Говорят, где-то в глубине души человек всегда знает о своём призвании. Только не каждый успевает понять, чего он на самом деле хочет, и отделить зёрна своих внутрен-них желаний от плевел условных ценностей, чужих потребностей, навязанных образов.
Героев нашей публикации, людей очень разных, объединяет одно — они смогли осознать своё предназначение и заняться тем, что действительно оказалось для них интереснее всего на свете. И тем самым на личном примере доказать: только то, что ты делаешь по велению сердца, может по-настоящему принести пользу другим.
Знакомьтесь:
Аркадий Рогальский был научным сотрудником лаборатории лесного болотоведения Института леса СО РАН. Однако нашёл себя в педагогике: более двух десятков лет преподаёт биологию в средней школе № 32. Компьютерные цифровые образовательные ресурсы по предмету, разработанные им, отмечены премиями и широко используются учителями Красноярского края.
Алёна Грудницкая закончила Медицинский институт, работала в больнице, но сочиняя сказки с детства, однажды принесла их в редакцию газеты — и журналистика стала её второй профессией. А третьим и, быть может, главным выбором оказались путешествия: поездка на край Земли — в королевство Тонга, полгода в алтайской деревне и, наконец, — работа на круизном лайнере, проделавшем путь от Полярного круга до африканских берегов.
Николай Анциперов — по образованию физик-ядерщик, после успешно занимался бизнесом. Но делом всей жизни стало другое: Анциперов — старший тренер баскетбольной команды СФУ, серебряного призёра Универсиады прошлого года, и один из лучших в крае детских тренеров по баскетболу.
С героями общалась Татьяна АЛЁШИНА
«Я занимаю свою экологическую нишу»
— Аркадий Ильич, что оказалось определяющим в решении стать учителем?
— В профессии я оказался случайно. Кто-то мечтает о том, чтобы стать педагогом, а у меня были другие приоритеты. В 1981 году окончил биофак КГУ. После работал младшим научным сотрудником в Институте леса, и, как все, готовился к защите. Но как-то постепенно всё больше склонялся к мысли заняться чем-то другим. Не хотелось всю жизнь посвятить одной узкой проблеме, становиться узким специалистом и писать никому не нужные статьи... И тут, совершенно случайно, знакомые попросили меня подменить учителя биологии. Дали мне тогда два класса, вести нужно было ботанику и зоологию. И здесь, в школе, я почувствовал вкус к жизни. Чем дальше, тем больше… Я понял, что нужен здесь. Так и остался. Мне очень повезло, что в начале моей педагогической карьеры я «попал в руки» замечательного человека — бывшего директора шк.№32 СОСНОВСКОГО Александра Исаевича, который мне много дал как в плане педагогики, так и чисто по-человечески.
Забавно, что при этом по педпрактике, которую мы проходили в университете на 4 курсе, у меня была «тройка» — единственная в дипломе. Потому что вместо посещения практических занятий я подрабатывал: копал с однокурсниками подвал в Академгородке, получил за это большие по тем временам деньги — 300 рублей. Понятно, когда оценивались результаты педпрактики, мне пришлось густо краснеть, и я был уверен, что ноги моей не будет в школе. А вышло наоборот.
— Вы строгий учитель?
— Я стараюсь быть объективным. Хочу, чтобы дети знали мой предмет. Хотя понимаю, что не всем он пригодится. Но есть отдельные звёздочки, которыми я очень горжусь — те ребята, которые выбирают биологию своей специальностью, защищают диссертации, работают в науке. А насчёт строгости скажу так: конечно же, все учились в школах, институтах и т.п., и, конечно же, каждый хотел побыстрее рассчитаться с экзаменами. Но попытайтесь вспомнить — кто из преподавателей оставил больший отпечаток в вашей памяти, кому вы будете благодарны по прошествии многих лет? Тем, кто побыстрее старался принять у вас зачёт-экзамен, не слишком вникая в глубину ваших знаний? Или тем людям, которые по-настоящему заставляли учить и понимать свой предмет?
— Биология в школьной программе всегда была на положении падчерицы, и с годами эта ситуация лишь усугубилась. Как вы к этому относитесь?
— Не считаю биологию падчерицей. И раньше, и теперь её основательное изучение обязательно потребуется отдельной группе учеников, тем, кто собирается поступать в соответствующие вузы. Я считаю, что нет никакой необходимости вбивать всем в головы одинаковые знания, которые никогда не понадобятся в жизни.
— А для общего развития?
