Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
апрель / 2013 г.

Высшее не девальвируется

Помнится, указ № 1, который подписал Борис ЕЛЬЦИН, став Президентом России в 1991 году, назывался «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР». Этот выбор — поставить образование во главу угла — окрылил страну и в кого-то вселил надежду. С тех пор много воды утекло, и сейчас уже трудно вспомнить, какая предполагалась цель перемен. Спросишь рядовых граждан — скажут: ввести ЕГЭ. В лучшем случае назовут ещё многоуровневое образование — бакалавриат и магистратуру. Так для чего модернизировали систему? И что сегодня на повестке дня? Мы пытаемся распутать этот клубок вопросов вместе с первым проректором Сибирского федерального университета по экономике и развитию Павлом Михайловичем ВЧЕРАШНИМ.

Игра стоит свеч

— Любые реформы в социальной сфере — это очень сложный процесс. Поэтому появление нового закона об образовании вызывает так много дискуссий. Это та сфера, которая затрагивает каждого человека. За пару десятилетий различных нововведений рядовой россиянин уяснил для себя, что любая перемена — болезненна. И население говорит: ничего больше не трогайте.
Но давайте вспомним 90-е годы, когда всё начиналось и менялась страна. Мы начали входить в мировой рынок. Это глобальный процесс. На нас упал невероятный поток новой информации и новых требований. В этом смысле реформа образования была продиктована необходимостью отвечать вызовам времени.

— Если всё же сформулировать цель реформы — это соответствие качества нашего образования каким-то международным стандартам?

— Я бы не сказал — соответствовать. Наша молодёжь должна в этом мире спокойно жить и свободно конкурировать. Кстати, выпускник нашей школы 80-х годов, если натаскать его в английском, свободно превзошёл бы своего европейского и тем более американского ровесника. Но ситуация изменилась. И дело не в том, что наши дети умнее или глупее. Мы входим в глобальную экономику, а наши выпускники в её контексте — непонятны. Они пока не могут играть по тем же правилам, нет равнозначного старта.

Сегодня мы решаем задачу, чтобы выпускник ведущего российского вуза был конкурентоспособен. Говорил хотя бы на одном, а лучше на нескольких иностранных языках, знал актуальную повестку технологического развития, свободно перемещался в пространстве, то есть психологически был готов сегодня работать в Норильске, а завтра в Сиднее. На Западе такое возможно. Если корпорация тебя приглашает, ты просто берёшь чемодан и переезжаешь в любую точку мира, получаешь хорошую зарплату и т.д.

Но это наши представления об идеальном. А может, этого не надо? Поэтому вокруг образования всегда и везде идёт дискуссия.

— Есть впечатление, что изначально столь затяжная траектория реформы не была просчитана. Одно влечёт за собой другое, реформа разветвляется и уже превратилась в какую-то расширяющуюся воронку. Всё осуществляется опытным путём, и поэтому нас лихорадит...

— По ощущению населения, первоначальный замысел и расчёт растворился во времени. И есть ещё большой риск, связанный с тем, что управленцы высокого ранга, сменяя друг друга, не сохраняют преемственность курса. Со сменой команды меняется основной блок реформ.

Но что из этого следует — не надо было ничего менять? Надо. Что, с принятием закона реформа закончится? Обычно законы дают старт реформам. За эти годы качественно ничего не изменилось? Многое изменилось. Помимо ЕГЭ и Болонского процесса стал реальностью либеральный подход к составлению учебных планов, имеет место многообразие программ и методик, серьёзные изменения произошли в системе оплаты труда педагогов всех уровней, изменены подходы к финансированию учреждений.

Задача-максимум сегодня — научить людей учиться самостоятельно. Находить себе место на глобальном рынке труда. Если это получится —
будем считать, что жизнь прожили не зря.

Лозунг «Конкурентоспособность образования — это конкурентоспособность страны» — он же не праздный. Нам нужен адекватный специалист и патриот. Он должен быть носителем нашей культуры, это очень важно. Но в то же время выпускник российского ведущего вуза должен овладевать новыми технологиями и создавать свои, должен быть здоров, должен знать языки… Потому что всё это тоже конкурентоспособность.

Человеческий фактор

— У нас сформировалась огромная система высшего образования. Мы её раздули сами в 90-е годы, когда выдавали огромное количество лицензий, когда все вузы открыли у себя непрофильную подготовку… Да, так высшая школа выживала. Можно ли было её спасти другим способом, уже нет смысла обсуждать.

Но сейчас государство говорит: всё, хватит. Нужно качество. Потому что это недопустимая ситуация, когда в один вуз можно так-сяк ходить и получить диплом, в другой можно вообще не ходить, а в третьем надо серьёзно постараться. Но дипломы вы получите везде одинаковые.

Пора произвести инвентаризацию лицензий — сколько их выдано и кому. Об этом много говорят — о закрытии неэффективных вузов и прочем — но процесс не набирает обороты, потому что непонятно, а с людьми-то что делать. Нам нужен жёсткий подход или затяжная многолетняя реформа?

