Встретиться с Уполномоченным по правам ребёнка в Красноярском крае Альбиной Комович в течение дня – сложно. Она постоянно в разъездах. Сегодня, например, с 9 утра – на судебном заседании. После – запланированная встреча с журналистами Первого телеканала, которые снимают здесь сюжет. Затем Альбина Дмитриевна выезжает в Сухобузимский район, и такая круговерть – каждый день…
Во время нашей встречи телефоны в кабинете детского омбудсмена продолжали работать.
Гримасы законодательства
Мы ещё не успели начать разговор, как раздался телефонный звонок.
– Чтобы не было торговли квартирами, которые выделяются сиротам, и чёрные риэлторы вокруг не вились, в 2010 году из краевого бюджета выделено 100 млн рублей в виде субвенций муниципальным органам власти на приобретение жилья гражданам из числа детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей, которые будут передаваться по договору социального найма – пояснила журналисту Первого телеканала Альбина Комович.
– Альбина Дмитриевна, похоже, жилищный вопрос для вашей службы самый «горячий»?
– Действительно, первое место в структуре обращений занимают жилищные вопросы. На сегодняшний день поступило 35 жалоб на эту тему только от детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. У нас в крае около 18,5 тысяч детей-сирот – более 6 тысяч не имеют закреплённого жилья.
Бывают такие ситуации: живёт семья в квартире, которая является собственностью отца –родители разводятся, и отец выселяет жену с детьми. Та в суде пытается отстоять право ребёнка на жильё. Если отпрыск несовершеннолетний – принимается решение, что он может проживать на жилплощади отца. Был в моей практике такой случай – сегодня принимается решение, а завтра отец приносит документы о том, что он подарил это жильё своей второй жене, и это уже не его собственность. В таком случае ребёнок не имеет права проживать в указанной квартире.
– Что делать в подобных ситуациях? Неужели закон бессилен?
– За права ребёнка, конечно, ещё можно побороться, но вопрос-то требует моментального решения. Куда идти пострадавшим? Обращаемся в управление социальной защиты, просим временно поселить в приют «Родник».
Раньше действовала 292 статья Гражданского кодекса РФ, где было прописано, что при отчуждении жилья, если в семье есть дети, обязательно согласование органов опеки и попечительства. С 2005 года действует новая редакция этой статьи – теперь при отчуждении жилья согласование требуется, только если в семье есть дети-сироты или дети, оставшиеся без попечения родителей.
– На первый взгляд, всё логично…
– Да, но что у нас в крае после этого началось? За недобросовестными, пьющими родителями, которые имеют большие задолженности по квартплате, стали охотиться чёрные риэлторы. Они гасили долги, а затем продавали квартиры и вывозили неблагополучные семьи в районы края. В Манском районе целая деревня образовалась из таких семей – живут в каких-то гнилушках. Вот и в ранее упомянутом мною примере отец не смог бы передарить жильё своей второй жене, если бы в ГК РФ была старая редакция 292-ой статьи (органы опеки не согласовали бы). У нас в России Гражданский и Жилищный кодексы защищают, в первую очередь, собственника, а не семью и не ребёнка.
Есть примеры, когда чёрные риэлторы пытались и у сирот отобрать жильё.
– Отстояли?
– Конечно, пришлось обращаться в прокуратуру. Два эпизода произошли в Кировском районе Красноярска. У матери, находящейся в тюрьме, проходимцы успели взять письменное разрешение на продажу квартиры и к бабушке приехали за тем же (ребёнок в это время находился в приёмной семье). Именно воспитатель приёмной семьи забила тревогу и вовремя обратилась к нам за помощью. Состоялось судебное разбирательство, в котором я тоже принимала участие. Ребёнок остался с жильём. За прошлый год мы отправили в прокуратуру около 80 писем с просьбой проверить факты нарушения прав детей и граждан, изложенные в обращениях.
Работая в комиссии по распределению жилья, вижу, что часто возникают проблемы у выпускников ПТУ, техникумов, за которыми не закреплено жильё. Когда они заканчивают учёбу, то вынуждены получать вторую профессию только ради того, чтобы остаться в общежитии ещё на полтора-два года.
Неоднократно я обращала внимание органов исполнительной и законодательной властей на то, что в крае необходимы социальные гостиницы или какое-либо манёвренное жилье, куда можно было бы временно поселить ребёнка. В декабре 2009 года на сессии Законодательного Собрания по докладу Уполномоченного по правам ребёнка приняли соответствующее постановление, но решение вопроса требует времени.
Честь мундира
– Кто чаще всего обращается к уполномоченному за помощью – взрослые или дети?
– Как правило, обращаются взрослые в защиту прав детей: родители, опекуны, иногда соседи, руководители детских учреждений. Детских жалоб – всего 10%.
– На кого жалуются дети?
