Заряд молодости

Вынесенное в заголовок сочетание слов — не лингвистический термин, и я не могу рекомендовать читателю ввести его в свой лексикон. Но то в языке, что им можно обозначить, непременно надо знать.

Необъяснимо, но и неопровержимо: язык так устроен, что в нём есть вечный заряд молодости — потенциал обновления, которым пользуется каждое поколение, чтобы сделать его немножечко «своим», отличным от того, на котором говорят старшие поколения. Причина, наверное, вне языка – психологическая, необходимость поколенческой солидарности, но язык обладает возможностью эту задачу решать.

Спросите человека другого поколения: может он узнать «своих» по паре-тройке слов? Я уверена, что вы получите положительный ответ и списочек этих слов-индикаторов.

Из чего он может состоять? Не берусь ответить исчерпывающе, но довольно уверенно могу назвать два типа слов, различающих поколения.

Один из них связан с именованием реалий, которые, как ни крути, меняются от поколения к поколению. Кто помнит, что такое промокашка и перьечистка, непроливайка, клякса — мы с вами выросли и ходили в школу в одно время. Школьники последующих поколений называют ручку просто ручкой, уточняя, шариковая она или гелевая. Мы второго слова не знали, а шариковая — было новое и волнующее слово. Зато они не понимают выражение заправить ручку, да уже и слово стержень; а ведь это было две эпохи обращения с внутренностями шариковой ручки: сначала их заправляли, нещадно пачкая в синий цвет руки, тетрадки и всё содержимое портфеля, а потом стали продавать уже заправленные стержни разных цветов.

Можно ещё вспомнить, что поколения различаются словами досуга. Вы ходили на танцы? На дискотеку? В клуб? Выбирайте ваше поколение. Вот слово клуб, казалось, навсегда осталось в сочетаниях типа сельский клуб или заводской клуб и в культурном опыте поколений, чья молодость пришлась на 60-70-е. А оно взяло и омолодилось, стало самым что ни на есть модным. Только если вы заметили, сначала говорилось ночной клуб (это вам не заводской, где утром гудок зовёт к станку), а потом и забылось, что бывают ещё какие-то клубы, появилось клубешник, и там зависают и что-то ещё делают, что я, возможно, не знаю: не моё поколение.

Различаются поколения по знанию таких слов, как граффитчик, байкер, роллер… Соответствующих занятий у молодёжи прежних поколений просто не было. Да и само слово субкультура если и существовало, то где-то далеко, не у нас. А сегодня граффитчики, байкеры, рэперы, паркуристы, брейк-дансеры, они же би-бои, — на каждом шагу.

Итак, язык поколения отличает его от других уже в силу того обстоятельства, что каждое поколение живёт в своих реалиях, которые нельзя не называть. Это, как мы увидели, предметы письма и места досуга, занятия и одежда. Что такое бобочка? Или бананы — из одежды? «Вопросы на засыпку» для разных поколений. И это понятно, здесь язык отвечает требованиям реальности, эти слова приходят вместе с реалиями, молодёжь их легко усваивает, а старшие часто ищут похожие слова из своего лексикона. Мне рассказывала как-то давно соседка, что грейфрукт так называют, потому что он в тёплых странах растёт — в тепле и греется. И до сих пор слышу, как в поликлинике старушки говорят полюс про полис — с трудом входит в лексикон новое слово.

Но есть и менее лингвистически понятные вещи, когда реальность никаких требований не предъявляет, а каждое поколение всё равно интуитивно стремится отличиться в языке. Уже проверено, что такими словами-индикаторами оказываются обозначения оценки. Молодёжь 50-х, чтоб высказать свое позитивное отношение, говорила железно; в 60-е казалось более молодёжным сказать законно; потом его сменило клёво; потом — круто, классно, прикольно, зашибись, респект... Сейчас, кажется, космос. А ведь всё это в переводе с молодёжного — хорошо, отлично, здорово. Перечислять антонимы не решусь, но приведу из недавно мне ставших известными — печалька (или даже пичалька, так говорят девочки-ванильки, ну и мои студентки). Или как «на молодёжном» сказать всё равно, безразлично? Это будут выражения по фиг, до лампочки, до фонаря, фиолетово…

Или как человека обозвать? Это можно проследить по надписям на заборах и стенах. И увидеть в обозримом времени такую хронологию: дурак — козёл — лох — лошара… Новому поколению прежние «обзывательства» кажутся невыразительными, и поиск продолжается. Поиск индивидуального и поколенческого.

В идеале лингвисты могли бы создавать словесный портрет каждого поколения — с именами его реалий и излюбленными словечками. Но это сложно, неуловимо: ты ещё думаешь, что ты молодой, глядь, а молодые уже говорят иначе: новое поколение. И это всё в живой устной речи! Правда, сейчас и в Интернете пишут, это замечательная возможность для лингвистов.

Я с радостью назову имена моих коллег, взявших на себя труд фиксировать молодёжную речь.

Это Татьяна Геннадьевна НИКИТИНА, выпустившая десятки словарей, и среди них солидная книга с названием «Молодёжный сленг: Толковый словарь: около 20 000 слов и фразеологизмов» (М., 2009). Мои студенты почитали его и запричитали: «Мы так не говорим!». А я им: а вы уверены, что молодёжь — это только вы? Молодёжь — это и ваши соседи по подъезду, которых вы называете гопниками. Молодёжь и те, кто были молодёжью 20 лет назад — они так говорили тогда. Словарь фиксирует всё!

Вместе с Еленой Ивановной РОГАЛЕВОЙ Татьяна Геннадьевна издала и небольшой словарик «Молодёжный лексикон Пскова: Толковый словарь» (Псков, 2011). Судя по нему, псковская молодёжь активно обновляет свой лексикон без оглядки на иные регионы.

А их коллега Вадим Константинович АНДРЕЕВ издал «Лексикон молодёжных субкультур» (Псков, 2009), где изучает, как говорят и пишут о себе в инете рокеры, металлисты, панки, готы, рэперы, спортивные фанаты, вейкбордисты, скейтеры, диггеры, толкиенисты, геймеры, экологисты… Вы все эти слова знаете?

Когда я читаю такие словари, то совсем не все слова мне нравятся, как и не все реалии жизни современной молодёжи. Но я неизменно восхищаюсь способностью нашего языка не оставить безъязыким каждое новое поколение и каждую субкультуру. Это действует его заряд молодости, вечный и неистощимый.