Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
ноябрь / 2013 г.

Там люди улыбаются друг другу

Красноярску повезло. Его общественные пространства не замыкаются рамками улиц, площадей и огромными торговыми центрами, что последние годы претендуют на первое место в списке под названием «отдых и развлечения». Природа изначально давала городу возможность, не прилагая больших усилий, использовать её в качестве территорий, стимулирующих активный отдых. Эта возможность не утрачена и сегодня. Вот только без усилий уже не обойтись. Многотысячные толпы горожан, что устремляются в погожий день в пригородные леса и, конечно, на острова, дают

понять, что возможность эта будет вычерпана до дна совсем скоро, если вовремя не принять меры.

И они принимаются. На острове Татышев по заказу муниципального автономного учреждения «Дирекция спортивно-массовых мероприятий» сегодня осуществляется проект, который, без сомнения, придаст нашему городу совершенно новое качество. Автором архитектурного дизайна в этом проекте выступает Алексей МЯКОТА и команда его архитектурной мастерской «АДМ».

Алексей Дмитриевич — сам большой любитель природы и сторонник активного, если не сказать экстремального, отдыха. А потому он всегда с большой охотой берётся за проекты, особенность которых заключена в необходимости чувственно, всей кожей ощущать природный ландшафт. А ещё архитектор Мякота, как никто, умеет рассказать о своих проектах.

Лишь только выявить, лишь подчеркнуть…

— Гости, приезжающие в Красноярск, неизменно восклицают: «Вот это да! Какой у вас Енисей! Какие горы!». А немного поездив по городу, добавляют: «А какие у вас острова!».

Острова у нас и вправду удивительные. Это какое-то совсем иное, сформированное рекой пространство, отличное и от подступающих к Енисею гор, и от урбанизированных берегов, жёстко соединённых мостами. Совсем иначе соединяют эти берега зелёные летом и заснеженные зимой острова, разбивая текучую, холодную сталь Енисея.

Попадая на остров Татышев, мы оказываемся в совершенно ином ландшафте, странном своей необычностью для большого, напряжённо живущего города. Там нас окружают луга с великанами-тополями, занесённые илом и песком старицы, размытые водой овражки, высокие травы, прибрежные заросли ивняка, из которых, пугая нас, вдруг взлетает нами же испуганная утка. А высоко в небе, контролируя это безмятежное пространство, парят совершенно равнодушные к нам большие хищные птицы, высматривая зазевавшихся сусликов. Всюду выверенная, точно отлаженная самой природой гармония естественной и правильной жизни луговых трав, деревьев, насекомых, птиц и прочей населяющей остров живности.

И среди всего этого мы — сидящие на скамейках и умиротворённо созерцающие; в упоении молодости и силы летящие на роликах или велосипеде; распластанные на песчаном берегу и мечтающие восхитить кого-то красотой вызолоченного солнцем тела. Все мы разные, но всем нам хорошо в этом приветливом, дружелюбном пространстве, сохраняющем видимые связи с городом, в который мы в любой момент, следуя собственной воле, можем вернуться. И эта уверенность многократно усиливает чувство комфорта, в которое мы погружаемся, попадая на остров.

Обращаясь к острову, я понимал, что главное здесь — природный ландшафт. Моя задача лишь выявить, подчеркнуть его качества. Во всём мире именно такой подход давно считается высшим пилотажем ландшафтного дизайна. Мы же только приближаемся к этому пониманию. А потому на острове то вдруг появляются странные посадки, уместные разве что в парках регулярного стиля, то всякого рода утилитарные сооружения, необходимые по функции, но совершенно не приемлемые по форме. А ведь форма и дизайнерские приёмы в таком месте должны возникать из глубинного понимания логики ландшафта, формируемого ничем не сдерживаемой водной стихией.

Стихией, которая время от времени затапливает в половодье низины, покрытые кустарником — таким сухим, таким измученным постоянной борьбой, что кажется совершенно невозможным сделать его хоть сколько-нибудь привлекательным. Но начинаешь вычищать сухостой, и вдруг выявляются какие-то интересные группы, обладающие своим неповторимым эстетическим качеством.

