Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
сентябрь / 2012

Сергей ЯМАЛЕТДИНОВ:
«Сибирский Петербург вам понравится…»

Какие ассоциации у вас вызывает словосочетание «закрытый город»? Засекреченность, высокий риск техногенных катастроф и онкозаболеваний, контрольно-пропускной пункт? Это лишь небольшая часть определений, «накиданных» моими знакомыми, повзрослевшими в девяностые. Более зрелые люди, испытавшие прелести социалистического строя, чаще вспоминают о стиральных машинах, детской одежде и жутко дефицитных продуктах, типа колбасы и консервов, которые можно было достать «по блату» — через родственников и друзей, живших и работавших в Красноярске-26, ныне известном как город Железногорск. Какими нитями связать этот полумифический портрет с городом счастливого детства, я узнала после беседы с доцентом кафедры архитектурного проектирования Института архитектуры и дизайна СФУ Сергеем ЯМАЛЕТДИНОВЫМ.

— Сергей Фёдорович, ваше диссертационное исследование посвящено формированию архитектурного пространства закрытых городов атомной промышленности СССР. Откуда возник интерес к этой проблеме?

— Я родился в Железногорске. Вырос там, окончил техникум и, несмотря на то, что уже много лет работаю в Красноярске, продолжаю оставаться жителем этого города. А из-за чего стало интересно изучать подобные города с профессиональной точки зрения?.. Ещё в детстве я первый раз попал в Северную столицу и сразу же почувствовал... осязаемое сходство с родным городом. В планировке улиц и площадей, в облике зданий. Железногорский театр, построенный в стиле советского неоклассицизма (с шестиколонным коринфским портиком на главном фасаде) по проекту ленинградского архитектора Бориса МАШИНА на площади Ленина, очень напоминает петербургский Александринский театр! Никто из городских архитекторов не мог дать исчерпывающий ответ, почему вдруг где-то в сибирской тайге возник город, унаследовавший «родовые черты» лучших образцов российской архитектуры. Уже после окончания Красноярской архитектурно-строительной академии я начал собственный поиск, который привёл меня в архивы центрального института ВНИПИЭТ, проектирующего объекты военного назначения. В том числе интересовавшие меня закрытые города. Оказалось, что в СССР было создано десять подобных поселений, которые и ныне существуют на территории Российской Федерации. Два из них — хорошо известные вам города-спутники Красноярска: Зеленогорск и Железногорск.

С. Ямалетдинов в родном Железногорске

С. Ямалетдинов в родном Железногорске

— Феномен закрытых городов возник в нашей стране и не имеет аналогов в мире?

— Идея создания закрытых производственно-жилых территорий при атомных предприятиях появилась в США, где реализация атомной программы началась раньше, чем в СССР. Утверждённый администрацией Соединённых Штатов в августе 1942 г. план деятельности по разработке и производству атомной бомбы — «Манхэттенский проект» предполагал строительство секретных производственных лагерей, которые включали в себя необходимые заводы, лаборатории, испытательные полигоны и пр. Освоение атомных центров в США не предполагало специального строительства новых городов, все они располагались вблизи уже существующих поселений с наличием первичной инфраструктуры. Производственные территории находились под военной охраной и имели ограждение по периметру. В период интенсивного освоения атомных производств основной персонал и строительные рабочие (большинство из которых — военнообязанные) проживали непосредственно на закрытой территории лагеря. После того, как производство нового вида оружия было полностью налажено, необходимость в содержании закрытых территорий отпала. Под строгой охраной оставались только объекты производства.

В СССР сложилась совершенно иная картина. Естественная необходимость укрыть военные объекты от разведки противника не стала единственной причиной их закрытого существования. Закрытость в значительной мере была обусловлена... политико-правовым устройством советского государства. Атомный проект СССР, как и прочие крупные стройки страны, во многом делался руками заключённых. Но если с физической рабочей силой проблем не возникало, то интеллектуальный уровень, профессиональная подготовка работников секретных объектов оставляли желать лучшего. Принудительный труд в так называемых «шарашках» не давал полноценного результата, поскольку творчеством невозможно заниматься из-под палки. Нужны были сильные стимулы, чтобы привлечь высококвалифицированных специалистов на сверхсекретные предприятия в условиях полной изоляции от внешнего мира. Эти стимулы были найдены, простые и действенные: всестороннее снабжение населения (продуктами, одеждой и т.д.) и высокий уровень социально-бытового и культурного обслуживания относительно основного населения страны.

— Из кого в основном складывалось население таких городов?

— Оно формировалось искусственно: по всей стране выявлялись наиболее квалифицированные и талантливые кадры с «правильным» происхождением, политически благонадёжные. К работе на секретных предприятиях эти люди привлекались путём принудительного согласия. Большую часть населения закрытых городов составляли приезжие из европейской части страны, среди них было много выпускников лучших вузов Москвы и Ленинграда (Санкт-Петербурга).

