Вячеслав Витальевич ЦВЕТКОВ, генеральный директор консалтинговой фирмы ООО «Корпорация экономистов», помогает ставить на ноги малый бизнес, в том числе, много работает с фермерами и фермерскими хозяйствами. Помощь «Корпорации…» заключается в том, что человека, задумавшего организовать на селе собственное производство, сопровождают с первых шагов до получения реальных результатов. Сюда входит и разработка проектов, и консультации, и составление бизнес-планов, и оформление документов. 15 лет работы чиновником в краевом управлении сельского хозяйства дали Вячеславу Витальевичу хорошую базу для понимания проблем села и сельхозпроизводителей. Об этих проблемах мы и решили поговорить с главным консультантом краевых фермеров.
— Вячеслав Витальевич, как вы считаете, в каком состоянии находится фермерство у нас в Красноярском крае?
— Однозначного ответа нет, потому что где-то фермерство на подъёме, где-то, наоборот, в упадке, а где-то — без изменений, стагнация. В ряде районов реально наблюдается новая волна развития фермерского хозяйства. Люди поверили в поддержку государства, особенно после последних мероприятий краевого правительства. Так, популярностью пользуется грантовая поддержка начинающих фермеров. Причём, самое удивительное, что за ней обращаются и вчерашние студенты, и люди пенсионного возраста. А чтобы пенсионеры пошли за грантами — это дорогого стоит! Они ведь люди обстоятельные, не одну ночь своё начинание обдумывают.
А наиболее перспективное направление с точки зрения стартовой поддержки фермерства — это семейные фермы, их у нас много. Раньше люди просто не верили в саму идею такой поддержки со стороны государства. Они считали, что это какой-то обман, не понимали, что это бесплатно, безвозмездно.
Главная проблема фермерства Красноярского края, я считаю, в том, что у нас нет нормальной дееспособной организации, которая бы объединяла всех фермеров края. Были попытки разные, но до сих пор основная часть наших фермеров с проблемами один на один.
— Из своей среды они никого не выдвигают?
— Такие попытки есть, но они пока робкие. Понимаете, реально владеть рынком фермер в одиночку не способен. Существуют три основные проблемы вхождения на рынок.
Первое — это качество продукции. Фермеры наши вполне способны выпускать качественные продукты, но вот как им доказать это качество потребителям и торговле?
Второе — это жёсткий график поставок, и соблюдать его фермеру сложно, потому что у него в отличие от крупных агрохолдингов нет для этого необходимых ресурсов. Нет такого поголовья скота, такого объёма зерна и муки, как у крупных предприятий, чтобы он чётко, по графику, в течение года поставлял свою продукцию.
И третье — стереотипы, которые засели в головах у самих фермеров. Многие из них заранее убеждены в том, что там, на рынке, фермера никто не ждёт, что там его ждут проблемы и препоны.
Вот эти три стратегических задачи на территории края особо никто не решает. Краевая власть пытается это сделать — и торговые места открывает, и рынок — а фермер-то не едет!
— Но ведь есть фирмы, которые организуют доставку продукции до прилавка?
— Это сейчас они стали появляться — компания «Фермерские продукты» и прочее. И это всего лишь первые попытки. Младенческие шаги. Где-то на других территориях РФ это уже норма, а у нас ещё нет. И этим, как я считаю, как раз и должна была бы заниматься ассоциация фермерских хозяйств.
Когда на уровне краевой власти мы отрабатывали механизм государственной поддержки личных подсобных хозяйств и фермеров, мы делали уклон на развитие сельскохозяйственной потребительской кооперации, где фермеры должны были объединять свои усилия. Но в 90-х годах разделительные тенденции приобрели такой большой размах, что всего лишь единицы желали договариваться друг с другом. Каждый хочет, чтобы «машина была только у меня», «комбайн был только у меня», «мельница у меня». Пусть эта мельница работает в году всего месяц, но у меня. Им начинаешь объяснять, что выгоднее выстроить график поставки сырья и пользоваться техникой по очереди, но всё равно — каждый тянет на себя. Пока идея кооперации проходит тяжело.
Почему у нас сейчас успешно развиваются агрохолдинги вроде ЗАО «Назаровское»? Потому что они закрыли цепь — от производства сельскохозяйственного сырья до продажи готовой продукции. Когда они отдавали свою продукцию переработке, их не интересовало, как сырьё будет там востребовано, соответствует ли оно необходимым стандартам… Особенно в советское время. Был план — поставляй, и всё. А когда они вышли на рынок с сырьём и поняли, что и мясо их в чём-то не соответствует, и график нарушается, они стали приспосабливать свои технологии к требованиям переработчика. А потом и вовсе стали сами делать всё от и до.