– Чаще всего на педагогов и одноклассников. Старшеклассники обижают младших. Дети пишут, что не чувствуют себя в безопасности ни в школе, ни по дороге домой. На севере края мальчика одного так жестоко избили, что у него произошло отслоение сетчатки, и он стал инвалидом. Избивали ребёнка неподалёку от школы, и всю экзекуцию одноклассники снимали на мобильник. Я смотрела эту запись, были слышны крики: «Бей до крови!». Волосы встают дыбом. Ребёнку не оказали помощь, он ушёл домой и до вечера оставался один (мать с отцом были на работе). Знаете, что больше всего возмущает? Педагоги, как правило, дружно защищают своего коллегу. Целый взвод учителей (20-30 человек), а напротив пострадавший ребёнок и родитель или ещё того хуже – сирота. Попробуй, выдержи…
– Приходилось побеждать в «неравном бою»?
– Приходилось, с помощью начальника главного управления образования и специалистов. Я благодарна, что меня поддерживают органы исполнительной власти. В настоящее время в территориях Красноярского края работают 23 представителя Уполномоченного по правам ребёнка. К сожалению, не все муниципалитеты идут на это. Когда приходят жалобы на педагогов – приглашаем директоров и подключаем министерство образования.
Во всех школах краевого центра есть инспекторы по делам несовершеннолетних. Чтобы не совершать правонарушения, надо знать законы, поэтому инспекторы осуществляют, в первую очередь, правовое просвещение.
Мне довелось изучить опыт работы с детьми в школах Швеции. В России авторитарный подход к образованию и к воспитанию. Самое главное – мы не умеем слышать детей, прислушиваться к их мнению. В Швеции директора школы избирает не только педагогический коллектив, но и сами дети. Если учитель не пользуется уважением детей – он никогда не станет директором. Кроме того, в этой стране есть закон о неприкосновенности детей, о запрете телесных наказаний. У них есть элементы ювенальной юстиции, которые, я убеждена, надо перенимать и нам, и здесь необходимо отметить, что на территории края утверждены составы ювенальных судей, но судебные процессы нуждаются в грамотном сопровождении психологов и других специалистов, а их пока не хватает, особенно в сельской местности.
Адвокат детства
– Есть расхожее мнение, что все проблемы идут от семьи…
– В прошлом году в крае возбуждено около 180 уголовных дел по факту жестокого обращения с детьми. Есть семьи, которые злостно уклоняются от исполнения родительских обязанностей, а общество махнуло на всё рукой.
Много обращений по поводу взыскания задолженности с недобросовестных плательщиков алиментов. В таких случаях выходим на Главного судебного пристава, у нас подписано с этой службой специальное соглашение.
Приходит масса жалоб на судебные решения. Когда дело в стадии рассмотрения, я имею право, как Уполномоченный по правам ребёнка, подготовить заключение в суд и, оно должно быть приобщено к делу при рассмотрении.
Сегодня с утра, например, была на заседании суда Железнодорожного района Красноярска. В августе прошлого года ко мне обратилась молодая женщина с просьбой о помощи. Она сама выросла сиротой, её воспитывала бабушка. Вышла замуж, но неудачно, муж стал распускать руки, и женщина вынуждена была продать двухкомнатную квартиру, оставшуюся от бабушки, и уйти вместе с ребёнком от супруга. В августе при очередной встрече, бывший муж увёз сына, сказав, что больше она ребёнка не увидит.
Суд первой инстанции принял решение о передаче ребёнка на постоянное место жительства отца. Но я порекомендовала женщине написать кассационную жалобу в краевой суд. Вышестоящая инстанция указанное решение суда отменила, сделав вывод, что недостаточно исследованы доказательства другой стороны. Дело было возвращено в Канский суд, который, в свою очередь, через суд Железнодорожного района Красноярска потребовал опросить свидетелей со стороны мамы, органы опеки, и меня приглашали, чтобы дала свою оценку ситуации.
Часто бываю в Законодательном Собрании края, в комитете по социальной политике, когда решаются проблемы детства, обсуждаются проекты каких-либо законов в интересах детей. Когда есть необходимость, для рассмотрения жалобы собираю у себя представителей органов исполнительной власти, опеки, прокуратуры, администрации и т.д.
Разбираемся прямо здесь, в этом кабинете...
– Два года назад в Красноярске в системе социальной защиты населения, не без Вашего участия, открылась детская общественная приёмная. Насколько эффективна такая форма взаимодействия?
– Почему я ратовала за её открытие? По вторникам (а это у меня приёмный день по личным вопросам) иногда по 8-10 человек записываются на приём. И у каждого своя драма… Из общего количества несовершеннолетних детей в крае 1/3 проживает в г. Красноярске, в связи с чем возникла необходимость в создании дополнительной службы, которая бы защищала права детей. В детской приёмной работают психологи, специалисты по социальной работе. За два года здесь рассмотрено 1600 обращений, из них 450 детских.