На мой взгляд, советская формула, в отличие от американской, звучит как «закрытость от себя». Личную несвободу граждан государство компенсировало высоким социальным статусом и материальным благополучием: хорошей заработной платой, повышенной заботой о здоровье горожан, развитой инфраструктурой, разнообразным культурным досугом. Жителям, знакомым с ситуацией тотального дефицита в стране, страшно было потерять имеющиеся блага. Лишение местной прописки (например, вследствие прогула) означало настоящее «изгнание из рая».

— Существовала ли универсальная модель закрытого города, в которой учтено, какие объекты должны находиться в городе, как они должны располагаться, каково расположение кварталов, высота зданий и т.д., или каждый из десяти городов проектировался совершенно индивидуально?

— Никакой универсальной модели не было. Просто существуют особенности, которые отличают закрытый город от, если так можно выразиться, открытого. Самая очевидная особенность — комплексная застройка. Поскольку закрытые города проектировались и строились в сжатые сроки, а основная задача была — создать комфортную среду обитания горожан, архитекторы изначально включали в структуру жилых кварталов медицинские учреждения, кинотеатры, библиотеки, детские сады, школы, филиалы столичных институтов и т.д. Особое внимание уделялось рекреационным территориям: благоустроенные парки культуры и отдыха, городские пляжи, скверы. В Железногорске даже было создано искусственное озеро — любимое место отдыха горожан. В принципе, архитектурные решения, использовавшиеся при создании закрытых городов, полностью отвечали требованиям времени.

Первоначальный вид проекта закрытого города.  Железногорск был построен практически в точности по нему.  Не похоже на сибирские города, верно?

Первоначальный вид проекта закрытого города. Железногорск был построен практически в точности по нему. Не похоже на сибирские города, верно?

Скажем, школы в Железногорске практически такие же, как в Красноярске. Однако если производились какие-либо изменения в типовом проекте здания, то только в сторону улучшения. Например, в той же школе могли вместо одного запланированного спортивного зала построить два.

Основой каждого закрытого города было промышленное предприятие, деятельность и продукция которого засекречивались. Учитывая радиационную опасность таких предприятий, жилая территория проектировалась на строго определённом расстоянии от промышленных объектов с наличием санитарных разрывов. В городе проводились и проводятся регулярные замеры уровня радиации.

— Закрытые города ассоциируются у обывателя с опасным и вредным производством, загрязнением окружающей среды, но судя по фотографиям, доступным в Интернете, планировщики и архитекторы делали всё, чтобы преобразить, украсить городскую среду, сделать проживание горожан более комфортным.

— Действительно, закрытые города благоустроены, у них привлекательный архитектурный облик. Даже в рамках тотального типового проектирования советского времени архитекторы сумели найти интересные объёмно-планировочные решения и запоминающиеся образы.

Мне удалось побывать в восьми из десяти таких городов, и везде я чувствовал себя как дома. Почему? Да потому что их исторический центр построен согласно замыслу одного творческого коллектива под руководством архитектора Михаила БЕЛОГО в стенах генерального проектировщика — ВНИПИЭТ. И города вышли похожими, как родные братья. В каждом непременно встретишь здания, выстроенные в духе сталинского ампира, — с величественными колоннами и символикой советского государства. Везде похожие аллеи, парки, Дворцы культуры, театры, обязательный памятник Ленину — черта того времени...

Не будем забывать: основной идеей советского градостроительства было создание «идеального социалистического города». Советский город представлялся полностью благоустроенным и утопающим в зелени; наполненным учреждениями культуры и бытового обслуживания; имеющим полностью завершённый художественный образ. Полноценная реализация этой концепции оказалась невозможной в масштабах большой страны: менялись руководители государства, торжественный сталинский классицизм «растаял» в период хрущёвской оттепели. Но в закрытых городах, как правило, всё, что задумывалось, исполнялось быстро и неукоснительно, поэтому все они являлись эталоном комплексной застройки.

Закрытые города наиболее близко подошли к реализации концепции советского «идеального города».

Вот интересный пример… В железногорском парке культуры и отдыха в 1954 г. было выстроено летнее кафе-ресторан по проекту архитектора Николая ЧИЛИНГАРОВА. Проект разрабатывался для Ленинграда, но после правительственной критики сталинской архитектуры за дороговизну и помпезность реализовать его в Ленинграде стало невозможно. Готовый проект полностью осуществили в закрытом городе, несмотря на объявленную в стране «борьбу с излишествами в архитектуре».