Вот и малым предприятиям кто-то должен диктовать условия. Когда появился ряд посреднических организаций, таких как «Фермерские продукты», «Товары на дом», ещё какие-то, они стали выходить на фермеров. И ведь не все фермеры согласились сотрудничать — просто испугались, потому что стали предъявляться хоть какие-то требования. Некоторые оказались к этому не готовы. Но всё равно мы к этому придём.
— Есть и мелкие перекупщики, которые ездят и скупают всё подряд и потом продают в Красноярске с машин.
— Они всегда будут пользоваться спросом по двум причинам. У нас люди не знают одну простую вещь — что личные подсобные хозяйства налогом не облагаются. И поэтому, когда они продают за рубль или за пять рублей, у них никто не спросит, почему он продаёт за рубль или за пять.
Второе — те же самые перекупщики, которые торгуют на рынке, они же привозят крестьянину живые деньги, и наш человек, увидев рубль, отдаёт продукцию, потому что неизвестно, что будет завтра. Между этими перекупщиками существует жёсткий ценовой сговор, но так как объёмы маленькие, они не подпадают под деятельность ФАС. И как прорваться через них фермеру, чтобы через кого-то продать подороже? Вот поэтому нужна система организации закупа или сбыта, а она не организована на территории края должным образом.
— Как вы работаете с фермерами?
— Сейчас наша фирма предлагает предпринимателям выстроить план развития предприятия на пять лет. И это не то, что было раньше, когда бизнес-план рассчитывался на год. Мы прорабатываем, какие меры поддержки и когда можно получить в течение пяти лет. Достигни определённого уровня, и ты будешь иметь право на это, достигни другого — получаешь право на другое…
Многие удивляются тому, что меры поддержки очень существенные. Только работай! Приезжаешь в село, начинаешь разговаривать с людьми и понимаешь, что на селе сейчас плохо живёт ленивый и пьяница. Заметьте, я не говорю — живёт легко, потому что сельский труд всегда был тяжёлым трудом. Хлеб даром не даётся.
Хотя… Кроме ленивых и пьяниц, есть ещё третья категория — люди, которые потеряли веру во что-то. Первым двум всё равно, а вот третьи — это люди, с которыми надо работать.
Знаете, что меня сейчас сильно удивляет, в хорошем смысле слова? Молодёжь. Молодые люди приходят и говорят, что хотят жить в сельской местности и строить свою жизнь и бизнес там, на селе. Потому что они здесь, в Красноярске, походили, покрутились, помыкались и поняли, что ловить нечего. Я имею в виду тех, кто сам вышел из села, а здесь учился в институте. Городской житель в село не поедет, оно его пугает, и он его не знает.
— Эта молодёжь встречает понимание, когда возвращается?
— Не всегда. Есть ещё одна проблема, которая сдерживает развитие фермерства — равнодушное отношение органов самоуправления. Причём в первую очередь на уровне сельской и районной администраций. Есть очень активные чиновники — к ним человек заходит и получает и консультацию, и пошаговое разъяснение всех необходимых действий. А есть наоборот — «я сам не могу и тебе не дам». И начинает ставить препоны. У таких чиновников активный человек обычно ассоциируется с чем-то негативным. Если вновь приехавший начинает будоражить чиновничье болото на уровне сельсовета, он сразу становится плохим.
— В условиях нынешнего кризиса сможет ли край прокормить себя? Говорят, труднее всего будет с мясом.
— К сожалению, бизнес, который пришёл на территорию края, использовал брикетированную мясную продукцию, а это — поставки импортные. На это были рассчитаны и «Дымов», и КМК. А маленькие производства всегда работали на местном сырье.
Готовы ли наши крестьяне поставлять мясо в больших объёмах и в соответствии с требованиями? Здесь я бы сказал — пятьдесят на пятьдесят.
Но основные продукты питания Красноярский край в состоянии произвести. С зерном мы закрыли потребности больше чем на 100%. Овощи, молоко — эти вопросы тоже у нас решены.
— Получается, сельское хозяйство в условиях санкций должно получить стимул к развитию?
— Да. При этом необходимо комплексное развитие сельхозтерриторий. Их нельзя развивать однобоко. Возьмите вечный спор сельских учителей и сельхозпроизводителей при распределении районных бюджетов: что первым делом надо строить — школу или сельхозпроизводство? Куда вкладывать деньги? А надо строить одновременно и то, и другое. Если не будет школы, садика, молодая семья специалистов не поедет туда. А не поедет молодая семья, под кого строить производство? Если не будет рабочих кадров, ты просто-напросто не разовьёшь бизнес.
