Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
октябрь / 2012

Документальное прошлое

По крутой железной лестнице осторожно спускаемся в подвал. Идём по длинному коридору с наглухо забранными окнами. Мой гид — Татьяна Ивановна МИРОШНИКОВА, начальник отдела использования и публикации документов Государственного архива Красноярского края. Под ногами — местами выщербленная, кое-где подкрашенная брусчатка — остатки мостовой середины XIX века. Наконец, Татьяна Ивановна включает свет и открывает двери.

Подземное «царство»

Хоть и подвал, но ни пылью, ни сыростью здесь не пахнет. Ежедневно в хранилище проводится влажная уборка, а стеллажи, на которых выстроились в ряды коробки с документами (так бумаги спасают от солнечного света), регулярно пылесосят. Каждая коробка аккуратно зашнурована, на многих — отметка: «фонд прошёл проверку…», а ниже — дата и подпись проверившего.

СПРАВКА
Самый старый из архивных документов датирован 1664 годом. Текст написан на плотной синей бумаге и отлично сохранился.

Всего фондов более 6 тысяч, поэтому представьте, сколько нужно времени и усилий, чтобы всё тщательно просмотреть, подписать, зашнуровать…

С улицы двухэтажное каменное здание по адресу ул. Карла Маркса, 6 не кажется большим. Но подвальное помещение используется по полной программе, то есть можно говорить не о двух, а о трёх этажах. В подвале побелено, сюда проведено отопление. Даже не верится, что когда-то в подземелье держали не документы, а… продукты. В просторных комнатах стояли мешки с мукой и сахаром, бочки с рыбой. Долгое время несколько кладовых занимало военное ведомство — под хранение провианта.

Здание — памятник архитектуры, поэтому здесь ничего не перестраивалось. Сводчатые потолки, много воздуха, света — всё это было нужно, ведь изначально строили гостиный двор, и здесь находились торговые ряды.

Во время экскурсии по архиву мне показали карту 1889 года, очень напоминающую современную карту Красноярского края. Ничего не изменилось, разве что Хакасия «выбыла».

Сегодняшние границы края чётко установлены в 1822 году, когда образовалась Енисейская губерния. До той поры территория «гуляла»: относилась то к Тобольскому наместничеству, то к Томской губернии. «Основная масса документов стала оседать в местном архиве, только когда Красноярск стал губернским городом, — подтверждает Т.И. Мирошникова. — В нынешнем году как раз отмечаем 190-летие».

В списках не значится

Ещё в детстве от бабушки я слышала рассказ о том, как в середине 20-х годов прошлого века семью моего прадедушки Андрея Исаковича КИСЕЛЁВА раскулачили и отправили в Красноярск отбывать ссылку. «За что раскулачили-то? Батраков у нас не было, имущество нажили своим трудом: четырёх коров держали, стадо гусей… По чьему-то злому наговору всё отобрали», — возмущалась и каждый раз плакала бабушка Шура… Спустя многие годы, когда родственники решили выяснить в краевом госархиве кулацкое прошлое прадеда, оказалось, что в раскулаченных семья не значится. Вот такая история…

— В 90-е годы власть пообещала всем, кто пострадал от раскулачивания, вернуть изъятое имущество. И находились те немногие, кто благодаря архиву смог подтвердить своё право на наследство. Однако в большинстве дел по раскулачиванию, которые у нас хранятся, крайне редко встретишь опись изъятого имущества. А без неё в суде ничего невозможно доказать, — рассказывает Т.И. Мирошникова. —

Сегодня по-прежнему много запросов именно по наследственным делам. В архив обращаются внуки и правнуки раскулаченных. Чаще всего хотят вернуть дом в деревне, ведь раньше в сибирских сёлах строили так основательно, что те постройки переживут современные.

Но бывают и другие случаи. Я знала одного юриста из Енисейска, потомка богатейшего купца Т. К. МАТОНИНА. Он собрал в краевом архиве все документы и через суд доказал своё право на дом, в котором на тот момент располагалась детская библиотека. При встрече спрашиваю у него: «Хотите продать усадьбу?». «Нет, — отвечает он, — я оставляю её библиотеке, для меня это — дело принципа: воскресить доброе имя предка и восстановить историческую справедливость».

Тайное и явное

В архиве мне показали не всё. Одно из помещений мы почему-то поспешно обошли стороной. «Там стеллажи с секретными документами. Мы с ними не работаем. Только один сотрудник имеет к ним доступ», — пояснила моя спутница.

— Вроде бы уже настало время, когда тайное становится явным. Постоянно идут процессы рассекречивания документов. Каких именно?

— В настоящее время в архиве работает целая комиссия по рассекречиванию. К примеру, становятся доступными протоколы крайкома КПСС, датированные 80-ми годами прошлого столетия, документы общего характера, которые не содержат сведений о гражданах. Ими могут пользоваться все, кто интересуется историей, в том числе политической. А те бумаги, где есть биографические или порочащие человека факты, например выговор по партийной линии и прочее, пока не прошло 75 лет — не поступят в свободный доступ. Снимается гриф «секретно» со многих документов по хозяйственной деятельности (партийные и комсомольские отчёты, информация, касающаяся комсомольских строек и т.д.).