Или вот глухие, подёрнутые тиной, местами совсем заросшие водоёмы. Одни из них можно почистить и углубить для катания на лодках, а другие просто засадить осокой, да и оставить жить своей жизнью, обеспечивая приют островной фауне. И вот так, где-то почистив, а где-то добавив, выявляя и сохраняя каждую ландшафтную группу, шаг за шагом создаётся пространство, наполненное простой, спокойной красотой, надёжно защищённой широкой водной гладью от агрессии большого города.

И всё же город рядом. И тысячи утомлённых им жителей, устремляясь на остров, неизбежно нарушают этот покой. Но значит, в ландшафте должна быть выстроена такая коммуникация, которая позволит вместить этот поток, не разрушая гармонии. А для этого необходимо понять логику потока, понять устремления составляющих его людей. Куда, как и на каких скоростях они перемещаются в этом пространстве, в чём нуждаются. На эти нужды надо отреагировать какими-то объектами.

Но объекты должны работать в ландшафте таким образом, чтобы ни в коем случае не переключать внимание на себя.

А потому передо мной стояла задача не преобразить, а только встроиться. Было понятно, что входить сюда надо такой системой, такой конструкцией, вызывающей такие образы, которые были бы адекватны этим средовым качествам.

На пути к форме

Архитектура стала динамичной — сооружения сегодня могут быстро менять функции.

Если когда-то строилась ратуша, то она веками и была ратушей. Теперь же в Европе принадлежащие муниципалитетам здания строятся исходя из совершенно других, новых подходов. Помимо административных служб в них появляются и какие-то общественные пространства — зоны дискуссий, диалогов, зоны отдыха.

Потребности меняются и требуют изменений. Это проявляется не только в сугубо городских, урбанизированных пространствах, отведённых для общения. В пространствах, подобных острову Татышев, возможность адаптироваться к другим функциям тем более важна: появляются новые увлечения, новые формы отдыха. Здесь надо реагировать и на смену сезонов. И при этом всегда помнить, что в рекреационных зонах не допускается капитальное строительство.

Как подход конструкция, используемая на острове, возникла лет семь назад при работе над проектом альпийского лагеря в Ергаках. Вообще конструктивных форм всего три: совершенно простая стоично-балочная, более сложная пространственно-структурная и оболочка. Вот эти три ключевые системы могут создать любую архитектурно-объёмную форму. Задача стояла найти связь-элемент и какой-то универсальный узел. Конечно, напрашивался металл. Но захотелось всё же попробовать дерево. И выбирать надо было простейшие и недорогие решения.

И вот появляется модель с самой простой схемой защемления — совершенно лапидарная металлическая фасонка, за которую болтами цепляется дерево. Собрать из этой модели можно всё что угодно: экспозиционные модули, скамьи, беседки, урны для мусора, велосипедные парковки, пешеходные мостики, видовые террасы, ротонды — всё, вплоть до больших павильонов и эстрадных площадок. Сборно-разборная мобильная конструкция выдерживает сейсмику в девять баллов. Конструкция облегчённая — достаточно закрутить сваи или просто поставить раму — и вот вам временные сооружения. При необходимости в каркас можно поставить и сэндвич-панель с утеплителем. А это уже тёплое помещение.

Такое размещение в пространстве сборно-разборных форм с самыми разнообразными функциями вполне согласуется с сегодняшними тенденциями. Более того, через этот конструктив идёт какая-то новая эстетика, созвучная динамизму, мобильности, необходимости быстро реагировать на изменения. Важно и то, что архитектурно-конструктивные свойства системы позволяют тактично вписаться как в урбанизированную, так и природную среду, объединить стилевым единством различные ландшафтные территории.

Образ, созвучный пространству

Но это только узел и связь. В них ещё надо заложить какие-то культурные аспекты — художественность, стилистику, какую-то социальную образно-художественную идеологию. И вот здесь возникает следующий этап.

