Лет пять назад я собирался на лето в Соединённые Штаты Америки и, как всякий русский человек, решил хотя бы разок выставить себя перед иностранцами идиотом. Прикупил флаг, зацепил в петлице комсомольский значок, разрисовал футболку триколором, красивыми ура-патриотическими словечками и цитатами из Интернационала. «Фе, да разве ж этим ты там кого удивишь! — резонно заметил мне тогда один мой приятель. — Что толку кичиться тем, что ты русский? Ты говори всем, что из Сибири. Вот это звучит экзотично… и гордо!»
Так случилось первое моё столкновение со странной, но почему-то притягательной идеей, что есть они, а есть — мы. Не секрет, что условный чеченец по своему мировосприятию значительно отличается от ненца, а русский — от татарина. Но так ли уж велико различие между мировосприятием русского европейской части РФ и русского из Сибири? Отправляюсь в путешествие по социальным сетям, задаю этот вопрос, но внятного ответа ни от кого не слышу. Кого считать сибиряком? Того, чья бабушка оказалась здесь после великого переселения народов в эпоху Сталина? Кто умеет ходить на лыжах, переплывать Енисей по диагонали и квасить капусту в промышленных масштабах? Или, может, гастарбайтера из Средней Азии, который в девятый раз перекладывает асфальт на одной из центральных дорог города? Кто этот пресловутый «обычный русский» и куда, в конце концов, девается весь пыл, когда люди меняют нашу милую провинцию на бездушную столицу? Вчера был на концерте перебравшихся «туда» бардов, и они признались: от вредной привычки упоминать родной город в качестве «порта приписки» старательно избавляются… Хотя песни «с сибирским колоритом» всегда пользуются популярностью.
Вместе с тем людей, которые свято верят в то, что сибиряки отличаются от других жителей России чуть ли не физиологически, достаточно много. Так, все мы гордимся тем, что у сибиряков самый фонетически правильный русский язык, свободный от оканья, аканья и прочих звуковых эффектов. Подруга, которая уехала работать на телевидение в Санкт-Петербург, рассказывала, что местные постоянно пытаются отыскать в её речи некий «говорок» и жутко удивляются, не находя его. И почему иностранцы учат русский язык именно в его московском звучании? Это, конечно, логично, но неправильно.
Многие вещи действительно раздражают. Подобно тому, как мы с вами в восприятии жителей центральной части страны укомплектованы набором стереотипов, есть свои «пунктики» и у пришельцев из-за Урала. Что в первую очередь приходит на ум? Правильно, приписываемый им снобизм, даже более того — тотально самоуверенная близорукость. Для русского европейца перепутать Красноярск с Краснодаром — пустяшное дело, в этом был замечен даже ВЫСОЦКИЙ (послушайте его песню про сентиментального боксёра). Но лучшим примером этого для меня всегда будет встреча с Владимиром ПОЗНЕРОМ, датированная первым курсом журфака. Мэтр отечественного телевидения тогда спрашивал нас, какие острые и наиболее мощные темы есть в нашем регионе. Робкие ещё первокурсники долго смотрели в пол и друг на друга, потом поднялась чья-то рука, и голос неуверенно произнёс: «Ну, китайцев здесь у нас много». Ох, ну и наслушались мы тогда! Основной посыл Познера заключался в том, что проблемы такой нет и никогда не было, и всяким малолетним националистам в СМИ делать нечего.
В СМИ, может быть, и нечего, но есть ведь и другие площадки. Самая интересная акция подобного толка — это, конечно же, «Назови себя сибиряком», которая во время последней переписи населения наделала шуму по всей стране. Парадоксально, что в этом случае Интернет — так сказать, патентованный инструмент глобализации — выступил в обратной роли. Активисты ЖЖ-сообщества «Реальные сибиряки» стали агитировать жителей региона вписать в строку «национальность» слово «сибиряк».
Сторонники и противники отреагировали на этот призыв почти мгновенно: социальные сети наполнились призывами к публичному декларированию идентичности — и желчными обвинениями со стороны «имперцев» в местячковости. И те, и другие действовали скорее эмоционально, и акция сама превратилась в забавный молодёжный флэш-моб. «У нас нет цели создать отдельную национальность, мы хотим обратить внимание на конкретные проблемы, — заявляли активисты стихийного движения за национальное самоопределение (самосознание?). На вопрос, какие проблемы они считают наиболее конкретными для сибирского региона, блогеры отвечали очевидные вещи, чем сразу вызывали симпатию: плохая экология, утекающие в столицу деньги и ресурсы, кадровый голод. Для борьбы с этими бедами предлагалось заново осмыслить свою принадлежность к территории проживания.
Человека, который ловко воспользовался федеральной инициативой в региональных интересах, зовут Александр КОНОВАЛОВ, он журналист и, что забавно, сейчас пребывает в Архангельске. Почему забавно? Именно там в новейшей истории в начале 2000-х появился ещё один коренной народ России — поморы, которых во время переписи насчитали около семи тысяч человек.