— Можно ли проследить, какая информация наиболее востребована в разные периоды?

— В наши дни в читальных залах (в том числе на Робеспьера, 4 — ещё одно помещение краевого архива — прим. автора), бывает, не хватает свободных мест. А в 30-40-е годы прошлого века люди в архив не шли, боялись даже вспоминать о своих предках.

— Сегодня память проснулась?

— Это стало модно — все хотят знать свои корни, поэтому нет отбоя от родословов. Для многих пенсионеров работа в архиве — это хобби, отдушина. Бывает, целый день просиживают, ищут родственников. Много получаем писем с просьбой подтвердить дворянство. В Красноярский край высылали поляков после восстания 1863 года, декабристов. Приходится отвечать: Енисейская губерния всегда была территорией ссылки, какие у нас тут дворяне? Настоящие корни нужно искать там, откуда предков выслали, а в Сибири все они имели статус ссыльных.

В последние годы значительно возросло число зарубежных пользователей краевого архива. В основном это люди, выехавшие в 90-е годы и в начале 2000-х в Израиль и Германию. Наверное, ностальгия… Хотят знать о родственниках прямо до седьмого колена. Вот сейчас из Германии лежит запрос: дед 1887 года рождения был расстрелян в 1938-м, а в 1991 году реабилитирован, о чём имеется соответствующая справка из ФСБ. Теперь родственнику хочется заглянуть ещё дальше, узнать побольше о его жизни.

— В советское время учёных очень интересовали фонды, в которых отражались какие-то политические события — деятельность тех же революционеров: Ленина, Крупской, Сталина...

— Сегодня интересы исследователей сильно поменялись. Если в 30-50-е годы невозможно было себе даже представить, чтобы кто-то занимался темой образования или историей Енисейской епархии (церковная тема вообще раньше не была востребована), то теперь есть такие запросы. Людей интересуют судьбы священников и документы: метрические книги церквей, фонды духовных правлений Красноярска, Ачинска и других городов. Учёные исследуют, например, миссионерскую деятельность конца XIX — начала XX века — это огромный пласт документов, который до перестройки никто не трогал (тема считалась не только не выигрышной, но даже опасной).

— Какие архивные сведения засекречены до сих пор? Слышала, что в годы войны архивисты не могли выдавать исследователям всевозможные карты, какие-то статистические данные по развитию промышленности и т.д.

— Сегодня под грифом «секретно» продолжают оставаться личные дела репрессированных советского периода (58-я статья). Они хранятся в информационном центре ФСБ и ГУВД. Вас в эти архивы не пустят, даже если затребуете личное дело вашего деда или прадеда. Нужно сначала доказать, что точно являетесь внучкой или правнучкой пострадавшего от репрессий, а для этого потребуют предъявить свидетельства, подтверждающие степень родства. Если в документе упомянуты третьи лица, то вам не дадут всё дело прочитать, а покажут из него те страницы, где содержатся только сведения о вашем предке.

— Для чего такая «конспирация»?

— Надо быть очень осторожными, потому что живы ещё внуки-правнуки тех, кто доносил, и тех, на кого доносили. С такими документами архивисты очень осторожно работают. Это общепринятое правило.

Необычные запросы

— Бывает, к нам в архив обращаются с необычными просьбами, — продолжает Татьяна Ивановна. — Мне запомнился один запрос из Рыбинского района от местного краеведа Владимира МЕДВЕДЕВА. Энтузиасты малой родины взялись восстанавливать церковь в селе Ивановка и в ограде нашли два старых захоронения, на которых даже кресты с именами не сохранились. Когда вскрыли могилы, обнаружили останки в военной форме. От стариков местные узнали, что это могут быть солдаты, которые ехали на санитарном поезде с русско-японской войны. По пути они умерли от ран, в разное время были сняты с эшелона и захоронены на церковном погосте. Когда рыбинский краевед попросил меня помочь установить личности тех людей, помню, удивилась: с таким к нам ещё не обращались… Тем не менее, когда я эту работу провела, то нашла следующие сведения: «На погосте Ивановской церкви были захоронены… хорунжий пятого Сибирского казачьего полка Василий Иванович НЕКЛЮДОВ, 38 лет, умерший 5 февраля скоропостижно от ранения на Дальнем Востоке. Был погребён 10 февраля 1905 года… и поручик 4-й Сибирской дружины Государственного ополчения ЦЕГЕБЕЕВ Иван Иванович, 53 лет, скоропостижно умерший 19 сентября, погребён 22 сентября 1905 года…».

Позже из Рыбинского района пришла весточка: местные казаки останки воинов перезахоронили, и могилы уже не безымянные — всё честь по чести.

Личные фонды

— Какие документы хранит краевой госархив об известных личностях?