С одной стороны, сегодня все кричат: «Глобализация! Неважно, где ты живёшь. Ты своим творчеством пронзаешь весь мир!». Посмотришь и восхитишься: «Какой профессионализм! Какая технология!».

Но всё же что-то должно быть ещё. Что заложено в культурной традиции, в истории. Это не значит, что надо в сегодняшний день тащить какие-то старые знаки. В минимализме, в самих этих простых формах, оказывается, заложен огромный пласт исторических форм, закрепленных в нашем сознании.

Когда я взялся за работу на острове, конечно, первым делом побежал туда. До этого бывал на острове редко. И вдруг увидел его совсем по-другому. Увидел все эти диалоги, эти коммуникации, этот ландшафт. А наполняющий его социум сразу всё прояснил. Просто пробил! Конечно, не понравились эти пестрые тренажёры, железяки всякие, какая-то городьба. Но всё это не разрушило особого магнетизма островного пространства. Больше всего меня поразили старые тополя. Ну, прямо космическая судьба!

И стал появляться какой-то характер, образ. Да, модель абстрактная, но из неё можно сделать всё, что угодно. Надо только найти элемент, несущий некую знаковость, созвучную этому месту. И начались ночные размышления, царапание ручкой по бумаге… Павильоны, ротонды, скамейки… Из абстрактной конструкции стали появляться реальные объекты, имеющие какую-то архетипическую значимость — узнаваемые, понятные, принимаемые природой. Заказчик одобрил и постановил: «Пусть ставит, где хочет».

И тут возникла новая тема — «А где же захотеть?». К этому времени уже работал подрядчик, делалась дорога вдоль берега от Октябрьского моста до Стрелки. Её и предстояло обустроить. Первым делом прошу, чтобы дорогу немного отодвинули от воды — это зона для отдыха. Сам забиваю колья. Согласились — немного отодвинули. И это было первое включение в проект. Конечно, дорога отчасти соответствовала проекту планировки, выполненному институтом «Красноярскгражданпроект». Но работая в ландшафте, надо каждое дерево учитывать, надо выстраивать пространство буквально ползая по земле. Вот и пополз, находя точки для размещения площадок, скамеек, беседок, кафе — всей этой обязательной инфраструктуры городской рекреационной зоны. Точек, которые ни в коем случае не должны были оказаться случайными. Каждая должна была иметь основательные причины для появления на ней чего-либо. А это появившееся должно было предельно тактично вписаться в природу и в функциональную логику рекреации.

Дорога уже проложена. Получилось кольцо для лыжников и велосипедистов в 15 километров. Вдоль него уже смонтированы отдельные объекты.
Сделана и площадка для передачи олимпийского огня. Флагштоки, олимпийские кольца… Функция на один только раз. И здесь мы призадумались — а что же дальше? Очевидно, что после такого события место становится знаковым. Здесь можно будет проводить разные мероприятия, например, награждать победителей корпоративных соревнований. И вот появляется небольшой постаментик, появляются полукруглые скамеечки, площадка, на которой можно выступить, а при желании и сплясать. Сегодня мы всё это уже наблюдаем. И в первую очередь на детях с их непосредственной реакцией.

И не только отдых

На мой взгляд, очень важно, что в городе есть общественные пространства, позволяющие людям проявить себя, объединяясь при этом на позитивных моментах. Для меня самое страшное в нашей ментальности — пассивность. Её не удается переломить никакими призывами. И, на мой взгляд, очень правильно, что сегодня так много внимания уделяется общественным пространствам. Ведь это не только отдых. В нём сосредоточено много разных аспектов.

Придя ещё из советского идеологизированного контекста, мы сегодня говорим о другом: не всё нормируется, общество развивается поливалентно. Сегодня нужна терпимость, диалог, дискуссия. Нужно состыковывать разные социальные группы, чтобы потом не было психологических регрессов. Находить такие пространства, где люди богатые и не очень могли бы пересекаться. Общественные пространства должны как-то смягчать последствия того катастрофического расслоения, которое растаскивает нас, единый народ, на разные полюса.