Есть же сторонники радикальной реформы, которые говорят: дайте системе умереть. Или: требуются хирургические меры. Или: «Отберите лицензии у частных вузов, которые занимаются непрофильным образованием. Очистите систему, и российская высшая школа поднимет голову. Да, освободится часть населения, зато эти люди, может, придут в частный бизнес».

Но есть сторонники сдержанных реформ, которые в противном случае прогнозируют социальный взрыв, неуправляемую ситуацию, когда огромное количество людей, как преподавателей, так и студентов, может оказаться на улице. Куда им пойти?

В любом случае общество должно обладать объективной картиной того, каких специалистов и кто готовит.

— Недавно появилась другая информация — что краю не выделили бюджетных мест на подготовку историков и философов, и это вызвало скандал. Значит, специалисты по рекламе нам нужны, а историки — не нужны?..

— Это не значит, что краю или СФУ не нужны гуманитарии. Давайте договоримся сразу: без гуманитарной составляющей развитие общества невозможно. Но заказ на специалистов — вопрос, который лежит в другой плоскости: спроса на рынке труда и государственного заказа на подготовку специалистов.

Вы знаете, как быстро устаревает любая специальность, особенно в инженерии? За 4-6 лет. Сейчас востребованы профессии, которых в перечне специальностей 10 лет назад вообще не было. Должны быть обеспечены условия быстрого реагирования на ситуацию за окном. Мы далеко от этого отстаём.

Уже стала избитой фраза, насколько вузы не соответствуют потребностям рынка труда. Часть работодателей сегодня говорят: даже бакалавра мне не давайте, 4 года на ТАКУЮ подготовку — это много. Он уже не тому научится, через 4 года у меня будут другие технологии. Вы его научИте английскому и чему-то системному, а дальше мы сами научим. Потому что иначе мы его потеряем. В вуз приходит талантливый школьник, а там его направляют в другую сторону — в соответствии с правилами игры, которые сформулированы десятилетия назад. Корректировать этот процесс — и есть реформа.

Сегодня это происходит в магистратуре, два года подготовки там дают такую возможность.

— Но программы магистратуры и обучающиеся по ним пока единичны, к тому же тут всплывает проблема под названием «кадры»: кто будет учить самому-самому передовому на стыке мировой науки и технологий...

— Тема больная, и это проблема не только преподавателей, но и управленцев, главная задача которых — создать для профессорско-преподавательского состава условия. Это, в первую очередь, зарплата, возможность ездить в другие вузы в командировки. Это и время для занятия наукой. И знание языков — преподаватель университета должен свободно писать или хотя бы читать научные статьи.

Вопрос динамики — ключевой. Но часто это понимают неверно. Скажешь, что надо меняться, — обижаются. Инструмент реформ — это люди, а наши педагоги выросли на представлениях, что они несут знания. Когда им говорят, что им самим нужно менять способы работы, а если уж начистоту — то и стиль жизни, это воспринимается в штыки. Поэтому всё буксует.

— А разве всё буксует не потому, что выпускникам просто некуда идти работать по специальности, у нас нет достаточно достойных мест?

— Это миф или, по крайней мере, вопрос дискуссионный. Вообще университет должен реагировать на формирующийся спрос, отказываясь от одних программ подготовки и открывая новые. Я убеждён, что трудоустройство — не только наша проблема, мы одни этим заниматься не должны. Этот вопрос лежит, скорее, в плоскости системы государственного субсидирования университетов и региональной составляющей в системе управления университетами и региональными системами ВПО.

— А выпускникам нужны гарантии трудоустройства.

— Тогда это возврат к системе распределения. Это не рынок, а государственное планирование, и работать так, кстати, легче, чем сейчас.

Лучше меньше, да лучше

— Мы говорили о раздутой системе образования. Чем плохо, что вузов много? Пусть учатся все, кто хочет. Лишнее образование никому ещё не помешало. В тех же США учебных заведений на душу населения гораздо больше, чем в России.

— Только картинка получается перевёрнутая. В мире обучение в частной школе или в частном вузе — это очень престижно, но страшно дорого. У нас с точностью до наоборот. Престижных частных заведений — единицы, в основном бизнес-школы. И наш частный бакалавриат — это всего лишь способ получения диплома государственного образца.

Нам нужно вернуть в образование конкурс. В 80-е годы в институт требовалось ещё поступить и выдержать конкуренцию. Сегодня в стране учат всех.

Произошла девальвация высшего образования. В некоторых вузах студенты не учатся, а отбывают время до получения диплома. А ведь сегодня он даже не обязателен.

Есть программы разного уровня. Допустим, мне нужны юридические знания в моей области, — я могу пойти на двухгодичные курсы и получить дополнительную квалификацию. Или на программу в несколько месяцев, где сертификат будет свидетельствовать, что я прослушал какой-то курс. Востребованность именно таких услуг должна появиться. А не 5 лет сидеть, ходить на экзамены с деньгами, а потом получить диплом, что у тебя якобы фундаментальное юридическое образование, полученное в непрофильном институте.

