В вашем лексиконе нет термина онтолингвистика? Это нужно исправить. И как можно скорее. Прям сейчас.
Дело в том, что мы все – в разной степени, конечно, – имеем к этому отношение. Если прочитать этот страшноватый термин внимательно, то сразу увидим лингвистику, это понятно, надеюсь, и без объяснений. А другая часть термина – «осколок» понятия онтогенез, которым разные науки обозначают индивидуальное развитие организма, в нашем случае человека. Как легко догадаться, здесь имеются в виду не все стороны развития индивида, а онтогенез речи.
Итак, уже понятно, что онтолингвистикой именуется та часть науки о языке, которая стремится ответить на вопрос «Как случается чудо?». А разве как-то иначе, чем чудом, можно назвать то, что маленький человек слушает, слушает – и вдруг начинает говорить на своём родном языке? Самое потрясающее: он не просто повторяет то, что слышит, а каким-то невероятным образом «улавливает» грамматику – и начинает не только смело образовывать свои собственные формы слов, но и изобретает слова при первой необходимости. Всё это по-научному и называется «онтогенез речи».
Онтолингвистика, как и лингвистика вообще, включает два как будто разных занятия: собирание языковых фактов и их объяснение. И если объяснять – работа для профессионалов (весной я участвовала в защите докторской диссертации, в которой объяснялось, как дети овладевают грамматикой глагола – научаются изменять глагол), то собирать словечки, вылетающие из детских уст, могут все. Правда, в детских речах можно видеть только забавное, а можно – научную ценность.
Это давно понял Корней Иванович Чуковский: увлекшись в 1917 году (!) коллекционированием детских высказываний, он накопил их на целую книгу, которая с 1928 года выходила больше 20 раз – это был бестселлер. Сейчас её можно скачать из Интернета – наберите «От двух до пяти». Записывать детей он начал раньше, чем писать для них свои знаменитые стихи. И увлёк этим родителей и бабушек всей страны –записи речи своих детей и внуков ему присылали тысячами.
Но если Чуковского и его соратников интересовал детский разум, детская логика, детское чувство стиха, то онтолингвистов интересует – как в речи ребёнка проявляется наш язык, четко работающие и «сбивчивые» его механизмы. Так, дети быстро усваивают, как образуются формы множественного числа, и выдают правильные формы – глазы, деривы, боки. Действительно, у нас масса неправильных форм множественного числа, которые потом ребёнку придётся усвоить, чтобы говорить на литературном языке. Но какие формы правильные, чувствуют дети и показывают лингвистам.
Собирая детские словечки, трудно удержаться от лингвистических обобщений. Вот одно из обобщений Чуковского. Так как для детей и неживое живо, они используют суффикс –ята чаще, чем взрослые, и от них можно услышать шишинята, вагонята, огонята.
В середине прошлого века лингвистам показалось, что умирают притяжательные прилагательные типа мамин. Но в языке детей обнаружены арбузин сок, пижамнины штанишки, спальнина и кладовкина дверь. Эти факты вместе с некоторыми другими позволили сделать вывод, что прогноз не подтверждается.
Детские прилагательные для одной из своих статей я взяла из «Словаря детских словообразовательных инноваций», который подготовлен в одном из самых авторитетных центров онтолингвистики в нашей стране – на кафедре детской речи Герценовского педуниверситета в Петербурге. Как пишет в предисловии составитель словаря, заведующая этой кафедрой и глава петербургской школы онтолингвистики Стела Наумовна Цейтлин, материалы для него собирались с 1970-х годов, сюда вошли, кстати, и архивы Чуковского, и родительские дневники…
Вот об этом жанре онтолингвистики хотелось бы сказать особо. Ведь он доступен каждому – родителю или любому человеку, в поле зрения которого оказывается ребёнок. Наблюдая день за днём, как он говорит, и фиксируя его словечки и фразочки, вы не только создадите картину онтогенеза этого ребёнка, но и получите возможность внести свой вклад в онтолингвистику. Кстати, онтолингвисты других стран пришли к заключению, что русские дети осваивают свой язык необыкновенно креативно – нигде не производится столько самостоятельных языковых произведений. Когда мы слушаем детей и замечаем их творческие удачи, нам кажется, что запомним это и расскажем, когда они вырастут. Но, к сожалению, новые впечатления бытия стирают даже самые острые ощущения. Поэтому – надо записывать!
Гениальный лингвист Бодуэн де Куртенэ, у которого было пятеро детей, подробно записывал речевые проявления каждого из них 19 лет! Сейчас в Варшавском университете хранятся 473 тетрадки с записями наблюдений. Только небольшая их часть опубликована в 1974 году в Польше – это книга «Наблюдения над детской речью».
Известный лингвист А.Н. Гвоздев опубликовал книгу о развитии речи своего сына Жени, который ушёл на войну и не вернулся. А книга о его детской речи сегодня – классика отечественной онтолингвистики.
Итак, если лучшие друзья девушек – это бриллианты, то лучшие друзья лингвистики – дети. Собирайте сокровища, которые они роняют «резвяся и играя», не подозревая об их бесценности. И не говорите, что это ошибки…