— Что означает «для общего развития»? Чтобы решать кроссворды? Нет, я не ставлю свой предмет во главу угла. Достаточно, если на моих уроках дети хотя бы просто научатся думать, самостоятельно искать решения — это поможет им найти в дальнейшем правильные ответы на многие вопросы, вовсе не обязательно связанные с биологией.
— Современные дети — с ними сложнее или проще? Как вообще обучать нечитающее поколение?
— Дети всё те же. Меняются увлечения, стили одежды, пристрастия, условия. Просто сегодняшние школьники живут в другом мире, отличном от того, в котором жили мы. Но я уверен: не следует подстраивать их под себя, никто не должен повторять твою судьбу. Напротив, нужно самому подстраиваться под время, меняться, не быть косным, консервативным, стараться встать как можно ближе к ребёнку.
Да, современные дети не читают. Бывает, коробит от того, что многие, к примеру, даже и не знают, кто такой Жюль ВЕРН. Но нужно искать другие формы работы, подачи материала. Использовать компьютеры. Если раньше ученики писали рефераты, то сегодня они прекрасно выполняют электронные презентации на самые разные темы, им это интересно и способствует их развитию.
— Ваши компьютерные разработки — новая форма подачи материала?
— В принципе, да. Я всегда могу усадить того, кто сегодня, скажем, «не в форме», не хочет участвовать в учебном процессе во время урока, за компьютер и увлечь решением биологических задач. Это интересно и в то же время эффективно: информация ведь всё равно усваивается!
— Есть ли у вас свои собственные методики, педагогические приёмы?
— Я позволю высказать крамольную мысль: существует огромное количество методик, время от времени появляются новые громкие имена, люди говорят, что они перестроились и работают по такой-то модной методике, но — проходит какое-то время, и всё возвращается на круги своя.
Я убеждён, что наша, российская, школа сильна не столько новаторством, сколько консерватизмом в хорошем смысле этого слова, теми традициями, которые позволили успешно обучить тысячи поколений учеников. Весь мой более чем двадцатилетний опыт работы убеждает меня в этом.
Это вовсе не значит, что школа должна быть закрыта для интересных идей, что нельзя использовать новое, перенимать чьи-то наработки. Просто новое должно быть пропущено через призму индивидуального опыта. А вот слепое повторение и бездумное копирование, увы, говорит о невысокой квалификации преподавателя и о его неспособности творчески переосмыслить чужой опыт. Что касается моих любимых приёмов, то я пользуюсь методикой ТРИЗ — теорией решения изобретательских задач.
Стараюсь не разжёвывать информацию на уроке, не вбивать знания в голову, а предлагаю детям самим найти верное решение. Конечно, не все вовлекаются в процесс, всегда есть те, кто за партой просто отбывает время. Но те, кто действительно учатся думать, — за ними будущее.
— Часто ли ваши ученики выбирают ЕГЭ по биологии?
— Нет, примерно по 5-6 человек в год. Зато в негласном рейтинге их результаты выше, чем в среднем по стране. Дети меня не подводят.
— Как вы вообще относитесь к этой форме проверки знаний?
— В ЕГЭ есть и свои плюсы, и свои минусы. Я работал в приёмной комиссии медицинского, сельскохозяйственного институтов и принимал обычные экзамены. Могу сказать, что когда общаешься с учеником один на один, можно стопроцентно выяснить, знает он предмет или нет. Но для этого нужно время. Если же человек сдаёт ЕГЭ — сам механизм оценки знаний работает быстрее, но объективность может быть потеряна. А если ребёнок растерялся, допустил в работе неточность, которую можно трактовать как в ту, так и в другую стороны? При проверке тестов это понять невозможно.
— Что приносит вам наибольшую радость в жизни?
— Радостно, когда есть серьёзная проблема, и мне удалось её решить. Когда мне изначально достаётся слабый класс, и по окончании 11 класса я, никого не потеряв, смог всем вручить аттестаты, чтобы каждый мой выпускник потом нашёл своё место в жизни.
Вот они, мои жизненные ценности: шесть выпусков, с 1992 года. После школы часто встречаемся, знаю про каждого, кто чем занят. Конечно, в биологию, медицину работать идут единицы, но дело не в этом.
Много лет назад я попал в больницу с травмой позвоночника. Дети, весь класс, пришли и начали кричать под окном: «Аркадий Ильич!». Это ни с чем не сравнимые эмоции.
Я не раз задавал себе вопрос, кем бы я мог стать. И ответ на него каждый раз один — я на своём месте. Занимаю свою экологическую нишу. Я нужный школе человек.
