Что делать в Сибири?

Когда в этом году наша газета (как и ряд других «товарищей по несчастью») не получила аккредитацию на Красноярском экономическом форуме, это сподвигло меня на задуманный ещё год назад эксперимент — выяснить, может ли на КЭФ побывать любой желающий, хотя бы виртуально? В результате я на несколько дней оккупировал кресло перед монитором компьютера с твёрдым намерением узнать, время каких стратегических инициатив наступило в России? Особое моё внимание, разумеется, привлекали дискуссии, так или иначе рассматривающие перспективы Сибири. И я узнал немало нового, интересного, пришёл к некоторым новым выводам и убедился в верности прежних.

Во-первых, участники Красноярского экономического форума представляли разные временные эпохи, и это — отражение ситуации в обществе.

«Можно сказать, что у нас 80% общества живёт в 1980-м году, а 20% — в 2000-м. На Западе 80% живёт в 2000-м, и 20% в 2020-м, — заявил директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив Дмитрий ПЕСКОВ. — И когда мы говорим о стратегиях, вопрос в том, что мы делаем? Молодых, активных, энергичных пытаемся из 2000-го в 2020-й перевести? Или работаем с основной массой людей и тащим их из 1980-го в 2000-й?».

Во-вторых, между дискуссионными площадками Красноярского экономического форума практически отсутствовали горизонтальные связи.
Например, участники одной площадки обсуждали варианты создания Корпорации развития Сибири, идею которой предложил глава МЧС России Сергей ШОЙГУ. А буквально в нескольких шагах от них в ходе другой дискуссии эту Корпорацию аргументировано разбивали в пух и прах.

Идею красноярского писателя Михаила УСПЕНСКОГО о создании в Сибири мирового центра дирижаблестроения для арктических перевозок его коллега Андрей ЛАЗАРЧУК отверг в первую очередь потому, что месторождения гелия якобы есть только в США. А ведь ровно год назад на Красноярском экономическом форуме академик РАН, доктор геолого-минералогических наук Алексей КОНТОРОВИЧ утверждал прямо противоположное: «Газ Восточной Сибири ураганно богат гелием! Нам предстоит создавать там производства по сжижению гелия, обеспечить его очистку, строить хранилища гелия, делать транспортную систему. Это принципиально новые для России отрасли промышленности, принципиально новые возможности для инновационной перестройки экономики. И второго такого шанса у России не будет! Потому что второй такой сырьевой базы у России не будет!».

В целом проблему Красноярского экономического форума и подобных ему площадок сформулировал их регулярный участник, создатель Института семантики систем Сергей ХАПРОВ: «Чтобы изменить экономику или создавать что-то новое, нужны коллективные действия и коллективное совместное планирование. Форум должен быть местом, где люди синхронизируют свои позиции, думают о том, как свою деятельность связать с деятельностью других людей, из другой отрасли. Но вместо этого происходит ещё большее отстранение, потому что приезжают люди с отдельным набором «оконных рам», «дверных ручек», «кусков трубы» и т.п., и с жутким усердием они пытаются всем кричать, что чужие детали не подходят к их собственным. Соответственно, общественной рефлексии не получается».

И это в-третьих: некоторые выступавшие на Красноярском экономическом форуме эксперты были слишком безапелляционны и одновременно не слишком компетентны. Это заставляло искать информацию и думать самостоятельно.

Например, член экспертного совета Агентства стратегических инициатив, профессор практики Московской школы управления «Сколково» Павел ЛУКША привёл такой пример косности нынешней системы образования: «Встречаются вообще реликты. Мне рассказывали, что в «Бауманке» был факультет (или кафедра) тепловых машин. Людей учили 30 лет после того, как эти тепловые машины были сняты с производства!».

Я допускаю, что кандидат экономических наук и управленец не обязательно должен хорошо разбираться в физике. Но всё-таки, даже будучи обычным журналистом, я знаю, что тепловыми машинами называются все устройства, преобразующие тепловую энергию в механическую и наоборот, без которых сегодня никуда! Это двигатели внутреннего сгорания, реактивные двигатели, турбины ТЭЦ, холодильные установки и т.п.

Или, например, известный футуролог Сергей ПЕРЕСЛЕГИН не только неверно процитировал известную фразу Ломоносова, но и добавил её якобы скрытое позднее окончание: «Регулярно цитируя Менделеева: «Богатство России будет прирастать Сибирью»... а, Ломоносова, да! …забывают продолжение этой фразы: «… однако жить здесь нельзя». Откуда он это взял? На самом деле в «Кратком описании разных путешествий по северным морям и показании возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» М.В. Ломоносов писал буквально следующее: «Таким образом, путь и надежда чужим пресечется, российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке».