Сибирский федеральный университет работает над предложением населению широкого спектра программ дополнительного и непрерывного образования. Но на рынке сегодняшних образовательных услуг это мало востребовано. Ведь все же, кому надо, и так учатся — по 4-5 лет вместо двух или полугода. И на эту непродуктивную систему уходят большие деньги семей, богатство страны утекает, а его можно было бы пустить на развитие. И польза была бы и для высшей школы, и для самих обучающихся.

Высшее образование губит поток-всеобуч. Оно перестало быть точкой роста, стало рутинным процессом. И думаете, некачественное образование только в регионах? Для столиц зачастую это просто бизнес. Имею лицензию, от бюджета денег не прошу, бюджетные места не оттягиваю —
какие претензии?

Мы пришли всерьёз и надолго

— В феврале в рамках Красноярского экономического форума столичные эксперты высказывали мысль о том, что региональным вузам должна быть отведена роль своеобразного пылесоса. Их уровень — первоначальная подготовка, а наиболее перспективные студенты должны ехать в столицы, где только и могут дать качественное образование.

— Посмотрите на СФУ. Мы видим, что решение создать в Красноярске федеральный университет с точки зрения развития территории было стратегически верным. И экономически (какие инвестиции пришли в край!), и социально: население знает, что здесь теперь есть вуз достойного уровня, где можно учиться.

Да, разговоры, что в Сибири не должно быть образования, — устойчивый тренд последних 5 лет (и, кстати, конвейеры по получению дипломов юриста в непрофильных вузах дают основания для таких заявлений).

Это мнение официально высказывается экспертами от образования на различных форумах. Мол, здесь тяжёлые климатические условия, сюда не надо вкладываться, возможен вахтовый метод проживания, здесь проблемное ЖКХ, качество образования никогда не поднять до столичного уровня, пусть молодёжь отсюда уезжает…

Мы хотим отстоять бренд «учиться в Сибири». Доказать, что Образование здесь возможно.

Что отличает нас от других вузов? Мы берём ответственность над всем регионом. Фактически СФУ является часовым на страже будущего. Мы стараемся просвещать население, пропагандировать здоровый образ жизни, обеспечить отличный старт молодым. При этом у нас есть амбиции: мы даём знания, которые находятся на передовом рубеже науки. Мы исследовательский университет — и мы истинно федеральный университет, потому что сохраняем регион. Из-за нас отсюда ещё не уезжает молодёжь. Из-за нас есть приток ресурсов и надежда, что люди будут здесь жить. Мы фактически охраняем эту территорию, и в этом тоже наша миссия.

Валентина ЕФАНОВА

сказано!

Андрей ВОЛКОВ ректор Московской школы управления «Сколково»: «Министерство должно допустить право на смерть университета. Это не значит, что нужно администрировать, закрывать, но надо допустить, что это тоже конечный институт. Он создаётся у нас почему-то на века. Ведь атомную станцию строят, и потом возникает сложная процедура её закрытия, ликвидации радиоактивных отходов — цикл на 100 лет. Надо понять, что университеты как общественные корпорации должны возникать, достигать успеха и уходить с арены, банкротиться, исчезать. Пока нет такой процедуры».

Ярослав КУЗЬМИНОВ, ректор НИУ Высшая школа экономики: «Происходит подмена в сознании — закрытие вуза означает прекращение работы со студентами. Но надо помнить, что никто никогда не пойдёт на то, чтобы студентам не дали доучиться, об этом не идёт речь. Надо найти такую форму прекращения деятельности слабых образовательных учреждений, которая позволит полностью выполнить обязательства перед студентами».

Исаак ФРУМИН, научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ: «Когда проводился мониторинг вузов, то там пороговые значения были трёх уровней: для Москвы высокие, для Питера чуть пониже и для всех остальных регионов ещё ниже. Будет ли продолжаться эта практика, фактически, преференции региональным вузам, просто потому что они региональные? То есть мы смиряемся с тем, что в регионах показатели могут быть ниже, но типа и так сойдёт. А если нет, то как мы сделаем так, чтобы все международные конкурентные вузы не собирались в Москве?»

Дмитрий ПЕСКОВ, руководитель направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив (АСИ): «…венчурные системы можно строить только на площадках с избыточным человеческим капиталом. Переносить опыт Долины в Россию почти невозможно: тратить деньги на всякие межстрановые исследования — глупо. Родовую травму российских институтов развития можно преодолеть, только возвращая их к фундаменту, в университетскую среду. Если бы мы вместо Роснано, РВК и Сколково построили три первоклассных университетских кластера в Томске, Новосибирске и Красноярске — пользы было бы, боюсь, намного больше».

СПРОСИ СЕБЯ

А как вы считаете?
>> Образование — единственный оплот развития региона.
>> Хорошего образования в провинции всё равно не получишь, так что
государству нет смысла вкладываться в региональные вузы.