«Если сдвинулся с места, то без движения уже не можешь»
— Алёна, что повлияло на решение кардинально изменить свою жизнь?
— Фильм «Властелин колец». С 15 до 22 лет я представляла собой жалкое зрелище не только из-за своей чудовищной застенчивости и огромных очков, но и потому, что считала себя, как бы поточнее выразиться, — «не героем». А не герой в моём представлении никогда не достигает желаемого.
В детстве я очень мечтала путешествовать. Прикоснуться к стене древнего замка, очутиться на тропическом острове… Меня до сих пор охватывает трепет при звуке летящего в небесах самолёта! Но у меня не было ни денег, ни связей, я училась в Медакадемии в компании таких же ботаников, как я сама. А тут — синеглазый деревенский мальчик, тоже не герой по всем параметрам, вдруг оказался обязанным спасти мир. И так правдоподобно это выглядело!
До фильма я не читала «Властелина колец». История Толкиена оказалась для меня настоящим спасением. «Даже слабейший из смертных может изменить судьбу будущего». Я подумала, что свою судьбу уж точно можно изменить! В «Чайке по имени Джонатан Ливингстон» те же идеи, но их правдоподобность я осознала лишь после «Братства Кольца». И начала искать возможность. Ушла в никуда из постылой больницы, чего никто из моего окружения не одобрял. Потом устроилась на работу в редакцию «Комка» — это было моим вторым спасением. Я начала писать. Зарабатывать деньги и копить на мечту. «Комок» дал мне возможность поверить в себя, доказать себе самой, что я могу изменить свою жизнь.
Вроде бы сразу ничего кардинально не поменялось: я съездила как турист в Европу и к пирамидам (ещё одна детская мечта), потом поехала в Испанию уже как студентка, на курсы испанского при университете. Но дальше всё было по схеме Бильбо Бэггинса: «Опасное это дело — выходить за порог. Стоит только ступить на дорогу, и неизвестно, куда она тебя приведёт»… Если начал идти, то без движения уже не можешь.
— И куда она привела?
— Поначалу на тропические острова. Поехать на Тонгу — пожить, поработать там — меня позвали сразу двое единомышленников. К сожалению, мы не смогли реализовать задуманное и пришлось вернуться домой. Но уровень экстрима возрастал с каждой авантюрой. Я отправилась на Алтай, где попробовала себя в туристическом бизнесе, приобрела интересный и полезный опыт. А потом устроилась помощником судового врача на круизном судне «Thomson spirit»; 180 дней от Норвегии до Мальты, от Полярного круга до берегов Африки…
Это оказалось очень непросто: круизный лайнер, как выяснилось, более всего напоминает плавучий санаторий для пожилых пациентов. Средний возраст пассажиров — от 70 до 90. И большинство постоянно нуждаются в медицинской помощи, как и многочисленная команда. Давит и то обстоятельство, что некуда спрятаться от чужих глаз, негде и нечем снять хронический стресс. Зато я побывала в 16 странах, увидела более сорока городов, встретила необыкновенных людей, дышала солёным воздухом на палубе… Теперь я скучаю по всему этому.
— А с какими трудностями пришлось столкнуться на пути к цели: люди, обстоятельства, финансы, стереотипы?
— На самом деле у относительно здорового человека нет никаких препятствий к исполнению мечты. Но нужно быть готовым к тому, что придётся много трудиться: учиться, работать, жерт-вовать другими увлечениями, общением. Для начала надо определиться с главным желанием и потом постоянно искать возможности… Да они и сами будут искать тебя, если всё в твоей жизни подчинено одной цели.
— Что больше всего поразило по ту сторону повседневности, самые яркие впечатления?
— Приятные воспоминания уравновешиваются теми, о чём не хочется вспоминать. Но такова жизнь — она даёт разные ситуации, а плюс и минус ставишь сам. Просто везде нужно оставаться человеком.
По сути, все люди одинаковые, все страдают или радуются независимо от гражданства и вероисповедания. Потому и впечатляют больше всего обыденные вещи — даже то, что не очень замечаешь у себя дома.
Ищешь в дальних краях алое солнце, а находишь его над заснеженной русской деревней. В душе остаются мелочи, яркие штрихи: как впервые села в ржавый фиджийский автобус без окон, как ощутила каждой клеточкой — я же на краю света! Как увидела синие фьорды.
Помню вырисовывавшийся в белой дымке берег Марокко. И белые купола марсельской Нотр Дам де ла Гард в рассветных лучах. И засахаренные инеем виноградные листья на балконе одесского дворика.