Нештатные ситуации
Иногда, обращаясь к Уполномоченному по правам ребёнка в Красноярском крае, люди ставят вопросы, которые в рамках существующего российского законодательства не могут быть решены по определению.
– Пришло письмо из Эвенкии, – рассказывает Альбина Дмитриевна. – Люди пишут, что нельзя детей отрывать от родителей почти на всю зиму. А что делать, если ребёнок должен получить образование? Уезжает он в интернат, надолго расстаётся с родными и близкими – захочет ли потом вернуться к охоте, к рыболовству? Они и в семье ещё многому не научились, и в школе полностью не адаптировались. Думаю, что совместно с комитетом ЗС по делам Севера будем обсуждать эту проблему.
Другой вопрос государственного масштаба – оформление опеки жителями отдалённых северных и сельских территорий.
Представьте ситуацию: погибают родители, а родственникам по вышеозначенным причинам не разрешают забрать ребёнка к себе. В феврале, во время визита в Красноярский край Уполномоченного по правам ребёнка при Президенте РФ П. Астахова, мы обсуждали эту проблему. Ещё раньше я писала в аппарат Уполномоченного по правам человека РФ, депутаты Законодательного Собрания края обращались в Госдуму. Надо срочно менять эти нормы!
Или вот другая беда. Многие образовательные учреждения, в том числе и вузы, сегодня платные. Есть талантливые, умные дети, родители которых не в состоянии оплатить их учёбу. У меня таких шесть обращений было. Не работает кредитование на образование, и детей к сессии просто не допускают, когда родители не в состоянии внести плату за обучение. Получается, что это – нарушение права на образование, хотя мы заявляем себя как социальное государство.
Писала я письма-ходатайства ректорам Педагогического и Аграрного университетов. Для ребят, которые обратились с жалобой, удалось кое-что сделать, но ведь не все пойдут за помощью, да и помочь всем невозможно, и в результате могут быть отчислены, а это обидно…
Ещё одна несправедливость. Когда дети-сироты впервые устраиваются на работу после учебного заведения, они имеют право полгода получать среднюю зарплату по краю от 15 до 18 тыс. рублей. Однако некоторые ребята ещё во время учёбы работают (к примеру, в летних трудовых отрядах старшеклассников), и им выдают трудовые книжки, а когда они получают профессию и приходят в службу занятости, то не считаются впервые вставшими на учёт по трудоустройству, и получают пособие по безработице от 1,5 до 2 тыс. Одна девочка в Норильске говорила мне: мои сверстники отдыхали, а я всё лето «пахала», зато теперь осталась без нормального пособия по безработице.
Последняя инстанция
– Альбина Дмитриевна, и всё-таки, не дублирует ли институт Уполномоченного по правам ребёнка функции органов соцзащиты?
– Судите сами: есть внутренний контроль во всех смежных службах – в системе образования, соцзащиты… Однако он иногда не срабатывает. Если бы срабатывал – ко мне не шли бы многочисленные жалобы. Институт Уполномоченного нужен.
Приведу такой пример. У нас в крае проживают дети, которым сделаны операции по пересадке органов. После операции один раз в полгода их необходимо отправлять в Москву на консультацию. Авиаперелёт не оплачивается, компенсируется только проезд по железной дороге. Однако санитарные нормы в условиях поезда не гарантируют безопасность ребёнка: за трое суток пути всё может случиться без квалифицированной помощи. Ко мне пришёл один отец и просил помочь. На одном из заседаний комитета Законодательного Собрания я обратилась с просьбой об изменении закона к министру по социальной политике Красноярского края. Представьте себе: с первого января этого года уже действует новый закон – перелёт оплачивается из краевого бюджета.
Как колокол собирает на пожар всех жителей села, так и уполномоченный по правам ребёнка должен извещать о проблемах органы исполнительной власти.
– Встречаете ли Вы противодействие со стороны должностных лиц, чиновников?
– Не без этого, хотя я стараюсь со всеми находить общий язык. Бывает, представители муниципальных органов власти формально подходят к рассмотрению жалобы. Но они не могут отказать в запросе Уполномоченному, ведь законом мне дано право запрашивать у них любую информацию…
– Всегда ли вовремя удаётся оказать помощь…
– Много случаев, которые не дают покоя. Иногда прихожу домой, ложусь спать, а мозг продолжает бодрствовать, и приходит подсказка. У меня много писем из колоний. Пишут следующее: «Мне негде было жить, и поэтому я пошёл на преступление…».
В прошлом году я посетила Томскую воспитательную колонию для девочек, чтобы провести там приём наших юных землячек по личным вопросам. Привезла оттуда 11 жалоб! Руководство заведения очень удивилось моему приезду. А начальник колонии сказал: «Ваши подопечные нам очень нравятся. Одна поступила в университет, другая осталась в Томске, а вот эта — лучшая футболистка». И я подумала: колонии ведь могло и не быть.
Ну где, почему мы их просмотрели?..