Поэтому в советское время, если строили какое-то производство, под него строили всю инфраструктуру. Этот опыт у нас взяла заграница, а мы про него стали забывать. И вот сейчас пошла такая тенденция — и на уровне РФ, и в крае — комплексное развитие сельских территорий. Или, по-другому, его называют модным словом «кластерный подход». То есть конечная цель — это какой-то продукт, например молоко, но для того, чтобы молоко появилось на прилавках, надо решить вроде бы между собой не связанные вопросы: производство молока-сырья, строительство инфраструктурных объектов, подготовку кадров и т.п.
Конечно, продовольственную безопасность России будут решать крупные хозяйства типа Назаровского, Солгонского и др. А вот вопросы внутрирегиональные должны решать фермерские хозяйства.
— Могут они параллельно развиваться?
— А они параллельно и развиваются, просто у них разные задачи. У фермера покупают мясо и молоко, потому что это натуральное, домашнее, даже несмотря на то, что всё это стоит дороже, чем в магазине. Да, там есть особенность, своя специфика, несоблюдение каких-то требований, может быть, но люди всё равно покупают это.
Возьмите продажу бочкового молока на территории края. У некоторых бочек народ очередь занимает за час до её появления, потому что оно дешевле и часто вкуснее, чем в магазине. А самое главное, наши монополисты, владельцы заводов, проживающие вне территории Красноярского края, посмотрев на бочковую торговлю, перестали загибать продажные цены на молоко, но подняли закупочную цену. Они поняли, что если сельхозпроизводители пойдут на прямую реализацию молока, сырьё для их производства будет негде брать. При этом крестьянин имеет меньше одной трети от конечной цены реализации данной продукции. А так не должно быть.
— А в других странах так же?
— Нет. Там молоко и мясо крестьянину дотируют по различным схемам. Тем самым регулируются цены на социальную продукцию — чтобы они не были выше определённого предела. Мы к этому начнём приходить. У нас ведь проблема территориальная — кто к нам сюда молоко привозит? Кемерово, Новосибирск, Алтай. С точки зрения обеспечения продовольственной безопасности это нормально, страна-то одна. Там дешевле произвести. Но если понадобится, край и сам закроет свои потребности.
Четыре-пять лет назад стали говорить, что у нас весь картофель — импортный. И вот смотрите — на сегодняшний день производство картофеля увеличилось в 1,5 раза. И сейчас у фермеров порой одна забота — куда бы сбыть его по осени. Фермеры чётко понимают, какие ниши пустуют. И фермеру в отличие от крупного хозяйства — перестроиться быстрее. Проблема в том, что для мер по переоснащению не существует нормальной господдержки. Человек захотел сменить производство — и дать бы ему денег сразу, но гибкости в этом вопросе пока нет. Хотя в Красноярском крае, в отличие от других субъектов РФ, спектр господдержки ещё широкий, один из самых больших в России. Нам грех жаловаться. У нас — единственных в РФ — есть стимулирование специалистов высокой квалификации, они получают годовые доплаты. Это такие профессии, как агроном, ветеринар, зоотехник.
С точки зрения кадровой политики в крае созданы хорошие условия для руководителей, собственников в сельском хозяйстве. Только не ленись, работай и при этом принимай на себя ряд обязательств. Начинающие фермеры, семейные фермы, воспользовавшиеся мерами господдержки, не имеют право пять лет ликвидировать производство, иначе придётся возвращать грант. А наши предприниматели часто не хотят брать на себя такие обязательства, это я говорю как бывший чиновник. Тогда начинаешь с ними разговаривать: давай, сделаем план развития бизнеса на пять лет, работай, не хватайся сразу за всё, ты не сможешь одновременно решить все вопросы. А планово, в течение пяти лет, и жильё обеспечишь, и достойную зарплату сотрудникам, и много чего. Многие соглашаются с таким подходом.
— Как вы пришли в сельское хозяйство?
— Я по базовому образованию горный инженер-геолог. Отработал по своей специальности преподавателем 17 лет. Одновременно у меня был бизнес, связанный с производством продуктов питания. По этому направлению мне и предложили перейти — сначала в администрацию Березовского района, потом перевели в краевое управление сельского хозяйства. Здесь отработал 15 лет по линии сельского хозяйства.
— А почему решили уйти из чиновников?