Итак, какие перспективы предложили Сибири «государственные мужи», «капитаны индустрии», «акулы капитализма» и «авторитетные футурологи»?

Во-первых, делегацию инвесторов, среди которых были представители крупнейших международных фондов: Apollo (США), CIC (Китай), CaissedesDepots (Франция), Macquarie (Австралия), GoldmanSachs (США), Apax (Великобритания), EtonPark (США), CVCI (США). Суммарно под управлением этих фондов находится более 1 трлн долларов — гласили пресс-релизы. Но пока эти триллионы в Сибирь не спешат.

Во-вторых, ряд традиционных соглашений краевого правительства с крупными ресурсодобывающими и инфраструктурными компаниями, не первый год действующими на территории Красноярского края (СУЭК, РусГидро, РЖД и др.) Дело, безусловно, полезное, но ничего принципиально нового Сибири не несёт.

«Это представление о будущем является самым простым — мы называем его «продолженным настоящим», — охарактеризовал такую перспективу руководитель группы «Конструирование будущего», прогнозист и футуролог Сергей Переслегин. — Будущее — это примерно как сейчас, только немножко лучше или немножко хуже. Те же проблемы, те же противоречия, те же чаяния, те же методы достижения результатов».

Сейчас в рамках «продолженного настоящего» судьбу Сибири многие связывают с так называемой «новой индустриализацией» или «реиндустриализацией», т.е. восстановлением и модернизацией утраченного за последние годы промышленного и ресурсодобывающего потенциала Сибири. Однако при неизменных правилах отношений федерального центра с регионами такая политика приводит не к развитию, а к дальнейшему «обиранию» и опустошению Сибири.

«На протяжении последних лет от новой индустриализации для развития территории, культуры, населения мы ничего не имеем, — заявил представитель общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Виктор БЕЗГАЧЕВ. — Если мы посмотрим внимательно на всё, что творится в Сибири и на Дальнем Востоке — это прикрытие валютных дыр, в чистом виде экспортная реализация. И в новой индустриализации развивается только то, что надо государству, но не территории.

Я приведу одну цифру. С тонны нефти, добытой на Ванкоре, Красноярский край в этом году всех налогов 500 рублей получит, а 410 долларов (более 12 тысяч рублей) — это госпошлина на экспорт тонны сырой нефти. Вот эта новая индустриализация! Это колониальный подход центра по отношению к Сибири, который не даёт ей развиваться».

В-третьих, организацию и развитие в Красноярском крае новых, в том числе уникальных для России производств вроде «Солнечного кластера», ядерного топлива и космических спутников в Железногорске. Это уже инновационная экономика и эволюционная концепция будущего как «нового».

Обычно обсуждение будущего и перспектив развития даже такого громадного региона, как Сибирь, у современных государственных менеджеров и бизнесменов не идёт дальше создания отдельных технологических цепочек или территориальных кластеров. Поэтому настоящие стратегические инициативы на IX Красноярском экономическом форуме звучали за круглым столом с самым «несерьёзным» названием — «Фантастическое будущее Сибири». И именно в ходе этой дискуссии был поставлен вопрос необходимости стратегического проекта, соразмерного огромным масштабам и потенциальным возможностям Сибири. Иными словами — если космический проект, то не кластер по производству российских спутников в Железногорске, а мировой центр освоения ближнего космоса!

В некотором смысле именно об этом говорил француз Алан Фурнье-Сикр (Alain Fournier-Sicre), руководитель направления международного развития в Кластере космических технологий и коммуникаций Фонда «Сколково»: «Сегодня я участвовал в совещании по поводу создания в Красноярске мощного кластера, который очень важен для будущего. Это космос, это ядерная промышленность, это электроника. Я думаю, что это очень позитивный шаг, и кроме того хочу поделиться своим опытом. В 1966 году Национальный политехнический институт переехал из Парижа в Тулузу. Я тогда был студентом и помню, как на встрече с нами мэр города открыл карту, показал на ней Тулузу и сказал: «Это центр Европы!». Мы тогда смеялись и думали: «Что это? Зачем? Он с ума сошёл?..». А теперь я должен вам заявить, что Тулуза — это на самом деле мировой центр аэронавтики, где создают «Airbus», реализуют международные космические программы!

Я думаю, что будущее того же Красноярска во многом зависит от людей, которые сейчас живут здесь. Они должны поверить, убедить всех остальных и доказать, что Красноярск — это даже не центр России, это центр мира! Конечно, сейчас это выглядит шуткой… Но слова мэра Тулузы в 1966-м тоже выглядели шуткой».