Сохранились интересные воспоминания академика А.Д. САХАРОВА, работавшего в Арзамасе-16 с 1950 г.: «Город представлял собой довольно странное порождение эпохи. Крестьяне окрестных нищих деревень видели сплошную ограду из колючей проволоки, охватившую огромную территорию. Говорят, они нашли этому явлению весьма оригинальное объяснение – там устроили «пробный коммунизм».

В некотором смысле так и было. По крайней мере, я, будучи ребёнком и проживая на закрытой территории, ни на секунду не сомневался, что живу в лучшем городе. Не было страха, неуверенности в будущем. Никто не говорил и о загрязнении окружающей среды.

Вообще, мало кто знал, насколько масштабно производство, говорили только, что под Железногорском и прилегающими территориями фактически располагается ещё один, подземный город, практически равный «наземному» по величине. А насчёт слухов, что жители Железногорска едва ли не светятся по ночам... Я отчётливо помню, как в детстве после сильного дождя носился во дворе босиком по мокрому асфальту, потому что улицы и дворы города убирались идеально: ни камней, ни битого стекла, ни мусора. И вода была обычная, чистая дождевая. Более того, в пейзаже нашего города никогда не было дымящих труб — Железногорск отапливался подземной АЭС. И автомобилей было не много. Возможно, я вас удивлю, но проживание в современном Красноярске более опасно из-за огромного количества заводов, котельных, ЛЭП, увеличивающегося потока автотранспорта, из-за плохого состояния коммуникаций.

Ещё одна немаловажная деталь: в Железногорске главный художник города Валерий ГРИГОРЬЕВ старался заполнить образовавшиеся в ходе застройки «пробелы» выразительными элементами монументально-декоративного искусства. Так на улицах города появились замечательные мозаики, декоративные панно с чеканкой, монументальные росписи, рельефы.

— Вы уже сравнивали родной город с Санкт-Петербургом, что неудивительно ввиду «ленинградского» происхождения всех закрытых городов СССР. Это сходство специфически-архитектурное или проявляется в других сферах?

— Население Железногорска складывалось из представителей технической и научной элиты того времени. Когда-то ленинградские «корни» были заметны и в речевом поведении железногорцев (бордюр называли «поребриком», подъезд — «парадное» и т.д.), всегда был высок интерес к театральным премьерам. И, если уж мы заговорили о театре: вспоминаю, что каждый раз, возвращаясь с занятий в техникуме, я всегда старался пройти мимо железногорского театра на площади Ленина, где часто можно было увидеть кого-нибудь из всесоюзных звёзд музыки, театра, эстрады. Я видел Иосифа КОБЗОНА, любимую советскими детьми Валентину ЛЕОНТЬЕВУ, ведущую передачи «В гостях у сказки». Неоднократно приезжали Эдита ПЬЕХА, Алла ПУГАЧЁВА, а однажды я познакомился с Яном ФРЕНКЕЛЕМ — он курил на театральном крыльце... И премьеры фильмов проходили сначала в Москве и Ленинграде, потом шли в закрытых городах и только после доходили до массового зрителя в том же Красноярске.

— С исчезновением дефицита не потеряла ли атмосфера закрытых городов своей главной привлекательности? А привязка к определённой эпохе не оставляет ли на них оттенка «уходящей натуры», «умирающего» города?

— Рыночная экономика, развивающаяся с начала 90-х гг., многое изменила в судьбе Железногорска. Нивелировался высокий социальный уровень населения, бытовая техника и продовольственные товары стали «как у всех». Многие железногорцы работают в Красноярске, но жить предпочитают в родном городе. И напротив: многие красноярцы ежедневно ездят на работу в Железногорск, который, конечно, стал более доступным, но не утратил свой статус закрытого города. В настоящее время разработан проект по созданию кластера космических и ядерных технологий в Железногорске. В подготовке проекта принимали участие специалисты центра «Сколково». Это логично, поскольку в городе имеется всё необходимое: интеллектуальные, территориальные, инфраструктурные ресурсы.

— Почему в Красноярск не переезжаете? В силу привычки?

— Несмотря на потери советского времени, Железногорск и сегодня остаётся привлекательным городом. Каменные микрорайоны Красноярска меня пугают больше, нежели «радиационные страшилки» про ГХК… Посмотрите, что происходит на новостройках города… Взлётка, Покровка, Николаевка превращаются в однообразные районы, где среди многоэтажных коробок нет места зелени. Главная ценность европейских городов — благоустроенный и сомасштабный человеку жилой квартал. Сегодня многие российские архитекторы говорят о возвращении к традиционной квартальной планировке. Кварталы «старого» Железногорска (я живу в этой части города) выстроены в исторических традициях Ленинграда-Петербурга. Кто-то скажет: «Это вчерашний день!», а мне кажется, что за малоэтажной квартальной застройкой будущее российских городов.

Татьяна МОРДВИНОВА