— Причин несколько, но решение я принимал самостоятельно. Может быть, повлияло то, что меня стали упрекать в отрыве от практики, от реальной жизни. Я проанализировал свою деятельность и понял, что все новейшие направления, которые мы разрабатывали — программы и меры поддержки, в том числе, при участии Федерации — всё это можно использовать напрямую, помогая фермерам.
Мне понравилось предложение возглавить организацию, которая бы оказывала и платные, и бесплатные услуги именно малым формам хозяйствования. У нас на сегодня очень много политизированных организаций, а реальных, просчитывающих бизнес и помогающих его вести — не хватает. Мы осуществляем экономическое сопровождение с самого начала и на ближайшие пять лет.
— Почему нужны такие фирмы, как ваша? Органы власти не способны работать с фермерами напрямую?
— Функционал правительства и всех органов власти — содействие развитию. А так как люди у нас в определённой мере безграмотны юридически и не все готовы читать документы, то требуются специалисты, которые бы это просто объясняли, доводили до ума. Такие специалисты есть во всём мире.
Я всегда в пример привожу такую историю. Когда появились первые гранты для фермеров, люди в эти гранты просто не верили. И когда первый грант был получен, мы поехали с целевой проверкой к этому фермеру. Человек показывал нам скот и говорил: «Вот этот скот мой, а вот этот — по гранту». Он у него стоял отдельно. Я ему говорю: «Так этот — тоже твой; он куплен на грант, но ты его оформил в собственность. Единственное — развивайся в течение пяти лет, не вырезай ничего. У тебя через пять лет вообще никто ничего не спросит, чем ты занимаешься!»
— Так он этот скот рассматривал как квартирантов каких-то, которых в любой момент могут забрать?
— Да. Он так и думал, что мы приехали его забрать. Открытым текстом спросил: чего я такого сделал, что вы приехали его забрать? А мы просто фиксировали, кто и на что потратил деньги. Один, например, купил скот в племенном хозяйстве, с перспективой развития, а другой — пошёл, у соседа корову купил, точно такую же, как и у него, с надоем 1500 кг молока в год. В чём логика? Была у тебя одна корова среднего качества, стало две. Затрат на кормление много, а прирост в плане молока — стыдно говорить.
Второе: когда появились гранты, у нас ряд людей стал заниматься козоводством. Ещё пять лет назад это было экзотикой, а сейчас четыре фермерских хозяйства выходят уже на очень хороший уровень. А козье молоко — наиполезнейшее в плане детского питания.
— Да, в супермаркетах есть и козье молоко, и перепелиные яйца местные, и брынза от частного фермерского хозяйства. То есть в будущее можно смотреть оптимистично?
— Обо всей России говорить не буду. Если такие мегаполисы, как Москва и Питер, процентов на 70 зависят от импорта, это может стать для них проблемой. В Красноярске у нас такой проблемы нет. Да, некоторые деликатесы исчезнут. Но львиная доля продукции — наша.
И ещё. В своё время бизнесу было всё равно, где покупать. Они искали, где дешевле, и чтобы продать подороже, порой даже качеству не уделяли внимания. А сейчас с принятием ряда регламентных вещей они стали смотреть на местных производителей. Иногда штрафные санкции могут быть такие, что им невыгодно продукцию «из-за моря» везти. Знаете поговорку — за морем телушка полушка, да рубль перевоз?
И у крупных переработчиков могут возникнуть проблемы, потому что наши сельхозпроизводители не в состоянии на 100% обеспечить им гарантированную поставку продукции, как по технологическому качеству, так и по объёмам. В этом отношении им бы скооперироваться… «Дымов», кстати, проанализировал ситуацию и недавно купил местное хозяйство на востоке края. Стал вкладывать деньги в сырьевую базу. Вот это подход! И государственный, и одновременно он защитил свой бизнес от всяких зависимостей.
То же ЗАО «Назаровское», которое вообще закрыло весь цикл. У них возникли проблемы с вхождением на рынок, их туда просто не пускали. Тогда они стали открывать собственные торговые точки. Сейчас по этому пути пойдут и другие хозяйства. Например, продукция ООО «Таёжное» Сухобузимского района давно вошла в торговые сети.
Переживём мы это. Хотя идеализировать тоже нельзя. Проблема малого бизнеса — это отсутствие стартового капитала на развитие чего-то нового. И где его взять? Понятно, что в такой ситуации, как сейчас, бюджет не имеет права рисковать своими средствами. Нужен рациональный подход.
В России Кулибиных больше, чем где бы то ни было. Люди иногда приходят с такой идеей — начинаешь анализировать, и внутреннее чувство гордости поднимается, и очень хочется им помочь. Лишь бы эта помощь была своевременной.
Елена НИКИТИНСКАЯ