Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
январь / 2011

Новые слова’2010

Рубрику ведёт доктор филологических наук Т.В. Шмелёва, профессор Новгородского университета им. Я. Мудрого

Каждый год вносит в наш лексикон новые единицы. Они или появляются как будто ниоткуда, или всплывают из глубин почти забытого или уже ненужного. Но остаются в нашей памяти с меткой своего года. Что же останется в нашей памяти с меткой «2010»?

Конечно, главное языковое потрясение ушедшего года — выученное всем миром ЭЙЯФЬЯТЛАЙОКУДЛЬ, которое в один выдох не произнесёшь, даже если долго тренироваться. У этого исландского названия вулкана словно появились новые смыслы. Один из них можно сформулировать примерно так: «Как же мала наша планета! Заворчал вулкан на севере Европы, и вся она покрылась пеплом». И как мы все зависимы друг от друга, от стихий и прочих метеорологических причуд нашей планеты — напомнил нам вулкан. Думаю, во всей многозначительности это слово вошло во все языки.

Минувшим летом все ощутили, что ПОЖАР и ЖАРА — родственные слова. И они страшны в своей родственности. От ужаса и бессилия перед пожарами, которые стирали с земли целые деревни и подбирались к городам, отчего-то влетело в область всеобщего внимания слово РЫНДА. Я сама полезла в словарь и выяснила, что это слово — из морского словаря и означает «трижды ударять в колокол», а происходит из английского выражения ring the bell = звонить в колокол. Может же русский человек приспособить чужое слово!
Ещё одно чужое слово, ставшее совсем своим, — ГРЕЧКА — попало на языки и медийные страницы осенью. А казалось, про дефицит продуктов мы будем рассказывать недоверчи-вым детям. Чуждость его, не ощущаемая уже многими поколениями русских людей, напоминает, что появилась эта крупа из Византии, как тогда говорили — «из грек». И произошло это, как уверяют специалисты, уже в десятом веке (не отметили тысячелетие гречки на Руси). Кстати сказать, оттуда же — из Византии — пришли к нам и капуста, и свёкла, но они не хранят память об этом в своём названии. Только гречиха. Да ещё грецкий орех…

Во времена гречневого кризиса забавно было читать переводы зарубежных статей о том, что русские едят очень много гречки и без неё страдают. Конечно, много, если в Европе её вообще нет. Как-то обходятся. И называют её там арабским зерном — от кого получили… А наши знания о гречке увеличились: мы узнали, сколько тонн её выращивают в стране и где. Раскрыта тайна стратегических плантаций гречихи на Алтае. Это значит, что значение слова обогатилось, и оно укрепилось в центре нашего лексикона. А уж как потрудились над нею журналисты: царь-крупа, каша ностальгии, гречневая лихорадка… Это, как говорится, отдельная песня.

И кто ещё дал им пищу для проявления языковой изобретательности, так это ситуация с мэром Москвы. Отставка Лужкова, ожидание нового градоначальника, которое в газетах именовалось МЭРСКИЕ ГОНКИ, новое назначение — всё это вызвало просто состязания в языковой игре. Вообще говоря, рискованность прилагательного от наименования должности МЭР ощутили давно, как только оно появилось из американского политического словаря, где по большей части слова английского происхождения (президент, спикер), а это вот — почему-то французского. Выражения мэрское кресло, мэрские выборы, мэрский сайт появлялись в газетах едва ли не любого города, где проходили выборы. В оппозиционных, разумеется, газетах или сайтах.

Но теперь игра пошла покрупнее — она строилась на том, что слово МЭР сближали со словами МЕРА и МИР. В первом случае появлялись заголовки МЕРА ДЛЯ МЭРА, но чаще — такие, где сближение оставалось за кадром: СЕМЬ РАЗ ОТМЭРЬ; МЭРЫ ПРИНЯТЫ; БЛАГИЕ НАМЭРЕНИЯ; БЕЗМЭРНО. Последнее словечко особенно понравилось и во фразе «МОСКВА, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БЕЗМЭРНО» вошло в название серии анекдотов на эту тему, которую не преминул отразить Интернет. Сближение со словом МИР породило заголовки типа ТАК ПРОХОДИТ СЛАВА МЭРА; НИ МЭРА, НИ ВОЙНЫ; МЭРУ — МЭР; МЭРОПОМАЗАННИК; УМЭРОТВОРЕНИЕ В СТОЛИЦЕ; С ДУМОЙ О МЭРЕ.

Такой словесной игре предавались не только газеты типа «Московского комсомольца», съевшие на этих приёмчиках не одну собаку, но и вполне респектабельные «Известия». Просто эпидемия парономазии (так называется этот стилистический приём сближения далёких по значению слов для высечения нужных смысловых искр). Вот заголовок ТАК ПРОХОДИТ СЛАВА МЭРА отсылает нас к знаменитой латинской фразе, которую произносят во время возведения Папы Римского на престол, сжигая перед ним кусок ткани в знак призрачности земного могущества — эти намёки на «мировое могущество» создают эффект иронии. Так же, как и намеки на монархические ритуалы в заголовке МЭРОПОМАЗАННИК.

Эпидемия распространилась и на фамилии фигурантов. Шутку «Лужники теперь переименуют в Собяники» воспринимаю как реакцию на суету с зачистками всего лужковского — вплоть до памятника Петру. Надо сказать, что Собянину тоже досталось: в игру были включены разные его биографические факты. Чего только стоит заголовок одной статьи о нём — КРЕАТУНДРА.

Короче, лексикон интеллигентного человека в ушедшем году не только пополнился неслыханными словами, но и получил заряд словотворческой энергии — что можно делать с одним только словом мэр… Пусть наше впечатление от года не будет мэрским!