Надо сказать, что об отсутствии внятной государственной политики в отношении Сибири на IX Красноярском экономическом форуме говорили многие, причём, как правило, именно сами сибиряки. «Относительно целей и задач — действительно, они ещё не определены, поэтому мы никаких стратегий не можем строить. То, что мы слышим на этом форуме — это тактика, а какая цель — никто толком нам не говорит. Я думаю, мы должны здесь строить евразийскую цивилизацию, — убеждённо заявила представитель министерства культуры республики Саха (Якутия) Елена ФЁДОРОВА. — Не атлантическую и не китайскую! А что такое евразийская цивилизация — это уже другой вопрос. Мы можем вспомнить и первых «евразийцев», которые предполагали при сохранении традиций резкий рывок технологический, и «русских космистов» (Циолковского и др.), они также видели единение науки, культуры и искусства. Сегодня же мы видим некую раздробленность. Все проекты, которые здесь представлены, по отраслям разделены. Целого, единого, комплексного проекта нет».

И ответ на эту претензию одного из главных консультантов Кремля, соавтора «Стратегии 2020», ректора Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Владимира МАУ: «Я считаю, что стратегия развития Сибири или Дальнего Востока, как и стратегия любого региона нашей страны, должна быть прежде всего предметом заботы людей, которые живут в этих регионах. Вы же не задаёте вопрос, а какую стратегию развития Москвы предложит федеральное правительство?». Вот так, никак не меньше! Говорящий это человек не может не знать, как строятся в нашей стране межбюджетные отношения. Какую стратегию могут выработать регионы, которые большую часть «заработанного» отдают в центр, а затем смиренно ждут, сколько этот центр вернёт им «для поддержания штанов» в виде трансфертов и т.п.?

А стратегия развития Москвы и стратегия федерального правительства большинству населения России как раз понятны. Нынешняя ситуация многих там вполне устраивает. Наверное, поэтому идея переноса столицы из Москвы в Сибирь, обсуждение которой даже в блоге Дмитрия МЕДВЕДЕВА идёт уже два года, неизменно вызывает в нынешней столице истерики.

При этом федеральный центр многие воспринимают исключительно как «кормушку», а не как серьёзную, ответственную работу. К счастью — не все.

На Красноярском форуме Владимиру Мау, сорвав аплодисменты участников КЭФ, ответил заместитель министра экономического развития РФ Станислав ВОСКРЕСЕНСКИЙ: «Я хоть не сибиряк, но заступлюсь за регионы. Если вашей логике следовать, Александр III никогда бы не построил Транссиб, и мы бы никогда не построили ВСТО (нефтепровод «Восточная Сибирь — Тихий океан»). Действительно, люди должны определять модель жизни, подсказывать, но Россия всё-таки исторически выполняет определённую роль на планете, и серьёзные задачи, конечно, должны в федеральном центре обсуждаться».

В свете необходимости пересмотра отношений центра и регионов во многих речах проглядывало опасение «сибирского сепаратизма». Особенно это стало заметно на конференции «Сибирь в геополитическом пространстве» после того, как её модератор, директор Фонда социопрогностических исследований «Тренды» доктор философских наук Владимир СУПРУН (г. Новосибирск) озвучил свою идею Сибири как достаточно самостоятельного мегарегиона, сравнимого с мегарегионом стран Юго-Восточной Азии.

И вот в этом «горячем вопросе» взаимоотношений Сибирь–Россия хотелось бы разобраться подробнее.

Во-первых, Россия по определению — страна, расположенная в Восточной Европе и Северной Азии. Таким образом, Сибирь — это и есть Россия, причём большая её часть, и стремлением отделиться от самого себя сибиряки как раз не страдают. А вот те, кто подозревает нас в сепаратизме, судя по постановке вопроса, Сибирь Россией как раз не считают. Ну и кто тогда на самом деле сепаратист?

Во-вторых, многие исследователи считают, что именно сибиряки, в отличие от современных жителей европейской части России, сохранили исторически присущие качества русского народа.

«С учётом «дрейфа» европейской части России, Москвы и т.д. к европейскому стилю жизни и европейским ценностям, именно в Сибири осталось то, что ранее было свойственно России», — отметил красноярский писатель и журналист Вячеслав ЛЕДОВСКИЙ. Рискну продолжить его мысль следующим утверждением: «Россия — это Сибирь, а Сибирь — это Россия!». А что же тогда Москва? «Москва — это всего лишь наш сосед за Уралом…» — говорил когда-то Александр ЛЕБЕДЬ.

Андрей КУЗНЕЦОВ