Экология и здоровье — именно такая тема. И эта идея работает на острове. Там, на острове, нет никаких дисгармоний. Там сосуществуют разные диаспоры. Там люди, приехавшие на дорогих автомобилях, и те, кто приехал автобусом и зачастую не имеет возможности потратить на отдых даже самую малость. И все они, попадая в особую коммуникацию, улыбаются друг другу.

Такие общественные пространства снижают напряжённость в обществе. И это главное. В других ситуациях всё субъективно идентифицировано. «Нет, я не могу туда пойти — статус не позволяет». Или наоборот: «Нет, мне там дресс-код не пройти». А здесь ценности общие и предлагаемые условия едины для всех.

Это известные и понятные требования к общественным пространствам. Но, на мой взгляд, они должны нести и нечто другое. Они должны воздействовать на творческие начала, присущие каждому из нас, работать на активность, самовыражение. Именно из этого надо исходить, формируя такие пространства. И не важно, что они могут складываться из совершенно обычных, традиционных аспектов. Например, такая привычная вещь, как скамейка. Её можно поставить, чтобы человек просто присел и отдохнул, можно акцентировать его внимание на какой-то детали пейзажа, а можно так, что человек попадает в некую общую коммуникацию. Для меня как архитектора важно спровоцировать такие моменты. Но они, конечно, должны происходить самопроизвольно, естественно. Да, позиция архитектора должна быть социально активна и пробуждать социальную активность в других, но принуждение здесь неуместно.

О ценностях, опасностях и влюблённости

К сожалению, наша законодательная база совершенно не готова к реализации подобных проектов. Всё держится на том, что заказчик способен отстоять концепцию, что подрядчик готов за свой счёт выполнить часть необходимых работ, что все кругом, очарованные идеей проекта, помогают, идут навстречу… Конечно, замечательно, что проект находит у людей такой позитивный отклик. Но разве так должно реализовываться масштабное и важное для города дело, способное внести в него новые краски, сделать привлекательным и, скажем прямо, более человечным?

Ценность для города такого пространства всегда была очевидна. На моей памяти к проекту обустройства острова Татышев приступали раз шесть или семь. Тем не менее, проект планировки острова был утверждён совсем недавно. «Красноярскгражданпроект» включил в него все свои прежние наработки, сделал очень чёткое функциональное зонирование. Но если проект утверждён недавно, то деловая жизнь на острове идёт давно и ещё до утверждения внесла в проект свои коррективы. В условиях, когда нет детальной схемы застройки, эти «коррективы», которым и в будущем ничто не помешает, могут свести на нет все сегодняшние усилия. Тем более, что время от времени всплывают разные совершенно неприемлемые планы — то сторону за мостом хотят отдать бизнесу, то ещё какие-то другие, противоречащие проекту идеи... Пока заказчику удаётся отстоять задуманное. Но всё основано на субъективном понимании, на способности занять жёсткую позицию. Механизмов же, на которые можно опереться, до сих пор нет. Не будет ли реализация проекта пущена на самотёк?

Возможно, необходим какой-то общественный совет, способный удерживать ситуацию. Тем более, что построить — это только половина дела. Даже здание со временем может меняться, обрастая, как корабль ракушками, всякой мишурой, искажающей первоначальный замысел. Что же говорить о проекте, реализованном на огромной территории, воплощённом в живой природной ткани — в травах, деревьях, кустарниках. Понятно, что только при правильной эксплуатации и соответствующем уходе можно будет поддерживать территорию острова в определённом проектом качестве. И что важно — в полной мере использовать потенциал, заложенный в конструктивной модели.

Говоря о потенциале, нельзя не сказать о ещё более важном моменте. Важность его для меня открыл опыт работы на острове, иногда и с лопатой в руках, общение с людьми, предлагающими свою помощь, взаимодействие с влюблённым в проект подрядчиком, с рабочими. И заключается этот момент в том, что на острове, в этом огромном светлом пространстве, городское сообщество демонстрирует своё самое привлекательное, самое человечное лицо.

Записала Галина ДМИТРИЕВА