Учат на «Бэнкси» в институтах, или без гениальности и везения нельзя попасть в тома по истории искусств? Чем занимается художник? Профессия это или неловко звучащее «самовыражение»? Сплошные вопросы, которые культурный человек не может не задавать. Ведь, несмотря на наличие в Красноярске целостной системы художественного образования (от художественной школы имени В.И. Сурикова до мастерских Академии художеств), нельзя не заметить всё чаще проникающие в медиа сообщения о выставках современного искусства с загадочными формулировками «видео-инсталляция», «аудиовизуальный перформанс» и не менее экстравагантными названиями работ.
Запутаться в многообразии предлагаемого и предлагающих несложно — как зрителю, так и молодому человеку, решающему жить с этого дня искусством и только для искусства. За конкретизацией, систематизацией и просто советами я обратилась к специалистам.
Оксана БУДУЛАК, искусствовед Красноярского музейного центра, куратор молодёжных программ, среди которых Арт-сессия и Летняя школа биеннале
М.: Оксана, чему учат молодых художников на специальных образовательных проектах и может ли прийти туда человек, не имеющий художественного образования? Важно ли оно в принципе при создании какой-то художественной среды?
О.: Если говорить о тех проектах, в которых я работаю, то мы ориентируемся на любого творчески мыслящего человека. Есть у тебя художественное образование, нет его — если ты хочешь что-то делать, ты можешь приходить и участвовать в любом формате. Современное искусство открыто любому креативно мыслящему человеку. Это сложное искусство для сложных людей, соответственно, нужно
Илья Кабаков, объект "Куб", 1999
быть человеком своего времени. В этом и заключается специфическое отличие современного искусства от всего остального — оно оперирует актуальными тенденциями, философией и идеалами времени «здесь и сейчас». Соответственно, художник в современном искусстве — это человек, находящийся словно на острие ножа. Он снимает всё самое актуальное и выражает это именно актуальными средствами, а ими может быть всё что угодно: высказывание, перформанс, акция. Всё, что способно художественным образом донести мысль.
М.: А как насчёт идеалов красоты, эстетичности в современном искусстве, — об этом ведутся всё ещё ожесточённые, хотя и устоявшиеся споры.
О.: Да, говорят о вседозволенности современного искусства, когда ты можешь не уметь изобразить портрет кого-либо и при этом считаешься превосходным перформансистом (уже это звание признаёт в тебе какого-то некачественного художника с позиции классического художественного образования). Современное искусство поднимает этот вопрос — качества произведения. Насколько оно должно быть сделанным? Что должно быть качественным — концепция, идея, то, на чём основан весь ХХ век (это всё — концептуальное искусство)? Либо это ещё должно быть адекватно сделано? Что имеется в виду под материальной сделанностью? Физические характеристики —вещь не должна развалиться в твоих руках? Либо это вопрос эстетического характера? Здесь много различных мнений, и приверженцы старых культурных парадигм считают, что в первую очередь должно быть художественное образование, которое заложит эстетические и вкусовые основы, а с другой стороны, научит элементарным профессиональным навыкам. Другие, по большей части философы-теоретики, считают образование неважным — ты можешь быть врачом или таможенником. Но если твоя идея актуальна и глубока, ты способен её выразить, и твоё художественное высказывание может конкурировать с прекрасно сделанной картиной, то почему бы не считать тебя художником.
М.: Сейчас художником именуют и того, кто танцует, и того, кто играет, совмещая музыку одновременно с видеопроектами. И в этом случае художественное высказывание проявляет множественные векторы демонстрации себя. Вопрос только в том, что такое высказывание несёт: преимущественно послание о своём «я», желание выделить себя среди многообразия разных точек зрения, или это всё-таки поиск некоего смысла?
Матей Вогринчич. Без названия. Проект для VII Красноярской музейной биеннале «Чертёж Сибири», 2007 г.
О.: Всё современное искусство очень личностное, и та истина или знание о мире, которое транслирует художник, он транслирует только средствами субъективного видения.
М.: Получается, что каждый человек, обладая каким-то опытом — чувственным, личным — и стремясь его выразить, может назвать себя художником? Есть ли критерии, по которым можно это определить? Или достаточно просто сказать «Я — художник», что, по сути, уже выделит тебя.
О.: Это, с одной стороны, акт представления, презентации, который был введён впервые ещё дадаистами. Это перформативного свойства явление, которое утверждает бытие некоей художественной единицы. Если человек говорит «Я художник», то он действительно берёт на себя смелость выступать в качестве автора. Но важен не просто сам факт этого позиционирования, а идея.
Если всё заканчивается на презентации, то ничем иным, кроме как провокацией, это не является. И в современном искусстве провокация часто используется. Если это разовая прихоть человека, он не будет художником. Но если один маленький перформанс складывается в целую цепь творчества, то контекстно это можно рассматривать как отдельное произведение.
М.: Мы говорим о субъективизме и сиюминутности, даже о личностном психологическом опыте автора. А какая роль отводится зрителю? Нужен ему набор знаний об авторе, о направлении, чтобы понять произведение?
О.: Современное искусство — для сложного человека, оно не для всех. Существует статистика, согласно которой только 3% способны оценивать современную культурную ситуацию в городе, на неё реагировать и её воспринять. Это говорит в первую очередь о том, что есть массовая культура, а есть то, что можно назвать авангардом, прогрессивной культурой. Функция массовой культуры — обслуживание интересов того или иного сообщества, и здесь речь не идёт о каких-либо открытиях. А современное искусство — это зона экспериментов, зона художественного открытия. И не зная некоторых философских тенденций нашего времени, не зная языка, традиций современного искусства, ориентироваться будет достаточно сложно. Если произведения живописи современного искусства сравнивать с живописью Возрождения, то сложно провести линию традиции. У современного искусства другая база — ХХ век. И без знания искусства ХХ века невозможно подойти и внятно считать смысл, хотя какую-то долю ты осилишь. Но есть и такое современное искусство, которое открыто любому человеку — тот же самый паблик-арт, искусство в пространстве городской среды, которое намеренно стремится и хочет быть близким
Нико Пиросмани, «Рыбак среди скал», 1906 г.