— В метрической книге сохранилась запись о рождении будущего художника Василия СУРИКОВА. Есть сведения, как встречали в Красноярске знаменитого полярного исследователя и Нобелевского лауреата Фритьофа НАНСЕНА. В хранилище представлены личные фонды сибирских писателей, в том числе Николая УСТИНОВИЧА, именем которого названа улица в Красноярске. Хранится у нас богатейший, особо ценный и востребованный фонд Александра Леопольдовича ЯВОРСКОГО — первого директора заповедника «Столбы». Он очень дружил с известным красноярским архитектором Леонидом Александровичем ЧЕРНЫШЁВЫМ и художником Дмитрием Иннокентьевичем КАРАТАНОВЫМ. Все трое были заядлыми столбистами. В фонде Яворского очень много бесценных дореволюционных фотографий 30-40-х годов. Уникален и фонд геолога Адольфа Васильевича ВАХМИСТРОВА, который объехал с партиями весь край, собрал множество интересных исторических документов. А вот об адмирале Александре КОЛЧАКЕ нет в архиве отдельного фонда, информацию нужно собирать по крупицам.

Ещё одна любопытная запись в метрической книге за 1807 год: «14 марта умер генерал-майор и кавалер Николай Петрович РЕЗАНОВ, 40 лет, от горячки. Похоронен в ограде Воскресенского собора».

— Если сохранилось свидетельство о смерти, то почему до сих пор неизвестно точное место захоронения Николая Резанова?

— А оно и не может быть известно. На месте сегодняшнего Большого концертного зала раньше стоял Воскресенский собор — самый старый в городе, и при нём находилось кладбище (сейчас на этом месте разбит сквер и установлен памятник командору). Когда снесли собор — снесли и кладбище. Некоторые краеведы утверждают, что Резанова перезахоронили, но этому нет ни одного документального подтверждения. А если нет документов — мы не имеем права говорить, что такой факт имел место. Могу только предполагать, что никакого перезахоронения не было. К моменту сноса в 1964-м году могила очень просела, и ограда с одной стороны завалилась, за ней никто не ухаживал, что подтверждено описанием, сделанным городским отделом по охране памятников истории и культуры в 1960-м году. Скорее всего, могилы сносили бульдозером и вывозили. А в 90-е годы, когда потеплели отношения с Америкой, краевые власти решили поставить командору памятник (всё-таки генерал-майор стоял у истоков Российско-американской компании). А во время сноса кладбища имя Резанова мало кто знал кроме учёных историков, и ВОЗНЕСЕНСКИЙ в своей поэме его ещё не прославил.

— Какие интересные документы, в том числе личные фонды, пополнили краевой госархив в последнее время?

— Хранится у нас личный фонд бывшего художественного руководителя и главного балетмейстера Красноярского государственного ансамбля танца Сибири Михаила ГОДЕНКО, который открыт для всех пользователей архива. Недавно поступили документы и фотографии от семьи бывшего второго секретаря Красноярского крайкома КПСС Леонида Георгиевича СИЗОВА: его автобиография, выступления на разных пленумах, заседаниях. Материалы отражают целый пласт политической жизни края того времени. Тем более, это был период, когда мы очень активно превращали Сибирь в край высокой культуры.

— Когда появится электронный доступ к открытым личным фондам?

— Я думаю, ещё не скоро, потому что мы сначала оцифровываем фонды наиболее востребованные, интересные как можно большему количеству граждан. У нас работает студенческий отряд по оцифровке описей. К сожалению, есть масса документов с угасающим текстом. Нельзя допустить, чтобы они были утрачены. Параллельно создаём страховой фонд — копии архивных дел.

На 01.01.2012 г. в Государственном архиве Красноярского края находится 1 466 533 ед. хр.

Труд адский, требует времени. Однако помимо всего прочего мы ещё очень плотно работаем с учёными-историками красноярских вузов, издаём сборники на различные темы, будь то благотворительность, революция, социальное обеспечение в 20-30-е годы прошлого века, Великая Отечественная война и многое другое. Ещё мы очень тесно сотрудничаем с обществом «Мемориал», выпустили «Книгу памяти жертв политических репрессий Красноярского края» на все буквы алфавита.

Недавно провели круглый стол с ветеранами войны и труда. Просили: если есть письма какие-то или воспоминания — запишите, мы возьмём это в коллекцию. Потому что уходят люди — уходит память. Мы этого допустить не должны.

История повторяется

Из «глубины веков» по знакомой уже лестнице возвращаемся наверх, в наше «сегодня».

— Это здание — все современные переживёт! — восхищается архивист с 17-летним стажем Татьяна Мирошникова. — Вы на толщину стен посмотрите! У нас в архиве сохранился документ о том, как его принимали в эксплуатацию: при строительстве использовали самые лучшие и самые прочные материалы — песок, щебень, камень… Мы уже так привыкли к этому спокойствию, к вековой ауре, что всё сегодняшнее несколько раздражает… К чему политическая суета, расслоение в обществе, озлобление? Хотя… история циклична.

Вера КИРИЧЕНКО