— Вы ощущаете себя счастливым человеком?
— Да. У меня чистая совесть, часть исполненных мечт и те, что пока только мечтаются. На самом деле мои ценности и приоритеты поменялись после лайнера. Я поняла, что для меня очень важны те, кого я люблю. Что я хочу засыпать с любимой кошкой под боком, и пусть весь мир подождёт! И теперь я крепко задумалась, как всё это совместить.
Пока не очень получается, и это, видимо, оттого, что я перестала страстно желать главного, появились другие желания, которые «расслаивают» настрой. Но я что-нибудь придумаю.
А пока продолжаю работать в журналистике. Пишу статьи для разных изданий, включая медицинские, сочиняю сказки. Написала книгу о здоровье для одного питерского издательства.
… Когда сбиваешься с пути, кажется, что всю жизнь вот так и проблуждаешь. Но я ведь нашла дорогу однажды — значит, найду снова. Кто-то опять же сказал «Вперёд — это везде». Конечно, я бы хотела иметь достойно оплачиваемую работу, которая позволяла бы мне свободно путешествовать по свету. Чтобы не добывать каждую копейку на мечту тяжким трудом. Чтобы было куда возвратиться домой. Чтобы мои близкие были довольны жизнью...
Если говорить о будущем — я хотела бы в кругосветку. Но не морем — на автобусах, поездах, чтобы видеть, как меняется Земля за окном. Были леса — стали степи. Были пустыни — стали горы…
Ну и, конечно, моя главная мечта, над которой все смеются, — это экспедиция в Южную Америку. На поиски динозавров. Как-то я прочла книгу о неизвестных науке животных, и она весьма меня увлекла. Там говорится о том, что наша планета до сих пор хранит тайны. Я верю, что в глухих местах Земли можно встретить динозавров. Пусть не слишком крупные экземпляры, но тем не менее. О том, что все животные давно открыты, учёные заявляли уже сто лет назад. Но после этого была открыта панда, карликовый носорог и другие. А буквально пару лет назад учёные нашли в джунглях Новой Гвинеи сразу несколько новых видов!
Ну, об этом я могу разливаться долго. Просто никто не искал, потому что не верит. А я верю. И найду!
«Каждый ребёнок — это фантастически творческий проект»
— Николай Олегович, как вы нашли дело своей жизни?
— Это произошло не вдруг. Я вырос в Железногорске. Хорошо учился в школах — обычной, музыкальной и спортивной, занимался боксом, баскетболом. Даже и не думал поступать в педагогический вуз — в то время это было не престижно. Поступил на физтех Новосибирского электротехнического института, с третьего курса проходил специализацию в Академгородке, стажировался в Институте ядерной физики. Но не остался там, а вернулся по распределению в Красноярск. Как чувствовал: нужно возвращаться.
Работал в КГУ младшим научным сотрудником под началом Валентина ДАНИЛОВА. Вышло так, что заведующий кафедрой физического воспитания узнал о том, что я играл за сборную края, и предложил мне заняться университетской баскетбольной командой. Сначала я совмещал научную работу с тренерской. А потом понял: придётся менять профессию.
— Сложно было изменить род занятий?
— Я стал преподавателем кафедры физического воспитания, не имея специального образования. Много читал, и когда появилась возможность получить второе высшее — я ею воспользовался. В ЛГУ учился по специальности «спортивная психология».
Вернувшись, получил «награду» — фундаментальный курс «Основы физиологии высшей нервной деятельности» на недавно открывшемся психолого-педагогическом факультете КГУ. Пришлось основательно готовиться и разбираться, поэтому вёл этот предмет без энтузиазма, прошу прощения у студентов тех лет.
Сегодня я читаю лекции на курсах повышения квалификации, провожу семинары и мастер-классы для физкультурно-спортивных аудиторий и делаю это с удовольствием.
— Пришлось ли чем-то пожертвовать ради того, чтобы выстроить всё по-новому?
— Любая жизнь — это череда взлётов и падений, которых избежать не удаётся. Конечно, были и потери. Но приобретений всё равно больше.
Например, я попал к Михаилу Решетникову на семинар по аутогенной тренировке и, как следствие, получил предложение поработать психологом на заводе электромонтажных изделий. Проводя сеансы отдыха и восстановления работоспособности рабочих, я был поражён, как чётко срабатывают психологические методики, как велико их воздействие на людей. Настольными книгами у меня тогда были «Практики Милтона Эриксона» и книга Хасая Алиева «Ключ к себе». Уверен, сначала — состояние человека, потом события его жизни. Сгенерируй нужное состояние — и ты сможешь добиться очень многого и помочь это сделать другим людям.