— Александр, откуда взялась уверенность, что акция «Назови себя сибиряком» окажется интересной для людей? При нашей политической и социальной инертности! Да и основная аудитория блогосферы в реальной жизни пассивна…
— На тот момент я только-только вернулся в Россию после полуторагодового отсутствия. И сразу ощутил такие настроения. Я тогда вёл популярный блог и состоял в сообществе, которое сейчас распалось на два (имеются в виду сообщества в ЖЖ «Сибирская республика» и «Настоящие сибиряки»). Там-то все эти идеи и оформлялись.
Когда началась мощная переписная кампания, я понял, что на её волне мы сможем раскрутить наши идеи. Это был отличный пиар-ход, который помог привлечь внимание к сути проблемы. В конце концов, в Конституции написано, что каждый сам определяет свою национальность. А страна у нас свободная.
— А вы действительно считаете, что сибиряки — это новый этнос? В чем же его отличие от традиционного варианта «русскости»?
— Есть такой тезис, что среда формирует людей, правильно? Так вот, мы в Сибири живём в такой специфической природной и индустриальной среде, которая очень сильно отличается от Кавказа, от северо-запада России, от Урала. У нас большие реки, большие леса, дурацкие грязные заводы. Мы чувствуем себя спрятанными, отстранёнными от остального мира. Главное отличие — в менталитете. Что же до «русскости», то те же архангельские поморы куда более русские, чем сибиряки, на самом деле.
— Можно ли говорить о том, что самоназванный «сибирский» этнос очень похож на американский по форме образования?
— Это не совсем удачное сравнение. Куда лучше привести в пример англичан с канадцами или австралийцами. Из внешних отличий у них только небольшой акцент, но, тем не менее, каждый канадец знает, что он не англичанин. Мы — такая же большая колония для Центральной России и, в первую очередь, конечно, для Москвы, как Канада была для Британской империи. Понятно, что на данный момент самоназвание вряд ли что-то решит. Важнее просто привлечь внимание к актуальным проблемам региона. Почему люди не хотят быть русскими? Значит, у них есть какие-то проблемы. Решение будет зависеть от тех, у кого есть власть и деньги. Если они захотят, то смогут добиться очень многого. Не захотят — проблемы будут копиться, пока не превратятся во что-то действительно опасное.
— Признаёте, что в подобных инициативах сокрыта реальная опасность сепаратизма?
— К сожалению, присутствует такая угроза. Но дело в том, что она вовсе не угаснет сама, нет, она будет развиваться и дальше, пока Россия не станет настоящей федерацией. Если отношения с центром и дальше будут строиться как у колонии с метрополией, то эти процессы тут внутри будут нарастать. Люди не понимают, почему они делают свою работу в тяжёлых условиях и при этом ограничены в благах. Безусловно, тогда могут найтись горячие головы, которые объяснят это очень просто — тем, что большинство налогов уходит в Москву. Да, это так, но это только часть проблемы — от нас утекают не только финансовые ресурсы, ещё и интеллектуальные, в огромных количествах. Как результат этого — факт, что все наши местные элиты представляют собой жалкое зрелище.
— Могла бы Сибирь чисто теоретически функционировать в виде самостоятельного государства? Что для этого ей было бы необходимо (кроме отсутствия Китая под боком)?
— Вообще, такой прецедент уже был — Сибирь была независимым государством несколько месяцев, что было подтверждено рядом международных соглашений и договоров. Закончилось это не очень хорошо. Быть независимой в нынешних условиях? Сложный вопрос. Останется ли на её территории ядерное вооружение? Теоретически, да, могла бы.
— Акции, подобные «Я — сибиряк», похоже, обречены на разовость?
— Акции — да, но не сама идея. Через десять лет будет новая перепись. Если ничего не изменится, то людей, которые отметят себя в качестве сибиряков, станет гораздо больше. Те же, кто записали себя сибиряками, вряд ли изменят своё мнение за эти годы. Наша акция была очень удачной, действительно резонансной. Но это только начало работы. К сожалению, большая часть сообщества предпочла тратить силы на создание каких-то бестолковых организаций и борьбу между собой. Я не могу сказать, что я отошёл от идеи, но сейчас я не готов участвовать в этой возне.
***
Итак, Александр, идейный вдохновитель акции, затруднился с обозначением тех самых признаков национальной идентичности, которые по идее должны быть во главе угла всех идеологических построений сторонников «сибирячества». Согласитесь, слово «менталитет» слишком похоже на ругательное, чтобы можно было использовать его в качестве основного аргумента.
На этой позитивной ноте хотелось бы свернуть тему. Совсем закрыть её не удастся, поскольку все мы так или иначе чувствуем — что-то по-своему верное в этом посыле о нашей особости есть. При этом ей трудно дать чёткое определение.
Пока что — трудно.
Евгений МЕЛЬНИКОВ