к человеку, или стрит-арт, который, находясь на грани хулиганства, является самой эффектной и эффективной формой бытования современного искусства среди обычных людей — вспомнить хотя бы Бэнкси и его успех в Англии.
М.: Есть такое мнение, что искусство можно посмотреть только в музее — купить билет в Третьяковку и сходить за прекрасным, высоким и духовным. Но современное искусство показывает, что хорошее произведение искусства можно смотреть не только в музее, но и, например, на улице. Постепенно ты приучаешься видеть какие-то формы в бытовом пространстве, в пространстве повседневном.
О.: Объекты современного искусства во всех случаях взаимодействуют со зрителем. Но уровень их воздействия всегда разный — от ментального до физического, тактильного контакта. И больший успех имеют объекты самого простого воздействия, которые буквально в лоб тебе о чём-то говорят. Их шокирующая составляющая подтверждает, что искусство хочет быть среди народа, влиться в толпу и разговаривать с ней, взаимодействовать. Волна акционизма и тактических медиа, которые апеллируют к острым проблемам, — это всегда социально ориентированное искусство, которое высказывается о политике, религии, идеологии, экономике.
Метод современного искусства максимально открыт для каждого человека. Отсутствие художественного образования — не барьер. Например, «Общество Радек» в какой-то момент стало делать смешные митинги: они выносили плакаты с необычной надписью (например, «В Москве кончилась рыба») на пешеходный переход, и когда загорался зелёный свет, возникал спонтанный митинг с кучей народа. Происходит встраивание в реальность, причём не живописной или графической техникой, а жестом.
Татьяна КУЗЬМИНА, скульптор, художник, член СХ России, председатель объединения молодых художников «Арт-старт»; Елена ЛИХАЦКАЯ, художник, член СХ России, куратор «Арт-старт»
М.: В последнее время бытует мысль о том, что художником быть совершенно несложно —может, даже проще, чем кем-то ещё.
Е.: Нет! Назвать человека художником — это дать ему понять, что он уже состоялся. Но на сегодняшний день художники, которые делают какие-то акции, — это шоумены по сути своей. Потому что хотят признания, славы… А ведь если брать историю искусства, то человек может всю жизнь работать, и его никто не будет знать. Он умер, прошло столетие, и его открыли. Время — оно диктует момент открытия. Сегодня не поняли, а завтра поняли. Или сегодня поняли, а завтра не поняли.
М.: А менеджмент? Ты можешь стать успешным современным художником, если у тебя есть пиар. Неужели современное искусство — это искусный пиар, где главным становится именно посредник?
Е. и Т.: Кому-то везёт, есть менеджер, и срастается. Но есть много талантливых художников, у которых связь такая не выстраивается. Чем ближе человек к славе, тем ему проще, это определённая линия. Но главное в художнике — не быть назойливым.
М.: А в зрителе?
Е.: Нужно в школы ввести историю искусств как обязательный экзамен! Ведь половина людей по способу восприятия мира — гуманитарии.
М.: Но сейчас к этому относятся, как к необязательному, потому что гуманитарная сфера, область культуры и искусства — это область бесконечных разговоров.
Т.: Нам преподавали историю искусств, и мы проводили параллели с историей, философией, наукой, изобретениями. Ведь искусство действительно связано с мировоззрением, философией, религией — со всем.
Е.: К сожалению, не все понимают, что образование рождает человека. Если он пройдёт всю эту систему и её ступени (школа — училище — институт — мастерские академии) и потом начнёт свои поиски, то вот это умно. Это талантливо, когда человек откажется от своих знаний, сделает какой-то вывод, с ним произойдёт метаморфоза. Пикассо прошёл все стадии
обучения, прежде чем стать Пикассо!
А сегодня хотят сделать художников из десятиклассников, по типу проектов «Стань звездой», но ничего из этого не получается, потому что такой «художник» пустой, в нём нет глубины.
Т.: И ум остаётся неразвитым. Должна быть какая-то насмотренность.
М.: Чтобы искать свой собственный язык, надо интегрировать насмотренность и практические умения.
Е.: А может надо просто мастером своего дела быть, без этих новомодных поисков! Я заметила — все сейчас заинтересовались реалистичным искусством. Идёт сложный процесс, и сложность связана с отсутствием образованности — от верхов до низов.
М.: А если взять Ван Гога или Пиросмани... Они нигде не обучались.
Т., Е.: Есть три типа людей: одни видят, и у них начинает работать воображение, другие воображают и им видеть даже не надо, а третьи не имеют ни того, ни другого, и даже не интересуются тем, что происходит. А дело опять же в отсутствии образования, в испорченности. Именно отсюда родилась мысль о том, что художником может быть каждый. А именование художником нужно заслужить.
М.: Получается, что художник — это прежде всего работа, но работа прежде всего над собой?
Е.: Художник должен быть цельной натурой.
М.: Нужно ли знать что-то о художнике, чтобы понять произведение?
Е.: Нет, это должно считываться. Любить нужно! Любить своё дело, относиться к нему серьёзно и расти — вот те критерии, по которым в будущем можно будет назвать молодого человека художником.
Мария ИЛЬБЕЙКИНА