Вообще проблема состояния меня интересует с начала 90-х. Так родился творческий проект, который мы осуществили вместе с художником Германом Киселёвым — он написал картины на темы великих текстов с музыкальным сопровождением. Своеобразный синтез трёх видов искусств, создающий настроение и напрямую влияющий на состояние человека. Мы записали диск, по предложению М. Шубского в 2002 году в КИЦе прошла демонстрация проекта.
— Ваши подопечные добиваются весомых результатов: двое из них играют в клубе ЦСКА, выступают на чемпионате Европы. У вас есть какие-то профессиональные секреты?
— Каждый ребёнок — это фантастически творческий проект, и здесь нужен индивидуальный подход, с учётом множества факторов. Например, мотивация занимающегося, её формирование.
К сожалению, Россия в смысле ценностей — не спортивная страна, у нас сложное отношение к спорту. Футболист в Англии, например, — уважаемый и ценимый обществом человек, носитель генетического фонда. У нас же спортсмен — это социальный аутсайдер, неудачник. И это сидит очень глубоко.
— Можно ли сломать это сознание, изменить систему ценностей?
— Нужно пытаться. Красноярск по обеспеченности спортивными сооружениями находится где-то в четвёртом десятке по стране. Практически негде проводить соревнования, особенно детские. А ведь можно строить небольшие арены, скажем, в торговых центрах.
Или почему нельзя транслировать по местному телевидению состязания школьных лиг? Это имеет огромную ценность для детей. Но у нас почему-то даже родителям неинтересно смотреть соревнования, в которых участвует их ребёнок. Какое-то колониальное подсознание.
Из 2000 школьников нашего Академгородка в секциях занимаются от силы 200. Многие современные родители вообще не придают значения спортивному развитию детей. Но с гордостью говорят, что их отпрыски продолжат семейное дело, будут заниматься тем же бизнесом, не понимая, что самая большая радость и достижение — состояться в чём-то самому.
— Почему именно занятия спортом важны для ребёнка?
— Я убеждён, что спорт — невосполнимая иными способами деятельность. По своей сути это объективное и справедливое занятие. Ведь победа действительно достаётся сильнейшему, тому, кто имеет способности и каждый день тяжким трудом зарабатывает её на тренировках. Первое, что делает спорт, — он дисциплинирует, а это ни много ни мало — условие генетического выживания человека. Спорт тренирует волю. В физическом плане — улучшает метаболизм, способствуя физическому совершенствованию. Кроме того, это ещё и социализация. Наконец, ясные ценности, альтруизм, любовь к Родине... Знаете, многие дети, которые занимаются у нас в клубе, сегодня не собираются быть защитниками Отечества; но в таком случае от них нечего ждать в баскетболе, с такой командой невозможно выиграть. В семье, обществе, государстве нужно правильно расставлять акценты...
— Воспитывать патриотов?
— Воспитывать мальчиков солдатами, растить защитников. У нашей страны великая история, понятие «русский солдат» всегда имело особый смысл. А сегодня многие вечные ценности, истины отодвинуты на второй план. «Готов к труду и обороне!» — по-моему, очень правильный тезис.
— Какие истины вы внушаете своей команде?
— Сегодня я — старший тренер СФУ. Прежде всего, команда должна достойно представлять университет. Проигрывать достойно — особая тема! Выигрывать стильно — к этому постоянно стремиться! В прошлом году это у нас получилось: мы стали сильнейшими в Сибири. В финале чемпионата АСБ проиграли лишь Москве. Но на Всероссийской Универсиаде в финале взяли у фаворита реванш, уступив в красивейшей игре за первое место Перми.
— И всё-таки, почему именно баскетбол?
— Как в любой профессии: нравится, потому что получается; потом — гаммы и этюды, труд. А ещё это очень красиво (современные шедевры НБА). Трудно переоценить и социальную значимость баскетбола. Ведь это очень доступная игра, не требующая сложного и дорогого инвентаря, ничего, кроме двух колец и мяча. Когда Исаак Фрумин был директором гимназии «Универс», он пригласил меня своим замом по школьной программе «Здоровье». За два месяца в баскетбол научилась играть вся школа! И, наконец, баскетбол — это игра, мобилизующая одновременно самые разные способности человека. Баскетболист, ведущий мяч, находится на высшей точке саморегуляции. Это состояние совершенной гармонии. Той самой, которую человек пытается искать всю жизнь.