобувь, потом хватает телефон, звонит знакомому — заказывай себе, пока деньги есть.

С медикаментами так же. Знакомый звонит знакомому, и сразу по городу все зашебуршились. Но чтобы кто-то из ФСС позвонил и сказал — у нас деньги есть, иди, заказывай…. Нет. Вас, говорят, у нас много. Поэтому я сам вынужден держать руку на пульсе. Социальная реабилитация от государства должна быть навязчивой! Но она столь ненавязчива, что… Эх.

— Нужен толчок от государства?

— Конечно. Но иногда оно толкает в обратную сторону. Вот я — инвалид 1-й группы. У меня не работают ноги и почти не работают руки. Себя обслуживать я не могу. Ходить я тоже не могу. Но у меня есть голова! И я могу работать этой головой, какая-то работа мне доступна! А работа — это ведь и социальная, и психологическая реабилитация!

Но тут начинаются рогатки — если будет дополнительный заработок, снимут уход, субсидии. Как-то работал в организации, занимавшейся металлическим ломом. Раз в три месяца обзванивал различные компании, составлял статистику цен на вторичные металлы, а они на основании моих таблиц вырабатывали ценовую политику. При этом организация экономила, обходясь без штатного работника. А потом вышло очередное постановление: или льготы, или зарплата; стимул работать у меня пропал — получаются одни и те же деньги. Понимаете, сколько умных ребят сейчас бездействуют? А ведь по статистике в нашей стране на 1 больного человека 1,2 работающих. Кто этих больных кормить будет?

— Жуткая статистика.

— В 2008 году я на прямую линию президенту позвонил и задал вопрос как раз об этом. Россия подписала Конвенцию о правах инвалидов, там нет деления на трудоспособных или нетрудоспособных. А у нас инвалиды 3-й группы работу не найдут! Что тогда говорить о
1-й группе? Вопрос к президенту попал, и начался страшенный переполох.

Мне ответили все организации, какие только есть. Министерство здравоохранения, министерство соцобеспечения, министерство образования, министерство по труду. Огромная пачка писем до сих пор хранится. Знаете, что они все заявили? Мы не нарушаем, мы вас защищаем: вы будете работать и тем самым подорвёте своё здоровье. А ещё мне вспомнили всё, что когда-либо делали: сколько давали мне помощи, на какие курорты я ездил, какую пенсию получаю — всё мне напомнили до последней копейки.

— Но на вопрос, выходит, не ответили.

— Почему же. Если хочешь — пиши заявление, переходи на вторую группу инвалидности и работай. Палка о двух концах. Но представляете, как бы было хорошо, если бы всё было иначе? Если ты инвалид 1-й группы, то получай свои льготы. А если можешь работать — ещё лучше. Я бы нашёл свой маленький кусочек и прирабатывал. И мне хорошо, и государству. Здоровый не везде пойдёт, в конце концов, за две тысячи в месяц… Даже студенту это неинтересно.

— И как же тогда быть инвалиду, который, как вы выразились, хочет быть не хуже других? Как ему отстоять своё место под солнцем?

— Корень всего — в человеческой психологии. Необходимо помочь человеку понять, что он умеет, тогда появится мотивированное желание. И для этого нужна социальная реабилитация, трудовая реабилитация, психологическая реабилитация.

Инвалиды — люди сильные и целеустремлённые, но без помощи нам никак не обойтись. Эту помощь может обеспечить государство, общественные организации, просто добрые и отзывчивые люди. Но государство весьма равнодушно, а помощь его носит заявительский характер.

Организации работают только с ограниченным кругом лиц, своими членами. А соцзащита — одна на всех... И только если ты более-менее настойчивый человек — это долго, это сложно, но пробиться можно. А других — надо расшевеливать.

Евгений МЕЛЬНИКОВ